Точка схода

      Когда Шинсо проснулся, он понял, что его голова больше не болит. Его мысли были настолько ясны, что когда он медленно открыл глаза и посмотрел в потолок, то сразу понял, что находится не в гостиной и не в баре.       Он привстал с дивана, нет, с кровати — синее пушистое одеяло, принадлежащее Шигараки, спало с его груди — и начал разглядывать комнату. Из окна струились солнечные лучи, которые с непривычки слепили Шинсо глаза, и он был ошарашен. На противоположной стене от кровати было вмонтировано длинное зеркало, доходящее до самого пола. Шинсо посмотрел сам на себя и после апатично приложил руку к шее, замечая в отражении запёкшуюся кровь. У него не было травм, и физически он чувствовал себя отлично, не считая позыва сходить в туалет. Но это могло подождать. В углу комнаты он заметил кресло-мешок и столик, неподалёку — небольшой шкаф. Шкаф был новым; в некоторых местах прозрачная плёнка на дверцах пузырилась.       Шинсо опустил ноги на пол; у кровати аккуратно стояли конверсы, он нырнул ногами в них, не зашнуровывая, и прошёл к окну. Так же, как в больницах при мерах безопасности, ручка оказалась откручена, но сверху можно было открыть маленькую форточку, но пока что он не заморачивался. Сквозь стекло слева ему была видна лесистая местность, а справа заброшенная стройка. Очевидно, что штаб-квартира Лиги вряд ли могла бы находится в более оживлённом месте; Шинсо не увидел ни души. Он повернулся и заметил, что шкаф был чуть приоткрыт, и после оказалось, что внутри были сложены все его вещи, которые он успел скопить, пока находился в Лиге. Помимо этого на полке стояли туалетные принадлежности, а на некоторых их флаконах были налеплены наклейки с изображением капельки крови. Тога.       Шинсо снова приложил руку к шее и потёр то место, где была запёкшаяся кровь. Он всё ещё мог ощущать крепкую хватку Тоги на себе и слышать её призрачный, встревоженный голос. Шинсо прочистил горло и понял, что его саднит. Прошедшая ночь казалось ему сном, и он мог бы долго заниматься самообманом, но он знал, что всё было именно так, как он помнил.       Он подошёл к зеркалу, к настоящему зеркалу, а не к той штуке из фольги, в которое он смотрелся в первые дни пребывания здесь. Стукнув по зеркалу костяшками пальцев, он удивился снова, но на этот раз от иронии. Ему всего-то нужно было хохотать без устали перед злодеями, чтобы ему был дан доступ к… его(?) комнате и к куску стекла?       (Стекло, которое можно разбить на осколки, но Шинсо не думал, что теперь ему это понадобится.)       Он готов был застрять в этом помещении ещё на какое-то время, чтобы осмотреться, но в туалет ему хотелось сильнее, поэтому он тихонько вышел в знакомый коридор, не забывая прихватить с собой зубную щётку.       (Он немного скучал по щётке-ножу, но после битвы с Мускулом она пропала, и взамен Мистер Компресс дал ему новую.)       Из маленького проёма двери неподалёку струился искусственный свет, но было тихо. Однако, когда Шинсо распахнул дверь, то застыл, и все мысли покинули его голову, потому что перед ним стоял незнакомый мужчина с бритвой у лица в одних белых трусах с изображением сердечек. Незнакомец был склонен над раковиной, на котором было небольшое круглое зеркало на подставке. Его волосы были светлыми и короткими, а посередине его лба находился длинный поперечным шрам. Половина его подбородка была гладко выбрита, пока на другой находилась пена.       Когда Шинсо готов был закрыть дверь, потому что перед ним стоял новый злодей, о котором он даже не имел понятия, то мужчина, уперев руки в голые бока заговорил:       — О, Шинсо, доброе утро! Или день? — и кривовато улыбнулся.       Спустя пару мгновений, где Шинсо тупо пялился на мужчину, к нему пришло осознание.       — …Твайс? — Однако он не смог избавиться от скепсиса в своём голосе. Помимо скепсиса его голос также был немного хриплым, и он бы списал это на то, что он только что проснулся, но причина крылась в ночном инциденте. Чёрт, ему нужно было смочить горло водой.       — К твоим услугам, — приветливо изрёк Твайс, слегка поклонившись, что выглядело странно, потому что он был практически голым.       — Ты… не в маске, — вместо всего сказал Шинсо, и Твайс рассмеялся грубоватым смехом.       — Проснувшись, я понял, что не чувствую того, что могу начать разделяться! С некоторых пор это редкое ощущение, и я в такие моменты стараюсь привести себя в порядок. Ты, кстати, прервал меня в середине процесса… Но ничего страшного, проходи, поболтаем!       Под «разделяться» Шинсо сразу понял, что имеет в виду Твайс. Второй голос Твайса, более враждебный, отсутствовал. Но сейчас это не имело значения.       — Я, эм, мне нужно в туалет, — смущённо выдавил из себя Шинсо.       Из Твайса вырвался робкий ох.       — А потом скрась моё одиночество, молю! Я не хочу быть один!       Твайс поспешно вышел из помещения, чтобы спустя несколько минут вновь оказаться там, но уже в компании Шинсо, присевшим на край ванны и успевшим смочить горло, вытереть шею от крови и даже наспех почистить зубы. Шинсо не питал иллюзий насчёт того, что его надолго оставят одного после того, как он появился в чьём-то поле зрения, но Твайс уж точно не исполнял роль няньки, как Магне и Курогири, или роль надзирателя, как Спиннер и Шигараки. По его мнению, Твайс сам нуждался в присмотре. Шинсо хватило всех дней на то, чтобы уяснить одну простую вещь — Твайс, как и Тога, был только внешне похож на взрослого человека (по крайней мере в присутствии Шинсо). Не столько этот факт, сколько тот, что Шинсо не хотел оставаться один, поспособствовал тому, что он спокойно сейчас выслушивал пустую болтовню Твайса. Когда Твайс закончил бриться и умывать лицо, он дал Шинсо понять, что они могут выйти из помещения. Шинсо почти напрягся, думая, что ему придётся спуститься вниз, — опять же, одному — потому что Твайсу ещё нужно одеться, но Твайс, отпирая соседнюю дверь от комнаты, в которой проснулся Шинсо, не переставал болтать.       — …нужно подождать ещё чуть меньше года, и я смогу наконец пригласить Тогу на свидание! — раздался голос Твайса из полутемноты, пока Шинсо стоял в проёме его комнаты не зная, может ли он зайти внутрь. Твайс распахнул шторы. — Как думаешь, она согласится? — спросил он, огибая футон разложенный в центре комнаты, чтобы подойти к шкафу у стены. Он вытащил черно-белый комбинезон и начал его надевать через ноги. — Не стой там, вдруг кто-то услышит о моих планах!       Шинсо облегчённо выдохнул, поспешил зайти внутрь и прикрыть дверь, хотя он всё равно не решался пройти дальше, так и оставшись возле двери. Комната Твайса была схожа с комнатой, в которой он проснулся, за тем исключением, что была более обжитой. Тут и там валялись чёрно-белые комбинезоны (догадка о том, что этих комбинезонов было несколько, подтвердилась), на стене висело несколько плакатов какой-то рок-группы, на полу находилось пара пустых бутылок газировки и немного обёрток от протеиновых батончиков. В целом комната Твайса была опрятной.       — Я понимаю, что такой, как я, не достоин её, — продолжал Твайс, застёгивая молнию комбинезона на боку. Он не стал надевать маску на лицо, а просто сложил её в карман. Твайс посмотрел на себя в зеркало, потирая подбородок с унылым видом. — К тому же я не очень симпатичный, — вздохнул он. — И я слишком стар для неё. Хотел бы я родиться на десять лет раньше, но увы. Хотя я даже в молодости не обладал красивым лицом, — покачал он головой. Но потом грубые черты его лица сменились тёплой улыбкой, когда он посмотрел на Шинсо. — Спасибо, что спас Тогу.       На мгновение Шинсо почудилось, что он летит вниз. Он хмуро привалился телом к косяку двери и неловко пожал плечами от услышанной благодарности.       — Я не… я не спас её, — сказал Шинсо. Его разум на секунду помутился от воспоминания о том, что у него не получилось взять под контроль чужое сознание. Он так же на протяжении всего разговора не чувствовал связи с сознанием Твайса. По-хорошему ему сейчас нужно было найти Шигараки и расспросить его о том, что с ним сделал Все За Одного, но Шинсо допускал вероятность, что он попросту не хотел знать точные ответы. Он выдохнул, вновь овладевая собой, и сказал: — Тога спасла меня, а не я её.       Твайс просто улыбнулся и жестом пригласил его сесть в пустующий кресло-мешок, пока сам снова зарылся в шкаф. К тому моменту, как Шинсо утопил свою задницу в мягкой мебели, Твайс успел вытащить бутылку воды и пачку шоколадных шариков.       — Это, конечно, не тот вкусный чай, который делает Курогири, но, кажется, ты не очень хочешь сейчас спускаться вниз, да? — Твайс упал на футон, полуобернувшись к нему и подперев голову рукой. Шинсо осторожно кивнул, распаковывая еду. — Эй, где-то под тобой должна быть пачка сигарет, найди её, пожалуйста.       Когда Твайс закурил, то Шинсо, успев закинуть в рот пару сладких шариков, сказал:       — Я не знал, что ты куришь.       — Раньше я много курил, а сейчас… ну, только когда моё альтер эго не высовывается, я делаю это.       Шинсо попил воды, а после погрыз ещё пару шариков. Психологический термин из уст Твайса подтвердил догадки Шинсо об его диссоциативном расстройстве личности. (Где-то здесь Шинсо должен мысленно поблагодарить Рэгдолл за все те книги, однако у него были другие приоритеты). Шинсо не беспокоился о признании Твайса, не тогда, когда ночью его самообладание затрещало по швам, о котором Твайсу и остальным злодеям уж точно уже было известно. Тем более альтер эго Твайса не завладевало его телом, а проявлялось лишь в том, чтобы словесно угрожать. Альтер эго Твайса напомнил Шинсо о Бакуго, к чьему сквернословию за несколько месяцев учебы в геройском классе он привык.       — Почему ты не куришь, когда альтер эго с тобой?       — Он слишком много ворчит, — вздохнул Твайс. — Хотя без него мне становится слишком одиноко.       Это уже второй раз, когда Шинсо слышит об одиночестве Твайса. И это было странно, разве без своего альтер эго Твайс не должен чувствовать себя лучше?       — Ты боишься одиночества? — спросил Шинсо.       — А кто ж его не боится? — изумился Твайс. — Поначалу может показаться, что ты хочешь быть один, но это ощущение не длится долго, потому что твои мысли, — Твайс постучал себя по голове двумя пальцами с зажатой сигаретой, — сжирают тебя заживо. Я думал, что способен справиться сам со своим одиночеством. Без помощи других людей, но с помощью своей причуды. Теперь я не совсем понимаю, реален ли я.       Шинсо нахмурился.       — Ты не можешь быть плодом моего воображения, иначе у меня большие проблемы.       Твайс с весельем фыркнул.       — Я знаю, что я не твоя галлюцинация. Но я не знаю, созданный клон я или оригинал, — пояснил Твайс и встряхнул коробочку, чтобы вытащить ещё одну сигарету. — Даже мой клон может применить причуду Дубля и создать других клонов. Они разумны. Настолько разумны, что в какой-то момент меня это испугало.       Ну, Шинсо уже знал, что созданные клоны обладают интеллектом. Даже в смазанных воспоминаниях он помнил, как при битве с Мускулом был создан клон Даби. Клон Даби был разумен, даже перенял причуду оригинала, но всё равно был уничтожен.       (Наверное, это было к лучшему, иначе Шинсо не выдержал бы ещё одного невыносимого засранца, который постоянно норовит его подёргать, как несмышлёный ребёнок, тянущий кота за хвост.)       Другая часть его мыслей направилась на слова Твайса, где было сказано об испуге. Невольно в его мозг проникло воспоминание об его втором пробуждении на стуле; тогда в бар уже подоспели остальные злодеи, и Шигараки начал его неумело вербовать. Он помнил, как посреди разговора Твайс, споря сам с собой, отошёл от всех и разочарованно ударился лбом о барную стойку. Тогда Шинсо не придал этому значения, и в последствии он просто воспринимал такого Твайса как данность. Как сказала Магне: «Мы принимаем все его заморочки, как свои». Что ж, Шинсо поступил так же. Однако сейчас Твайс был… ну, он был здесь, а второй его голос отсутствовал.       Как и все подростки, Шинсо был любопытным, а если к тому же прибавить ту ситуацию, в которой он оказался, то его нельзя было за это винить.       — Хочешь поделиться со мной своей трагической предысторией?       Твайс округлил глаза, а после расхохотался, хлопая себя по бедру.       — Малец, почему ты используешь лексикон Шигараки? — ухмыльнулся он, и Шинсо с досадой скорчил рожу, от чего ухмылка Твайса стала шире.       — Не обязательно быть задротом, чтобы использовать это понятие, — пробормотал Шинсо. Он вытянул ноги, пока пальцы не упёрлись в футон, и углубил своё тело в кресло-мешок. — В любом случае, от Магне я знаю, что... общество тебя выкинуло за борт, а Тога сказала, что ты мне сам всё расскажешь. — Шинсо хмуро посмотрел себе на колени.       — И ты им поверил?       — А что мне ещё оставалось делать? — резко спросил Шинсо.       Твайс затянулся сигаретой.       — Резонно, — выдохнул он. — Они не врали тебе. Я действительно не прочь ознакомить тебя с тем, что со мной случилось. Возможно, моя история подействует на тебя лучше, чем все слова Шигараки, — усмехнулся Твайс, и Шинсо фыркнул. Что угодно подействует лучше, чем лишённая изысканности вербовка. Не то, чтобы Шинсо всерьёз задумывался о том, чтобы вступить в Лигу, но…       — Однажды я случайно сбил пешехода, который внезапно оказался на проезжей части, — заговорил Твайс, его лицо скрылось в сигаретной дымке. — Мне грозило уголовное наказание, но всё ограничилось тем, что меня уволили из компании, в которой я работал. Человек, которого я сбил, был очень им важен. Но, думаю, что я ещё легко отделался, однако это меня подкосило. Я остался без денег и поддержки.       — Семья? Друзья? — спросил Шинсо, ощущая себя странным образом немного отчаянно.       — Потерял родителей в шестнадцать, братьев и сестёр нет. А что насчёт друзей… Ну, впервые я обрёл их здесь. Лигу не испугало то, как я выгляжу. — Твайс описал рукой своё лицо.       Шинсо пропустил сквозь себя информацию об отсутствии семьи у Твайса, а после посмотрел на него с задумчивым прищуром. Возможно у Твайса, помимо шрама на лбу, были глубоко посаженные глаза, массивный подбородок и излишне тонкие, почти незаметные брови с точки зрения принятых канонов красоты, но…       — Ты не настолько страшный, чтобы отталкивать от себя людей своим лицом.       Твайс улыбнулся ему.       — Ты просто в серой зоне, пацан. Твоя причуда и тот факт, где находится твоя мать, заставляют тебя думать, что я симпатичнее, чем есть на самом деле. Но спасибо. Вот бы Тога сделала мне комплимент… — вздохнул он, а после помотал головой. — Ладно! В общем, со мной произошёл инцидент, напрямую связанный с моей причудой. После того, как меня уволили, я был не в лучшем эмоциональном состоянии. Мне на ум не пришло ничего лучше, чем окружить себя своими копиями. Но клоны помогли мне пережить этот момент; я повелевал ими, как своими рабами. Они делали работу по дому за меня, и до каких-то пор это было даже весело. Но в какой-то момент клоны переругались между собой, забывая, кто оригинал. Девять дней я пытался выжить среди нескончаемых драк, пока, наконец, не остался один. Вот как я получил этот шрам. — Твайс постучал себя по лбу. — А потом мне стало так тошно от одиночества, что все мои мысли были направлены лишь на то, как бы быстрее уйти из… — Твайс замолчал, его взгляд потух.       — …из жизни? — осторожно дополнил Шинсо, соединяя всё воедино.       Твайс кивнул, возвращая себе непринуждённый вид.       — Я провёл сёрфинг в интернете и выяснил, что самый быстрый и надёжный способ лишить себя жизни — это вышибить себе мозги. Все остальные способы проще, но помимо того, что они долгие, они ещё и болезненные. — Лицо Твайса скривилось. — Мне пришлось продать все свои вещи, чтобы скопить достаточно денег на пистолет, а после я, подсуетившись то тут, то там, нашёл человека, который мог продать мне оружие. Но вместо того, чтобы дать мне пистолет, этот человек в итоге привёл меня сюда.       Шинсо откинулся спиной на кресло-мешок и посмотрел в потолок.       — Здесь тебе больше не одиноко?       — Иногда. Но теперь я знаю, что моё одиночество не будет длиться долго из-за всех людей, которых я тут обрёл. Ой! — Твайс игриво ударил ногой ступню Шинсо. — Ты беспокоишься обо мне? Ах… я не думал, что мне будет так приятно!       — Я не… — Шинсо замолчал, не понимая, почему отрицание, щекотавшее его язык, даётся ему так тяжело. Он вздохнул. — Я не каждый день слышу, чтобы кто-то хотел лишить себя жизни. Вот и всё.       — Тебе тревожно?       Не отрывая взгляда от потолка, Шинсо пожал плечами,       — Ты всё-таки здесь, живой, и прямо сейчас разговариваешь со мной. Так что скорее нет, чем да.       Они замолчали; сигаретная дымка плавно перетекала по комнате, и Шинсо вдыхал этот аромат, находясь в отстранённом, созерцательном настроении. По щелчку зажигалки он понял, что Твайс решил закурить уже третью сигарету по счёту.       — Знаешь, из тебя хороший собеседник, — сказал Твайс, и у Шинсо внезапно сжало грудную клетку. Шинсо знал это чувство: сильное натяжение обвило его сердце колючей проволокой. Он уже слышал подобную характеристику о себе. Однажды Каминари сказал ему ровно тоже самое. Но сейчас Шинсо мог лишь помотать головой, избавляясь от всплывшего миража, и небрежно ответить:       — Я так не думаю. Я не часто ворочаю языком.       Твайс усмехнулся.       — Да, ты молчалив, но именно это заставляет людей внимательно прислушиваются к тому, что так редко срывается с твоего языка.       Но разве это не жалко? Его причуда буквально связана с тем, чтобы он говорил. Шинсо беспомощен без слов и вынужден суетливо метаться в воде без спасательного жилета, смотря на тех смеющихся, счастливых людей, что оказались на берегу. Весь его путь — это бесконечное барахтанье в мутном озере, и у него едва ли есть силы вдохнуть воздух в те редкие моменты, когда он всплывает над поверхностью.       Но Шинсо всё ещё боролся, и эта мысль въелась в него, как ядовитый миазм.       — Мне нужно... Пошли в гостиную?       Когда они оказались в гостиной, то тело Шинсо внезапно превратилось в тугой комок нервов. Он поместил руки в карман толстовки и приподнял плечи, желая вернуться обратно в комнату Твайса и продолжать пялиться в потолок сквозь марево сигаретного дыма. Как только его увидела Тога, она вскочила с дивана и обняла его за руку, потираясь щекой о его плечо и что-то щебеча. Магне тоже что-то говорила ему (кажется, она спрашивала о его самочувствии), но взгляд Шинсо блуждал по гостиной до тех пор, пока он не заметил, что они единственные здесь.       — Где Шигараки? — минуя чужие расспросы, спросил Шинсо.       Магне вздохнула особенно тяжело и показала себе за спину.       — Поговори с Курогири.       Тога едва поспевала за быстрыми шагами Шинсо, но ему пришлось остановиться и посмотреть на неё, потому что за мгновение до этого она внезапно болезненно охнула. Точно. Её травмированное плечо, где её укусили острые зубы.       — Останься здесь и отдохни, Тога, — настаивал Шинсо, хлопая её по ладони, чтобы она отпустила его руку. Шинсо ожидал капризов, но Тога без единого слова сделала пару шагов назад, выглядя расстроенной.       — Мы присмотрим за ней. — Магне мягко взяла Тогу за руку и повела её к дивану, где уже сидел Твайс, готовый утешить её. — И… кстати, я сделала то, о чём ты меня просил.       Рука Шинсо лишь на секунду замерла над дверной ручкой — он кивнул — однако после дверь распахнулась без его вмешательства.       — О, Шинсо, — ухмыльнулся Даби, растягивая скобы на щеках. Он облокотился о косяк двери, давая замотанной в бинты лодыжке отдых. В его губах торчала зажжённая сигарета, а в руках он держал открытое пиво. И поскольку ни одно божество не благословило его достойным фильтром между мозгом и ртом, он добавил: — Я слышал, что ночью у тебя случился нервный срыв.       Позади Шинсо послышалось шипение Тоги и какая-то возня. Шинсо кинул в Даби мрачный взгляд, фантазируя о том, как было бы прекрасно наступить ему на больную ногу.       — Свали. — И всё-таки Шинсо ограничился лишь этим.       Ухмылка Даби стала шире, его глаза заблестели в нескрываемом веселье.       — А ты заставь меня.       Шинсо подавил в себе вздрагивание, но не от страха, а от заполонившего его гнева. Сколько же самодовольства можно было вместить лишь в одну фразу? Шинсо захотелось ударить Даби в лицо и прихлопнуть его, как комара.       — Дай ему пройти, — послышался напряжённый голос Магне из глубины гостиной.       Продолжая смотреть на Шинсо в приступе веселья, Даби небрежно ответил ей:       — Окей, окей! — Он расслабленно отлепился от косяка двери и затянулся сигаретой, а проходя мимо Шинсо, задел его своим плечом, издевательски фыркая: — Беспомощный кролик.       Вопреки здравому смыслу инстинкт самосохранения дал сбой; на пути ничего не подозревающего злодея Шинсо выставил ногу, и спустя секунду Даби рухнул на пол с выкриком «Бля!». Бутылка ударилась об пол и, звеня, разлетелась на осколки, вылившееся пиво пропитало край плаща, а Даби закашлялся попавшей в рот сигаретой.       — И кто тут беспомощен? Придурок, — выплюнул Шинсо и прошёл в бар, хлопая дверью.       Прилив адреналина — не то, чего хотел Шинсо для своего организма, потому что он ожидал сохранить холодный ум для разговора с Шигараки, но его в баре не оказалось. Спиннер храпел на диване, а Курогири кропотливо работал над каким-то коктейлем. Надпись на телевизоре отсутствовала.       — Извини, что не помог, — послышался спокойный голос Курогири. Он сосредоточенно вдавливал вишенку поверх взбитых сливок. — Но ты и сам неплохо справился. Присаживайся.       Шинсо так и сделал.       — Ты не знаешь, где Шигараки?       Курогири глянул на него прищуром ярких огоньков, над чем-то размышляя; черенок второй вишенки прокручивался в его облачных пальцах.       — Если подождёшь совсем немного, я отправлю тебя прямо к Томуре. Проведаешь его вместо меня.       Шинсо стукнулся лбом о барную стойку, оставляя голову в таком положении.       — Обед? — поинтересовался Курогири.       — Сначала Шигараки, — буркнул Шинсо.       Со стороны Курогири раздавалась возня: ложка стукалась о стекло; электрический чайник шипел; холодильник то открывался, то закрывался. Шинсо поднял голову лишь тогда, когда его легонько похлопали по плечу.       На подносе перед ним лежало две заваренных лапши в коробках и два коктейля.       — Не дай Томуре выпить это до нормальной еды.       Шинсо сильно сомневался, что лапша быстрого приготовления — это нормальная еда, но спорить не стал.       — А в него всё это влезет?       — Я не мог оставить тебя без обеда и напитка, Шинсо. — Курогири аккуратно подтолкнул поднос вперёд. — Иди.       Шинсо ступил в портал, созданный в паре шагов от него. Сильный запах перегара это первое, что заметил Шинсо, когда оказался в тёмной комнате, где плотные шторы едва ли давали солнечным лучам проникнуть внутрь. Тихое сопение раздавалось откуда-то из глубины, но сначала Шинсо дал своим глазам привыкнуть к темноте, и постепенно очертания прояснились. Держа поднос в одной руке, другой Шинсо нажал на кнопку в стене; свет озарил комнату, и послышался недовольный стон.       Шигараки был погребён под одеялами и подушками, но Шинсо заметил его спутанные пряди.       — Эй, ты, просыпайся. — Шинсо подошёл ближе, громко топая.       — Ещё пять минут…       Ну уж нет, Шинсо нужны были ответы. Или… нет?       — Мне нужно с тобой поговорить. О Все За Одного. О… Мастере.       Послышался ещё один стон, более протяжный и унылый. Шигараки высунул голову из-под завалов тканей, но его глаза были по-прежнему закрыты.       — Уходи, не хочу я с тобой ни о чём говорить.       Зная о его любви к сладкому, Шинсо прибегнул к решительным мерам.       — Тогда я выпью этот замечательный сладкий коктейль, не раздумывая дважды. Коктейль выглядит довольно вкусно.       Шигараки так и не разлепил глаза, но полурычаще ответил:       — Не трогай мой коктейль.       — Тогда вставай. Иначе я уйду вместе с этими взбитыми сливками и вишенками, — принялся добивать Шинсо.       — О, Курогири приготовил мой любимый напиток? — сонно протянул Шигараки. — Но я не хочу вставать, у меня немного болит голова…       Запах перегара щекотал Шинсо ноздри. Он поставил поднос поверх бардака на столе и прошёл к окну, минуя пустые бутылки из-под вина, чтобы открыть форточку. Хм, это всё ещё второй этаж.       — Почему Мастер сделал это?.. — в никуда пробормотал Шигараки. — Почему он так со мной поступил? Дай мне мой коктейль…       Шигараки вёл себя странно. Действие алкоголя ещё не прошло или при пробуждении он всегда такой капризный?       — Сначала ты съешь лапшу, и чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее ты получишь свой коктейль. Что сделал Мастер?       Шигараки снова зарылся в одеяла и подушки.       — Как я теперь буду тебя вербовать?.. Как мне теперь строить планы без твоего участия? Мастер не верит в меня? Теперь ты… — Звук, похожий на хныканье, послышался из-под одеяла. — Дай мне мой коктейль. — Шигараки вслепую вытянул руку и помахал ею, и Шинсо заметил, что на его ладони была перчатка. Ткань перчатки плотно обтягивала его большой палец, мизинец и всю остальную ладонь, остальные пальцы остались свободны.       — Сначала лапша. Так сказал Курогири.       — Пошёл он нахуй, дай мне мой коктейль…       Шигараки ещё раз помахал рукой, а потом сдался, плюхнув руку поверх одеял.       — Я отдам тебе свой коктейль, если ты наконец встанешь, — уговаривал Шинсо, ощущая себя в трёх секундах от того, чтобы швырнуть напиток прямо в Шигараки. — Два коктейля звучит лучше, чем один, а?       Сначала Шигараки не двигался, наверняка раздумывая над предложением Шинсо, но потом он начал медленно выпутываться из одеял и подушек, принимая сидячее положение.       — Два коктейля? — Шигараки моргнул в пространство, а после остановил свой мыльный взгляд на Шинсо. Он скрестил руки у груди — на второй ладони была ровно такая же перчатка, как и на другой. — Обещай.       — Ага, но сначала ты ответишь на парочку моих вопросов.       Шигараки опустил голову и потёр лицо. Он также почесал шею, и в конце концов его кожа приобрела красноватый, болезненный вид. Он снова издал тот странный хнычущий звук.       И тут к Шинсо пришло осознание, которое его обезоружило. Шигараки, лидер Лиги Злодеев, попросту хандрил. Шинсо ожидал, что драму тут устроит именно он, но Шигараки продолжал выдавливать из себя эти жалобные полустоны.       — Ты был бы таким хорошим дополнением к нашей тусовке. Ты должен был быть-       — Хватит. — Шинсо взял две лапши с подноса и случайно задел на столе несколько бумаг; они разлетелись по комнате. Он сел на кровать к ногам Шигараки, пихая ему еду в руки. — Ешь чёртову лапшу, пока она не остыла.       Сейчас Шигараки начал действовать ему на нервы не хуже Даби, и поэтому Шинсо пришлось заткнуть свой собственный рот порцией лапши. Ещё немного, и Шинсо бы рявкнул на него. Серьёзно? Все За Одного сделал что-то странное с причудой Шинсо, а Шигараки устроил себе глупую вечеринку жалости.       Шигараки принялся медленно жевать лапшу, опустив голову. Он так и не переставал издавать эти хныкающие звуки, однако он не плакал или типа того, а просто выглядел расстроенным и потерянным. Шинсо почти закатил на него глаза. Это Шинсо должен тут хныкать, но, казалось, что нервный срыв случился именно с Шигараки, а не с кем-либо ещё.       В молчании еда медленно съедалась, и пока было время, Шинсо решил отвлечь себя и осмотреть окружение. Комната Шигараки была очень грязной: не считая несколько пустых винных бутылок, по полу были раскиданы ведёрки с мороженым (мороженого там не было) и фантики из-под конфет, шоколада, печенья (были ли тут запасы сладостей Магне?), а полураскрытая пачка сырных чипсов обнаружилась возле кровати. И как тут ещё тараканы не завелись? На спинке стула покоилась куча вывернутых футболок и штанов, а скрученные грязные носки были даже на столе, где сейчас на подносе лежали коктейли. Неужели Шигараки было так трудно дойти до стиральной машины или, в крайнем случае, отдать свои вещи Магне, чтобы она занялась стиркой? Шинсо уверен, что Магне не отказала бы ему в этом. Магне следила за чистотой в гостиной, и даже если она на протяжении дня роняла сигаретный пепел на пол, то вечером она обязательно стояла с веником и совком возле дивана, а после вымывала пол тряпкой, чтобы Тога могла разложить там свой футон, не беспокоясь о пыли. На шкаф был налеплен разорванный плакат с изображением Всемогущего, в его глазах торчали дротики. Когда Шинсо чуть сдвинул ногу по полу, под его конверсами зашелестела бумага. Он опустил взгляд вниз; на одной из бумаг крупно, размашисто и с ошибкой было написано следующее: «План №7 по захвату Епонии». Более мелкий подчерк Шинсо не разобрал с того расстояния, откуда он смотрел.       — Дай мне, наконец, мой коктейль. — Шигараки слабо ткнул в Шинсо пустой коробкой из-под лапши. Шинсо поставил две коробки на стол и после передал ему напиток. — Бананово-клубничный, — довольно изрёк Шигараки, всасываясь ртом в трубочку.       Шинсо был намерен сдержать своё обещание, и поэтому второй коктейль трогать не стал. Однако эта мысль напрямую связала его с мыслью о Магне. Она сказала, что сделала то, о чём он просил, а значит она сдержала данное ему обещание. Интересно, обратятся ли эти люди в полицию? Узнает ли полиция о том, что Шинсо был с Лигой Злодеев в городе и участвовал в драке? Узнает ли Айзава об этом? Что он подумает о нём? Разочаруется ли Эри, если Айзава ей всё расскажет?       Есть ли у Шинсо шанс всё ещё стать героем?       Шинсо отмахнулся от всех вопросов, заполонивших его мозг, и решил отвлечься, поднимая бумагу с пола. Шигараки искоса глянул на него, втягивая коктейль внутрь себя, но решил хранить молчание.       Текст по захвату «Епонии» был написан кривым подчерком, и читая его, Шинсо не взволновался, несмотря на то, какие тревожные вещи он заметил при прочтении. Вместо этого Шинсо удивился тому, что в тексте встречалось много грамматических ошибок, которые могли бы допустить дети, учащиеся в младших классах, но точно не взрослый человек возраста Шигараки. Не то, чтобы Шинсо знал, сколько ему лет, но подозревал, что он старше Тоги.       — Что думаешь? — тихо спросил Шигараки, кивая в сторону бумаги. — Неплохо, да?       Вместо ответа Шинсо потянулся к столу, небрежно откидывая пальцем грязный носок, чтобы взять карандаш, и схватил первый попавшийся томик манги, чтобы подложить её под бумагу. Шигараки с любопытством вытянул шею, теряя трубочку из захвата губ, когда Шинсо принялся исправлять текст.       — Какого хрена ты делаешь? — Шигараки недовольно пнул Шинсо ступнёй в бедро. — Прекрати!       — Это ты прекрати. Серьёзно? Как можно неправильно написать страну, которую ты хочешь захватить?       — Я нарушаю правила, а не следую им! — Шигараки пнул Шинсо ещё раз.       — Как думаешь, будут ли твои потенциальные союзники воспринимать тебя всерьёз, если ты допускаешь ошибки, как семилетка?       — Меня воспринимают всерьёз, потому что я могу сделать это! — Шигараки сжал всеми пальцами уже пустой стакан, но ничего не произошло. — Блять, ебучая перчатка…       Шинсо повернул голову; Шигараки смотрел на свою ладонь, сморщившись в лице, однако перчатку стягивать не стал.       — Почему ты вообще надел их? — спросил Шинсо, вспоминая, что Шигараки даже во сне мог спрятать мизинцы во внутреннюю часть ладоней, чтобы случайно не активировать свою причуду. Это у Шигараки было отлажено до автоматизма.       — Совсем идиот? Я напился. Я всё ещё немного пьян, — пояснил Шигараки. И… ладно, Шинсо должен был додуматься до этого раньше. Под действием алкоголя многие люди не отвечали за свои действия, и Шигараки это уже доказал. — У меня есть Курогири, я могу диктовать ему что-то, а он напишет это вместо меня.       — А если тебе нужно будет вести переписку с будущими союзниками, а Курогири будет занят?       — Попрошу… Нет, никто, кроме Курогири и Спиннера, не должен знать, что их лидер не ходил в школу.       — …но я теперь знаю об этом, — сказал Шинсо, подозревая, что остальные злодеи наверняка догадываются о том, что Шигараки безграмотен. Все эти шутки про то, умеет ли читать Шигараки, не взялись просто так.       — Ты не в Лиге.       — Но если вступлю-       — А ты раздумываешь над этим?       — Ты всё ещё можешь попытаться меня завербовать, если скажешь, что случилось, — отрезал Шинсо.       Шигараки увёл взгляд в сторону, скрестив руки у груди, и принял задумчивый вид.       — …не знаю, нужен ли ты Лиге в таком состоянии.       — В каком таком состоянии? — спросил Шинсо, навострив слух, потому что Шигараки перешёл на шёпот.       — В беспричудном.       Шинсо задержал дыхание, и после медленно испустил из себя воздух. Шигараки свесился с кровати и достал из-под неё бутылку вина. Он вытянул пробку и всосался в горлышко бутылки, глотая и глотая, пока не выпил треть. Затем он снова залез под одеяла.       — Что тебе сказал Мастер? — спросил Шигараки, потирая бутылку вина в руках. Стакан, где был коктейль, лежал в складках одеяла. Его взгляд был пустым, пока он говорил. — Ты знаешь, как это произошло? Это была какая-то из его сделок? Или… он приказал мне отпустить Рэгдолл, и взамен он забрал твою причуду? — Шигараки покачал головой в неверии. — Он знал, что ты мне нужен, — прошипел Шигараки, всего на мгновение в его глазах появилась ясность. — Он знал, что я строю на тебя планы! Но почему… — И тут снова раздалось то жалкое хныканье. Шигараки выпил ещё немного вина, продолжая смотреть прямо перед собой бесцельным взглядом. Действие алкоголя очень быстро завладело его телом. — Лига Злодеев обрела бы тебя, как недостающий паззл. Ты дал Тоге крови, она от тебя в восторге, а если она в восторге, то и Твайс тоже… Ты нравишься Магне, Мистеру Компрессу так приятно дарить тебе подарки… Курогири сказал, что ты подкупил его своей воспитанностью. Спиннер всё так и не может завести с тобой разговор о Пятне, думая, что ему нужно сначала самому узнать побольше об этом ублюдке. Даже Даби, этот паршивец, сказал, что ты не так уж и плох. И эти расследования, которыми вы занимаетесь…       В груди Шинсо образовалась пустота. Он ощущал себя не в своей коже не по той причине, что Шигараки изливался свободным потоком мыслей, расхваливая его от лица злодеев. Нет. Шинсо ощущал себя чужаком, потому что отсутствие причуды в каком-то извращённом смысле было ему знакомо. Как только он попал в приют, как только его запихнули на те консультации по причудам, где психолог запудрил ему мозги — он прекратил использование причуды на несколько лет.       Неважно, дремлет ли причуда в его теле, неважно, действительно ли причуду изъяли из него. Неважно, во что втянул его Все За Одного и в какую опасность он его завёл.       Важно только то, что его мир не рухнул, под его ногами не разверзлась земля, его не засосало в убийственный смерч, в его лёгких хватало воздуха, и он не задыхался в приступе паники, как это случилось ночью. Почему-то он не ощущал того ужаса, на которое настраивался.       Возможно, он пропустил пару пунктов в принятии неизбежного. Всё должно было закончиться — или начаться, — именно так, да? Он должен был обрести жизнь, спокойную и мирную, где никто бы не смог сказать ему о том, что он злодей.       Шинсо пропускал сквозь себя бредни Шигараки до тех пор, пока снова не был упомянут Все За Одного.       — …Мастер не верит в меня. Но почему? Когда это произошло? Из меня что, правда хреновый лидер?.. — в полупьяном состоянии бормотал Шигараки, ставя недопитую бутылку вина на пол. — Но я делюсь! Я дал каждому по кусочку торта. Я отдал тебе одно из своих любимых одеял! Это одеяло не раздражает кожу, и ты должен ощущать себя в нём, как в ебучем облачке… Я даже предложил Тоге своей крови, но она отказалась! У меня что, кровь тоже хреновая? Невкусная? Что со мной, блять, не так? Даже ты, тебе сколько? Пятнадцать? Шестнадцать? Почему ты отчитываешь меня за ошибки в тексте… Ты малолетка!..       Шинсо устало вздохнул. Шигараки выглядел как самая убогая версия себя, и это было неправильно. Где его ненавистная чушь об японском обществе или те глупости о Всемогущем? Этот Шигараки не вызывал в Шинсо ничего, кроме отвращения. Этот Шигараки не прижимал четыре пальца к шее Шинсо и не угрожал ему вмиг испепелившимся шоколадным батончиком у его лица. Шинсо не думал, что когда-нибудь захочет вернуть прежнего Шигараки. Этот Шигараки был нытиком и размазнёй, опустившим руки.       Но разве Шинсо, как и он, уже не опустил свои руки?..       — …Я лидер! Я вселяю страх на Японию!.. — Голос Шигараки скрипел от хрипоты. — Я погибель для каждого недовольного НПС… Но почему Мастер не верит в меня?.. Почему он забрал у тебя причуду? Ты мне нужен! Ты нужен Лиге! У меня на тебя большие планы! Ты-       — Так верни мне причуду, — перебил Шинсо голосом, где разгорелась сталь, потому что по какой-то непостижимой причине это первое, что пришло на ум как средство застать Шигараки врасплох и заткнуть его от не прекращаемого скулежа.       Шигараки уставился на него глазами, полными замешательства. Его взгляд дважды мигнул.       — Что… Как я, блять, сделаю это?       Шинсо уставился на него в ответ с непоколебимым чувством нетерпения.       Как можно быть лидером преступной группировки, собравшим вокруг себя сильных злодеев, произвести атаку на академию Юэй и тренировочный лагерь, вывести из строя студентов и про-героев, оставить шрам на лице Айзавы с помощью Ному, но при этом так же являться тупицей? Шинсо готов был шлёпнуть Шигараки по лицу. Он не помнил, чтобы когда-либо испытывал что-то такое тошнотворное и грязное, что-то, что проникало в его позвоночник и теперь заполоняло его лёгкие. А когда в его лёгких не осталось места, Шинсо заговорил, и каждое его слово было как камень, брошенный в хрупкое стекло.       — Ты вернёшь мою причуду, поговорив с Мастером. Потому что ты лидер, а любой хороший лидер сделает абсолютно всё, что потребуется, чтобы его союзники разглядели в нём ту силу духа, которой нет у них. Если я тебе так сильно нужен, то продолжай видеть во мне своего будущего союзника и продолжай строить свои безумные планы по отношению ко мне. — Шинсо схватил руку Шигараки и приложил его пальцы к своей шее. Если Твайс говорил правду, если молчание Шинсо заставляло прислушиваться к нему, когда он раскрывал рот, то Шигараки должен понять. — Хочешь скажу тебе, почему люди верят во Всемогущего? Хочешь я скажу тебе, почему они видят в нём лидера? Того лидера, до которого тебе нужно ещё работать и работать? — Шигараки скривил лицо, хватка его пальцев на шее Шинсо стала сильнее, но даже с перчаткой он предусмотрительно оттопырил мизинец в сторону. — Ты сам сказал, что я нравлюсь остальным из Лиги, но какой вывод они сделают, если ты сейчас меня бросишь? Если с кем-то из них что-то случится, ты и их бросишь? Всемогущий бы не бросил. И поэтому он заслужил доверие людей. А ты даже не можешь заслужить моё доверие, доверие одного человека, пока просиживаешь свою пьяную задницу в этой душной комнате и плачешься о том, что ещё можно исправить.       Шигараки сжимал шею Шинсо худыми пальцами, его красные глаза бегали по его лицу в поисках чего-то, о чём знал только он, его обветренные губы сжались в тонкую линию.       — Ты не понимаешь. Мастер… он… — Шигараки нахмурился, уводя взгляд и отпуская шею Шинсо. — Я был маленьким, когда остался совсем один. Он спас меня, блуждающего по улицам, когда никто этого не сделал, и поэтому я ему должен. Чёрт. — Он покачал головой так, будто не верил, что его развязанный язык мог это сказать. — Чёрт. — И если именно это было уязвимостью Шигараки, то Шинсо ничего не оставалось сделать, как признаться:       — У меня есть сестра, — прошептал он, и его пальцы сжали ткань спортивных штанов, но его взгляд был направлен точно в Шигараки, в его макушку и в его мгновенно замершее тело. — Это то, чего, я полагаю, не было в моём личном файле, который тебе дали. Посмотри на меня, — надавил Шинсо, и Шигараки сделал, как он просил.       — Почему ты мне это сказал?       Рано или поздно он всё равно узнал бы об Эри, но теперь Шинсо сомневался, что она станет ключом к его шантажу. Магне и Спиннер, работающие с Шинсо над теми расследованиями с пропавшими и убитыми детьми, не допустят этого. К тому же Шигараки уже должен был понять, что доверие таким способом не получить. Шигараки может и думал, что Лига Злодеев — зло, но Шинсо в той же мере полагал, что они не хаотичное зло. Они — не Мускул, и они уже доказали это.       — Даже если тебе далеко до того лидера, за которым я мог бы пойти, я верю, что ты не станешь вредить маленькому ребёнку, которым когда-то ты был сам.       И тут Шигараки фыркнул, его губы разъехались в ухмылке, и он запрокинул голову. Он пригладил спутанные волосы назад и опустил руку к шее, начиная почёсывать болезненно покрасневшую кожу.       — Ты веришь в это, но при этом говоришь, что твоё доверие нужно заслужить, — заявил Шигараки с весельем. Когда Шинсо готов был ответить, его опередили: — Ты пытаешься манипулировать, но у тебя это хреново выходит.       — Ты действительно идиот, если думаешь, что я прибегаю к манипуляциям. — И это был честный ответ. — А вот твои манипуляции — вздор.       — Мои манипуляции — самые крутые! — прошипел Шигараки, пнув Шинсо ступнёй в бок.       — Ага. И почему-то я всё ещё не завербован, хотя ты так старался. — Уголок рта Шинсо дёрнулся в полуухмылке. — Ты думал, что та речь на крыше торгового центра действительно подействует на меня? Что ты там говорил? Ах, ну да: «Вы все живы, потому что Шинсо теперь в Лиге Злодеев, и он вас пощадил».       — Я говорил не так!       — Но это то, что должно отвратить общество от меня. — С лица Шинсо пропал любой намёк на ухмылку. — Это отстой, и я больше зол за эту твою выходку, чем благодарен. Ты вербуешь меня хреново. Но не всё потеряно. Ты знаешь, как это исправить.       Пауза.       — Ты, чёрт возьми, манипулируешь. — Шигараки плюхнулся спиной на кровать, начиная в изнеможении растирать своё лицо. Шинсо просто пожал плечами. Если он хотел думать, что Шинсо манипулирует, то ладно. Спустя пару мгновений Шигараки громко рассмеялся, и его глаза расширились. Он резко выпрямился, и его взгляд сиял, ликуя безумием. — Ты только что повысил свою статистику Харизмы. Я, блять, хочу тебя. Я хочу, чтобы ты был в Лиге, я хочу, чтобы ты проворачивал свои манипуляции и дальше, потому что то, как ты это делаешь своим ртом, восхищает.       Шигараки, сохраняя дикую улыбку на лице, вновь начал чесать шею. Серьёзно, если он продолжит это делать, то скоро вскроет себе сонную артерию и истечёт кровью.        — Дай мне мой коктейль, — скомандовал Шигараки, и когда в его руках оказался напиток, он продолжил: — В таком виде я не пойду к Мастеру. Мне нужно протрезветь. И дождаться, когда он появится в онлайне. Ты пойдёшь со мной.       Шинсо знал, что так и будет, но ничто не могло взрастить в нём спокойствие, когда он вспомнил обманчиво-нежную ладонь Все За Одного в своих волосах, невольно вселяющую дрожь в каждой частичке его тела. Он не хотел возвращаться в ту тёмную комнату с проводами и видеть этого человека.       — И почему ты думаешь, что моей причуды недостаточно для того, чтобы меня воспринимали всерьёз? — отвлёк его Шигараки, беря с одеяла бумагу, где Шинсо исправлял ошибки в его плане.       Шинсо сделал один успокаивающих вдох, чтобы избавиться от миража.       — Разве тебе не надоели шутки от остальных про то, что ты читать не умеешь?       — Но я умею, — возмутился Шигараки, раздражённо сжав в руке бумагу.       — Когда тебе придётся, например, не знаю, написать для возможных будущих союзников план нападения на какое-нибудь агентство героев или типа того, кто-то из них может просто подумать, что ты тупой, раз допускаешь такие банальные ошибки. И, ну, тебя не будут воспринимать всерьёз, если ты забросил статистику Интеллекта. Или Мудрости. Я не разбираюсь.       Шигараки скривил губы.       — Я не хочу учиться. Это скучно. Курогири пытался учить меня всякой школьной чуши, когда я был мелким, но… — Шигараки замолчал.       — Курогири был с тобой с детства?       Шигараки прищурился на него.       — Сколько лет твоей сестре? — выстрелил он.       — Восемь. — С учётом всего остального, это не было таким уж большим секретом.       — Да.       — Что «да»?       — Мастер подарил мне Курогири, и он был со мной с детства.       А, вот в какую игру хочет сыграть Шигараки.       — Почему ты остался один?       — Я случайно убил свою семью. — Шигараки показательно сжал и разжал пальцы, выпуская смятую бумагу на одеяло. — Так как твоя мама убила твоего отца?       Шинсо втянул носом воздух. Дребезжащий вихрь внутри него с неумолимой силой закоротило водоворотом пепла.       — Я не совсем помню. Я вырубился, а когда очнулся, его уже не было, а вокруг была полиция и медики.       — Он бил тебя?       Шинсо прищурился в ответ и хмыкнул.       — Сколько лет тебе было, когда ты…       — Пять. Он бил тебя?       — Да. Он мог сильно толкнуть меня, когда злился, а в последний раз вышел из себя и чуть меня не задушил. — Шинсо потёр переносицу, избавляясь от клокотавших воспоминаний. — Неужели и правда никто, кроме твоего Мастера, не помог тебе, когда ты ходил по улицам после произошедшего?       Маленький блуждающий ребёнок по городу в любом случае должен вызывать вопросы у окружающих.       Шигараки нахмурился.       — Общество должно быть уничтожено, — гневно прошептал он. — Меня заметила одна женщина, и она сказала, что совсем скоро появится герой, который спасёт меня. Она даже не дала мне денег на еду и ушла, оставив меня гнить. А спустя пару дней появился он и забрал меня к себе.       Шинсо сдержал в себе поражённый вдох. Если предположить, что Шигараки не врёт, то становится понятной его ненависть к Всемогущему. Пока люди надеялись на героев, они попросту могли забыть о том, что сами способны помочь. Они эгоистично сосредоточились на себе, ошибочно думая, что герои обязательно придут на помощь нуждающимся. Шинсо тоже надеялся на то, что герои спасут его маму, но вместо этого её запихнули в тюрьму.       — Поскольку общество следует правилам, — продолжил Шигараки, — оно не замечает очевидных вещей. Подумай о том, что гражданский человек по закону не может использовать свою причуду для защиты или нападения, если ему угрожает опасность. Вот во что герои превратили общество. Это жалкое зрелище. Общество больно, потому что надеется на героев.       — Тогда на кого им надеется? — спросил Шинсо, вздёрнув бровь.       — Ни на кого. Надежда — импульсивна, кратковременна и хрупка. Вместо того, чтобы надеяться, нужно построить новый мир, разрушив старый.       — Поэтому Лига напала на Хосу со всеми этими Ному?       — Я говорю не о структурном разрушении в прямом смысле этого слова! — раздражённо рявкнул Шигараки. — Я говорю о том факте, что что-то должно поменяться. Трое человек и собака умерли, один ребёнок пропал, а это даже не показали в новостях. Возможно была какая-нибудь статья в непопулярной газетёнке, но я не знаю. Не было ни расследования, ни чего-то подобного, потому что для общества, в котором мы живём, важно только то, чтобы какой-нибудь выскочка-герой улыбнулся в камеру и сказал, что он победил суперкрутого злодея.       Ирония заключалась в том, что Шинсо понял всё до единого слова. Расследования о пропавших детях со статусом «закрыто» были довольно показательны, Шинсо даже представить не мог, что их окажется так много. Герои такими делами не занимались, а следователям и полиции, скорее всего, как раз не хватало именно их помощи. Но не только это доказывало правду в словах Шигараки, однако Шинсо не хотел погружаться в своё прошлое. И всё-таки он не мог не признать, что чем ярче свет геройского общества, тем темнее сгущаются тени над всем остальным.       — Хочешь Лига освободит твою маму из тюрьмы?       Шинсо уставился на Шигараки, расширив взгляд.       — Что?       — Это не Тартар, а просто городская тюрьма. — Шигараки беспечно пожал плечами, как будто бы то, что он предлагал, было обычным явлением. — Охрана в таком месте — безмозглые пешки. У нас не должно возникнуть проблем с тем, чтобы вызволить её оттуда, — самодовольно заявил Шигараки.       Минуя первичный шок, Шинсо признал:       — Хорошая попытка. — И в ответ ему ухмыльнулись. К напыщенному придурку вернулась его дурацкая вербовка. Но лучше так, чем хандрящий Шигараки.       — Предложение в силе, — чопорно заключил Шигараки, принявшись допивать коктейль. Свободной рукой он отдал стакан из-под первого напитка. — А теперь проваливай из моей комнаты, дай мне прийти в себя. И захвати поднос с коробками, мне тут лишний мусор не нужен.       Встав, Шинсо вздёрнул бровь, под его ногами зашелестели пустые фантики из-под сладостей.       — Ты считаешь, что вся остальная комната в порядке?       — Я сказал проваливай нахуй отсюда, пока я не снял ебучую перчатку и не превратил тебя в пыль!       Шинсо со вздохом взял поднос с коробками из-под лапши и поставил рядом стакан, но, сделав шаг к двери и опустив голову, остановился и тихо спросил:       — Они знают о том, что я..?       — Знают.       Шинсо покинул комнату Шигараки, не оглянувшись, вспоминая о том, что даже при таком раскладе все вели себя при встрече с ним, как обычно. Его не покидало стойкое чувство того, что даже если он останется таким навсегда, то эти люди не откажутся от него просто так. И это не вызывало в нём ощущения страха.