Виллисы Пьеса в один акт Действующие лица: Джакомо Пуччини — композитор Анна, Фиделия, Манон, Мими, Тоска, Баттерфляй, Минни, Магда, Жоржетта, Анджелика, Лауретта, Турандот — героини опер, являются в виде духов мщения Место действия: палата госпиталя, Брюссель 29 ноября 1924 года, глубокая ночь. Пуччини
(лежит в постели и смотрит в окно) Чернила проливает ночь, Чернея за окном холодным, И мысли убегают прочь К озерной глади милой Торре. Смятеньем вяжется то сон, То явь. От тяжкой пытки Грудь раздражает стон, Подобный фальши скверной скрипки. Болезнь дурная жалится змеей, И нет лечебного спасенья. Одно желание — покой, Одна надежда — облегченье, Что невозможны для меня. Ах! Проказу жуткую кляня, Мелодий возрожу поток! Вот образы родимой Лукки. Ласкают слух чарующие звуки. Родное все, что сердцу мило: Массачукколи в окнах виллы, Раскрытый Форстер, музыки напор — Греза святая услаждает взор. Как будто мириады звезд, Сияют мысли музыкой прекрасной. Благословенным сонмом нот Звучит хор голосов согласный. Рождается за тактом такт, Рисуя лиги, фразы, судьбы, И слышится финальный акт. Но что это? Мне чудятся другие звуки! Качнулась, будто покрывалом, тень, Встревожив свод и тишину палаты. Покой нарушил кто?! Кто здесь? Ответь мне гость, нежданный и незваный! Хор виллис О тот, кто нас обрек на смерть, О тот, кто даровал нам жизни, Чтоб испросить за нас за всех, К тебе явились мы — виллисы! Пуччини Виллисы?
Кто вы? Я не вижу! То шутка? Разума обман? Шагнул ко мне кто еле слышно, Представив взору тонкий стан? Анна В предсмертный час являются виллисы. В предсмертный час танцуют с тем, Кто погубил несчастных жизни — К тебе явились мы затем. Создатель, взор свой обрати ты. Ответь за зло, что сотворил для нас. Не думай, что просты виллисы — Мы неспроста пришли в сей час. Пуччини
(вглядываясь в призрачный силуэт) Нет! Быть того не может... Я брежу видно от болезни. Боже! Как будто вижу сотканную светом фею. О, Анна, я глазам не верю!.. Анна Доверься сердцу своему. Была я первой в длинном списке, И танец первой я начну. Меня ты создал вдохновенно, Во мне впервые гений воплотил И также погубил жестокосердно, Как будто пробудившийся Квирин. Но безнаказанность не вечна. Твоя судьба — в моей руке. Я — мщенья дух, несущий мщенье. Пою тебе: Non ti scordar di me! Пуччини Исчезла... Растворилась в миг во тьме. Что это было? Отсвет на стене? А может, разума игра? От боли видно стал я бредить Фиделия К тебе создатель я пришла, Чтоб смог ты окончательно поверить.
Пуччини Фиделия? Да, ты. Вижу я В груди твоей кинжал. Фиделия Его воткнула мне цыганка злая. За то, что преданной была, За то, что разлюбить так не смогла я. О мой создатель, расскажи, За что творец жесток к созданью, В котором воплотил порыв души. За что обрек меня ты на страданье? Предательство любви Не каждый пережил бы, Тоску сердечную смирив. Но умертвить меня решил ты! Пуччини Тиграна тот кинжал взяла. Фиделия Взяла, но по твоей лишь воле, И ты, создатель, пожелал Кинжал насытить моей кровью. Тебя с проклятьем вспоминаю! К тебе хулы моей слова! Тебя я адом заклинаю! Пуччини Фиделия, ты не права... Фиделия La pace eterna il ciel darà... Тебя же ждут не райские врата. Пуччини
(хватаясь за грудь) В груди кольнуло будто бы иглой. Кто там стоит, сокрывшись тьмой? Манон
(выплывает из темноты) О как алкает смертный жизнь! О как стенает от огня агоний, Но увядает будто лист, Живительной воды лишенный. Несчастный, он желает малость — Отсрочки жалкого конца, И разум заполняет жалость. Смерть трусом обращает храбреца. Ты слышал голос мой в пустыне, Тебе я пела, умоляя об одном, Но ты был глух к моей кончине. Пуччини Ко мне явилась ты, Манон. Ты создана другим поэтом! Да, вам трем я голос даровал, Но в праве вы винить меня за это? Манон В твоих руках мой голос зазвучал. В твоих руках тот голос растворился, В песках пустынных, словно Сфинкса Огромная причудливая голова. О да! В своих я обвинениях права. Гляди, густится ночи мгла, И в ночи той скрываются созданья ада, И каждая из нас ждет одного тебя... Solo, perduto, abbandonato. Пуччини
(откашливаясь и мотая головой) И Анна, и Фиделия. Теперь Манон. Явили мне свои упреки. Что толку в том? Я был одним из многих, Кто, взяв немой и вязкий текст, Мелодией оживил их всех. Но что это? Другая тень мелькнула в тишине. Мими? Я угадал? Явилась ты ко мне? Мими Mi chiamano Mimi, пускай я и Лючия. И сказ мой краток, словно нежная весна. Я вышиваю розы и соцветья лилий... Я тоже пала жертвою творца. Рудольф сравнил меня тогда с рассветом, Но умирая на его руках, Закатом я себе казалась бледным. В агонии мой свет зачах. Как страшно жить пустой надеждой! Апрелем грезить, первым днем весны, Но вопреки всему смерть закрывает вежды, Окутывая холодом зимы. Создатель, жизнь мне даровавший, Не осуди за мой укор. Придет тот час — тебя накажут. Addio, senza rancor... Пуччини Как будто огонек свечи, Мими в мгновенье испарилась. Ну! Я знаю, это ты... Тоска К тебе и я с проклятьями явилась. Гляди, создатель, я была в аду! Прошла весь путь до самого Коцита. Среди предателей, у холода в плену, Нашла я Скарпиа вблизи от Уголино. Смеялся гад, как будто был в бреду. Смеялся надо мной, и то бы я стерпела! Смеялся он над тем, что погубил любовь мою — Того стерпеть я не сумела. Вцепившись в грудь его, подобно грозному орлу, Взмолилась я, да к дьяволу, не к богу, И обратился свет святой во тьму — И стала Тоска фурией жестокой. Гляди на мои руки! Все они в крови. То кровь предателя, которого терзаю, Не зная устали и позабыв слова любви. Не человек я боле — адское созданье. Таков итог ты выбрал для меня, Отдав врагу все то, что я любила? Сгубил ты Марио, а заодно себя. Расплаты час грядет неумолимый. О знай, создатель, жду тебя в аду, Чтоб отплатить за боль своей утраты. Найду тебя я на любом кругу. Живу я нынче мщеньем, non di arte. Пуччини Уже не знаю, жив я или мертв? Как будто стал я виденному верить. Ко встрече новой я готов, Готов услышать обвиненья в смерти. Баттерфляй Одним прекрасным чудным днем На горизонте задымилось море, И с пушки выстрелом явился Пинкертон, Мне даровавший счастье и Dolore. Три года Баттерфляй ждала, Одной надеждой лишь питаясь. И он вернулся. Не солгал, Но Gioia все же горем оказалась. О, господин, моя не дрогнула рука, Ведь честь восточная дороже горя. Кинжал же тоньше бабочки крыла — Он отнимает жизнь мгновенно и без боли. Ах, если б только я могла Бежать от познанного горя, Но каждый раз пронзаю я себя, Твоей жестокой повинуясь воле. Скажи, мой господин, за что мне эти слезы? Почто так провинилась Баттерфляй? За то, что рождена с любовью Ей уготован ад, не рай. Пуччини Хотел я... Баттерфляй Знаю и не знаю. Пуччини Мне жаль тебя! Баттерфляй Тебя я больше укорять не стану. Прости за то, что твой нарушила покой. Пуччини Постой же Баттерфляй. Постой! Оставив мне упрек лишь горький, Исчезла, бабочкой вспорхнув. Ах... Будто я не чую боли. Немеют руки. Что это? Испуг? Минни Азарт, агония, надежда и сам страх — Все то, что игрока в отчаяньи терзает. Он мечется, пытается понять, О чем и так подспудно знает. Пуччини Моя fanciulla, Запада цветок. Твоей ведь я не пролил крови, И пусть напрасно ты взвела курок, Но все же встретила не горе. Минни Я предала саму себя, На путь извилистый ступила. Рамереса-бандита я спасла. Любовь безумство мне внушила. Пуччини Виновен я? Минни Тобой была я создана. Пуччини И в этом ты винишь меня? Минни Я не виню, но грудь терзает мне сомненье. О мой создатель, я — твое творенье. В твоей руке была моя судьба. Другой исход ты мог бы мне назначить, Но для тебя моя судьба — игра, Итог которой мало значит. Благочестивость я сменяла на любовь, Отринула свое, былое. Едва не пролила я кровь, И я б убила — по твоей лишь воле. Пуччини Ужели думаешь, что я такой тиран, Который жаждет ваших лишь страданий? Минни Желание создателя — капкан, Ловушка для его созданий, В которой поджидают горе и обман — Все по вине его желанья. Отнял ты женихов, надежду, смелость, И подарил всем нам великую любовь. Мы даровали тебе вечность, И оттого в конечностях немеет кровь. И оттого страх нынче сердце поедает. Свое я слово Магде уступаю. Пуччини
(со стоном) О Магда... Магда, не смотри так... К тебе был благосклонней я, И пусть лишил тебя любови, Осталась, как и Минни, ты жива. Магда Ты не убил меня — обрек на пытку, Похоронил, не дав взлететь. Едва запела — обломал мне крылья, И я в забвении теперь. Во многом я подобна Виолетте, Как будто бы без своего лица. Терновник мой — камелии соцветья, В ее тени блуждаю без конца. О Ласточке не вспомнят с состраданьем, Не назовут ее венцом творца, Скажи мне, милый мой создатель, За что такой ты сотворил меня? Пуччини Как будто я во всех грехах повинен! Жоржетта
(появляясь из угла) Повинен ты в своих грехах. Меня оставил тоже ты при жизни, При этом утешенье отобрав. Сказал Микеле: каждый носит плащ, Под ним кто прячет радость, Кто-то скорби горечь. Один святой, другой палач, Но каждого рассудит совесть. Пуччини Жоржетта, В речах твоих почти нет толка. Ты изменила мужу, а не я. Так не смотри же на меня ты волком. Соперника убил Микеле неспроста. Жоржетта В моих грехах — моя вина. В твоих — один лишь ты повинен. Не правда ль жгут они, как языки огня? Уж близок час твоей кончины. Пуччини Так вот что... Смерть моя близка? Жоржетта!.. Стой... В тени плаща ты схоронилась. Чья очередь теперь пришла? Анджелика Моя. Прости, что припозднилась. Senza mamma мой ребенок жил, И умер он без матери родимой. Мой маленький, чудесный херувим, Которого не дали мне увидеть. Жила молитвами о нем И, обращая речи к Богу, Молила только об одном: О том, чтоб жил, не зная горя. О мой творец, в груди все тлеет рана И жалит ядом собранных мной трав, Скитаюсь тенью я по кругам ада, Ребенок мой — на небесах. Пуччини О нет! Другой я сотворил финал! Анджелика Святого искупленья полный. Увы, суровы те, кто охраняет рай. Пуччини Прости меня... Анджелика ...Не стоит. Сложив ладони, Обративши к небу взгляд, Я помолюсь о твоей доле И попрошу, чтоб принял тебя ад, Не уготовив слез юдоли. Лауретта Идет! Идет... Она уж близко! Пуччини То Лауретты яркий свет — Затейницы, веселой и капризной. Перед тобой за что держать ответ? Обманом обрела ты жениха, Приданного большого купы. Судьба твоя, как помню я, светла. Лауретта Увы, и хитрецов никто не любит. К тебе я с благодарностью пришла, Проститься и шепнуть благословенье. Сорвется с губ моих Pietà — Но я не в силах даровать тебе спасенье. Пуччини О как легки твои слова... Лауретта Теперь о важном ты послушай. Грядет она — восставший со дна ада ужас. Она — сама царица страха! Она! Ее огромна голова, Увенчанная змеями из злата. За ней хвостом ползет кровавый след, И поступь тихую ее не слышно. Из ножн роскошных вынув меч, Она без колебаний отбирает жизни. Пуччини
(задыхаясь) Не может быть... Убил я Лиу, Но Турандот... Пока не сгинул... Я не закончил... Тот акт! Наброски там — среди бумаг. Скорее дай чернила и перо! Лауретта Она уж здесь! Тебе как будто все равно? Пуччини
(мечется по кровати в поисках клочка бумаги) Дай мне бумагу наконец...
(замерев)
Ты? Турандот
(вальяжно выступая из тьмы) Глупец! Конец Твоей великой жизни грядет. Уж правит тризну Виллисов хоровод. Сказали все тебе свои слова. Теперь же — мой черед. В моем лице к тебе сама судьба пришла. Задам тебе я три вопроса. Ответа три желаю получить. А после — вытащу я меч из ножен, И перережу жизни нить. Пуччини Великая китайская принцесса... Последняя, которую не завершил. Глядишь ты на меня, подобно сотне бесов, Сверкает грозно в украшениях нефрит. Увитая драконами корона Шипит... Сама ты будто воплощение дракона. Хрипит... В груди страх, смешанный с восторгом. Ах, если только мог бы... Турандот Довольно! Желал меня отдать ты чужестранцу. Желал, чтобы забыла о былом — О том, как иноземец надругался Над той невинною душой. В моей крови пылает пламя мести. Срубила головы я многим золотым клинком, И не позволю я тебе моей играться честью — Последним станешь ты казненным женихом. Презренный, ты ответить должен мне. Без пререканий! Как смертный повинуется судьбе... Пуччини Я твой создатель! Турандот, Я дал тебе начало. Турандот И вот... Теперь твоим концом я стану. Пуччини
(сипя) Что ж... Тебя я выслушать готов. Турандот Вопрос таков: Что манит человека по ночам, А утром погибает, сдавшись солнечным лучам. Что вновь, подобно яркому виденью, Переживает в новой ночи возрожденье? Пуччини Надежда угасающая — мой ответ. Турандот Ответ твоей верный.
Спору нет. Пылает словно пламя, но не пламя. Коль гибнет человек, то остывает. Коль побежден несчастный, Снова жжет огонь опасный. Пуччини То кровь. Турандот И вновь Ты прав, Мою загадку разгадав. Пуччини
(в агонии) Как жжется все нутро. Вы здесь, виллисы? Кругом темно... То лед, то пламя... Из холода меня мгновенно в жар кидает. Турандот Час смерти прямо к сердцу подступает. Так назови тот лед, который зажигает пламя. Пуччини Я знаю... Знаю! Я знаю, как окончится тот акт. И будет так, А не иначе. Тот муж останется в живых, Не убоясь загадок злых твоих, Тем паче... Твои загадки и ответы знаю. Ты задаешь их на тщету. Ответ последний мой (задыхается) Ту... (задыхается) Tu... Взмахнув клинком, ни слова не сказала. Сверкнул лишь холодно нефрит, И меч, украшенный каменьями и златом, Из груди вырвал еле слышный сип. Разгадке не позволила случиться Турандот, Прервав в мгновенье жизни ход. С лучами первыми распался хоровод — Так завершился танец. Виллисы спрятались в тени. Остался на кровати тот страдалец, К которому они за справедливостью пришли. Сказали все создателю созданья, Но на лице его застыл не страх. Одно лишь яркое желанье — Закончить тот последний акт. Звучат его творенья спустя годы звонче. И до сих пор их хоровод ведет, Та, которую Великий так и не окончил: Виллиса всех виллис — принцесса Турандот.