Property master

— Убери руки от меня! — прошипел Джим, безуспешно пытаясь вытащить руку вулканца из своего белья. Спок стоял за спиной, плотно прижимаясь к нему. — Нет, — голос коммандера был ледяным. И руку действительно вытащить не получалось. Он переместил пальцы чуть ниже, и Джим сложился пополам, когда они сдавили его яички. — И ты не будешь указывать, что мне делать с твоим телом, — вулканец плавным движением сжал его волосы и оттянул голову назад. Вопреки желанию, Джиму пришлось выпрямиться и отклониться назад, хотя он всё еще пытался как-то согнуться в пояснице, чтобы прикрыть пах. — Мое тело — мое, и я сам буду решать, что с ним делать! — ядовито прошипел он. — Не верно. Твое тело, твой разум, твой член, яйца и внутренние органы — всё это принадлежит мне, — Спок опалил дыханием его лицо. — Ты сам согласился на брак со мной. Нет ничего удивительного в том, что более сильный партнер владеет более слабым. Тебе стоит радоваться и быть благодарным, что ситуация обстоит именно так. Если бы Вулкан не был уничтожен и вулканцев не осталось так мало, мы бы поработили вас. И я бы всё равно выбрал тебя. Но тогда бы ты просто был моей подстилкой, и смысл твоей жизни был в том, чтобы твой анус и рот, или любое другое отверстие в теле, которое я захочу трахнуть, всегда были готовы для меня. Спок отпустил яички Джима и нажатие стало совсем легким, утешающим. Капитан воспользовался этим, чтобы попытаться извернуться и мстительно ударить кулаком в пах вулканца, но их связь, телепатия Спока, позволяли тому всегда знать наперед действия Джима, и коммандер успел перехватить ладонь, резко и болезненно выкрутив ее за спину. Через прикосновение вулканец наверняка чувствовал волну жгучей, бессильной ярости, охватившей человека от его слов и направленной на весь мир. — Сделаешь так еще раз, и я сломаю твою руку в трех местах. Не стоит сопротивляться, тебе никто не поможет. Люди слишком слабы и эгоистичны. А вулканцы, узнав что ты в браке со мной, посадят тебя на цепь, чтобы ты дождался моего прибытия. Веди себя хорошо и слушай мои приказы, если хочешь остаться со всеми частями тела и в добром здравии. Рука с яичек поднялась выше, обхватила металлический пояс верности и чуть потянула. Это не слишком больно, но всё равно неприятно, и Джим поморщился и оскалился, отворачиваясь. Спок чувствовал, как много в нем скопилось ненависти. К людям, к вулканцам, к Империи, к себе и к Споку. — Сейчас я хочу, чтобы ты разделся, — подвел итог вулканец и отступил, давая пространство. Джим обернулся, посмотрел с вызовом пойманного в клетку животного, но подчинился. Расстегивая золотистую капитанскую жилетку, небрежно уронил: — А ведь ты и сам наполовину человек. Ты бы пользовался мной, если бы я был твоим рабом, а кто-то из вулканцев пользовался бы тобой... Впрочем, тебе для использования меня не нужно, чтобы я был рабом. Так может, и твоим сородичам не нужно было это, чтобы тебя... Удар в грудь вышиб из Кирка весь воздух. Он стоял достаточно близко к кровати, чтобы повалиться на нее, а не на пол, или удариться об острый угол стола. Рука Спока привычно легла на его горло, пока только угрожая. Но Джеймса Кирка не остановить, когда он идет к своей цели, будь то капитанское кресло или выведение из равновесия своего мужа-вулканца. — Интересно, тобой кто-нибудь пользовался так же, как твоей матерью? Я имею в виду, что я знаю, как находят свою пару вулканцы, — Джим продолжал скалиться, но тут же его голос начал хрипеть от сдавливающей горло руки: — Твой отец наверняка изнасиловал ее во время вашей трахательной горячки, как ты сделал со мной. И она залетела. Знаешь, я слышал, что... — говорить становилось всё труднее, — вулканцы не всегда ревнивы к своим партнерам, особенно внутри кланов. Как много мужчин трахали ее, когда ты... был в утробе? Интересно, считается ли... что они... трахали вас... обоих... Горло сдавило слишком сильно, Джим быстро покраснел от приливавшей к голове крови без возможности вдохнуть, схватился за удерживающую его руку, но едва ли мог что-то противопоставить вулканской силе. Он пытался пнуть вулканца ногой, но не дотянулся. Пытался ударить в глаз, ущипнуть, тянулся рукой, чтобы сжать в ответ пах, но коммандер ловко пересек это, придавив его руку к постели своим коленом. Не тратя времени, свободной рукой Спок вытянул ремень из своих брюк. — Хочешь дышать — сомкни руки над головой. Джим бился под ним еще несколько секунд, пока от недостатка кислорода не начало темнеть в глазах. Пока он делал первые спасительные вдохи, пока рассеивался туман перед глазами, Спок быстро и умело стягивал ему руки ремнем. — Если ты еще хоть слово скажешь о моей матери, моем отце или о моем происхождении, я отрежу тебе язык. И ты знаешь, что это не пустые угрозы, капитан. Капитан знал. Некоторых энсинов пугали, чтобы те помалкивали, что у Спока есть коллекция не только древнего оружия, но и языков, которые он отрезал этим оружием. Коллекции на самом деле не было, но то, что Спок умеет мастерски вырезать языки, было правдой. — А теперь... — пока Кирк еще не пришел в себя достаточно, чтобы вновь сопротивляться, Спок торопился снять с него штаны. Но те зависли на щиколотке, а взгляд вулканца прикипел к серебристой клетке на разбухшем члене человека. Как завороженный, Спок протянул руку и приподнял ее. Хоть тип металла и был достаточно легким, но всё равно ощутимо утяжелял вес половых органов. Джиму теперь приходилось тщательно подбирать нижнее белье с большим гульфиком и стараться не ходить в растопырку. Первое время с поясом он так и ходил, боясь сделать лишний шаг. — Тебе, наверное, теперь приходится мочиться сидя? И часто. Должно быть, трубка внутри твоей уретры вызывает постоянное желание помочиться? Джим молчал. Он еще не пришел в себя достаточно, чтобы спорить. Спок легонько похлопал по яичкам пальцами, взял мошонку в ладонь, но не сжал. Следил, как напрягся пресс человека в ожидании боли. — Ты сам виноват, что всё так складывается. Стоит мне отлучиться с корабля, и в твоих трусах я нахожу нового любовника. Или любовницу. Или просто твои руки, которые ты не можешь удержать подальше от своего члена. Люди слабы, они не могут контролировать себя с помощью разума. Значит, нужны специальные приспособления. Возможно я сниму его когда-нибудь. А возможно, нет. И снова чуть похлопал по яичкам. Джим вздрогнул, рыча сквозь зубы, но это быстро прекратилось — Спок перевернул его на живот, подтянул ближе к краю кровати, чтобы ноги Джима оказались под прямым углом к телу. Придавил поясницу коленом на всякий случай — Джим мог напасть в любой момент, даже если с виду казался слабым. А в этом положении напасть удобнее всего. Вулканец погладил его ягодицы, неторопливо сжал и тоже чуть похлопал. Он начал с легких ударов, не вызывающих дискомфорта, но постепенно шлепал всё сильнее, заставляя кожу покраснеть, а Джима мычать под ним. Он делал это потому, что это нравилось ему самому — мягкие ягодицы, дрожащие от каждого удара, и легкое жгучее ощущение на пальцах. Алгоритм шлепков был четким, как ритм музыки, словно Спок точно следовал схеме, и только он один знал, когда приходит нужное время и очередной удар опускается между ягодиц. Капитан вскрикивал, сжимался и дергался под ним всем телом. На раскрытой трубкой головке проступила прозрачная капля. Он не был возбужден — даже не мог быть возбужденным. Спок подобрал каплю, пробуя на вкус. — Ты выпил мало воды, — строго произнес он. — Я предупреждал, что ты должен пить больше. — Мне нужно отлить, чтобы выпить еще, — дернул плечами Джим. — Отпусти меня, и я... — Нет, — перебил Спок. — У тебя было время, пока меня не было на корабле. Я не собираюсь тебя отпускать, — он переместился вверх, сел Джиму на спину и прижал пальцы к его рту. — Оближи. Я воспользуюсь данными обстоятельствами. Твой мочевой пузырь давит на простату. Это значит, она чувствительнее, чем обычно. Джим несколько секунд противился, но без особого энтузиазма — он знал, что права выбирать у него уже нет. Теперь за него выбирает Спок. Владеет им Спок. Теперь ему решать, когда Джим будет пить, есть, трахаться или посещать уборную. Он только зло мычал, когда одной рукой вулканец сильно сжал его челюсть, больно надавливая на щеки, а другой, не церемонясь, протолкнул пальцы в рот до самых костяшек, так что подушечки коснулись напряженных гланд и задели корень языка, вызывая рвотные позывы. Костяшки пальцев не давали сомкнуть рот, и Спок воспользовался обилием вязкой слюны, которая теперь выделялась в большем объеме. Джим захрипел и с силой сомкнул зубы, прикусывая и руку, и пальцы, но в ответ Спок только коротко застонал, и это было больше похоже на стон удовольствия, чем боли, хотя и того, и того у вулканца теперь предостаточно, и он с наслаждением толкался бедрами в спину, на которой сидел. Он отпустил подбородок Джима и тот почувствовал, как Спок ласкает себя сквозь брюки. Пальцы во рту двигались, несмотря на укус, трогали гладкие щеки, острые зубы и шершавый язык. Чертов вулканец со своими чертовыми чувствительными пальцами мог кончить просто от того, что Джим взял их в рот. Капитан с отвращением пытался вытолкнуть их языком, подняв голову и отстраняясь, но Спок принял это за изысканную ласку — Джим услышал, как вжикнула молния, и влажные звуки, когда вулканец дрочил свой член. А сам Джим не имел ни единого шанса спастись из этого положения. — Кто бы мог подумать, что рот Джеймса Кирка так хорош, если он не разговаривает, — Спок не оставлял попыток спровоцировать его. — Всё потому, что этот рот создан, чтобы сосать. Не так ли? Он вынул пальцы изо рта Джима и слез с его спины. Рука опустилась на плечо человека, та самая рука, которая недавно сжимала его влажный член, теперь пачкала волосы на затылке смазкой. Влажные от слюны пальцы без прелюдии толкнулись в дырочку. Вторая рука обхватила мошонку, пока безболезненно, не сдавливая, просто удерживая. Джим сжался и не расслабился, даже когда его убедительно похлопали по ягодице. Даже один палец помещался в нем с трудом. — Что ты будешь делать, когда я тебя порву? Доктор Маккой не вылечит тебя. Я не позволю ему увидеть тебя там. Иначе ему придется лишиться своего и без того единственного глаза. Кровь — хорошая смазка, но я не думаю, что ты добиваешься именно этого. Человеческая кровь воняет, как ржавое ромуланское корыто. Мне не интересно трахать использованную железку. Ты расслабишься, — безапелляционно приказал Спок, — сам или с моей помощью. Дырочка конвульсивно дрогнула под пальцами, нервно расслабляясь и снова сжимаясь. Рука отпустила мошонку, и Спок переместился, чтобы одни пальцы всё еще двигать внутри плотного ануса, а другие прижать к лицу человека. Член вулканца зацепился за его бедро мокрой головкой, и теперь при каждом малейшем движении терся о кожу. Джим слабо дернулся, показывая: он знает, что не может ничего предпринять в своем положении, но всё еще не сломлен, будет сопротивляться и использовать каждую возможность спастись. И скривился, почувствовав грубое, неосторожное вторжение в свой разум — никакой плавности, грубое вдалбливание в самые глубокие уровни, там, где сознание переходило в мозг как орган. Спок включил свои руки в систему управления чужим телом, подчиняя себе. Теперь, более чем когда-либо, действительно только ему была дана возможность решать, когда Джиму пить, есть, расслабляться и даже дышать. Анус быстро расслабился, став совершенно неподконтрольным Джиму. Он попытался напрячься — тщетно. Его дырка послушно выворачивалась, когда Спок вытаскивал пальцы, и даже не дрожала в попытках сжаться. Его бы это даже успокоило, если бы вместе с контролем пропала бы и чувствительность, но нет. Он всё чувствовал. Каждый дюйм длинных вулканских пальцев. Но Спок решил, что и этого недостаточно. По спине Джима прокатился жар, оседая в пояснице и в низу живота. Возбуждение разгоралось в теле, а внутренности скручивало, требуя поддаться этим касаниям и насладиться ими. Вобрать больше, глубже, будто от этого пожар мог утихнуть. Джим встрепенулся, но это большее, что он мог. Теперь он даже возбуждался против воли, его эндокринная система контролировалась чужим мозгом, и не свои страсть и жажда обуревали его. Пленник скривился и дёрнул бедрами навстречу пальцам, будто пытаясь сбросить пояс верности. Напряженный член упирался в металл клетки, но продолжал набухать. Трубка врезалась в уретру, добавляя боли. Кирк застонал сквозь зубы — он надеялся, что боль сможет погасить эрекцию, но этого не случилось. — Сними... пожалуйста, сними это с меня! — взмолился Джим. Его яички подтянулись, но уперлись в стопер, удерживающий их внизу. Вместо того, чтобы выполнить просьбу, вулканец извлёк из его ануса свои пальцы и внимательно осмотрел разбухший, красный пенис. — Твоя вина, что он на тебе. Если бы ты пользовался своим членом по назначению, а не пытался протолкнуть во все неподобающие места, мне не пришлось бы использовать устройство. Только так я могу быть уверен, что никто не воспользуется твоим телом в мое отсутствие. Мои игрушки — только мои. — Я не игрушка, — зашипел Джим. — Не игрушка, — согласился Спок. — Ты вещь. Моё имущество. По праву супруга я владею тобой. — Не думай, что я перестану бороться, — огрызнулся Кирк. — Надеюсь, этого никогда не произойдет. Иначе всё это прекратит быть интересным мне. Подчинять тебя каждый раз, ломать и перестраивать — это очень интересная задача. Ты пример идеальной деформации: что бы я ни сделал, ты вернешься в первоначальное состояние. Спок убрал пальцы с контактных точек на лице Джима и присел сзади, рассматривая размассированый вход. Вулканец снова взвесил в руке потяжелевшую клетку, шлепком приласкал яички и поднялся, пристраивая свой член ко входу. Три пальца были минимальным объемом, чтобы при размерах его члена не было разрыва, но этого было недостаточно, чтобы сделать процесс безболезненным. По каюте разнеслось два синхронных стона, когда Спок протолкнулся сразу на всю длину. Вулканец наклонился грудью к его спине и снова прижал пальцы к лицу Джима, начиная толкаться. Вторую руку он положил на живот Кирка, поддерживая, надавливая на полный мочевой пузырь. Джим всхлипнул и взвыл. Теперь боль от проникновения ощущалась желанной, необходимой, и он шире раздвинул ноги, поддаваясь. Его прямая кишка ныла, требуя еще больше трения, чтобы унять гормональный пожар внутри. Стоны ритмично вырывались из его рта, и он никак не мог их унять. Спок над ним был более сдержанным по части звуков, несмотря на то, что явно не собирался растягивать сам процесс пенетрации — только довести себя до оргазма. — Ты словно кукла, тебе не кажется? — прошептал он. — Растягиваешься вокруг меня по моему желанию, принимаешь меня со всех сторон. Я могу делать с тобой все, что захочу. Я могу трахнуть тебя, могу убить, могу покалечить. Я мог бы вставить пирсинг в твои соски или член, или убрать все зубы, чтобы ты не пытался укусить меня во время орального секса. Мог бы сломать каждый палец на твоих руках и заставить тебя получать от этого удовольствие. Возможно, что-то из этого я когда-нибудь сделаю. И всё просто потому, что ты человек. Потому, что между нами связь, на которую ты сам согласился. Это была самая глупая слабость, которой я от тебя не ожидал: поверить в романтичность наших отношений. Ты отчего-то решил, что мое предложение основано на... — Джим мог только догадываться, но ему показалось, что Спок оскалился, — любви. Глупец. И теперь, по законам Вулкана, ты — моя вещь, я тебя заклеймил, и все знают об этом. Ты сам это выбрал. Джим ничего не ответил. Его сжигали ощущения. Ему хотелось сильнее, быстрее, чтобы сняли эту чертову клетку с члена, и он кончил. Хотя, он чувствовал, что кончит даже с таким, почти не эрегированным членом, только бы его трахнули сильнее. Ему нужно было не так много. — Кажется, тебе что-то мешает? В подтверждение своих слов Спок надавил пальцами на его живот. Джим вздрогнул всем телом — он почувствовал как несколько капель прокатились по его члену и струйкой стекли на пол. Игнорировать эту переполненность было несложно на фоне остальных ощущений. Ее можно было назвать даже приятной. Но теперь он вдруг понял, что даже если захочет кончить — не сможет, пока он так полон. Сфинктер мочевого пузыря не закрылся бы достаточно при такой слабой эрекции. — Связываясь с тобой, я знал, какие грязные существа земляне. Ваш организм старательно пачкает себя: выделения сальных желез, пот, слюна. Даже если бы вы хотели быть достаточно чистыми, ваше тело вам не позволит. Поэтому мне пришлось принять это. Толчки становились всё сильнее, Джим чувствовал затылком тяжелое дыхание Спока. Расставив ноги еще шире, он, наконец, смог прижаться к постели членом и на каждом движении тереться об нее. Кончить хотелось нестерпимо. Его яички поджались почти до боли, всё тело ломало от потребности, а раскрытую трубкой уретру холодил попадающий воздух. — Хочешь кончить? Скажи мне это. Попроси меня разрешить тебе кончить. Что мне стоит в момент твоего оргазма взять под контроль твой член и не дать тебе кончить? Попроси меня, чтобы я этого не делал. Любопытно: семяизвержение — это для доминирующей особи, которая оплодотворяет. И несмотря на все ограничения, несмотря на то, что ты далек от доминирования и оплодотворяют тебя самого, твое тело всё равно жаждет этого. Жаждет показать, что ты всё еще доминирующая особь? Пока что. Скоро ты научишься получать оргазм без семяизвержения, — сообщил Спок, не сбиваясь с ритма толчков, и наставительно похлопал Кирка по ягодице. — А теперь проси. — Позволь мне кончить! Пожалуйста, позволь мне... — пересилив себя, начал Джим. — Ты был хорошей игрушкой? Моей вещью? — Да, да, хорошей... Интересной. Я твоя любимая хорошая игрушка. Мое тело принимает всё, что ты с ним делаешь. Я твой супруг, и мое тело всегда готово к тебе. Всё в нем теперь работает только для тебя. Пожалуйста, позволь мне кончить — для тебя... — Хорошо, — милостиво согласился Спок. — Я полностью прекращу контроль над твоим телом. Ты сможешь кончить, если действительно хочешь сделать это для меня. И Спок убрал ладонь с лица. Несколько секунд после разрыва тактильного контакта разделялись их разумы, и вскоре Джим, наконец, остался один. Теперь он остро почувствовал тяжесть, которой не было прежде. Тяжесть собственного тела, его органов и ощущений. Гормоны всё еще бушевали, перекрывая любой дискомфорт, оставляя лишь страсть, но теперь его анус сжался плотнее, вырвав у Спока стон. Вулканец сделал еще несколько толчков и вышел на финишную прямую. Он навалился на Джима сверху, сжимая его поперек груди и за плечо. Издав короткий вой, впился зубами в изгиб шеи. Толчки ускорились, стали мелкими и глубокими, от того, что он почти не вынимал член, и очень быстрыми. Плотная хватка ануса только усилила его удовольствие. Со всем старанием он доводил себя до оргазма. Джим не мог даже приласкать себя, и ему оставалось только поддаваться толчкам и получать удовольствие от крепкой хватки, от болезненного укуса. Но и этого было достаточно, чтобы вскоре и он дрогнул, яички дернулись, мышцы живота напряглись. Джим наконец-то смог добраться до долгожданного оргазма. Он содрогался от удовольствия, когда почувствовал нечто неправильное в движении спермы по члену. Он не мог это остановить или прекратить. Более того — он получал удовольствие от этого. Он чувствовал, как первые струи неровными толчками покидают его тело, пачкая кровать, пол и собственные ноги. Это было похоже на оргазм, но не было им в полной мере. Спок всё еще трахал его, а пальцы на ногах Джима поджимались от судорог. Он чувствовал, как его лицо краснеет от невообразимого стыда. Грязные люди — так говорил Спок? Теперь из его члена вытекала моча, и он даже не мог это прекратить, содрогаясь от растянувшегося удовольствия. Спок тоже понял, что происходит, и переместил руку ниже, пальцами надавливая на всё еще полный мочевой пузырь. Джим всхлипнул. Он надеялся, что, ослабив немного напряжение, сможет это прекратить, но теперь давление только усилилось. Сделав несколько толчков, Спок резко зарычал и вздрогнул на пике своего удовольствия, изливаясь внутрь Джима. Его нечеловечески-сильные руки сжали тело Джима, будто тот действительно был тряпичной куклой. Кирк всхлипнул. Он ничего не мог сделать со своим телом, даже когда ему был отдан полный контроль. Он мочился, пока Спок трахал и спускал в него. В наступившей тишине были слышны его всхлипы, едва ли не переходящие в постыдные рыдания, и тихое журчание жидкости. Ногами он чувствовал, как промокает кровать, а лужа на полу достала до пальцев ног. Он знал, что Спок тоже чувствует это и слышит. Как всегда не размениваясь на долгие объятия, вулканец приподнялся. Джим пытался напрячься, чтобы ускорить процесс, чтобы его позор не длился так долго — уретра набухшего члена была узкой, от оргазмических судорог струя постоянно прерывалась, и всё это растягивалось на бесконечность. Спок отступил на шаг, рассматривая его. — Ты запачкал мои штаны и обувь. — Прости, прости, я... Я не хотел. Я не могу это контролировать. Прости меня... — Ты не можешь это контролировать, — повторил Спок, и Джим услышал, как он приблизился. — А что ты можешь тогда? Капитан Джеймс Кирк, — в бездушном голосе скользнула насмешка. Длинные прохладные пальцы обхватили клетку, а большой прижался к трубке, перекрывая выход мочи. — Не смотри! Пожалуйста, не смотри на меня там... Не сейчас, умоляю, не надо! — Я буду делать всё, что захочу, — отрезал Спок. Поскуливания, которые издавал Джим, переросли в тихие рыдания. Спок делал с ним многое, очень многое, но так стыдно ему не было никогда. Спок убрал палец, и моча резким толчком снова хлынула на пол, пачкая и его ладонь. Джим попытался сомкнуть ноги, но вулканец любезно поправил пояс поверх бедер, лишив его любой возможности сжаться. Кирк спиной чувствовал его любопытство: то как Спок рассматривал его в этот момент, касался ягодицы, зажимал пальцами уретру, похлопывал по яичкам, от чего струя прерывалась еще чаще. Это значило, что теперь всё льется и на Спока. Позже он обязательно прикажет... прикажет... что-нибудь. Что-нибудь еще более постыдное, чем это. Он говорил, что Джим научится кончать без эякуляции, так может он имел в виду это? Он заставит Джима каждый раз мочиться от удовольствия и с извращенным старанием ученого превратит это в условный рефлекс. А что будет дальше? Чтобы сходить в уборную, Джим будет ползать на коленях и просить, чтобы его трахнули, потому что по-другому он уже не сумеет? Это стало последней каплей — во всех смыслах. Джим опустел, из его члена вытекали последние капли мочи, и Спок заботливо стряхнул остатки. Эти мысли добили Кирка, и он позорно зашелся беззвучными рыданиями. Он не был сломлен, но он был на грани. Потому что Спок нашел верный путь, как его можно сломать. Если для справления естественных потребностей Джиму придется умолять, значит он уже будет сломлен. Он действительно станет вещью. Джим вздрогнул, едва не вскрикнул, когда неожиданно мокрая рука коснулась его лица. Он не боялся мелдинга, но это было просто отвратительно — Спок трогал его лицо после того, как трогал его вовремя… этого. — Тише, — второй рукой вулканец зафиксировал шею. — Мы же не хотим, чтобы непроизвольное мочеиспускание так и осталось у тебя, не так ли? Короткое, неприятное проникновение в глубины разума, словно кубик льда в анус затолкали, а сверху перцем присыпали. — Так это... Это было из-за тебя?! Ты сделал так, что я не мог... не мог перестать?! Ты обещал, что дашь мне кончить. Я просил! — Да, из-за меня, — не скрываясь, ответил Спок, даже не пытаясь заглянуть в глаза Джиму, который прятал красное лицо в ладонях. — Я ничего не обещал. А если и обещал — какая разница? Я делаю то, что захочу, меня не ограничивают обещания вещам. Ты просил — но я всё равно сделал так, как хотел. Плечи человека задрожали. Спок быстро развязал ремень на его руках и отошел в сторону, принявшись снимать с себя грязную, мокрую одежду. Джим подтянул ноги к себе, сворачиваясь там же, где и лежал до этого, даже не пытаясь растереть пережатые запястья. Ему было стыдно плакать перед Споком, но это уже не имело значения после произошедшего. Чем дальше, тем более ужасным ожидалось его будущее. Когда-нибудь Спок действительно переломает ему пальцы, или другие кости. Рано или поздно во время очередной игры Джим просто умрет. Он сколько угодно мог быть капитаном, но в браке с вулканцем он был всего лишь номером два, подстилкой. Вещью. Спок вышел из комнаты и отправился в душ, предварительно бросив вещи в утилизатор. Наверное, он оставил Джима одного, чтобы тот всё убрал, но Джим не мог даже сдвинуться с места. Накатила апатия. Из его положения выхода нет. Смерть с любой стороны, есть только варианты раньше или позже. Он так и лежал в раздумьях до тех пор, пока Спок не вернулся, уже в банном халате. — Джеймс, посмотри на меня, — приказал он. Джим послушно перевел взгляд. Он даже и не думал о том, чтобы ослушаться. Спок внимательно его рассматривал. — Ты в порядке? — Разве тебя это интересует? Брови вулканца дернулись, и он бы выругался, если бы вулканцы ругались — они и ругались, но будучи такими надменными, считали ругательства ниже своего достоинства. Приблизившись, Спок решительно стащил с кровати мокрое покрывало, приподняв Джима одной рукой, и бросил покрывало на пол, где всё еще была лужа. Достав из шкафа большое одеяло, он присел рядом с Кирком и, вдруг притянув его к себе на колени, принялся закутывать. — Джим, всё в порядке. Всё закончилось. Посмотри на меня. Ты веришь мне? Джим смотрел на него, но его взгляд был пустым. Он просто поддавался всему, что делал с ним Спок, будь то изнасилование или ласковое баюканье на руках. — Нет... — Это всё — всего лишь игра. Ты помнишь это? Ты помнишь, что сам попросил меня об этом? Хочешь, я сниму эту вещь с твоего тела? И ты вспомнишь, что всё это лишь игра. — Лишь игра? — переспросил Джим. Казалось, его взгляд начал проясняться. Спок плотнее закутал его в одеяло, раскачивая в своих руках. Успокаивая. Утешая. Даря любовь. — Сексуальная утеха. Я люблю тебя. Я очень люблю тебя и не позволил бы, чтобы такое происходило в реальности. — Я... тоже люблю тебя? — Да. Тебе нужно прийти в себя. Я предупреждал, что подобные игры могут быть сложными для человеческого сознания, но ты настаивал. — Почему я хотел этого? — Мы живем в Империи. Жесткой и безжалостной, где правит убийство и насилие. Когда-то нас посетили наши копии из другого мира. Мира, где есть место любви, искренности, правде и чести. Они сказали, что мы можем всё исправить для Империи. И недавно мы начали революцию. Нас поддержали вулканцы. Теперь мы — ты и я, пропагандируем идеи пацифизма, сострадания, милосердия, чести, доброты. Это сложно, но за этим будущее. Мы оба знаем это. Но еще сложнее делать подобное, когда всю жизнь ты рос в насилии и борьбе. Ты понял, что тебе, да и мне, нужна разрядка, и память о том, как было раньше. Я могу любить тебя, и быть нежным с тобой, и хочу этого, но чтобы по-настоящему расслабиться тебе было нужно... Вот это. Всё это, что я сделал с тобой. Джим несколько минут молчал, глядя на Спока, а потом перевел взгляд куда-то в пустоту. — Я действительно чувствую себя странно обновленным. Будто компьютер перезагрузили. Все, что я представлял до этого о мире, о наших отношениях — это ты создал в моей голове? Спок кивнул. — Мне не хотелось этого делать. Но ты не признаешь полумер. Ты знаешь, что такое телепатическое насилие, и знаешь, что телепат воспользуется этим, если будет брать тебя силой. Я обещал тебе, что сделаю всё реалистично. Джим наконец вздохнул. По-настоящему. По живому. Прикрыл глаза и позволил себе опустить голову Споку на плечо. Расслабился. Ощутил вокруг себя мягкое одеяло, призванное успокоить. Ощутил крепкие, надежные объятия. — Спасибо. Я очень тебя люблю. Всё время это чувствовал. — И я тебя, т'хайла. Я не могу уничтожить твои чувства, какую бы реальность не создал. Я могу снять с тебя пояс, если ты хочешь? — Он передавит какие-то важные каналы кровотока? — осведомился Джим. — Нет. Я был достаточно бережным, когда надевал его. — Тогда не надо. Мне… нравится ощущение. Утром снимешь, если захочешь. Спок несколько секунд его рассматривал, обдумывая это, а после кивнул, решив смириться с еще одним желанием своего партнера. — Тогда спи. Ты устал. — Нужно убрать... — пробормотал Джим. — Я всё уберу. Засыпай.