Настоящее Рождество?

– Что там? – Потерпи, узнаешь. Одно я мог сказать точно – это что-то украденное. Откуда у Гордея деньги, если уже третий день бесперебойно сыпал снег? Может, он и был преступником, хотя я всячески старался подобрать другое его определение, но точно не дураком. Потому наши «пранки» с прыжками под машину закончились в тот же день, когда мы не могли пройти и пары метров, чтобы не потерять равновесие на гололеде. – Уже можно? – спросил я, рухнув на старый матрас – единственного полноправного владельца чердака, у которого не было шанса сбежать. – Можно-можно. Гордей бросил все добро на пол – две бездонных сумки с потертой пародией на галочку спортивного бренда, и я последовал его примеру. Что бы там ни было, а я чертовски (прости, папа) устал от тяжести. Как огромного строительного мешка, так и неизвестности. – Гордей, это точно ты принес? – не поверил я своим глазам, которые блестели не хуже принесенного добра. – Я «за» любой праздник, если он не семейный. Или в очень узком семейном кругу, – Гордей повел плечом, на котором точно остались следы от лямок поклажи. – Ну что, начнем? И мы начали украшать наш чердак. Нелепыми гирляндами с массивными хвостами-блоками для батареек, которые издалека походили на скопления пыли. Пестрой мишурой всех цветов и оттенков. Мы попытались заделать ей щели на чердаке, пока сами переваливались с места на место в зимних пуховиках. Игрушки всех мастей и эпох – от советских снегирей с почти полностью стертой металлической грудкой до крупных шаров с эмблемами магазинов и общепитов. Ярко, блестяще, безвкусно. Но красиво. – Должно быть хоть немного праздничного настроения у нас, а то зимой будто в спячку впали, ничего не происходит, – Гордей в очередной раз склонился над елкой и неожиданно швырнул в меня непонятной красной тряпкой. – Надевай здесь. Считай, временная местная униформа. Тряпка оказалась мятым колпаком с пушистым белым помпоном на конце. Я покосился на Гордея. Пьян тот точно не был, но его рационализм по непонятной мне пока причине канул в небытие. – И послезавтра будь готов. Я сюда еду принесу, скопил немного нам на нормальный праздничный ужин. – Послезавтра 24 декабря. Даже до Нового года далеко, не то что… Неожиданное осознание остановило меня на полуслове. – Мы будем отмечать Рождество? – мы всегда отмечали его, но на всякий случай я переспросил. Шепотом и уж больно неуверенно. – Католическое Рождество? – Нормальное Рождество. Без молитв и свеч, от которых голова ходит хуже, чем от крепкого спиртного. – Но ведь так нельзя! – Почему? Я задумался, но в итоге промолчал. Не смог найти подходящего ответа. И правда, почему? Мне даже нравилось, как преобразилось наше убежище. Да и идея праздника только с Гордеем, точнее совсем без отца, без упрекающего во всем взгляда и их полыхающих конфликтов, дарила странное тепло внутри. – Вот видишь, – кивнул Гордей, будто прочитав мои мысли. – Значит, устрою тебе первое адекватное Рождество. Если уж Василиса может быть Васей, то и православные могут отметить католическое Рождество. Согласен. Вася. Вася и Гордей, отмечающие вместе Рождество на их холодном уютном чердаке. Наверняка с газировкой, заварной лапшой и роликами с YouTube. По-настоящему семейный праздник. – Согласен! – слишком уж радостно выкрикнул я, уже обдумывая, что подарить Гордею.