Hospital

Джисон не может себе представить, как этот день мог бы испортиться ещё сильнее. Точнее, не мог, пока не достал из кармана брюк разбитый телефон. В памяти тут же всплыл момент, как он подворачивает ногу и ударяется бедром о кафель. Несчастному гаджету просто не повезло оказаться в левом кармане. Парень откидывается на подушку, распластавшись на кровати. Повреждённая нога всё ещё болела, несмотря на поставленный укол обезболивающего. Ему с Чанбином недавно наложили гипсы на сломанные конечности: Хану на левую лодыжку, Бину — на правую руку. Хëнджин же сейчас находится на операции из-за открытого перелома правой ключицы. Из всей компании ему повезло меньше всего — нужно было умудриться, чтобы заработать такую травму. Их родители уже находятся в больнице и разбираются с документами пострадавших сыновей. Чуть позже, как сказала медсестра, заносившая Джисону костыли, на которых ближайшие три недели ему придётся хромать по больнице, они их навестят. Джисон поворачивает голову в сторону и замечает, что стоящая напротив него кровать вовсе не пустует, а уже кому-то принадлежит. Покрывало на ней слегка мятое, на прикроватной тумбочке лежит книга какого-то японского автора, а под самой кроватью находятся тапочки её владельца. Только вот сам владелец ещё не объявился. Внимание Хана привлекла открывающаяся в палату дверь. Сначала внутрь завезли на носилках находящегося под наркозом Хëнджина и уложили того на свободную кровать, а затем в палату зашли матери подростков. Джисон присел на кровать, когда родительница подошла к нему, окидывая взволнованным взглядом. — Как это произошло? — Просто упал с лестницы. — парень виновато смотрел в лицо матери. — Неужели все вместе так "удачно" упали? — мать Чанбина, наоборот, смотрела на сына строго. Никто не стал отвечать на этот вопрос, ведь всё и так было ясно. Эта троица парней всегда попадает в беды вместе, и вместе разгребает их последствия. — Ты сегодня не перестаешь меня удивлять, Джисон. — парень хмыкнул в ответ матери, — Скажи, что тебе привезти? Может, купить тебе фрукты или сок? Хан смерил взглядом больничную сорочку, в которую сейчас был одет, — Ничего такого не нужно, просто привези мне вещи. — Хорошо, конечно... Но, может, ты все-таки хочешь фрук- — Нет, мам, правда не нужно. Только забери мой портфель, привези вещи, и всё. Мать с секунду смотрела на сына молча, после чего достала из кошелька наличные, — Тогда держи это, ты сам себе здесь что-нибудь купишь. Здесь ведь есть автоматы со снеками? — Я не знаю. — Хан принял деньги от матери. В палату зашёл доктор и попросил гостей удалиться из нее, чтобы провести осмотр больных. — Ну хорошо. Тогда я пойду, раз меня просят. — мать обняла Джисона, на что тот ей улыбнулся. Женщина встала, чтобы выйти из палаты, но сын её окликнул. — Мам, и ещё. — Да? Джисон было хотел рассказать ей о том, что разбил телефон, но засомневался в последний момент и промолчал. — Ничего. Пока. — Пока, солнце. Через час привезу вещи. — Ага. Женщины вышли из помещения. Когда доктор закончил осмотр и рассказал больным план больницы для удобного ориентирования по ней, Чанбин наконец подал голос. — А она так мила с тобой. — парень имел ввиду маму друга. У него самого были не самые тёплые отношения со своими строгими родители, о чем Джисон, конечно, знал. Со был не особо весел после визита своей матери. — Хах, да утром она меня чуть ли не матом крыла за то, что проспал. А так, да... — Тебе повезло, цени её. — Джисон не знал, как ответить на это, и пытался подобрать нужные слова, но Чанбин резко подскочил с кровати и неожиданно повеселел, не дав ему ответить, — Ну, бывай, я пошёл! — Куда это? — юноша недоуменно взглянул на друга. — Как куда? Знакомиться со здешними обитателями. До ужина не жди! — Пф, "До ужина не жди"... Я, что, жена твоя? — Ну, я над этим ещё подумаю. — парень ехидно улыбнулся и с хлопком закрыл за собой дверь. — Мечтай. — сказал Джисон в пустоту. Чанбин не особо выбирал, в какую палату ему наведаться, поэтому сразу постучался в соседнюю с номером "Пять". Дверь почти сразу открыл ее обитатель. Парень приветливо улыбнулся и пригласил Чанбина внутрь. — Привет, ты новенький, что-ли? — Привет, ага, час назад заселился. — Я сразу понял по твоей сорочке. Располагайся на любой кровати, я здесь один живу. Чанбин сел напротив кровати нового знакомого. У этого парня была перевязана левая рука. — А мы с тобой два сапога пара! Если половинки от нас соединить, получится здоровый человек. — парень сел рядом, вытягивая здоровую руку. — Смотря какие половинки, иначе получится инвалид. — Чанбин вытянул сломанную руку. — А вообще, звучало по-гейски. — оба парня рассмеялись. — Да ну тебя! — парень шутливо возмутился и толкнул Чанбина в бок. Он случайно задел его больную руку, отчего Со поморщился. — Ой, прости, не хотел. — Да ладно, не страшно. — Чанбин махнул рукой. — Сколько уже лежишь? — На самом деле, я тут две недели, и меня завтра выписывают. — Ого, и чем ты тут так долго занимался? Как мне кажется, тут скука смертная, а ведь я только час здесь нахожусь! — Ты прав, скучно здесь, вот и выживаю, как могу. — парень подошёл к своей кровати и приподнял свисающее покрывало. Ко дну кровати скотчем была приклеена гитара. Он приложил указательный палец к губам, намекая на то, чтобы Бин не проболтался о его маленьком секрете. — Ахуеть! — Со подумал о том, что Джисон с удовольствием сыграл бы на гитаре, — Тебя ни разу не спалили с ней? — Не-а. Никто. Медсестры здесь либо глуховаты, либо им кристально поебать на то, что мы все тут делаем, пока не придёт начальство. Склоняюсь к второму. Парень достал гитару и принял удобное положение сидя, закинув инструмент на колено. — Немного неудобно придерживать сломанной рукой, но я привык. — он начал перебирать струны, подкручивая соответствующие им колки. Приятная мелодия наполнила палату. Парень лишь импровизировал, но игра выходила чудесная. По окончании игры он встал и шутливо поклонился публике в лице Чанбина. Чанбин же пытался изобразить здоровой рукой апплодисменты. У него совсем не выходило, но он старался, честно. — Как же зовут автора сия шедевра? — Именуйте меня Чон Уëн. — Браво, Чон Уëн! У вашего творчества появился поклонник. Уëн поклонился ещё раз. — Тогда как мне звать моего единственного поклонника? — Со Чанбин. — Ну, что-ж, Со Чанбин, может, вас интерисует ещё что-нибудь запрещённое, кроме гитары? — подросток вытащил из под матраца пачку сигарет. — Ты что, Боженька, услышавший мои молитвы? Джисона разбудила медсестра, зашедшая в комнату, чтобы объявить об ужине. Хан привстал с постели и посмотрел на свои костыли. Парень взялся за металлические приспособления и попробовал сделать шаг, но, пошатнувшись, рухнул на кровать. — Твою мать! Джисон попробовал снова, и на этот раз сумел сделать неуверенный шаг - а точнее прыжок - вперёд. Получилось довольно громко и Хан посмотрел на Хёнджина, проверяя, не разбудил ли он его шумом. Но нет, тот спал, как убитый. Удостоверившись, что другу шум не мешает, Джисон сделал ещё пару шагов, пока не дошёл до двери, которая внезапно открылась, ударяя того по лбу. Чанбин не ожидал застать Хана, стоящим на двух костылях ногах. — Ой, а я со всех сил бежал к тебе, чтобы помочь до столовой дойти, а ты сам уже скачешь, как на своих двух. Животворящие костыли! — Да блять, Бин, ты нахуя дверьми размахиваешь? — Тише-тише, не ори здесь, а то спящую красавицу разбудишь. — Не разбужу. Слышал бы ты, как я громко прыгал с этими ебучими костылями, но видишь же — спит. — М-да. Когда он уже очухается? А то с тобой наедине тут страшно: злишься, орешь... — наигранное страдальческое выражение появилось на лице Чанбина. — Ну, разумеется, я злюсь и ору, ведь ты мне синяк только что поставил! Ещё и накурился, фу. — Что, от меня так сильно пахнет? — Пасёт, как от пепельницы. Чанбин принюхался к рукаву сорочки и пожал плечами, не заметив за собой сильного запаха. Парни поковыляли в сторону столовой. Они заняли свободный столик и принялись за ужин. Джисон, хоть и сетовал на пресный рис, но уплетал его за обе щеки, в отличие от Чанбина, через раз ронявшего палочки в тарелку. Есть левой рукой он не привык. Джисон наблюдал за его тщетными попытками затолкать еду в рот. Со каждый раз промахивался и попадал либо в щеку, либо мимо рта. — Может, сходишь за ложкой? — Нет. — Чанбин фыркнул, — Лучше ты покорми меня, Джисон-и. Джисон подавился, не ожидая услышать такое предложение. Чанбин рассмеялся. — Ладно, пожалею тебя, и, так уж и быть, схожу за ложкой. Джисон уже замахнулся на друга костылём, но, заметив, как на него смотрят посторонние люди, поставил его на место. Он удивился, когда к ним за столик подсел ещё один человек. Уëн поднял руку в приветственном жесте. Хан вопросительно изогнул бровь, подумав: "Приятель Бина? От него тоже сигаретами воняет." После этой мысли Чанбин не заставил себя долго ждать. Парень вернулся на своё место уже с ложкой. — Уëн! — Здарова. — парни дали друг другу пять, — Хей, познакомь меня со своим другом. Чанбин принялся представлять ребят друг другу, — Уëн, это Джисон, мой друг, а ещё мы учимся в одном классе. Джисон, это Уëн, и он живёт в соседней палате. — Приятно познакомиться, Джисон. — Чон протянул Хану руку через стол. — Взаимно, — неуверенно ответил он на рукопожатие. На самом деле, Джисон не умел вести себя с незнакомыми людьми. Он мог быть шумным и весёлым в компании друзей, но чтобы при незнакомцах... Определённо нет. Разобравшись с ужином и вернувшись в палату, парни обнаружили сумки с вещами от матерей около своих кроватей и проснувшегося Хëнджина. Тот лежал на кровати, смотря в потолок, и что-то невнятно бормотал. — Неужели белоснежка проснулась? — первым отходящего от наркоза друга заметил Хан. — Хочешь сказать, что пока мы ужинали, к нему приходил какой-то принц, и это был даже не я? — Чанбин изобразил возмущение. — Похоже, у тебя появился соперник. Джисон посмотрел на ту самую кровать, в надежде, что её загадочный хозяин объявился, но на ней по-прежнему никого не было. — И, кстати о сопернике... Чанбин взглянул на пустующую кровать, — Что, до сих пор не объявился? Где этот пацан пропадает? — Кто знает. А, впрочем, какое нам дело. Парни были рады снять с себя больничные сорочки и переодеться в уютную домашнюю одежду. Как только они закончили, Джисон вспомнил о сломанном телефоне, на который, наверняка, уже много раз позвонила его мать. — Хëн, срочно, дай мне свой телефон. Чанбин отдал свой гаджет Джисону. — Ну и зачем он тебе? Вопрос исчерпал себя сам, когда Хан переставил сим-карту из своего телефона в телефон Чанбина. — Не повезло тебе, конечно, с хозяином, Самсунг последней серии. Когда Джисон хватился своего телефона, было уже поздно: на экране высветилось множество пропущенных звонков от его родительницы. Хан тут же набрал её номер, предвкушая, как его будут отчитывать. — Мам, прости, у меня мобильник на беззвучке стоял... Да, спасибо за вещи. Пока. После недолгого разговора Хан сбросил трубку. — Почему не скажешь ей, что разбил его? — Не хочу доставлять проблемы. Пусть хотя бы сейчас за меня не беспокоится. Когда Хëнджин окончательно отошёл от наркоза, на часах было пол восьмого вечера, а это значило, что до отбоя оставалось два с половиной часа. В этот момент в Джисоне проснулось резкое желание выпить кофе, и, желательно, в тихом месте, где не будет слышен галдеж его братьев по несчастью. В столовой как раз находится автомат с растворимым кофе и всякими вкусностями, а после ужина туда мало кто заходит, поэтому для Джисона это — идеальный вариант. Он торопливо достал из кошелька тысячу вон и поплелся в столовую. Когда парень протянул руку к купюроприемнику, несчастная бумажка выпала из его руки и улетела под автомат. — Блять. Хан негромко выругнулся, понимая, что наклониться и достать купюру он не сможет из-за больной ноги. — Давай, я помогу. Незнакомец напугал Хана своим внезапным появлением. Веснушчатый парень достал из под автомата купюру и передал её Джисону, лучезарно улыбаясь. — Спасибо. — Хан выбрал нужную позицию и через несколько мгновений уже держал в руке стаканчик ванильного кофе. Незнакомец проделал всë то же самое и из автомата полился такой же напиток. — Ой, я же хотел взять Орео... Парень слегка растерялся, но повернулся к Хану с невинной улыбкой на лице. Эмпатия буквально сквозила из всех произносимых им слов, и Хан невольно проникался к нему доверием. — Прости, если напугал. Как тебя зовут? — Хан Джисон. — Приятно познакомиться, я — Ли Феликс. Мне семнадцать, я родился пятнадцатого сентября. — Мне тоже семнадцать, и я старше тебя на день. — Джисон улыбнулся. — О, тогда буду звать тебя Хëном. — Феликс отпил ванильный кофейный напиток из стаканчика. Хан оглядел парня, но не нашёл на нём ни бинтов, ни гипса, характерных для пациентов травматологического отделения, да и в целом Ли выглядел здоровым. — Почему ты лежишь здесь? — Слëг с аллергией. Каждый раз, как уровень пыли повышается, у меня начинается обострение, и я прохожу лечение в больнице. Хан мог лишь посочувствовать Феликсу, беря во внимание постоянно высокий уровень пыли в воздухе в Сеуле. — И долго ты уже лечишься? — Около пяти лет, а конкретно сейчас — уже неделю, и осталось столько же. Живу этажом выше, в третьей палате, так что можешь заглянуть, как надумаешь. А вообще, я всё в этой больнице знаю, и, если хочешь, могу провести экскурсию. — Я бы с радостью, только вот, — парень взглянул на свои ноги, — боюсь, мне будет тяжеловато ходить на экскурсии... Феликс осëкся и выглядел сконфуженным. — Ничего страшного, тогда я сам могу к тебе прийти. — Ага, четвёртая палата на этом этаже. Хочу предупредить, что у меня два очень шумных соседа, поэтому будь готов, что они начнут буянить. — Например? — Ну, кидаться тапками, подушками, громко слушать музыку и так далее. — Ты ещё не видел моих соседей. Слава всем богам, они съехали. Они как-то умудрились пронести с собой вино и пили его в туалете, но медсестра их спалила и наказала. Хан усмехнулся, — Ну знаешь, в сумку Чанбина я ещё не заглядывал. Мало ли, что там можно найти. — Это твой сосед, ведь так? Не его ли я видел с тобой в столовой? — Ну да, его и видел. — Джисон подметил, как внезапно заблестели глаза Феликса, — Но с нами ещё человек был, наверное, ты мог их перепутать. — Не волнуйся, Уëна я уже знаю. Ну, так что, могу я прийти завтра? Лучше всего во время сон-часа. — Приходи, конечно, но не боишься, что тебя заметят? — Не волнуйся, я так много раз уже делал: кладёшь вещи под одеяло, чтобы медсестра подумала, что ты спишь, а сам тихонько убегаешь из палаты. Схема рабочая. — Приму на заметку. Феликс попрощался с Джисоном и шустро убежал на третий этаж. Хан же побрёл назад, в свою палату. По возвращению обнаружилась главная недостающая деталь — хозяин кровати напротив. Парень лежал на ней в бессознательности, а в правую руку ему была введена капельница, совсем как у Хëнджина совсем недавно. — Оп-па, нашлась пропажа. И давно он тут? — Джисон смотрел на лицо спящего: красивые и весьма острые его черты очень шли его обладателю. — Да как только ты смотался, его и привезли. — отозвался Хван. — Понятно. — Хан наконец смог оторвать взгляд от нового соседа и присел на свою кровать. — Но, что куда более важно, — встрял Чанбин, — Чан никому из нас так и не написал. Разве он не хочет узнать, в порядке ли мы? Может, мы здесь умираем, а он и не знает. — Старший скрестил руки на груди, притворно дуясь на Криса. — Он и так знает, что мы в порядке. Джисон, вон, вообще уже скачет, будто не инвалид. — Хëнджин ответил другу, после чего удачно поймал подушку Джисона лицом. — Ты кого инвалидом назвал? — Ой, прости-прости. Телефон Чанбина затрезвонил. Хван и Джисон переместились на его кровать. — Ну надо же, опомнился. — Со взял трубку, поставив на громкую связь, — Алë-алë. Месье Кристиано? — Хей, Бин! — Крис поприветствовал друга, — Вы там как? Что с Хëнджином? Меня напугал его перелом и эта лужа крови. — Так напугал, что ты побоялся позвонить сразу и сделал это через несколько часов? — Авантюрный взгляд Чанбина скользнул по друзьям. Те согласно закивали, поняв, что он задумал. Парень сделал максимально тяжёлый вздох и сменил интонацию голоса на грустную. — Я... Я не хотел тебе говорить, но, — напряжённое молчание повисло на том конце трубки, — Джисон скоропостижно скончался от падения с костылей, а Хëнджин погиб в мучениях, пустив воздух в вену. Парни почти почувствовали, как Бан закатил глаза. — Тц, огребешь когда-нибудь за такие шутки, приколист. — Может быть. Но мне повезло, что ты меня любишь, так ведь? — Ага, в особенности. — голос Чана смягчился, — Так что у вас? — Наш фронт понёс потери в виде моей правой руки, ключицы Хëнджина и трёх ног Джисона. — следом за словами в Чанбина полетела оплеуха от Хана, — Но ничего страшного, ведь у него ещё вырастут. — Лодыжки, хëн, лодыжки! — последовало незамедлительное замечание младшего. — Ну, судя по вашим шуткам, всё в порядке. Вы своими пируэтами всех учителей напугали, к вашему сведению. И меня тоже. — Зато шоу удалось, а Джисон был его главным героем. — Ага, а ты — шутом. — добавил Хван. — Я завтра наведаюсь к вам после школы. Что-нибудь принести? — Ох, Чан, ты не представляешь, как я рад слышать эти слова! У меня ведь как раз нету сигарет. — Ты нагло пользуешься моим совершеннолетием, Бин. — На то ты и был дан мне Богом. — Ага. Ну, до связи. Парни попрощались и Чанбин сбросил трубку. Они и не заметили, как быстро стрелки часов подкрались к десяти вечера. Последние закатные лучи солнца освещали комнату оранжевым цветом, разливаясь по полу и стенам. Трое парней вернулись в комнату после вечерней гигиены и приготовились ко сну. Небо за окном смеркалось. На удивление, Чанбин, весь день из которого брызжала энергия, уснул первым. Хëнджину хватило получаса, чтобы уснуть под музыку в наушниках. А вот к Джисону, с утра казавшемуся таким усталым даже от пробуждения, сон шёл неохотно. Он пытался уснуть, закрыв глаза и сосредоточившись на дыхании, но через пять минут это невыносимо ему надоедало, и он снова их открывал. И так несколько раз. Хан повернулся на бок, и первым, на что попал его взгляд, был парень напротив. Перед отбоем к нему приходил лечащий врач и сообщил, что проснуться тот должен в течение часа. Похоже, он ещё не проснулся. Джисон вперил в него свой взгляд и внимательно разглядывал черты лица: длинные подрагивающие ресницы, слегка нахмуренные брови и темная чёлка, спадающая на... Открытые глаза.