Какой же ты всё-таки дурак, Саш...

Она сидела на полу в гримёрной. Витавшая в воздухе напряжённая тишина лишь изредка прерывалась беспокойными вдохами и звуками падающих на пол слез. В руке дымилась сигарета, и серый пар заполнял собой комнату. В голове до сих пор звучали его слова, так безразлично брошенные в ее сторону. А он ведь даже и не понял, насколько сильно задел ее чувства... Привык говорить, не подумав. Ему и в голову не могло прийти, что обычная перепалка перерастет в настоящий скандал. Серьезность происходящего он осознал, только когда она в слезах убежала за кулисы. И ему даже не хватило смелости последовать за ней... Он вообще боялся женских слез... Он в растерянности замер перед дверью гримёрной. Щека все ещё горела, вспоминая ее пощечину... Ещё какое-то время он просто стоял, не решаясь войти. Но услышав очередной всхлип, он, отбросив все сомнения, постучался. Услышав стук, она горько вздохнула и медленно встала. Подойдя к двери, она поколебалась с минуту, но все таки открыла, резко отвернувшись при этом от входящего и скрестив руки на груди. Не смотря на ее быстрый поворот, он все же успел разглядеть ее заплаканные глаза, размазанную по щекам тушь и сигарету, давно потухшую. Увидев все это, он вдруг почувствовал к себе такое отвращение... И ведь это он довел ее до такого... От этих мыслей стало ещё больше не по себе. Он медленно подошёл ближе. Она же хотела отстраниться, но он вдруг бережно положил свою руку ей на плечо. - Юль, прости, я дурак... - выпалил он на тяжёлом выдохе. Она лишь флегматично повела плечами и отвернулась. Но в зеркале, висевшем напротив, он увидел, как слеза скатилась по ее лицу... - Прости, я правда не думал, что ты так расстроишься... Сердце его сжалось. Он ведь любил этого человека, сильно любил... И видеть, как она плачет, было самым настоящим издевательством. - Нет, что ты, я совсем не расстроилась! - выдавила она, сдерживая подступающие слезы. - Знаешь, я совсем не умею просить прощения... Я терпеть не могу это все, и ты прекрасно это знаешь. Но, клянусь, я не думал, что так задел тебя. И сейчас, обдумывая происходящее, я не понимаю, как мог сказать такое своему самому близкому человеку... Юль, прости меня. Что-то в ее сердце кольнуло, и она обернулась. Он никогда ещё не говорил такого. Гулко брошенное "прости" - казалось, все, на что он способен. Он стоял, потупив взгляд, ожидая ответа. Но ответа не было; запутавшись в себе окончательно, она устало опустилась на бирюзовый диван, бросив сигарету в стоящую рядом урну. Спустя пару минут напряжённой тишины он осторожно присел рядом. Настолько близко, что даже расслышал ее неровное дыхание. Он аккуратно приобнял ее, и ещё одна предательская слеза безжизненно скатилась по ее скуле. Он протянул руку к ее лицу и осторожно провел ею по мокрой щеке. - Прости... - прошептал он еле слышно, обессиленно уткнувшись ей в плечо, и единственная слеза пробежала по его лицу, тут же затерявшись в тканях ее блузки. - Ладно, проехали... - голос ее звучал особенно хрипло. Она грустно улыбнулась и сильней прижалась к нему. - Какой ты всё-таки дурак, Саш... - только и сказала она, обвив руками его шею. Он лишь улыбнулся и обнял ее в ответ.