welcome home

      Итан отключил звенящий будильник и потянулся. Проведя рукой по пустой половине кровати и, окончательно просыпаясь, он бросил взгляд на часы на прикроватной тумбочке. Кажется, кто-то снова проснулся раньше и отключил первый будильник. Маленький жест внимания, возможно, для кого-то совсем незначительный, но Итан ценил подобные мелочи. Дополнительные пятнадцать минут сна. Он прислушался. Снизу доносились негромкие звуки чужой деятельности: позвякивала посуда, раздавались шаги и приглушённые голоса.       Поднявшись с кровати и накинув халат, он направился в сторону кухни. Комната Розы была открыта и, ожидаемо, хозяйки на месте уже не было. Уже у лестницы Итан уловил запах кофе и вафель. Он спускался настолько бесшумно, насколько возможно, ступеньки не скрипели, и заслугой это было не Уинтерса. Он снова почувствовал как тепло сжалось сердце и прошёл дальше, замерев в проёме.       Роза деловито держала в руках лопатку, сосредоточенно слушая то, что ей говорил Карл. Мужчина, низко склонившись и поглядывая на вафельницу, что-то ей рассказывал. Или же они снова договаривались, как тайком от Итана пронести в дом собаку. Это стало идеей фикс этой парочки ещё пару месяцев назад, так что, очевидно, Уинтерсу оставалось лишь принять, что скоро его баррикады с треском обрушатся — он не выстоит один против них. Впрочем, постепенно он уже и сам смирился с возможностью появления в доме шерстяного пыхтящего существа, а на прошлой неделе и вовсе поймал себя на мысли, что прикидывает, как лучше встроить дверцу для собак в их заднюю дверь.       В конце концов, скоро Рождество. Почему бы не побыть Сантой для двух самых дорогих ему людей.       — Так и будешь стоять в проходе, папочка? — раздался глубокий голос Карла. Итан поймал его насмешливый взгляд и улыбнулся. — Кофе стынет.       — Доброе утро, — он прошёл в комнату и подцепил Розу на руки. Девочка весело захихикала и взмахнула лопаткой, будто волшебной палочкой.       — Ты такой засоня, папа. Мы уже давным-давно не спим. Я превращаю тебя в сонную вафлю! — она коснулась лопаткой его лба.       — О нет, — Итан нацепил самое страдальческое выражение лица. — Но как я смогу забирать тебя со школы, если стану вафельным?       Роза задумалась и сменила гнев на милость.       — Ладно, — она снова взмахнула лопаткой и коснулась его лба. — Но только потому что ты развалишься под дождём.       Итан потрепал её по волосам и поставил на пол. В руки ему сразу всунули кружку с ароматным кофе. Привычное действие, только вот сама кружка явно была новой, такой у них раньше точно не водилось. Изображение собачьей морды взирало на него с керамики. Он успел поймать хитрые переглядывания Карла и Розы, и постарался не закатить глаза: их желание плести интриги и коварные планы совершенно не соотносилось с возможностью их осуществлять.       Сделав вид, что ничего не заметил, он прислонился к столешнице, и сделал первый глоток. Карл варил потрясающий кофе: в меру горький, насыщенный — то что нужно, чтобы начать день, когда за окном ещё совсем не светало. Итан снова поймал на себе чужой взгляд. Карл смотрел на него так, как смотрел всегда: с монументальным спокойствием и лёгкой хитринкой, скрывающейся в морщинах возле глаз. С толикой обожания, от которой Итан плавился до сих пор, хотя прошло уже несколько лет.       Он боялся, что это пройдёт, как прошло с Мией. Что рано или поздно Гейзенбергу наскучит или что быт и недомолвки сожрут их с потрохами и попляшут на остатках того, что составляло когда-то их незамысловатое счастье. Но, как оказалось, Карл вцепился в него слишком сильно, чтобы позволить подобному произойти. В него, и в Розу, и в дом, который он так старался превратить для них в самое спокойное и безопасное место в мире.       После завтрака Итан занимался тем, что собирал Розе обед. Когда работа позволяла, например, как сегодня, до школы её подбрасывал Карл. В иные дни это делал Итан, не столь обременённый графиком, будучи на удалёнке, если только с утра не стояло какого-то важного совещания. И порой она ездила сама, на автобусе. У них был тихий городок, но он всё равно волновался, отпуская её одну и знал, что Карл — тоже, пусть и не показывал этого, предпочитая отшучиваться.       Карл в целом редко говорил о чувствах или переживаниях, предпочитая показывать всё делом. Так, например, он действительно превратил их дом в настоящее убежище. Монтана, куда Уинтерс переехал после развода с Мией, была достаточно северным штатом, чтобы вопрос с холодными зимами стоял остро. Карл позаботился об этом почти сразу, хоть они и были тогда знакомы от силы пару месяцев. Утеплил полы, по которым ползала тогда ещё малышка Роза, установил прочные окна и двери, сквозь которые не сумел бы пробраться ни один сквозняк. А ещё сооружал для Розы замысловатые игрушки из самого разного барахла, которое находил на работе, и она неизменно предпочитала их любым плюшевым зверям и куклам.       Как раз в момент, когда Итан закрывал ланч-бокс в форме летучей мыши, со спины подошёл Карл и уткнулся ему в шею. Уинтерс улыбнулся, не отрываясь от упаковывания обеда в пакет. Горячее дыхание обожгло кожу, вызвав волну мурашек.       — Выспался? — привычно спросил Карл.       — Выспался, — хмыкнул Итан, разворачиваясь к нему лицом. — Какие планы на день?       Мужчина пожал плечами. Несколько седых прядей выбились из собранных на затылке волос и свисали на лицо.       — В мастерской пара заказов, так что если ничего нового не упадёт — приду пораньше. Ближе к Рождеству у всех, как обычно, начнут гореть задницы, тогда и буду зашиваться.       Итан поцеловал его.       — Ты же понимаешь, что я притащу собаку? — спросил он полушёпотом. — Только скажи какую она хочет.       Карл усмехнулся.       — Тяжёлая ситуация, папочка. У неё ровно такие же планы, — он дёрнул бровью. — Если только ты не хочешь сразу двух?       Итан отрицательно покачал головой.       — Я ищу силы смириться с появлением в моей жизни ещё одного лохматого слюнявого монстра, не играй с моим терпением, — фыркнул он.       — Мм, — Карл склонился ближе. — Так значит я лохматый, — он поцеловал Итана в уголок губ. — И слюнявый? — ещё один поцелуй.       — И абсолютно невыносимый, — добавил Итан, удобнее устраиваясь в крепких руках.       — Мы опаздываем, а они тут сюсюкаются! — раздался высокий голос. Роза, уже одетая и с рюкзаком наперевес, схватила со столешницы ланч.       Карл засмеялся, выпуская Итана из объятий. Уинтерс поцеловал дочь в макушку, поправил ей шарф и шапку, когда она накинула куртку. После Техаса погода здесь казалось невообразимо жестокой, даже спустя столько лет жизни. Когда они периодически летали к Мие, этот контраст всегда сшибал его с ног, и было сложно не завидовать не осознающим своего счастья южанам.       И всё равно стоило только уехать, как ему хотелось как можно скорее вернуться в чёртову холодную Монтану.       — Пока, папа! — Роза птичкой вылетела из дома, и запрыгнула в машину. В этот раз приличия ради даже не стянула шапку.       Карл мягко поцеловал его, перед тем как выйти следом.       — Не засни, а то твоё начальство опять начнёт угрожать переводом в офис.       — После твоего кофе уснёшь, — фыркнул он. — Иди уже.       Проводив машину взглядом до конца улицы, Итан закрыл дверь и прошёл в дом. Уличный холод всё-таки пробрался внутрь, так что он налил себе ещё одну кружку кофе, прежде чем закинуть посуду в посудомойку и подняться наверх.       Значит, собака. Хотелось бы верить, что Роза ограничится кем-то маленьким и сговорчивым, но он достаточно хорошо знал характер дочери. Итан лишь молился, чтобы зверь был поменьше алабая или хаунда, и не настолько шерстяной, как самоеды. А ведь зимы тут холодные, на улице не оставишь.       Вспомнив о коварном плане дочери и Карла, поднимаясь по лестнице, он снова бросил взгляд на кружку. Но в этот раз вместо изображения собаки там появилась окровавленная пасть уродливого существа, которое бросилось вперёд. Итан почувствовал запах грязной шерсти, железа и гниения. Он оступился, выронил кружку и почувствовал, что падает.

***

      — Блять, Итан!       Кто-то держал его, крепко и осторожно.       — Итан, очнись!       Голова раскалывалась и пульсировала. Во рту стоял мерзкий привкус. Он застонал, пытаясь открыть глаза.       Над ним висело лицо Карла. Весьма обеспокоенное лицо.       — Чёрт! Ты напугал меня до усрачки! Что произошло?       Итан попытался сесть, но Карл удержал его в лежачем положении.       — Нихуя. Ты не двинешься с места, пока сюда не приедет врач.       — Я… Сам…       Карл отрицательно покачал головой.       — Нет. Ты пизданулся башкой с лестницы. Надо чтобы тебя осмотрел доктор, — настойчиво повторил он и осторожно провёл рукой по лбу Уинтерса. Холодная с улицы ладонь казалась облегчением и Итан подался ей навстречу. — Как ты себя чувствуешь?       — Как дерьмо, которое не сумело удержаться на ступеньке, — попытался пошутить он, но судя по поджатым губам Карла, тот был не сильно впечатлён попыткой. — Всё нормально, Карл, честно, — Итан не глядя нащупал его руку и сжал так крепко, как мог, что в его положении, было, вероятно, не очень сильно.       — Что случилось? — повторил вопрос Карл, всё-таки помогая Итану в его попытке принять сидячее положение.       Уинтерс нахмурился, пытаясь вспомнить. Головная боль перешла в глухую и отдавалась только пульсом в ушах. Тошноты не было, оно и к счастью.       — Я шёл наверх… Как только вы уехали, — он сглотнул вязкую слюну и снова почувствовал во рту мерзкий привкус. — Карл, дай, пожалуйста… — он не успел ещё договорить предложение, когда мужчина уже подскочил в сторону кухни и вернулся мгновение спустя со стаканом воды. Сделав первый глоток, Итан застонал от удовольствия. Карл дал ему сделать ещё пару, прежде чем отобрал стакан, не принимая возражений.       — Мы не знаем, как сильно ты ударился. Если не затошнит, допьёшь, — мужчина внимательно заглянул в глаза Итану. Столько беспокойства. Он снова сжал его холодную ладонь в своей.       — Я… — продолжил он. — Мне показалось… — он нашёл глазами кружку с кофе, которую выронил утром. Конечно, на ней было изображение мультяшной собаки. Никаких оживших окровавленных пастей. — Мне показалось, что я увидел что-то, — складка между бровей Карла стала глубже, и Итан попытался его успокоить: — Наверное, это от удара. Всё в порядке, Карл.       — Что ты увидел? — настойчиво спросил он.       — Неважно… — начал было Итан, но столкнувшись с серьёзным взглядом лишь вздохнул. — Морду. Кровь. Клыки. Прочую жуть, — с каждым словом лицо Карла словно сильнее каменело. — Брось, ничего серьёзного, — попытался убедить его Итан.              В конце-концов, ему ведь могло привидеться и после удара?       Врача и весь осмотр в целом Итан помнил смутно. Он с лёгким сердцем оставил всё на откуп Карла — тот едва ли не записывал каждую мелочь, которую говорила доктор. Ему настоятельно порекомендовали взять больничный, чтобы не напрягать голову, а ещё ехать в больницу при первых признаках ухудшения состояния.       — Ну и стоило поднимать шум, — пробормотал Итан, пока Карл помогал ему подняться в спальню.       — Ну, во-первых, стоило, — Карл был непоколебим. — Во-вторых, — он невесело усмехнулся, — не зря же твоя компания выкидывает столько бабок на твою страховку.       Итан тоже нашёл в себе силы усмехнуться.       Карл довёл его до кровати, и, пусть в этом и не было необходимости, Уинтерс позволил о себе позаботиться. Больше ради самого Карла, потому что чувствовал, как тому это нужно.       — Я в порядке, — повторил он, как мантру. — Всё хорошо.       Всё ещё не убеждённый, мужчина склонился вперёд, мягко касаясь лба Уинтерса своим.       — Блять, Итан, я чуть богу душу не отдал. Не пугай меня так больше, — произнёс он. За этими словами стояло столько страха и боли, что больно становилось физически.       Итан потянул Карла на себя и поцеловал.       — Я тоже тебя люблю, — произнёс он. Карл мягко улыбнулся, его серо-зелёные глаза сверкнули в отблеске прикроватной лампы. — Сколько времени? — спросил он, нахмурившись.       Карл целомудренно коснулся губами его лба.       — Как раз самое время чтобы я выехал за Розой.       — Господи, — облегчённо выдохнул Итан, чувствуя, как наваливаются усталость и сон. — Как хорошо, что она этого не видела, — Карл мягко провёл рукой по его волосам, мягко массажируя голову, избегая затылка, которым Уинтерс приложился на лестнице. — Чем я вообще тебя заслужил, Гейзенберг, — фыркнул он, уже прикрывая глаза.       В ответ не раздалось ни шутки, ни смешка, но Итан этого уже не услышал.       Карл снова хмуро оглядел его и что есть силы потёр лицо.       — Не знаю, Итан, — произнёс он. — Я не знаю.

***

      Прошла уже пара недель с момента падения. Головных болей не было. Не было и тошноты или головокружений. Даже если бы он сам что-то упустил из виду, Карл бы обязательно заметил — после инцидента Итан стал часто замечать на себе обеспокоенный взгляд. Мужчина не давил с заботой, не допрашивал каждый час о самочувствии, но явно поставил целью сделать так, чтобы подобного больше не повторилось.       Итан ценил это. Он сам не знал как повёл бы себя, случись подобное с Розой или с самим Карлом. Вероятно, был бы куда назойливее и заставил пройти МРТ. Так что на все пойманные взгляды он отвечал успокаивающей улыбкой и чувствовал, как с каждым днём напряжение рассеивалось.       От того ещё страшнее было то, с чем ему приходилось сталкиваться, пока Карл не видел.       На прошлой неделе он прошёл ночью на кухню, после того как засиделся над отчётом, и едва не выронил стакан, потому что ему показалось, будто на его левой руке не хватает двух пальцев. Фантомной болью прошило до плеча, прежде чем он судорожно нащупал включатель и убедился, что все пальцы на месте. Казалось бы, такое можно списать на утомление и последствия травмы, но однажды утром он просто не узнал самого себя в отражении зеркала. Нет, не так. Он узнал себя, он знал, кто в отражении, но разве так он сейчас выглядел? Итан вздрогнул, потому что ему показалось, будто он смотрит на мертвеца. Человека, которого не должно существовать. Его прошибло ознобом, и только крепкий кофе и смех Розы помогли с этим справиться.       Он стал бояться спать у окна. Отчего-то появилось стойкое ощущение, что что-то должно случиться. Что-то может ворваться и разрушить его жизнь. Под абсолютно благовидным предлогом он устроил полную перестановку во всём доме, особенно уделяя внимание их спальне и спальне Розы.       Итан не мог понять, откуда брались эти мысли. В один день он всё же посетил врача, но исследования не показали никаких аномалий, все результаты были в норме.       Рассказывать о своих кошмарах он не решился.       А снилось разное. Гниение, плесень, болота и разложение. Кровь, так много крови. В этих кошмарах была Мия, которая бросалась на него то с ножом, то с бензопилой, и порой он убивал её, пытаясь защитить самого себя. Кошмары были очень болезненными, и казалось, будто часть этой агонии проникала из снов в реальность. После них Итан просыпался утром совсем разбитым, но собирал себя в кучу, прежде чем появиться перед Розой и Карлом. Он не хотел волновать их и трусливо надеялся, что это пройдёт само собой, и надо лишь дать себе время.       Все вместе они постепенно готовили дом к Рождеству. Развесили гирлянды, притащили ель — несомненно самую-самую красивую и пушистую, потому что Роза выбирала практически целый час, и украшали её допоздна, наплевав на режим. День был насыщенным и ярким, в воздухе пахло хвоей и предстоящими праздниками. Роза была так счастлива, развешивая игрушки, и всё не переставая говорила о спектакле, в котором будет участвовать в школе. Карл посадил её на плечи, и они повсюду расклеили вырезанные из бумаги снежинки, а потом приготовили яблочный пирог и всё уляпали в тесте. За весь день Итан ни разу не вспомнил о своих кошмарах.       И именно этой ночью ему приснился Карл.       Он был в шляпе, длинном грязном плаще и очках. Последнее не было чем-то из ряда вон — из-за чувствительных глаз он часто носил очки даже зимой, но во сне всё было не так. Карл надвигался неотвратимо, он был угрозой, хотел причинить боль. Его окружали звери, те самые, с клыкастыми пастями, готовые наброситься в любую минуту. Он говорил что-то, но слов было не разобрать. Оставались лишь ощущения боли, страха, злости. Клокочущей в груди ярости.       Итан проснулся, когда железная арматура впилась ему в плечо.       Мгновенно зажёгся свет лампы и перед собой Итан увидел существо из кошмара. Как оно выбралось, как сумело пробраться в реальность? Уинтерс понимал только одно — надо бежать, надо найти Розу, любыми силами, любой ценой. Он отпрянул от чудовища, едва не свалившись с кровати, и только когда монстр поймал его за руки, не давая упасть, Итан увидел, что перед ним лишь Карл.       Карл.       Он мгновенно обмяк, словно из груди выкачали весь воздух. Бешено бьющееся сердце отдавалось в ушах. Карл осторожно привлёк его к себе, пряча в своих объятиях, и Итан понемногу возвращал себе контроль над собственным телом, вдыхая родной запах. Карл пах шампунем, мускусом и яблочным пирогом. Он пах домом и это заземляло лучше всего. Он тихо мурлыкал что-то под нос. Итан узнал мелодию: когда Роза заболела и капризничала особенно сильно, Карл караулил у её постели всю ночь, напевая эту колыбельную, успокаивая.       — Кошмары? — раздался над ухом его глубокий, низкий голос.       — Просто пиздец какая жуть, — выдохнул Итан. Адреналин схлынул, оставив его полностью опустошённым.       — Не хочешь рассказать? Моя бабка говорила, что это лучший способ прогнать сон, — Карл успокаивающе водил ладонью по спине.       Итан задумался. Рассказать. Стоит ли? Казалось, это только сильнее оживило бы те ужасы, позволило бы им пролезть в реальность и сводить с ума уже здесь. Но Карл держал так крепко и уверенно, что с каждым мгновением страхи рассеивались, прячась по дальним углам сознания.       — Мне приснился ты, — Итан постарался вложить в голос как можно больше иронии, чтобы это не звучало так обречённо. — У тебя была дурная шляпа и ахуенно здоровая бандура, — он почувствовал, как поглаживания вдруг прекратились. Карл отстранил его от себя, заглядывая в глаза.       — Итан, — произнёс он так серьёзно, что по коже пробежал холодок. — Мне надо чтобы ты верил в одну вещь. Чтобы ты запомнил её несмотря ни на что, хорошо?       Нахмурившись, Уинтерс кивнул.       — Я никогда не причиню вреда тебе или Розе, — Карл крепко сжал его плечо. — И сделаю всё, что в моих силах, чтобы никто другой тоже не сумел. Мне нужно, чтобы ты это знал.       Итан смотрел в зелёные заспанные глаза, на след от подушки на щетинистой щеке. Он рукой закопался в растрёпанные ото сна серые волосы. Когда они только познакомились, он решил, что мужик красился — казалось, Карл слишком молод, чтобы быть таким седым. Когда он поделился с ним этой мыслью, несколько лет спустя, Гейзенберг лишь рассмеялся своим глухим низким смехом, от которого у Итана до сих пор теплело где-то в животе.       — Я знаю, — улыбнулся он. — Я защищаю тебя и Розу, ты защищаешь меня и Розу. Простой план.       Карл выдавил из себя ответную улыбку.       — Я люблю вас. Сделаю всё, что смогу, чтобы вас уберечь.       Итан почувствовал, как много скрывалось за этой фразой. Он сжал ладонь у себя на плече и фыркнул.       — Убереги нас от налоговой декларации. Жду января с ужасом, — поняв, что Карл всё ещё напряжён, Итан вздохнул, признавая поражение. — Это не первые кошмары.       Гейзенберг поджал губы.       — После падения, да? — спросил он.       Итан кивнул.       — Начались неделю-две спустя, — он хмыкнул. — В нескольких меня пыталась убить Мия, так что, не принимай на свой счёт. Хотя я могу понять, почему мой мозг решил выдать гоняющуюся за мной с ножом бывшую, — попытался он снова пошутить.       Карл лишь дёрнул уголком губ, но Уинтерс чувствовал, что тот всё ещё напряжён. Что ж, Итан знал как с этим разобраться и как стряхнуть с себя остатки кошмара. Он перекинул ногу, усаживаясь на Карла верхом, и мягко толкнул его на подушки. Руками прошёлся по торсу, по смуглой коже плеч, и ощутил, как перекатываются под подушечками пальцев, мышцы. Работа с железом позволяла Карлу оставаться в форме, хотя сытная семейная жизнь накладывала свой отпечаток. Итан любил это. Любил то, каким домашним стал этот человек.       — Итан? — Карл вскинул одну бровь, но было ощутимо заметно, как такое простое действие разгладило морщинки у него на лбу.       — Карл? — поддразнивая спросил Уинтерс, словно бы невзначай потеревшись пахом о пах, наслаждаясь тем, как потемнели глаза мужчины.       В момент, когда руки Карла оказались у него на спине, Итан выключил лампу.

***

      — Ты была просто великолепна! — Итан подхватил дочь на руки, крепко её обнимая. Пенопластовые драконьи крылья не облегчали задачу, но он справлялся.       — Правда? Честно-честно? Я чуть не забыла строчку в конце, но посмотрела на вас и сразу вспомнила!       — Ну не зря же мы столько репетировали, — довольно протянул Карл, забирая Розу у Итана. — Ты просто настоящая звезда! — он подхватил её покрепче и поднял над головой. Девочка весело рассмеялась. - Что дальше? Голливуд? Бродвей?       Они прошли к выходу из школы, пока Роза не переставая щебетала о том, как прошёл спектакль. У дверей Карл поёжился, натягивая куртку.       — Я погрею тачку, постойте пока здесь. Негоже такой звезде путешествовать в холодной карете, — он подмигнул Розе и девочка, старательно поджимая губы, чтобы не рассмеяться, благостно кивнула, соглашаясь.       — Да, да, — сказала она. — Звёзды ездят исключительно на прогретых сидушках!       Карл вышел и Итан принялся одевать Розу. До машины было всего ничего, но ветер разбушевался не на шутку, и не хватало им только свалиться с простудой под конец года.       — Папочка, — позвала Роза.       Итан поднял глаза и столкнулся с внимательными серыми глазами дочери.       — Что, звёздочка? — спросил он, не переставая застёгивать пуговицы.       — Ты сделаешь для меня кое-что?       Итан хмыкнул. Вот они и подошли к разговору о собаке. Весьма хитрый ход — перехватить его сейчас, после выступления. А он-то уже решил, что они с Карлом в канун Рождества просто ткнут собачей мордой ему в лицо.       — Смотря что, — улыбнулся он.       — Ты должен найти меня, папа, — произнесла она и голос прозвучал совсем иначе.       Итан резко поднял голову. Роза не отрывала от него внимательного серьёзного взгляда.       — Что? — растерянно переспросил он.       — Найди меня, — настойчиво произнесла она.       — Роза, что ты…       — Машина для звезды первого класса и её весьма симпатичного отца готова! — Карл вошёл в школу, занося с собой уличный мороз и ветер, но холод, поселившийся внутри у Итана, был с этим никак не связан.       — Даа! — воскликнула Роза, снова возвращаясь к прежним интонациям. Итан вглядывался в её лицо ещё несколько мгновений, прежде чем торопливо закончил повязывать шарф.       Девочка выскочила из дверей, Карл направился следом, но обернулся, поняв, что Итан не торопился следом.       — Всё в порядке? — спросил он.       Какой же хороший был день.       — Да, — улыбнулся Итан. — Резко поднялся.       Карл расслабился.       — В нашем возрасте уже не поскачешь, — он усмехнулся, придерживая дверь. — Впрочем, не то чтобы это нас останавливало, да?       Итан хмыкнул и прошёл вперёд, пихнув Карла в плечо.       Из головы не выходило лицо Розы, не по-детски серьёзное.       «Найди меня, папа».

***

      Итан ощущал, как с каждым днём дела становились всё хуже и хуже. Роза больше не выкидывала ничего подобного, но ночные кошмары с новой силой принялись терзать реальную жизнь. Он превращался в параноика, дёргался из-за пустяков. Даже Карл перестал источать спокойствие и уверенность, и теперь казалось, что дом, который они так долго собирали по кусочкам, будто бы начал рассыпаться.       Одним днём, когда Карл ушёл на работу, Итан не сумел найти ничего, что говорило бы о Розе. В целом, о том, что в доме живёт ребёнок. Исчезло всё: тарелки с диснеевскими принцессами, старые поделки Карла, царапины на паркете от коньков, следы от мелков на столешнице, даже кропотливо вырезанные снежинки. Комната Розы была пуста. Чистые обои, ковролин без пятен и больше ничего. В панике Итан едва не перевернул весь дом, надеясь обнаружить хоть какую-то мелочь, завалившуюся за диван игрушку, или фотографию, хотя бы одну фотографию, Боже, нет, не отнимай её у меня снова.       Снова?       Итан сполз по стенке на пол в коридоре, зарылся пальцами в волосы и потянул. Взгляд маниакально метался от одной пустой стены к другой.       Он очнулся, только когда услышал, как захлопнулась входная дверь и раздались голоса Карла и Розы. В комнате, напротив которой он отключился, всё стояло на своих местах. На окошке поблёскивали гирлянды, у подножья кровати лежали драконьи крылья.       Итан поднялся и повёл затёкшей шеей. Он уже даже начинал привыкать к тому, что его мозг выкидывал такие штуки.       Карл поймёт, заметит, что что-то не так. В его глазах снова появится это беспокойство, от которого узлом сворачивались внутренности.       Даже Роза в последнее время, словно чувствуя состояние отца, стала тревожной и вялой. Она меньше смеялась и чаще старалась остаться одна — Итан порой находил её, молчаливо играющую с игрушками в углу комнаты, не предпринимающую никаких попыток вовлечь в игры их с Карлом, как бывало раньше.       Он остро чувствовал, как изменилось настроение в доме в последний месяц. Как изменилось его восприятие окружающего. Дошло до того, что теперь Итан был уверен: у него нет двух пальцев на левой руке. Безымянный и мизинец теперь не ощущались настоящими, вплоть до того, что у них пропала чувствительность. Позавчера он пролил на них кипяток и ничего не произошло. И это даже не показалось странным. Только где-то глубоко внутри зашевелилось разочарование. А дальше под ним — ещё не ясное, но такое тяжёлое и болезненное горе.       Итан спустился вниз и улыбнулся раскрасневшимся с мороза Розе и Карлу. Казалось, что за последний месяц он стал профи в притворстве, но, видимо, его семью не проведёшь.       — Ты в порядке, папочка? — обеспокоенно спросила Роза.       Итан привычно подхватил её на руки и поцеловал в холодный нос.       — В полном, милая, — он повёл затёкшей шеей. — Заснул на диване и теперь не могу повернуть голову.       Роза положила холодную ладошку на шею Итана.       — Я подарю тебе на день рождения подушку! — выдала она. — Типа тех, что для самолётов.       — Отличная идея, — поддержал Карл. — А теперь марш мыть руки, а то я сожру с голоду вас обоих!       Засмеявшись, Роза спрыгнула из рук Итана и понеслась вверх по лестнице.       — Ну так, — начал Карл, снимая куртку. — Что на самом деле случилось? Опять галлюцинации?       Итан признался в какой-то момент, но даже так он не рассказывал ему и половины.       — Нет, — всё же солгал он в этот раз. — Наводил уборку после работы и присел всего на пять минут.       Карл не купился.       — Поедешь к врачу? — спросил он, приблизившись.       — После Рождества, — кивнул Итан, обнимая мужчину. — Я уже записался. Всё будет хорошо, — ебучая мантра. — Как же я хочу, чтобы всё было как раньше, — произнёс он, крепче сжимая Карла в объятиях. Всё такой же монументальный, пахнущий домом и морозом, но легче не становилось. Холодные губы коснулись уха.       — Да, — согласился Карл.

***

      — Карл, — прошептал он однажды ночью. — Карл.       Мужчина проснулся практически мгновенно.       — Что случилось? — обеспокоенно пробормотал он.       Итан поймал руку, потянувшуюся к ночнику.       — У меня нет сердца, — произнёс он. Приложил чужую ладонь к своей груди. — Чувствуешь? Там ничего не бьётся.       Карл тяжело выдохнул и прильнул ближе. Стал покрывать поцелуями грудь, лицо, шею.       — Самое большое сердце, — говорил он в промежутках. — Самое большое. Нашёл там место даже для меня. Бьётся так сильно и громко.       В конце концов Итан сумел заснуть.

***

      Он чувствовал, что всё случится на Рождество. Нутро выло с каждым днём всё громче и какая-то часть разума умоляла забыть, забыть, забыть последний месяц, словно страшный сон. Но он не мог. Всё подходило к концу.       Итан снова открыл глаза в спальне, проснувшись от будильника.       Сегодня Рождество. Во время вчерашней поездки они закупились продуктами и изо всех сил делали вид, что у них всё нормально. На мгновение даже показалось, будто стало легче.       Но перед сном он едва не вытолкнул Карла из постели. Карл не должен был там находиться. Он не друг, и уж тем более не любовник. Для Итана это осознание было ясным как день, Карл Гейзенберг — опасен.       Он долго сверлил мужчину взглядом, пока тот не ушёл спать на диван. Спокойнее от этого не стало. Стало пусто, глухо и тяжело, но Итан не мог ничего с собой поделать.       Он сходил с ума.       Сегодня Рождество. Он повторял как мантру, что надо лишь пережить сегодняшний день. Завтра Карл отвезёт его в больницу, Итан уже позвонил и перенёс приём, чем скорее, тем лучше, но именно сегодня он был нужен своей семье как никогда.       Он выбрался на кухню. Розы не было, был только Карл. Мужчина обернулся, отрываясь от приготовления завтрака. Они столкнулись взглядами.       Часть Итана хотела как прежде — подойти, обнять, попытаться объясниться. Перед ним стоял человек, с которым он готов был прожить всю свою жизнь так, что же не так? Почему в то же время другая его часть, хотела бежать так быстро и так далеко, насколько возможно?       Он не мог понять, откуда на языке появилось это горьковатое чувство предательства.       — Что происходит, Карл? — спросил он, наконец.       Мужчина потёр глаза и посмотрел на него болезненно, тяжело.       — Может оставим это на завтра? Сегодня праздник, — попытался он, но Итан лишь покачал головой.       — Мы оба знаем, что завтра не будет.       Он произнёс это и понял, что так и есть. Отчего-то пришло чёткое осознание, что сегодня всё закончится.       Карл кивнул, соглашаясь.       — Итан… — начал было он, когда вдруг на лестнице раздался быстрый топот ног.       — Сегодня? — закричала Роза. На её лице была широкая улыбка. — Я думала, ты привезёшь его завтра! — в одной пижаме и тапочках она бросилась к двери, ведущей на задний двор. — Собака! У меня будет настоящая собака!       Итан бросил недоумённый взгляд на Карла, но тот выглядел удивлённым в равной степени.       — Я никого не привозил, — произнёс он.       Мгновение спустя оба уже оказались на улице.       Итан не чувствовал декабрьского холода, он больше ничего не чувствовал. Только ужас.       Во дворе стоял волколак и Роза в восторге неслась к нему, будто перед ней был самый милый пёс на свете, а не уродливое мутировавшее существо.       Волколак зарычал и Итан бросился вперёд, но Карл его опередил. Мужчина взревел так громко и отчаянно, что волоски на затылке Итана зашевелились.       Всего мгновение, когда Розу ещё можно ухватить за пижаму, и оно упущено. В резком порыве снега она исчезла вместе с чудовищем, так, словно её никогда и не было.       Карл рухнул на землю, по инерции пропахав собой сугроб, и Итан упал на колени следом.       Он ничего не чувствовал, наступило полное отупение. В голове не было ни единой мысли и сердце — сердце не билось.       Конечно, оно не билось.       Поднявшись, Гейзеберг долго смотрел на свои руки, и, в конце концов, Итан встал и развернулся в сторону дома. Но дома уже не было. Они вдвоём остались посреди снежной пустыни.       Только вот, это уже не пустыня. И не пригород Монтаны.       Это старая румынская деревня.       Он обернулся, поймал безумный взгляд Карла, и в этот момент из ниоткуда возникла стая чёрных птиц. Они окружили Уинтерса, завертелись, закручиваясь безумной воронкой, словно птичье торнадо, и их гвалт был таким громким, таким оглушающим, что звериный вой Гейзенберга был практически не слышен.       Итан зажал уши руками и закричал.