Завтрак в постель

Чарли начал поскуливать в половине шестого утра. Процокал когтями по паркету от своей лежанки до кровати хозяина, покрутился, ткнувшись чёрным мокрым носом в ладонь Дэвида. Аллен дёрнул свесившейся с кровати рукой, поморщился сквозь сон, наощупь почесал пса между лохматыми ушами. Чарли лизнул его руку, а Маркус откинул с себя тонкое одеяло, сел и принялся одеваться. — Ты куда, выходной же? — хрипло пробормотал Дэвид, повернув голову на колебания матраса. — Погуляю с Чарли. Спи, — негромко отозвался Маркус, подтягивая резинку спортивных штанов. — Да я сейчас встану… — вяло запротестовал Дэвид. Выбираться из нагретой за ночь постели ему совсем не хотелось. Оставаться одному, впрочем, тоже. — Говорю же, спи, — Маркус умел быть непреклонным, — ты за эту неделю и так порядком вымотался. Мы быстро. Дэвид отключился даже раньше, чем Маркус договорил. Поправив одеяло и легко коснувшись губами скулы Дэвида, он натянул толстовку с капюшоном и взял шлейку. Чарли послушно дал себя одеть — строгое воспитание бывшей служебной овчарки не подразумевало иных вариантов, к тому же за последние месяцы он успел привыкнуть к лёгким рукам Маркуса, дарящим ненавязчивую ласку, ловко справляющимся с колтунами в густой чёрной шерсти и умело цепляющим поводок. За ночь на улицы Детройта выпало немного снега, и он тонким слоем покрыл тротуары и скамейки в ближайшем сквере, где располагалась площадка для выгула. Маркус и Чарли неспешно прошли привычным маршрутом, встретив по пути нескольких знакомых собак и их хозяев — для них он не был андроидом из телевизора, пластиковым политиком, лидером ИИ-революции. Быть простым соседским парнем с собакой оказалось весьма приятным опытом: ни тебе интриг, ни изматывающих переговоров и пламенных речей, ни борьбы за права целой новой расы и необходимости постоянно держать лицо. Обыкновенная размеренная жизнь. Разве не прекрасно? Через полчаса Чарли повесил хвост, устав — возраст сказывался на длительности прогулок, и Маркус направился с ним в сторону дома. Дэвид всё ещё спал. Вымыв лапы псу, Маркус проследил взглядом за Чарли до его лежанки, прикрыл дверь в спальню и отправился готовить завтрак. Сегодня стоило сделать что-то особенное. Он заварил свежий чай, тщательно взбил молоко и яйца для воздушного омлета, поджарил грибы и полоски бекона. Маркусу нравилось готовить и раньше, но жизнь с Дэвидом предоставляла такую возможность чаще. В выполнении домашней рутинной работы — той, ради которой он когда-то был запрограммирован (самим Элайджей Камски, между прочим) — было какое-то умиротворение, отказаться от которого он бы не хотел несмотря на все упрёки сторонников радикального освобождения андроидов от человеческой эксплуатации. Хотел ли он быть героем?.. При всём многообразии возможностей в ноябре 38го у него просто не было другого выбора. Собрав завтрак на поднос, он отправился в спальню, одновременно давая команду автоматическим шторам. Дэвид прищурился от тусклого зимнего света и потянулся, хрустнув плечом. — С днем рождения, Дэйв, — улыбнулся Маркус, опустив поднос на прикроватный стол. — Спасибо, — Дэвид глянул на поднос, оживившись, а затем (почти сразу) на задницу наклонившегося Маркуса, — вау, завтрак в постель?.. И как же тут устоять. — Именно. Ты голоден? — поинтересовался Маркус, присаживаясь на край кровати и машинально разглаживая складки одеяла рядом с собой. — Ещё как... Уголки губ взъерошенного после сна Дэвида растянулись в лукавой улыбке. Поймав ладонью шею Маркуса, он потянул его на себя, откидывая одеяло. Маркус шумно выдохнул, позволяя себя увлечь. Дэвиду он мог позволить практически всё, а сегодня – тем более. Выдох опалил шею, губы мазнули по линии челюсти, лаская смугловатый скин с лёгкой щетиной. Маркус навис, переступая коленями по матрасу, кончиками пальцев скользнул по шраму на рёбрах, но Дэвид уже перехватил его губы и… ради таких вот моментов ему хотелось чаще брать выходные и снова и снова приходить домой. От поцелуев Дэвида, от его горячих ладоней, блуждающих по телу, у Маркуса закружилась голова. И сбой системы координации тут был совсем не причём. Он смахнул выскочившие уведомления, склонился ниже, обхватывая губами язык и считывая, как у Дейва в тот же миг подскакивает к сотне пульс. У его Дэвида, который даже на спецоперациях сохраняет выдержку и хладнокровие. Это опьяняет — то, что они творят друг с другом на каком-то глубинном уровне просто оказываясь в одной комнате. Одной кровати. Зная, что никуда не надо спешить, как сегодня, или, наоборот, когда у них есть только пятнадцать минут. Корпус нагревается. Невозможно оторваться от мягких горячих губ. Ладонь Дэвида проскальзывает под резинку спортивных штанов, сминает твёрдую упругую ягодицу, и Маркус вздрагивает от электрического импульса, прострелившего позвоночник. – Завтрак остынет, — шепчет он последнее разумное напоминание, но Дэвид уже перекатывается, подминая его под себя и стягивая штаны ниже по бёдрам. Маркус хрипло стонет, чувствуя, как горячий член притирается между ягодиц, и выгибается в пояснице, отдаваясь ощущениям, жадным ласкам и горячему шёпоту на самое ухо: – Поверь, он не станет от этого менее вкусным.