Книги в огне

— Уюхху! Вот радость Господня! — радостно взвился тот. — Я — в деле! Я — в деле! И вот он, новый сюжет! Словно подзабыв, где и почему находится, Касл затанцевал чечётку, взвизгивая и всхрюкивая, как поросёнок, и вдруг увидел, как сурово, непроницаемо и даже осуждающе взирает на него Беккетт: руки подпирают бока, губа скептически прикушена, брови плотно сведены. "Детский сад!" — прямо-таки читалось на её лице, и с Каслом прямо на ходу свершилась метаморфоза: он прервал свои радостные вопли и с гримасой подобострастия застыл перед напарницей. Разве что хвостиком не вилял и язычок не высовывал. И столько трогательного, подкупающего, прямо-таки щеньячего было во всём его облике, что Кейт ничего не оставалось, как смилостивиться. Однако наглядный урок преподать всё же стоило бы, и она сильно, болезненно, двумя пальцами, ткнула ему куда-то под ключицу. — Ауч! — Касл скрючился, тонко и жалобно хмыкнув, и его лицо непередаваемо жутко исказилось. — За что, Беккетт? — А это чтобы лучше запомнить, Касл: без моего ведома и одобрения ты никуда не лезешь, или нашему партнёрству — конец! Тебе ясно? — Да-а, — просипел он, с усилием разглаживая болезненное место. — Слово новичка-скаута! Ты не пожалеешь! — Уже жалею! — и тут же потеряла к нему интерес, удаляясь в комнату отдыха — организму требовался кофе. * * * Злобный и внезапный звонок Джины реально вывел его из себя, и, забившись в какой-то угол, Касл заговорил шипящим, недовольным шёпотом, не желая давать своей искажённой миной поводов для кривотолков. Однако нейтрально выдержать разговор не получилось — в конце его Рик даже накричал на бывшую. Сдавленно, сипло, но накричал, и когда весь взъерошенный, с пунцовыми щеками и бешеным от дикого раздражения взглядом вернулся обратно, у доски уже стояли капитан и Беккетт. И детектив, неспешно тыкая в материалы пальцем, что-то рассказывала своему начальнику. Когда же приблизился Касл, копы посмотрели на него пристально и весьма красноречиво, но разговор всё же завязался по существу. И Каслу жутко импонировало то, что его внимательно слушают, не перебивая, и задают правильные, наводящие вопросы. А принимая во внимание и отсутствие в достатке информации о пострадавшем и его убийце, о мотивах реальной, животной ненависти к нему, Каслу, а также весьма странное появление писателя здесь, то Каслу, как можно скорее, хотелось бы стать своим среди копов. И может даже подружиться, но он не будет просто говорящей головой: ему свойственнее быть душой компании, и не важно, сколь велика она, и чем занимаются входящие в неё люди. Ведь у этих парней и девчат — трудная работа, и вряд ли частыми бывают праздники, и поэтому в его силах немного подсветить их суровое и полное опасностей бытие светлыми, искристыми красками радости и жизнелюбия. Единственное, что Касл пока не знал — как ко всему этому отнесётся капитан, но едва Рик открыл было рот, как позвонил семейный врач: чётко отрабатывая гонорар, эскулап, естественно, заботился о своём будущем... Не без сожаления на сегодня Рик распрощался с участком, ради вынужденных медицинских процедур и поправки пошатнувшегося здоровья, а по дороге к врачу усиленно высчитывал способы расположения к себе. По крайней мере, стоило бы начать с мелких бытовых радостей, что всегда положительно сказываются на общем настроении, и уж если подбираться к Беккетт, то для этого сгодился бы и кофе (а почему бы и нет?!). Ведь, судя по всему, детектив катастрофически без него не может, и кто знает, не станет ли данный напиток тем ключиком к её душе и сердцу... Касл вернулся в участок на следующее утро, а за ним носильщик катил на тележке большую, в строгих изображениях коробку. Рик громко со всеми поздоровался, но прежде чем распаковываться, заглянул к Монтгомери в кабинет, и, как оказалось, капитан был не против его затеи. И уже окрылённый и обнадеженный, Касл скрылся в проёме комнаты отдыха, уводя курьера за собой и ради сохранения интриги прикрывая дверь... "Секретное" действо, связанное с настройкой и опробованием новой техники, заняло около получаса, и в голове Касла уже который аккорд подряд звучал победный, бравурный марш. По крайней мере, Рик надеялся, что копы оценят по-достоинству его старательность, но как оказалось — только не Беккетт. В то время, как Эспозито с Райаном наперегонки тестировали чашку за чашкой, украдкой благодаря Касла оттопыренными большими пальцами, Беккетт, едва ступив на порог комнаты, изобразила скептическую гримассу и тут же вернулась на своё место. Деловито придвинула к себе очередную папку и вдумчиво углубилась в изучение её содержимого. И Касл, переминаясь с ноги на ногу уже возле стола Кейт, невольно почувствовал её пренебрежительное, конкретно задевшее его отношение, но пока он был здесь никто, и даже довольная улыбка Монтгомери с чашкой в руке ещё ни о чем не говорила. И тогда Касл озвучил планы на вечеринку знакомства, но капитан лишь отмахнулся, а Беккетт молча указала на забитый бумагами стол. И Каслу ничего не оставалось, как основательно поскрести в затылке. — Кхм... хочу тебе сказать, Касл, — тихо, из-за спины шепнул Райан, — Беккетт не ходит на вечеринки. — Э-э-э, а почему? — Касл повернулся к Кевину: тот неспешно цедил кофе из своей кружки, довольно, расслабленно улыбаясь. — Как не ходит? Совсем? Может, я что-то не то сделал? Или сказал? Райан размеренно пожевал губами. — Не то и не другое. Не ходит совсем, даже с нами, а ты для неё вообще посторонний. Потому что живёт одной работой, уже много-много лет... — А в чем причина столь прохладного отношения к себе? — Есть причина, но тебе не следует об этом знать. Для простоты считай, что это нечто вроде страсти к самой работе как таковой, вошедшее в железную привычку. Ну, а принимать это или нет — решай сам. — Спасибо, брат, — и Касл отвесил офицеру благодарственный жест. — С меня причитается, и ты даже не догадываешься, насколько! Кевин лишь вяло махнул рукой. — Мы свыклись. Свыкнешься и ты... * * * Ещё с порога Кейт учуяла живой, бодрящий аромат настоящего, а не бюджетного кофе, но если Касл ожидал от неё ураган благодарностей, то он крепко просчитался. Во-первых, это полицейский участок, а не стойка баристы. Во-вторых, Касла никто и не просил тащить сюда чудо-технику за свой счёт. Ну, а в-третьих, дело, из-за которого навязчивый и где-то инфантильный Касл торчит теперь в участке, ещё далеко не раскрыто. И чем меньше Касл будет заниматься угодничеством и больше думать над уликами, тем скорее забрезжит финал дела. И вот тогда, без назойливого касловского присутствия она вольна будет делать всё, что заблагорассудится. — Что, Касл? — Кейт намеренно не отрывалась от документа, хотя и до этого вдумчиво (но незаметно!) отслеживала все текущие моменты: новая кофемашина и радостная суета подле неё; приглашение на вечеринку и, естественно — её отказ; разочарованный этим и ничего не понимающий Касл; сожалеюще приподнятые брови Монтгомери. Словом, таким своим поведением Кейт как бы закрывалась от чуждого ей, совсем из другого круга человека и не испытывала при этом ни малейшего угрызения совести. И, кстати: пора бы заниматься поисками новых улик, но если Касл начнёт канючить, то вылетит на раз... * * * — Черт возьми, как болят пятки... — поморщился Касл, переминаясь с ноги на ногу. — Как считаешь, фарфоровые импланты там приживутся? — Кто знает, Касл, кто знает... Оценит только идущий... Но попробовать можно... В поисках зацепок они отправились по ночлежкам Яблока: их, на заметном от участка удалении было безсчетное множество. И в каждом повторялось одно и тоже: она первой приступала к опросам, а Касл лишь паясничал, да улыбался, как ненормальный. Даже его, кое-какие дельные соображения не меняли общей картины их партнёрства: она, Беккетт — голова, а Касл, пока что — непонятно что. Правда, вспоминая первый его допрос, Беккетт втайне надялась, что Касл одумается и станет серьёзнее. Так, за нелегкими мыслями и практически без результатов, напарники подошли ещё к одному приюту. Это ничем не примечательное заведение было не самым выдающимся в плане посетителей и не в самом фаворе у спонсоров, но тот парень у книжного костра, Том Брискин, где-то же должен был столоваться и ночевать. Правда, за целый день плотных поисков у них обоих сложилось вот какое впечатление о потерпевшем: этот парень реально был непоседой — сегодня хлебал суп в одном приюте, ужинать перебирался в другой, а ночевал — вообще в третьем, но когда Том пропал и как очутился в заброшенном доме, этого никто сказать не смог. Через распашную, не блещущую чистотой дверь они вошли в зал, и от мерзких ароматов немытых тел сразу же засвербило в носу. Беккетт лишь поморщилась, искоса наблюдая за вмиг прозеленевшим Каслом: тот явно крепился из всех сил, но, все-таки не выдержав, выхватил из кармана носовой платок и, наскоро свернув из него рулончик, концами затолкал себе в ноздри. И такой комичный, такой неподражаемый был у напарника вид, что Кейт тут же отвернулась, чтобы не выдать себя улыбкой. И пары глубоких вдохов ей хватило... — Мисс? — пожилой африканец за стойкой, отложив книгу, вальяжно поднялся со своего места. — Вы не заблудились? Чем могу вам служить? — Детектив Беккетт, — Кейт привычно вскинула значок, — а это мистер Касл. Мы расследуем убийство! Вам знаком этот человек? На стойку легли несколько фото, и человек с курчавыми волосами по ту сторону сразу помрачнел. — Так вот почему он не приходил... Бедолага... А я так надеялся, что у него наладилась жизнь! Он всех тут утомил своими мечтательным рассказами о грядущем счастливом будущем, но, видно, о таких вещах рассказывать нельзя: судьбу не обманешь.. — Вы о чём? Что-то произошло? — Как-то, в хорошем подпитии, Том проболтался мне об участии в каком-то розыгрыше. Что нужно типа попугать какого-то обнаглевшего, позабывшего об обязательствах сноба. Где и делать-то, в принципе, ничего не нужно будет, но мне почему-то эта затея показалась сомнительной. Правда, Том со мной не согласился, мы с ним повздорили, после чего Брискин ушёл. Вот и всё, что я могу вам рассказать. Напарники многозначительно переглянулись, примерно предполагая, кого это собирались попугать. — А скажите, сэр, — Касл изо всех сил старался не морщиться. — А был ли у Тома друг или просто человек, которому он доверял бы? — Да, — и африканец посмотрел куда-то за спины напарников. — Такой человек есть. И прямо сейчас он приближается к нам. В предполагаемом направлении Рик развернулся первым. — ...боги небесные... — пробормотал он, внезапно побледнев. — А я думал, что зелёные ведьмы не существуют! — Ведьмы?! — скептически подкатила глаза Кейт, но когда обернулась в ту же сторону, куда и смотрел Касл, поняла, что тот в чём-то был прав: к ним приближалась весьма странного вида женщина. Изумрудного оттенка засаленная юбка, дырявые чулки цвета жабьей кожи, затасканная, некогда тёмно-зелёная кофта и шарф вокруг шеи, напомнающий расцветку питона, только блеклую и невзрачную. На шее — допотопный ридикюль на засаленном шнурке, на голове — непонятного фасона шляпка с будто бы обгрызенными полями. Некогда оливковая, а сейчас — темно бурая, с пятнами и подпалинами. И из-под этой жуткой шапочки во все стороны торчали спутанные космы ярко-рыжих волос: их будто бы никогда не касалась рука парикмахера. И дама явно пребывала в немалой горести: землистого оттенка лицо с набрякшими синими подглазинами и расплывшаяся от слез дешёвая тушь, которую дама безуспешно пыталась стереть грязным носовым платком. — Привет, Ханна, — администратор легонько махнул рукой, приглашая к себе. — Тут господа из полиции, интересуются Томом. Дама двигалась медленно и немного скособочившись вправо, а когда приблизилась и подняла на напарников испуганные глаза, её губы мелко-мелко затряслись. — Из полиции? — на полушаге она опустила голову и в такой вот позе застыла на месте. — Что с ним? Её прокуренный голос напарники еле расслышали, но Беккетт первой шагнула женщине навстречу. — Когда вы его видели в последний раз, мисс... — Ханна, просто Ханна, — тускло обронила женщина. — Примерно три дня назад. Он сказал мне, что словил удачный миг, и что у него скоро будет достойная работа. И деньги.. — И... что? Всхлипнув, Ханна прикрылась руками. — Он это так сказал... С таким выражением лица, что я подумала о другой... Что он меня обманывает... Он запретил мне следовать за ним, но я не послушалась. — Вы что-то видели? Или кого-то? Ханна медленно подняла голову и вдруг с испуганным видом отшатнулась. — Мужчина, высокий и широкоплечий — вроде бы слегка прихрамывал. Тёмное худи, на голове — капюшон. Они с Томом сели в вэн без номеров. И ещё, у машины на борту была какая-то эмблема. Не скажу только, какая именно... — Может, опишите? Хотя бы примерно?! — Что вы, что вы, сэр! — и Ханна вдруг яростно замахала своими маленькими сморщенными ладошками. — Я маленький человек и ничего не помню! Перекрестившись, Ханна вдруг резко развернулась и в облаке прокисшей косметики и немытого тела заторопилась на выход. И напарники долго-долго смотрели ей вслед, думая, возможно, об одном и том же.