Две недели до лета

Драко знает, что после смерти Сириуса Гарри стал совсем другим… Он видел его в кабинете Дамблдора около двух недель назад, когда бедный мальчик буквально разнес к чертям собачьим директорские покои, отчаянно сметая все на своем пути и в дикой ярости вперемешку с постепенно нарастающей истерикой вопя, что это только лишь волшебная школа Хогвартс и Министерство Магии виноваты в том, что его молодой крестный по несчастливой роковой случайности погиб тогда в Отделе Тайн в смертоносном губительном Зале Смерти.  А потом Гарри ушел… Заливаясь горячими безудержными слезами и громко надрывисто всхлипывая, он молча миновал шокированно стоящего у входа Драко, не сказав ему ни единого слова, и сразу же без всяких раздумий трансгрессировал в находящееся теперь в полном запустении поместье Блэков, откуда он после этого еще ни разу не выходил, игнорируя многочисленные письма юного Малфоя, который с той самой недавней вылазки в Министерство просто до ужаса беспокоился за своего… Хотя нет…Гарри ведь не знает о его чувствах, мыслях, переживаниях… Не знает, как он каждый раз завороженно смотрит в его огромные изумрудные глаза и густо предательски краснеет, когда они в качестве приветствия пожимают друг другу руки или обнимаются, разъезжаясь по домам на каникулы.  Для юного Поттера Драко, вероятно, просто друг.  Совершенно обычный, ничем не примечательный… Точно такой же, как и все - таких у него здесь пол школы! Но вот только он, глупый, не понимает, как бедный Драко при виде него изнывает и плавится изнутри, не в силах признаться и выдать наконец - то всю свою безудержную любовь с головой, панически боясь быть отвергнутым или, еще хуже, злобно издевательски высмеяным на глазах у всего Слизерина, а то и вообще всей школы… Гарри на Слизерине лучший - его все любят, уважают, стараются с ним заговорить, то и дело спрашивают советы или просят его о помощи, а вот он - Драко - там еще пока что за четыре с половиной года никак особо не засветился, оставаясь одним из тех тихих неприметных мальчиков, предпочитающих по большей части оставаться в стороне и смотреть на " Золотого Национального Героя " откуда - то издалека, купаясь в ярких горячих лучах его славы, о которой в Хогвартсе еще с самого первого курса ходили будоражащие сознание слухи и легенды… А этой зимой Драко впервые в жизни побывал на Гриммаулт Плейс - в новом доме Гарри, где он жил теперь со своим недавно оправданным тридцатипятилетним крестным Сириусом Блэком, который в итоге оказался довольно приятным и симпатичным мужчиной. Когда мальчик шел к своему школьному другу в гости, он даже и близко не ожидал такого теплого приема со стороны бывшего азкабанского заключенного, который с широкой ослепительной белозубой улыбкой открыл ему дверь и в приветственном дружелюбном жесте протянул ему свою худую тонкую руку, проговорив веселое простодушное: " Я Сириус. Сириус Блэк. Крестный Гарри. А ты, должно быть, Драко, я правильно понял? " " Правильно. " - тогда немного удивленно произнес в ответ слизеринец, неспеша проходя внутрь и по своей чисто малфоевской привычке разглядывая последнего наследника Блэков, отмечая некоторые несоответствия с обычным образом всех членов этой почетной благородной чистокровной семьи, от которых Сириус главным образом отличался тем, что был чересчур худым для своего немаленького роста, а также имел чересчур длинные вьющиеся волосы и чересчур синие большие глаза.  Слишком много было здесь всего " чересчур ", но Драко все же разумно решил запихнуть все свои подозрения куда подальше, молча проходя в гостиную, где его уже ждал с дорогими рождественскими подаркими предмет его самой искренней и бескорыстной любви… А теперь же его любовь ему не отвечала… Все письма раз за разом уходили в никуда, и Драко уже начал было сомневаться, что они вообще доходят до адресата, но когда он однажды вечером все же решил наведаться на Гриммо, 12, он со жгучей непреодолимой жалостью и горечью увидел, как совсем осунувшийся и бледный Гарри сидит в красном клетчатом пледе на пыльном грязном ковре и неспеша выбрасывает все письма в огонь, периодически издавая какие - то приглушенные невнятные звуки, отдаленно похожие на тихие слезные всхлипы.  Драко ошарашенно замер в дверном проеме. Где - то среди всей этой череды абсолютно никому не нужной чернильной макулатуры должно быть его коротенькое маленькое письмо с любовным признанием, которое он не решался написать уже целый год, а может быть даже и намного больше… Юный Малфой упустил тот момент, когда его пальцы мелко тревожно задрожали, а в уголках свинцово - серых глаз выступили крупные горячие капельки слез.  Хотелось сорваться с места, прижать Гарри к себе, отчаянно расцеловать, успокоить и сказать, что все будет хорошо, но Драко вряд ли в тот момент мог быть на сто процентов уверенным в том, что от этого тому не станет в двести раз больнее и хуже, а потому он с неимоверной тяжестью и жжением в груди переместился через портал обратно домой, а тремя днями позже решился на то, за что весь малфоевский род наверняка проклял бы его его или сжег на костре где - нибудь в темном Зпретном лесу… Обряды крови, отречение от семейных уз, отказ от магических сил и способности колдовать и наконец поход к таинственной Арке Смерти, откуда после долгих трехчасовых трудов Драко вышел все такой же миловидный и красивый, но только при этом немало перепуганный и оцепеневший Сириус Блэк. Он непонимающе огляделся по сторонам, добрых минуты три неверяще ощупывал  свои руки и ноги, а затем, заметив наконец - то обессиленно сидящего на холодном каменном полу и вымученно улыбающегося Малфоя, произнес дрожащее нечеткое: - Драко…? А где…? Где…? - Он дома. И очень тебя ждет. Иди к нему.  И Сириус пошел, а точнее прямо оттуда из своих последних волшебных сил трансгрессировал к себе домой, где пришедший через несколько минут после этого Драко застал трогательно - нежную душещипательную семейную сцену: в центре холла в темноте стоял Сириус и с улыбкой придерживал под ноги сидящего у него на руках на манер трехлетнего ребенка Гарри, который теперь громко отчаянно рыдал, уткнувшись носом в его шелковистые черные волнистые волосы. Сириус с нежностью поглаживал его по спине, с любовью исцеловывал лицо, а также что - то очень ласково шептал ему на ухо, после чего Гарри начинал постепенно успокаиваться и затихать.  - Сириус…Сириус… - Чшшш…Я здесь… Драко стоял там достаточно долго и с немым трепетом в груди умиленно на них смотрел, после чего, почувствовав себя лишним на этом празднике жизни, со вздохом вышел через заднюю дверь на улицу, блаженно подставив лицо под прохладный майский дождь и сделав несколько глубоких медленных вдохов.  А через пару минут его плеча внезапно коснулась чья - то теплая и до боли знакомая ладонь.  Мальчик резко обернулся и с замиранием сердца уставился на Гарри, который сейчас мягко тепло ему улыбался. - Ты спас моего крестного. - после десятисекундного затяжного молчания полушепотом проговорил он. - Я теперь обязан тебе жизнью… А затем он вдруг резко прильнул к его губам, и Драко сначала от явного шока и изумления вылупил глаза, а затем сглотнул в очередной раз вставший поперек его горла ком и вскоре снова совсем расслабился и обмяк, боязливо неумело отвечая на поцелуй… А вечером они все втроем сидели у зажженного камина и слушали раскаты грома и размеренные стуки дождя за окном, окончательно вымотавшись и обессилев после этого долгого тяжелого сумасшедшего дня. Сириус все еще держал вцепившегося в него мертвой хваткой крестника у себя на коленях, успокаивающе раскачиваясь из стороны в сторону на месте и напевая себе под нос какую - то тихую невнятную песенку, а Драко пустым расфокусированным взглядом пялился в огонь, блаженно широко улыбаясь собственным мыслям в голове. Ровно через три дня лето, и это лето будет самым счастливым в его жизни. И все потому, что он сбежит. На лазурное побережье вместе с Гарри и Сириусом. И уж там - то они точно повеселятся. В этом Драко себе от чистого сердца поклялся…