***
Официально, Азриэль Харгривз — самый больной фанат рождества во всей Академии. То есть, большой. Хотя, разницы конечно никакой. Есть факт — в начале двадцатых чисел декабря,***
Азриэль чертыхается, когда к клеевым пальцам цепляется бумажный сор. Конечно, делать оригами после запаковки подарков — так себе идея, но Азриэль же гений! Не нужно же ведь никого слушать! Найн остервенено машет рукой, пытаясь тем самым «отлепить» мусор от пальцем. Когда рука уже начинает затекать, а периодически и того — хрустеть, Азиэль унимается, аккуратно подцепляя стружку. Тянется через весь стол за салфетками, когда слышит деликатный и очень осторожный звук. Заинтересованно подрывается, едва не забыв про салфетки и произносит быстрое: «Да-да?». На пороге комнаты возрастает Эллисон, смотрящая на брата сначала взбудораженно, а секундой позже с легким недоумением. — Эль, ты чего делаешь? — Глядя на танцы бубна, мусора и Девятого — у молодой Харгривз возникают вопросы. Педантично посмотрев сначала на свою руку, а потом на стол, заваленный мусором, Азриэль нагло интересуется: — А на что это похоже? Третья фыркает, проходя в сторону его кровати. Как только удобно там умещается, отвечает с легкой меланхолией: — На ритуал. Девятый ещё раз оглядывает своё «рабочее место» и хмыкает. — Ну да, больше на ритуал похоже… — И чем это должно было быть изначально? — Сестра проводит корешком ногтя по внешней ладони, критично осматривая руки. Азриэль поворачивается к ней, пару секунд смотря на Третью. — Да нормально всё у тебя с ногтями, не ссы, — Парень хмыкает, сдувая со лба челку — А это — должно было быть оригами. Может поможешь? — Смотря что нужно делать. — Ёлочки. Третья застывает, смотря на брата ошарашенными глазами. Тот демонстрирует ей готовую конструкцию «ёлочки», что представляет из себя нечто конусообразное и в гармошку. — Это как прости делать? — Полоски вырезать, — Оттолкнувшись от пола, Найн быстро подъезжает к сестре и раскладывает на матрасе листы а-четыре, разлинованные в вертикальные полоски, вместе с которыми захватывает ножницы и клей. — Смотри, полоску на восемь треугольников. Их — сложить и склеить. С господом Богом, но эта херня должна стоять. Пример: вот, — Азриэль ставит ту самую «ёлочку» на кровать и перетирает между друг другом ладони. — Пиздец, не сидится же тебе… — Мы это потом ещё на нитки захуячим и на потолок подвесим. — Позвала, бля, на шоппинг, — Эллисон выдыхает, но честно начинает вырезать не очень аккуратные треугольники. Харгривз фыркает, начиная привычно сгибать фигуры и промазывать их клеем. — Сходим обязательно, что подобрать надо? — Юбку какую посмотреть хотела… — О, супер. У меня по плану цепи. Такую пиздатую цепочку тебе подберу — будешь как металлолом в лучшие годы. — Как будто у него есть худшие, Эль! — Ну вообще-то!..***
Азриэль, подпирает собой стенку около примерочной, пока Эллисон выбирает между короткой зеленой юбкой в клетку и бежевой полусолнце. Он-то, уже привыкший, успел быстро смотаться до ювелирного и купить колечко, ака подарок одному «металолому». Прозвище, пусть и неофициальное, закрепилось. — Слушай, вот в чем смысл жизни? — Ты это сейчас выяснять собрался? Азриэль, честное слово, иди че сам поищи. Я тут уж сама разберусь, — Разносится бурчание из-за шторки. — А как же мнение эксперта?! — Эль, бегом! Найн закатывает глаза, выплевывая где-то на грани с желчью и юмором: — Ладно, мам! Из-за «кабинки» разносится цоканье, что на языке Эллисон означает: «Не съебешься отсюда через две минуты, мерять будут уже тебя», почему Азриэль быстро и прошмыгивает к стеллажам. Он ходит без интереса, оглядывая мельком футболки и пуловеры, пока не застывает у кардиганов почему-то. И «почему-то» это его, оказывается настолько долгим, что к нему успевает подойти Третья, с бежевой тканью в руках. — Чего ты? — Что Пятому можно подарить? Третья хохочет, комично приподнимая брови, очаровательно морща нос, когда улыбается. — А ты только сейчас про это подумал. Давай так: что ты ему выбрал? — Ну у меня был выбор между ахуенно дорогим кофе и… этим, — Он кивает на кардиган приятного темно-коричневого цвета. Эллисон хмурится, как будто сканирует и резюмирует. — Неплохо, ещё? — Черная водолазка? — Белая. Футболка. Какой у него размер? — Элька. — А это?.. — Третья сама забирает кардиган, высматривая там заветные буквы — Икс-Эль. Они замолкают. — Ну он не костлявый, — Наклоняет голову вбок Азриэль, рассматривая вещь в руках сестры. — Но может выглядеть как мешок, — Парирует та. — У нас нет времени. — Ты на это деньги тратишь. — А ты помогаешь. — Чейта как-то… — Кардиган, футболка и сверху кофе. Эллисон щелкает пальцами, кивая. Они забирают кардиган вместе с вешалкой и идут к футболкам. — А Эйру что? — Угадай с трех раз. Девушка приподнимает брови, показывая тем самым удивление. — Ты знаешь размер? — Обижаешь, — Найн фыркает, выбирая из понравившейся «бледно-серой"(Эллисон его убьет за такое описание) футболки, размер «L».***
Азриэль сталкивает с Эйром на кухне у тумбочки, уже под вечер — когда оба выжатые и заебанные, сильнее обычно, проводят свои последние дни***
— Ты хоть осознал, что произошло? — Немного приглушенно, из-за высоты, слышится Эйровский голос. Найн отрывается от втыкания в стену, поднимая глаза на левитирующего брата, со скотчем подмышкой. — Ну, первое адекватное Рождество, отмена миссий там… — Миссии-то похуй. Хотя согласен с Эллисон — будет непривычно. — На тренировках отыграешься, их-то нам отменять не собираются. Охренеть, полгода осталось… А потом куда? — Последние предложения Эйр задает больше сам себе. Немного сбавляет обороты и опускается на уровень немного выше головы Найна. Тот безмолвно подает ему последний дождик. — Ты как, нормально? — Немного в шоке, что моя фанатичность впервые окупается… Отца не будет, ну и похуй, но остальные… Я же правда только с тобой раньше праздновал? Серьезно? — Рад был, что Пятый в этом году присоединится? — Эйр мягко улыбается. — Да! Блять, я уже тогда был готов пол академии разнести, а тут… Пять человек, охренеть. — Я понял, ты рад. Подарки выбирать будешь? — Перетопчутся, — Смешно бурчит Азриэль, заставляя Эйра с высоты птичьего полёта звонко рассмеяться. Тот, как раз прикрепивший последний дождик — уверенно пикирует вниз, вставая на ноги и расправляя волосы. — Так, дальше? На второй? — Ага. Бодрячком, направляются к гостинной, а оттуда — наверх. Эйр, ещё на лестнице, быстренько взлетает, набрав всего необходимого. Зубами отрывает небрежную полоску скотча и крепит её к кончику, а ту — к потолку, молясь чтобы эта харобора продержалась до праздника. — Как думаешь, наши справились? — Спрашивает Азриэль, когда Эйт спускается за новой партией. Тот задумывается, несильно и пожимает плечами, отматывая от скотча нужный кусок: — Надеюсь только, что Пятый не сильно переусердствовал с апельсинами. А то их опасно наедине оставлять. — С ним Ваня. Поверь ей как себе. — Так я и верю! — Клей давай! — Ой, Пророк блять! — Допереговариваешься ведь, я в тебя чем-нибудь кину! — Чем? Всё у меня! А дождик не долетит! — Стену по кирпичам разберу, шуруй работать!***
Таким «трудоустройством» Харгривзы занимались до ночи, но быстрее всех закончили пара Вани и Пятого, что означает — глинтвейн стоял на плите раньше другого. Вторыми были Бёрки-Харгривзы, а последними закончили остальные компании «снежинок» и «мишуры». В общем, на утро бодрее всех был Азриэль, оперативно чистящий мандарины. Когда на кухню переместился Пятый — Найн залип в телефон и заметил присутствие бойфренда, только когда тот поставил чайник греться. — О, привет, Файв, — Бывший Бёрк отсалютировал кружкой, возвращаясь к экрану. Пятый же — присел на соседний стул. — Привет. Вижу ты радостный? — Ага и очень занятой! Ещё дел — во! — Найн проводит черту над головой. — Нужно заказать доставку и сварганить какой-нибудь стол. — А во сколько она? — Уже должна была приехать. Видимо курьер серу дал, когда увидел куда именно нужно будет доставить и поэтому не пришел, — Азриэль забавно фыркает, хмурясь. Файв фыркает, глядя на это чудо, которое досталось ему от жизни совершенно бесплатно. Девятый слышит этот звук и сам улыбается. — Ну че ты. — Очаровательный ты, Эль. — Ой, — Тот машет рукой и подпирает ей подбородок. — Ты всё равно больше. Они как-то до невозможности влюбленно и слащаво смотрят друг на друга, пока в проходе не слышится сонный, отчего недовольный голос Эйра: — Что, воркуете? О, чайник. Тебе кофе, да? — Он обращается к Пятому, но быстро отворачивается обратно, с заметным недовольством ругаясь. — Конечно кофе, что же ты ещё пьешь… Эйр с громким хлопком ставит две чашки, в одну из которых — кидает несколько ложек кофе, с горкой, а во вторую — льет заварку. Обе из них подвергаются заливанием кипятком, а чай — и того сливками. Скоро за столом быстро появляется новый участник, с двумя кружками. — Ну, чего нового? — А ты чего так сморжопился? — Я? А чего я? — Удивленно спрашивает Эйт, размешивая свою бурду. — А это… Не выспался просто. — Сегодня тоже не выспишься, готовить будешь? — Куда я денусь… Что у нас в этом году? — Французский оливье. — Заеб. И всё? — Ага, всё ему… — Найн вновь утыкается в телефон, видимо ища рецепт. — Ну, как родишь — говори. — Как рожу — так озолотею. Знаешь же эту хуйню? — А… и бросишь нас?! — Эйр картинно прижимает руку к сердцу, делая жалобное лицо — Да как ты можешь?! Одну, кровинку свою… Единственную! Ещё и парня оставляешь! Мразь ты, Харгривз! — Да тихо ты, не уеду я от вас! Максимум на учебу, там как пойдет. Не последний же год вместе. — Как раз-таки последний. — Да похуй, полгода ещё. Да и до кучи — не сразу же разъедемся. — Так-то тоже верно. Что Мел твой кстати? — Эйр широко зевает, отпивая большой глоток из кружки. А «Мел» — это сокращение имени интернет-друга Азриэля, с которым он общается уже хуеву тучу лет. — Открытку прислал, ещё неделю назад пришла. Я тоже недавно выслал — жду восторженные рецензии. — Если ему не понравится, то что мы навыбирали — я поменяю всё своё хорошее мнение о нём. — Ты хорошего мнения о Меле? Дак он помрет от радости если узнает! — Я хорошо скрываюсь, — Эйр дует на чай, отпивая ещё один глоток. Всё ровно, всё закономерно, всё прекрасно. — Ну конечно. Да что с этой доставкой?! — А ты чего там понобрал? — Продуктов. Влетел в копеечку, а их блять никак не привезут. — Лошара, — Брат заглядывает Найну в экран телефона и фыркает. Смотрит на холодильник и фыркает ещё раз. — Может Грейс попросить? — И чем мама нам поможет? — Ну как, — Эйр сдувает прядь — Мать — сила! — Ага, а сын — подстила… — Да не ной, а. Вот во сколько она должна была приехать? — Полчаса назад! — Заказ отменить ещё можно? Азриэль откидывает голову назад, разочарованно смотрит на экран телефона и смахивает по дисплею, отменяя заказ. Потом, с таким же лицом разворачивается к Эйру, что ухмыляясь, допивает свой чай и обиженно заявляет: — Ну вот не хотел же на улицу выходить, блять, не хотел. — Придется, жизнь несправедлива. — Да бля-я. — Пошли одеваться, страдалец, — Восьмой ставит кружку и выпархивает из-за стола. Найн выдыхает и поворачивается на предполагаемое место Пятого. Но, парня там уже нет, как и кружки с кофе. — Отлично, и этот ушел… — Взгляд падает на портрет Реджинальда на стене — Ну вот ты хоть на меня не смотри!***
— Ебаная зима блять, — Бормочет Найн, закутанный в шарф и теплую куртку, пока Эйр рядом вышагивает с телефоном. Тот выглядит также, но хоть не ноет. Азриэль прокашливается и говорит уже громче: — Че ты там всё ищешь? — Ближайший магазин! — Эйр оборачивается на него с праведным гневом в глазах, что заставляет Азриэля послушно поднять лапки с веселым «все-всё». — Я надеюсь хотя бы на твою память, потому что на кухне тебе делать нечего. — Эй! Почему это? Я умею готовить. — Сварить макароны, а потом посыпать их сыром и поставить в микроволновку — не совсем умение готовить. — Согласись, что вышло вкусно, — Фыркает Найн, глубже кутаясь в шарф. — О-ой. Да вкусно, вкусно. Просто этим твои знания ограничены. — Чейта?! — Ну вот как оливье готовить? — Ну-у, э… — Вот и «чейта». Короче я всё сварганю, главное купить. — И зелень не покупать. Братья одновременно морщаться, но продолжают вышагивать на пути к магазину. Ещё плыть и плыть, а это — даже не начало толком. Метров через триста появляется торговый центр, в который Бёрки-Харгривз залетают, ака на слушанье с господом. Эйр радостно топчется, воспевая оды теплу, а потом сбрасывает куртку, накидывая её на себя на манер плаща и шагает к продуктовому. — Будем ещё что-то варить? — Ведущую роль в бытовых вопросах, всё ещё занимает Эйр, поэтому он выбирает тележку и выбирает картошку. — В смысле глинтвейна? Думаю можем попробовать, но мы его потом пить заебемся. Восьмого этот ответ видимо не устраивает, или не устраивает до конца, поэтому он достает телефон и начинает быстро писать. Скоро у Азриэля в кармане вибрирует: Эйр Будем ещё глинтвейн варить? Мы в продуктовом Эллисон Да думаю нет, его максимум человек пять пьют Эйр Ок Кому что надо? Эллисон |Кому что… Захвати воды Эйр Понял — Вот так ты мне веришь, да? — Не гунди, я тебя люблю. Пошли остальное искать.***
На пороге академии, они по итогу стоят с двумя пакетами, в разных руках. Эйр небрежно ставит свой и издает подобие победного клича, вскидывая руки в похожем, этой эмоции, жесте. Азриэль остается удивительно вымотанным, поэтому на что-то такое его не хватает. — Как погодка? — К ним выходит Третья и увидев их красные лица, присвистывает. — О, вижу хорошо. — Ой, ну постебись ещё, постебись. Это лучше на кухню сгрузи, — Восьмой легко пинает один из пакетов. — Или я лучше сам… — Переоденься сначала, сам он. Эйр закатывает глаза, но куртку снимает. Трёт щеки, растирает руки и стягивает ботинки, просто наступив на пятки. В носках, по холодному паркету — так себе идея, но и выбирать не приходится, потому что обувь у него находится где-то под кроватью. — Крикните, как начнете. Я чет не в состоянии, — Восьмой широко зевает, поднимаясь по лестнице. Азриэль просто кивает, глядя на слабую фигуру. Не, без Эйра справятся, пусть оклемается. Бывший Бёрк цепляет куртку на вешалку и семенит к кухне. Там — уже во всю хозяйничает Эллисон. Заметив его присутствие, но не наблюдая второго «акробата», Третья удивленно спрашивает: — А самостоятельный наш где? — Сонливостью накрыло. Пусть поспит пока, сами справимся. — А-а, конечно, сами справимся. Давай, бери нож и режь тушки. — Эх-х, мама родная. — Давай-давай, не отлынивай.***
После танцев с бубном — эдак часа через полтора — у них была готовая тара. Названные родственники смотрели на неё огромными глазами и только Найн смог сказать: — Ёб твою мать… А с оформлением это ещё меньше получится. — Да, обеспечил ты нас едой, на месяц вперед. — Я ж откуда знал, что такой жбан получится! — Ладно, сбрасывай это в холодильник, потом разберемся. Блять, вы же ещё всякого мусора понабрали. — Дак тарталетки не мусор. — Ну да, не мусор. Но куда мы их пропихнем? Оливье в них засунем? — Не по-ресторанному, Эл, не по-ресторанному. — Да мне бы тарталетки твои куда приспособить, дохера ценитель он! Азриэль фыркает. — Ладно, пошли. На сегодня задача выполнена, стол потом засервируем. — Ага, иди хоть подарки запакуй. Азриэль, за секунду до этого присевший на стул, подрывается с громким «Блять, точно!» и уносится на лестницу. Эллисон только покачивает головой, хихикая над Девятым по-доброму. — У меня ещё не украшено нихуя! — Как же ты так умудрился, наш доблестный новогодний символ? — Вот не до тебя сейчас! Третья уже бессовестно ржет. — Не разбейся! — Нахер иди!***
Азриэль старается прицепить к стене, что у пола, светодиодную ленту, больше следя за тем, чтобы у него не упала гирлянда над кроватью. Настроение-настроением, фанатизм-фанатизмом, но вот с украшением — ты уебешься! Особенно за несколько часов до праздника. — Су-ука, — Найн съезжает по стене, застывая в позе «раком кверху». В дверь деликатно стучат. Но это только «как бы». Это скрытое «я тебе ебну». — Да? — Что, так сразу? — Заходит, конечно же, Эйр, потирающий глаза. — Чего не разбудили? — Ты спать хотел, а у меня в команде была Эллисон. Так что и салат готовый, и ты выспавшийся. Эйр фыркает. — Может тебе помочь? — Буду благодарен. Как нить во-он тот конец прицепи, заебал отваливается, — Он машет на ту часть, которая близка к двери. Эйр кивает, но останавливается. — Что? А, скотч. Азриэль подцепляет пальцем ноги моток и отправляет его в руки брата. Тот, неведомым образом, всегда умудряется сделать очень аккуратно, а главное — качественно. И это трактуется так, что через двадцать минут они сидели у Азриэля на кровати и переговаривались. — Тебе подарок сейчас отдать или завтра? — Вяло интересуется Восьмой, лежа пузом вверх. — И испортить всю атмосферу праздника? Скотина ты, Эйр, — Также вяло протестует. — Я ебу дам пока ждать буду. Сек, сейчас притащу. Брат приподнимается и уходит из комнаты, ровно на две минуты. Скоро, возвращается с бумажным пакетом и кидает его Азриэлю на грудь. — Хэппи нью йер, ёпта, — Эйр ложится на своё прежнее место, а Найн — раскрывает пакет. Из него — на него смотрят плакат «Мстителей» и толстовка, что в примерочной — была Эйру до бедра. Значит, на Азриэлю будет нормально. Девятый аж подсобирается, привстает. — Пожжи, где ты этот плакат откопал? — Это ещё не всё. А плакат — у перекупщиков. Азриэль трясет пакет и на матрас падают браслет-цепь и виниловая пластинка. — Ахуеть. Ахуе-еть… — Азриэль накрывает лицо ладонями, ложась рядом. Молчит так пару секунд, а потом подрывается. — Ты где всё это нашел? — Секрет фирмы. — Годи, тебе твой тоже отдам. А Девятый, по стандарту — в коробке. Эйр рвет подарочную упаковку и как только открывается она сама — заглядывает вовнутрь, заставляя Азриэля, ещё не отошедшего от своего подарка, волноваться за содержимое. И замирает. — Ебать. — Че прям совсем плохо? Я старался между прочим! — За чай спасибо… Блять да ты гонишь! — Эйр с радостным лицом достает желтую толстовку, а за ней — коробку. — Мне же реально складывать некуда! Бьешь не в бровь, а в глаз, ха-ха! — Ну ты вовнутрь хоть загляни, — Найн мягко усмехается. — Что та-… Ебать! — Эйровское настроение колеблется от волнения и неуверенности, до почти истеричной радости. И вот она — истеричная радость — Харгривз со счастливым лицом меряет новую цепочку и набор черных колец. — Я тебя обожаю. Азриэль ничего не говорит, только раскрывает руки для объятий, со смехом, в которые Эйр с радостью ныряет, прижимаясь носом к шее Девятого. Они спокойно дышат, полностью умиротворенные и погодой за окном, и временем, и друг другом. У них и правда счастливый новый год. Только свой — маленький и очень личный.