Ключ

      Моя жизнь заиграла новыми красками после заселения в общежитие. Конечно, весомым был и сам факт переезда из провинциального городка в, пусть не Питер или Москву, но тоже хороший город — Ростов-на-Дону, и начало самостоятельной жизни, отдельно от мамы с отчимом и отца с мачехой, которым до меня особо не было дела. Но сама общага произвела на меня неизгладимое впечатление. Несмотря на то, что она была не самым комфортабельным местом для проживания, хотя чистым и уютным, но сама атмосфера покоряла по всем фронтам. Общажная жизнь была полна приключений, новых впечатлений, вкусов, знакомств, вредных и не очень привычек. Детство я провел в условиях недостатка общения со сверстниками — в моем маленьком дворе жил только вечноболеющий Коленька, которого бабушка опекала, как самое дорогое сокровище, а с одноклассниками отношения были прохладными, тогда как в общаге его хватало с избытком.       Моим основным окружением стали соседи по комнате — Димон и Веталь, на два курса старше меня. Они вводили меня в суть всех дел, инструктировали по предметам, преподавателям и комендантам, перезнакомили со всеми товарищами на два этажа вниз и вверх от нашего, тащили на все дни рождения, где именинниками были люди типа «одногруппника того парня с четвертого, что встречается с девочкой из триста пятнадцатой комнаты». В начале моего второго курса они почти одновременно начали встречаться с девушками из соседней двушки — Лерой и Катей, и к середине мая, который вовсю бушевал на улице, всё ещё состояли в отношениях, потому мой круг общения включил в себя и их. В тот субботний день Дима и Лера с утра пораньше упорхнули в кино, а Виталик с Катей не упустили возможности уединиться в освобождённой комнате. В одиночестве я заскучал и решил прогуляться по весеннему городу. На лестничном пролете между вторым и третьим этажом я увидел знакомую черную макушку.       — О, какие люди! Алексей, курево есть? Дашь? — тоже заметил меня Виктор.       — Дам. А про сигареты зачем спрашивал?       Пока он переваривал мой ответ, я уже был на первом. Парень не упускал возможности меня задеть, а я — отшутиться.       Виктор был моим однокурсником. С ростом выше среднего, телосложением — тоже, он не очень-то походил на члена банды, коим являлся. То ли дело я — с тем же ростом, но более внушительной фигурой и физической подготовкой… Но, не о том сейчас. Их компания была по духу схожа с близнецами Уизли, только в числе четверых человек. Хотя ничем плохим они не занимались, но подпадали под общественный ярлык «плохих парней» — татуированные, курящие, пьющие, громко разговаривающие, смеющиеся и матерящиеся, словесно задирающие окружающих.       Виктор якшался с «плохими парнями» и сам был таким же, но каким-то нестандартным. Он много молчал, хмурился, часто замирал на месте без движения, смотрел и говорил равнодушно, а когда задевал кого-то — делал это не из-за агрессии или скуки, а как будто от неумения иначе контактировать с людьми. Его редко видели без компании, будто он без них вообще не покидал пределов своей комнаты, и потому почти никто не знал о том, что он остается в общаге даже на каникулы. Кроме меня. Мне тоже ехать было особо не к кому и я возвращался домой только на неделю на зимние праздники и на пару дней летом, так что пересекался иногда с Виктором на кухне, в коридоре или бытовке.       Тем не менее, помимо традиционных провоцирующих фраз мы почти не общались. Наш самый долгий диалог насчитывал несколько реплик и состоялся в учебной комнате.       На каждом этаже у нас было несколько учебных комнат — одно-, двух- и трехместная. Ключи от них находились у коменды и их без проблем можно было выменять на студенческий, если возникала необходимость поучиться в тишине, почитать или просто побыть одному. Некоторые использовали их даже для плотских утех — если возможности уединиться в комнате не было настолько, что были согласны довольствоваться маленькими помещениями, в которых из мебели были только столы и стулья.       В тот зимний день Димон и Веталь отмечали сданный экзамен, а я только готовился к предстоящему, так что решил воспользоваться учебкой. Одноместная была занята, а двухместную занимал кто-то один, так что коменда предложила мне присоединиться к нему, а не брать ключи от трешки. Мне, в принципе, было всё равно, если только комнату не использовала парочка. Но нет — в ней находился Виктор. Он поднял голову на меня, поздоровался и снова уткнулся в конспекты. Я заметил, что парень готовится к тому же предмету, что и я. Спросил — и в правду, он сдавал его на днях, чуть позже меня. Вслух я пообещал поделиться опытом после сдачи, а мысленно позавидовал его ответственности при подготовке к экзамену за несколько дней, а не в последний, как я.       За пару часов совместного пребывания мы задали друг другу всего несколько вопросов по материалу, а остальное время провели в тишине. Потом мой запас концентрации закончился и я залип на окно. На фоне черноты вечера светились белым земля и ветки деревьев, усыпанные снегом. У окна стоял фонарь, вокруг которого вихрем кружились снежинки. В поле моего зрения попал Виктор — черноволосый, излишне бледный из-за света и блеска снега, что проникали сквозь окно, с белыми конспектами, исписанными черными буквами.       Он поднял голову, заметил мой взгляд и вопросительно выгнул бровь.       — Ты как Белоснежка… — попробовал объясниться я.       Только произнеся это вслух я осознал, насколько странно это звучит, но Виктор каким-то образом понял, кивнул и продолжил обучение. Экзамен, кстати, мы тогда оба сдали с первого раза.       Погруженный в эти воспоминания я вышел из здания и даже успел добраться до набережной. Я прогулялся, выбирая самую уютную из свободных скамеек, и расположился на ней, воткнув наушники в уши и устремив взгляд на водную гладь Дона. Такие посиделки были для меня сродни медитации. Я высидел положенное время, необходимое для успокоения беспокойной души, и отправился домой.       На том же пролете между вторым и третьим я увидел свою компанию. По всей видимости, Дима с Лерой возвращались из кино, а Виталик с Катей собирались на улицу, и вот они пересеклись на лестнице. Девочки о чем-то мило щебетали, парни на них снисходительно поглядывали, но терпеливо ждали завершения разговора.       Прежде, чем я успел к ним подняться, с третьего этажа спустился Виктор с бандой.       — А вот и жертвы! — услышал я возглас одного из них.       Вдруг началась какая-то возня, сопровождаемая мужским гоготом и матом, а когда я подошел ближе то увидел, что Виктор с дружками уже отошли от моих друзей на расстояние, при котором замахивающиеся Димон и Веталь не могли их достать. Я задумался, почему они не могут подойти ближе, но затем разглядел: за те несколько секунд потасовки нападающие успели двумя парами наручников приковать пары друг к другу и к перилам лестницы.       — О, Лёха! Сорян, на тебя не осталось, — заметил меня один из них.       Я быстро определил среди них того, кто дразняще помахивал ключом, и прыгнул к нему, но парень увернулся, неуклюже пошатнулся и выронил ключ в открытое окно.       — Ой. А вот этого мы не планировали, — растерянно произнес он. — Сорян, ребята, я, походу, перебрал чутка.       Я обратился к Виктору:       — Наручников две пары. Судя по всему, дешевые, так что ключи одинаковые. Где второй?       — Да я их по скидону ухватил с одним ключом, — ответил он. — Идём поищем, впятером управимся. А коли нет — придётся лобзиком пилить.       Мне захотелось раздать всем четверым оплеухи, но я понимал, что один против них скорее всего огребу, да и не за что особо было – они явно дурачились, но передурили, да и не помогло бы это делу. Поэтому я лишь кивнул и отправил их вперёд, а сам ещё заскочил в комнату. Снял с кроватей два пледа, чтобы ребята могли постелить на ступеньки и сесть, захватил бутыль воды и тарелку с бутербродами из холодильника. Отнёс это всё заключённым, довольно спокойно реагировавшим на ситуацию, извинился, что не успел вовремя помочь и спустился вниз. На выходе из общаги меня ждала компания Виктора.       — Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет сегодня поработать? Отработать свой же проёб, кстати, — обратился я к ним, проходя мимо, и парни двинулись за мной.       — Извини, — обозвался тот же, что выронил ключ, Олег, кажется, — мы в карты на желание играли, Ромыч продул, а Саня вспомнил, что видел у Виктора наручники, вот и загадал. А исполнять вместе пошли, чтобы не так ссыкотно. С ключом неудобно вышло — с пивасом борщанул, я уже говорил, сорян.       И кажется-Олег невинно заморгал протрезвевшими глазками       — Проехали, — отрезал я, — как вышло, так вышло, сейчас главное действовать по ситуации, ключ найти.       Мы обошли здание и оказались в лесопарковой зоне, на которую выходили окна лестниц. Она была небольшой, но спасибо и на том, что вообще выделили на неё место в условиях ограниченного пространства территории общежития. Да и грех жаловаться на её размер, который в данной ситуации был нам на руку. Мы подошли под окна и принялись обследовать ближайшую местность.       — Будто закладку ищем, — сказал Саня, засмеявшись.       — Лишь бы менты мимо не проходили и так же не подумали, — ответил ему кажется-Олег.       Мы быстро обшарили участок, площадью где-то пять на пять.       — Го разделимся, — предложил Виктор, — мы с Алексеем вправо двинемся, а вы влево.       Парни согласились и отошли, а меня, не горящего желанием оставаться с брюнетом наедине, никто и не спрашивал. Несколько метров мы прочесали молча.       — Работай быстрее, Золушка, у тебя ещё впереди крупы и сорок розовых кустов, — ехидно заметил Виктор.       — Вау, почти год прошёл. Мало того, что ты такой злопамятный, ещё и ответ так долго придумывал. Перед сном, наверное, прокручивал варианты.       — Конечно, чем же ещё заниматься в три часа ночи, как не думать о ситуациях, где ты мог что-то ответить.       — Мне приятно, что ты думаешь обо мне по ночам, — мурлыкнул я.       У меня была особая категория шуток, граничащих с флиртом, которая могла бы однажды стоить мне, например, разбитого носа, но доселе всё обходилось. И Виктор замечательно под неё подходил — не выражал агрессии, но, увы, и смущения. Он вообще не выражал никаких эмоций, не изменяя себе, просто зависал на некоторое время, и я находил это весёлым. Обычно парень был довольно остроумен и сообразителен как в словесном пинг-понге, так и на учёбе, насколько я мог судить по совместным парам, поэтому мне нравилось, что спустя столько лет знакомства от всё ещё не выработал реакции на мои выходки.       — Каждую, — ответил Виктор.       Или выработал?..       Я обернулся к нему и столкнулся с серьёзным взглядом без капли волнения, но с львиной долей вызова. Я задумался, говорил ли парень обдуманно или ведомый этим же вызовом? И кому он был брошен — мне или себе?       Я резко шагнул к нему, брюнет отступил и упёрся спиной в каменную стену ограждения, не разрывая зрительный контакт. Думаю, Виктор ждал, когда я ударю. Я подошел вплотную и навис над ним. И поцеловал.       Думаю, я ждал, когда ударит он. Но парень, сперва застывший, робко мне ответил. Я вдруг понял, что он не умеет целоваться, и смягчил напор, поднял руку к его лицу, прикоснулся к скуле. Виктор вздрогнул, но слегка повернул голову, открывая шею. Я огладил её, поднявшись от скулы к уху и разорвал поцелуй.       Шепотом спросил:       — Это было впервые?       Он коротко кивнул.       Для меня — не было. Мой романтический опыт был не то, чтобы богатым, но хотя бы был, причём как с девушками, так и с парнями, как серьёзных отношений, так и импульсивных поцелуев на балконе в разгар пьянки.       Он продолжал смотреть на меня, и я понял, что хочу сделать что-то большее для этого замкнутого мальчишки, отдавшего мне свой первый поцелуй.       Я оглянулся, оценив окружающее пространство. Мы отошли с главной тропинки и углубились в кусты, оказавшись укрытыми от посторонних глаз зарослями и подступающими сумерками. В метре от нас располагалась колода, и я мягко подтолкнул Виктора к ней, а когда парень сел — опустился перед ним на корточки, передавая в его руки прерогативу смотреть сверху вниз.       Взгляд сменился удивлённым, и я снова осторожно прикоснулся к его губам, а рукой – к паху. Я почувствовал твердость, говорившую об отношении Виктора к происходящему, и запустил руку ему под одежду. Парень отстранил голову, и я увидел в его вопросительном взгляде смесь недоверия и смятения. Но он не оттолкнул меня, а кивнул и помог приспустить джинсы с бельем. Я взял в руку его достоинство, почти уместившееся в кулаке. Виктор отвёл глаза, и я понял, что он стесняется своего размера.       Не переживай, малыш, для моей затеи это даже удобнее.       Я опустился на колени и провёл языком от основания его члена к головке. Виктор издал рваный вздох, и я поднял взгляд, столкнувшись с его, всё таким же неверящим. Продолжая смотреть ему в глаза, я нахально ухмыльнулся и лизнул головку, а затем полностью взял член в рот. Парень положил руку мне на затылок, и я подготовился к тому, что меня подтолкнут, но он медленно погладил меня по волосам. Настал мой черёд недоверчиво глядеть, а Виктор в ответ улыбнулся, и его лицо озарилось светом, и я вдруг заметил, что нежности в его взгляде куда больше, чем пошлости, что удивительно для человека, которому, похоже, впервые в жизни делают минет. Я почти полностью выпускал его достоинство изо рта, а потом снова заглатывал, параллельно лаская языком, а сам думал, пока парень гладил меня по голове. О том, что для меня это тоже впервые. Раньше оральный секс был для меня средством власти над партнером, я ощущал себя главным, как главенствует искуситель — змей или Мефистофель, даже когда исполняет желания. Но сейчас я делал это не для того, чтобы взять, а чтобы отдать. Не ради самоутверждения — а просто ради него. Ради той нежности, которую он излучал.       Хватило Виктора ненадолго, что предсказуемо для первого раза.       — Алексей, я… — предупредил парень.       Я понял, улыбнулся ему уголком рта, но не отодвинулся, принимая. Затем поднялся, отряхнул колени, пока Виктор поправлял одежду, и сел рядом с ним. Колода была столь короткой, что мы прикасались бёдрами. Отодвинулся ли бы он, если бы была возможность? Отодвинулся ли бы я?       Меняло ли это что-то между нами? Я не чувствовал себя в праве решать и не чувствовал в себе сил спрашивать. В любом случае, это был интересный опыт.       Я вынул из кармана сигареты, вытащил одну и чиркнул зажигалкой. Предложил пачку Виктору, он поблагодарил, взял сигарету в зубы и поднёс к огню.       Я курил быстро и успел потушить уже вторую, пока парень докуривал первую. Мне вдруг стало тоскливо и пусто. Будто это — всё, хотя об этом и не объявлялось. Будто эта нежность — всё, что полагалось мне от этого парня. Всё, что полагалось мне в жизни. Интересный опыт. В любом случае.       Я услышал, что кто-то неспешно бежит в нашем направлении. Через минуту из кустов показался знакомый парень с четвёртого этажа и, остановившись рядом, затарахтел:       — Привет, ребят! А я тут бегаю и огонёк увидел, а тут вы. Вы чего тут?       — Привет, — ответил я, — да так, посеяли кое-что.       — Что же вы в такой темени найдёте? — засмеялся он и побежал дальше.       — Действительно, — согласился я, только сейчас заметив, что вокруг заметно потемнело, — искать уже нечего. Пойдём за лобзиком.       — Не надо лобзика. У меня есть второй ключ, это я так, на кураже ляпнул, а потом не сказал, чтобы с тобой прогуляться, да и неудобно было, — рассказал Виктор.       — Ну и заебись, что не нужно пилить, — пожав плечами отозвался я, — пошли остальных картёжников заберём.       Мы встали и в тишине направились в сторону поисковой группы. Нашли их быстро по видному издалека свету фонариков.       — Чё, нашли? — обнадёженно спросил кажется-Олег.       — Нашли, — ответил Виктор и продемонстрировал ключ.       — Заебца, а то у меня уже шея затекла вниз смотреть, — обрадовался Саня.       — А у пацанов и Леры с Катей задницы затекли от ступенек. Погнали быстро, — подогнал я.       — Мы тут решили, в общем, — начал Рома, — загладить перед ними вину за устроенный «романтѝк». Так что вы идите пока их освободите, а мы в магаз смотаемся.       Я кивнул и направился в общагу, боковым зрением заметив, что Виктор двинулся за мной. Мы в быстром темпе обошли здание и зашли внутрь, молниеносно пролетели три этажа и оказались рядом с заключёнными. Держались они, в принципе, бодрячком. Похоже, за счёт употребленной тарелки бутербродов, половины бутыля воды и вселенской любви.       — Ну, как вы тут? — осведомился я, пока Виктор отстегивал их от лестницы и друг от друга.       — Мы могли бы продуктивнее провести этот час, но, в целом, сносно, — ответил Димон, потирая запястье.       — Извините, — сказал Виктор, — постараюсь впредь держать их забавы в более разумных рамках.       — Благодарочка, — произнёс Веталь и они с Димой повели девочек в их комнату.       Я собрал со ступенек вещи и двинулся за ними. За пару метров до комнаты меня мягко потянули за локоть. Я оглянулся и удивился, увидев Виктора, ведь не заметил, что он шёл за мной.       — Лёш. Через пять минут в учебной.       Он сказал это без вопросительной интонации, но ждал моего ответа. Я кивнул, и он двинулся в сторону коменды, а я вошёл в комнату. Парней ещё не было, и я ухмыльнулся от мысли о том, что почти целого дня с девочками им всё-таки было мало. Я закинул вещи и пошёл в учебную в раздумьях о том, что меня там ждёт. Разбитым носом, судя по всему, мне придётся расплачиваться, всё же, не сейчас. Я пришёл к выводу, что меня ждёт серьёзный разговор, вот только с каким исходом? И какой меня устроил бы?       Передо мной возникли двери учебных, и я наугад дёрнул дверь двушки, не прогадав. Интересно, это была дань ностальгии по тому вечеру или просто прагматичный подход, во избежание случайных свидетелей того, как два парня заходят в однушку или выходят из неё?       Дверь за мной была заперта на ключ.       – Меня будут убивать или насиловать? – спросил я, криво улыбнувшись.       – Почему насиловать? Разве ты против? – поднял бровь Виктор и приблизился ко мне на катастрофически крохотное расстояние.       Я преодолел его, завлекая парня в поцелуй, на который тот активно ответил. Я ухмыльнулся его пылу и прижал парня к стене, блуждая руками по его бокам. Виктор позволил мне это сделать, несмело, почти невесомо начал касаться моей спины, но через минуту подтолкнул меня к стулу и усадил его.       В ответ на мой непонимающий взгляд, парень пояснил:       – Хочу отблагодарить тебя, – и опустился передо мной на колени.       – Боюсь, такая позиция будет сложной для первого раза, – ответил я, ласково проведя пальцами по его шее.       Я снял с себя толстовку, постелил на пол и пересел на неё.       – Иди ко мне, – шепотом позвал Виктора, и он послушался.       Я снова завладел его губами, давая ему время утвердиться в решении, но вскоре почувствовал, что его руки расстегивают мой ремень. Я откинулся на локти и принялся наблюдать, как покрасневший парень избавляет меня от одежды. Он на секунду замер, высвободив мое достоинство.       Извини, малыш, тут ты проиграл.       Мне было чем похвастаться, но Виктор от своей затеи не отказался и, смотря мне в глаза, провёл языком от основания к головке.       Я выдохнул и ухмыльнулся понимая, что парень повторяет за мной и подумал было, что это неплохая тактика, но быстро понял, что ошибся, когда он сразу после этого медленно заглотил мой член наполовину. Я мягко коснулся его подбородка, приостанавливая.       – Не перетруждайся, помоги себе рукой, – разрешил я.       Виктор повиновался, а я решил тоже повторить за ним и провёл по его волосам. Моя кожа показалась непривычно белой на их чёрном фоне в условиях наличия света лишь от того же уличного фонаря, и я на миг поймал то же ощущение, что тогда, и это было так невообразимо... Белоснежка, кто же мог подумать тогда. Тот парень, что два года общался со мной подколами и робел от моих ответов. Тот парень, чьи губы и руки сейчас ублажали меня.       Я любил смотреть, как мне делают минет, смотрел и сейчас, но совсем на другое. Смотрел на его пальцы, на подрагивающие ресницы, на пряди волос, спадающие на лицо. То ли я потерял счёт времени, то ли настолько залип на нём, то ли слишком долго воздерживался, но и ко мне разрядка пришла достаточно быстро.       – Вик... – предупредил я, но парень лишь начал работать усерднее.       Я мягко поднял его голову и улыбнулся:       – В следующий раз. Сегодня хватит руки.       Он кивнул и продолжил только рукой, а я завис теперь на его глазах. Надо же, я никогда не замечал, какие они по-лесному зелёные. Я впервые в жизни кончил, глядя кому-то в глаза.       – Спасибо, – прошептал я, сел и поцеловал его.

* * *

      Первым, что я увидел, открыв глаза, были чёрные пряди на подушке. Я улыбнулся, глядя на мирно спящего Виктора. Хорошо, что на каникулах мы могли позволить себе совместные ночёвки, но мне было их ничтожно мало, несмотря на то, что мы практически съехались на лето и зиму, которой впереди было ещё две трети.       Я осторожно потянулся в кровати, но Виктор всё же почувствовал.       – Доброе утро, – мурлыкнул он, открывая глаза.       – Доброе, – ответил я. – Знаешь, я тут подумал. Этой весной мои парни заканчивают универ и выселяются из общаги. У меня будут новые соседи. Не претендуешь ли ты на эту роль?       – Мм? – спросонья не врубился парень.       – Как насчёт съехаться в двушке?