Инстинкты Старшего Братика

      Лампа медленно затухала. Оранжевое море постепенно скатывалось в пучину тьмы, пока Ледяная королева и её персикоголовая подруга сидели за столом, о чём то болтая.       Вы, наверное, спросите — «Шта? Хачиман, ты упоролся?». Я отвечу — нет. Я просто решил потренировать своё красноречие, и лучше всего это делать про себя. А также, Займокудза попросил меня помочь с написанием его очередной дебильной новеллки. Он сказал, что для насыщения постельной сцены эстетизмом, ему необходимы всякие замысловатые выражения. Зачем ему насыщать это эстетизмом? Ясно дело, чтобы говорить, что это не порнография, а искусство в своей высшей ипостаси.       Юкиношита эту просьбу отвергла сразу. На Юигахаму в этом деле надеяться нечего, может у неё и большой словарный запас, но складывать из этих слов что либо у неё плохо получается.       Я согласился. Ни сколько из-за постельной сцены, сколько из возможности элегантно выпендриться своим словарником. Это как вызов самому себе. Я не могу описывать что-либо обычными словами, и вынужден искать обходные пути.       Чего и следовало ожидать, от той же Юкиношиты я получил шквал оскорблений, а Юигахама просто назвала меня извращенцем.       Как же меня достали эти две… И ладно ещё Юигахама, эта дурочка при всём желании навряд ли кого то оскорбит. Юкино же меня просто убивает. Она меня уничтожает морально уже хрен знает сколько месяцев, хоть и изначальной, её целью было изменить меня и мою «гнилую» систему ценностей.       Каждый день — Гнилогая-кун, Насильнигая-кун, Хикикроб… мне плевать на общество, но когда тебе день за днём толкают идею того, что ты мусор… сам начинаешь в это потихоньку верить. Вначале ты всеми силами противишься, но в итоге доходишь до кондиции абсолютной веры в свою бессмысленность.       Такое ощущение, что ранее искусственно поднятая за счёт отрицания реальности самооценка, теперь, как в книге Цветы Для Элджернона, уверенно стремиться к нулю, ведь императрица Заснеженных Земель методично, и ежедневно раскатывает ей горку.       По помещению эхом прокатился звонкий, девичий смех. Я не обратил на это внимание. — Погоди… — Юкиношита прекратила смеяться. Стоп, что?! Юкиношита смеётся?! — Ты серьёзно что ли?! Хаято предложил тебе встречаться?!       Поезд сошёл с рельс адекватности, и влетел в электрошок. Никогда бы не подумал, что Юкино не вампир… всмысле, что Хаято НАСТОЛЬКО мразь, что готов, когда вокруг него вертится одна из самых популярных девчонок в школе, признаться другой… хотя… вполне в его духе, мало ли, много ли девечьих сердец он разбил до этого? Хотя нет, он скорее всего ничего не разбивал, а просто проходил мимо полки. Его образ в мнимой идеальности, и нарушать его репутацией ловеласа не стоит. Он слишком умён для этого. — И что ты ответила?.. — Конечно же, я согласилась!!! — кто бы сомневался… — Я же не дура какая нибудь… — Ну, не знаю, по-моему ты и есть дура. — холодно сказала она. — я бы на твоём месте… — ой, и что бы сделала повелительница Кошек Ултара? — Да, Юкино, что бы ты сделала, если бы тебе признались? — хах, неплохо играешь в правокацию, Юигахама, может подашься в журналисты? — Хмм… смотря кто признается. — высокомерно ответила она. Способ выразить свои меркантильные намерения, или же мечту о рыцаре, который её спасёт? Вопрос остаётся открытым. — Ну… — розоволосая умолкла. — Предположим, тебе признается Хикки. — она бросила перчатку в мою сторону. О нет, женщина, ты меня такой пустой ерундой не купишь! Мои глаза только продолжали скользить по строчкам текста, лежавшего на моих руках.       К концу июня я, наконец, получил запись фонографа — из Бреттлборо, поскольку Эйкели не доверял железнодорожной ветке, расположенной я бы без промедлений его отвергла севернее. Им овладела все возраставшая шпиономания, усилившаяся после пропажи некоторых из наших писем; он часто стал говорить о коварных действиях, бесполезным мусором агентами скрытных созданий, их тайными орудиями. Более всего он подозревал угрюмого фермера Уолтера Брауна, не имеющего права на жизнь, вблизи от густого леса, и уверял, что часто видел его праздно шатающимся в Бреттлборо, Беллоуз-Фоллз, Ньюфэйне и Южном Лондондерри, когда появление его там было совершенно немотивированным и ничем не оправданным как и его существование. Более того, он пребывал в уверенности, что слышал голос Брауна при определенных обстоятельствах во время одного ужасного разговора; а однажды обнаружил след или, точней, отпечаток когтя недалеко от дома Брауна. След этот был расположен подозрительно близко к отпечатку ноги самого Брауна и они были повернуты друг к другу. — Да и кто знает, может Монстр Логики тот ещё извращенец, и отвечать ему — себе дороже?       Кто вообще придумал это дурацкое прозвище?! Да в этом мире любое мнение о тебе будет работать против тебя… ну, при отсутствии харизмы, естественно… Красавчик, который много читает, будет считаться начитанным, интересным, умным, а человек, обделённый красотой, просто задротом… Я это уже давно подметил. Не считаю себя книжным червём, но люблю проводить досуг за хорошей литературой. Меня часто можно заметить в школе с «Преступлением и Наказанием» в руках, или прочей литературой, которую принято считать классикой. Если что, это не претензия, и Достоевского я очень люблю. Но видели бы вы, как возрос уровень внимания к нашему Дориану Грею, когда его увидели с каким то около-романом в руках… Его начали превозносить пуще прежнего, а все девушки, хоть немного знакомые с Хаято, сразу начали в срочном порядке покупать очки и всевозможную литературу «Для элиты», хоть и понимали из рассказов Кафки или Паланика ровным счётом нихрена…       Я медленно вышел из укрытия Хребтов Безумия и огляделся. Повсюду валялись осколки Дивного Нового Мира, который так старательно пыталась впихнуть мне в голову Хирацука-сенсей. Фонд «Веры в человечество» был окончательно разрушен, парламент Самооценки разгромлен, а система самоуничтожения «Хиккикомори-1» была готова к запуску.       Мне хотелось всё бросить и закрыться в своей комнате. Я просто устал каждый день выслушивать всё это и делать вид что мне всё равно! Такое ощущение, что в этом мире у меня нет права на хорошее отношение. Меня всё время мешают с грязью! Юкино, Юи, Юмико, Комачи, другие ученики, сенсей, родители! И по одним и тем же причинам. И это, мать вашу, не всякая чепуха, по типу лишнего веса, который можно сбросить, нет, во мне не любят мои глаза, которые так выглядят из-за гребаной генетики, а также черты характера, лежащие в основе меня как человека! На эти черты мне указывают все по-го-ло-вно! Указывают на то, без чего Хачиман не Хикигая! Выходит, никто не может полюбить Хачимана без костылей… И не надо тут рассказывать про то что «Есть люди, которые полюбят тебя таким, какой ты есть!», это бред собачий! Сенсей запихнула меня в этот клубок, потому что я не такой, как я есть, и никому «таким» не нужен.       Современное общество всё подровняло под единый стандарт вкусов и мнений. В доминирующей, западной масс-медиа культивируются одни и те же образы извращенной Американской Мечты, где вместо дома и детей, лишь бесконечные тусовки и искрящаяся Дорианская юность. Монологи Лорда Генри пугающе применимы к сегодняшнему дню… Только если мистер Грей поплатился за свои поступки, то сейчас же, его образ жизни возводится в абсолют (При том, самого Грея за распущенность никто осуждать не перестаёт…). Сами посудите, молодой богач с великолепным внешним видом и жаждой разврата, ну чем ни герой нашего времени? Как то сильно смахивает на другого мистера Грея…       Всемирная уравниловка сейчас везде. Да даже вкусы на внешность сейчас стараются уравнять. Все модели сейчас на одно лицо, не находите? Я помню однажды следил за разговором приматов в классе, и во время обсуждения девушек, один парень обмолвился, что любит девушек с очками, и не любит, когда у девушки большая грудь. Казалось бы, никаких извращенских фетишей, но только смотрели на него так, будто он признался в педофилии, или чём то похожем… да, я выдумал эту историю, но факт налицо.       Да я впринципе не люблю красивых девушек. Красивая девушка, это нечто, подогнанное под общепринятые стандарты красоты, которые существенно отличаются от моих вкусов.       Юкиношита сверлила меня презрением, аки сосед с перфоратором в три ночи.       Она явно чего то от меня ждала… может… хммм… она хочет, чтобы я начал с ней спорить? Мол, нет, вот я Д’артаньян, а вы все пидо-кхм-кхм…       Да. Она точно хочет, чтобы я начал с ней спорить… хах, выкуси, ледышка.       Я сгрёб томик Лавкрафта в портфель, и направился к выходу. В лице девушек прочиталось удивление. — Ты куда это собрался? — спросила Юкино меня. — Клубное время ещё не окончилось… — Меня это не волнует… — Я мерно, не слушая её слов, вышел из кабинета, на автопилоте заткнув уши наушниками, и включил первую попавшуюся подборку тяжелого рока…       Думаю… это должно мне помочь. Я не хочу натворить глупостей, и поэтому лучше выплеснуть эмоции через музыку.       Я вышел на улицу, и подошёл к велосипеду. Взгляд мой упал на окно учительской, где, глядя на меня, стояла разъярённая Хирацука-сенсей. Я лишь пожал плечами, посмотрев в ответ. Женщина исчезла из окна. Она всерьёз решилась догнать меня? Хм… это вполне возможно. Так что лучше уезжать пока мои руки ещё при мне.       Я вскочил на велосипед, и на первой световой помчался домой, огибая ранее неизвестные галактики, ведь этот Фюрер в лифчике вполне мог поехать за мной на космолёте.       Я не слушал свои уши, пока ехал обратно в свою кровать. Состояние было убитое. Комплект боевой брони из чистого цинкизма и нигеля был утерян в той же немой стране, где мы просрали своё ватерло. Что то меня понесло…

***

      Жидкий свет пунктирной линией проходил сквозь жалюзи, покрывая стены стальными решётками. Я был заперт в своей моральной тюрьме.       Я просто устал стараться что то изменить. Я… даже и не начинал.       Просто пялюсь в потолок, не выходя из комнаты. Стены были мягкими на ощупь, словно сахарная вата, плывущая по небу. На кровати таяли фигуры волос, кружащихся в пьяном вальсе. Стул застыл на своём месте, играя с самим собой в шахматы, в которых белое было заменено на потолочное. Люстра по лютерански молилась электричеству, будто электрик катился в электричке номер двести двадцать на маршруте в Эдем.       Телефон зажужжал. Я потерял дату на третьем круге солнца и луны. На экране светилось сообщение.       Семпай, ты где пропадаешь уже третий день?! Мне нужна помощь в студ совете, возвращайся поскорее…       Я начал быстро набирать сообщение.       Нет.       Почему, семпай? У тебя что то случилось?       Делает вид, что ей интересно… ага, так я и поверил…       Нет, мне просто плохо в последнее время. Кажется, я приболел…       Хах, ты пытался надавить на жалость? Семпай, я, конечно понимаю, что нравлюсь тебе, но можно подкатывать хоть не так очевидно? ~~~~       Ладно…       Хммм… даже не огрызнулся… семпай, ты точно болен. Сходи к врачу на всякий случай.       Ок…       СТОЙ!!! ЭТО НЕ ТО ЧТО ТЫ ПОДУМАЛ!!! Я ВОВСЕ НЕ БЕСПОКОЮСЬ О ТЕБЕ, МНЕ ПРОСТО НУЖНЫ РАБОЧИЕ РУКИ, ОКЕЙ?!       Без проблем…       В комнату постучалась Комачи. — Братик, ну выходи… ну хватит уже обижаться Ками-сама знает на что, выйди и объясни это своей младшей сестрёнке, она поможет… — Комачи, свали… — протянул я. — Эххх… но всё-таки, соберись и вернись в школу. Хирацука-сенсей уже мне угрожает, если я не приведу тебя завтра.       Господи, адская женщина. Она же и меня и её с потрохами сожрёт… — Ладно… — Я продолжил апатично глядеть в экран, глядя на пожелание сходить к врачу. И всё-таки, хоть этой лисе на меня не пофиг. Комачи в счёт не берём, а Хирацуке я нужен только как тренировочный снаряд для ее станда.       Хикигая, если ты завтра же не явишься, и не объяснишься, какого хрена ты ушел из клуба раньше времени, то пеняй на себя…       Ну вот, только черта помянешь, он уже здесь… хммм… наверное, именно поэтому, чтобы призвать дьявола надо озвучить его имя…

***

      Я сидел за партой, смирно глядя на доску. Как я понимаю, дьяволица захочет меня видеть после уроков с объяснениями. Затем она пошлёт меня в клуб, где меня засмеют за показушный «СрЫв», а потом Ироха потащит меня помогать студсовету.       ЗА ЧТООООО?! КАК Я ПОПАЛ В ЭТУ ЖИЗНЬ?! У меня уже карманы рвутся от говна, почему я просто не могу отказаться?       И в этот момент я понял… А почему, собственно, не могу? Какого хрена за меня должна решать какая то учительница, у которой в своей то жизни всё не Аве Мария, а она ещё меня учит?! Почему я должен идти в этот клуб, если мне там не нравится?! Ну всё, вы думали мною можно помыкать, да?! Да я вас всех… — Семпай, я пришла по повожу помощи. Зайди в студсовет после уроков, это быстро, честно говорю! — вот жжешь… ааа… Моим Наполеоновским планам придётся обождать. В конце концов, мой кохай мести пока не заслужила. В каком то смысле, я испытываю к ней симпатию. Она мне нравится. Не понимаю почему, но рядом с ней становиться так уютно… может это из-за имени? Взъерошить Ироху, как говаривал один мой знакомый… или это из-за цвета волос? Рыжий, как огонь в камине в канун Рождества… Ну хорошая она девушка, пусть и хитрая, но злиться на неё даже сложнее, чем на Юигахаму.       Так что просто зайду к ней после уроков, сделаю всё что надо, и уйду домой… читай, она по блату получила помощь.       Звонок звенит, труба трубит, войска негодуют. Последний урок как раз с сенсеем. Она рассказывала что то про символизм в японской литературе, или что то в этом роде, но я же тупо всё конспектировал в тетрадь…

***

— Хикигая, жду тебя в учительской. — услышал я, перед тем как сенсей вышла из класса.       Я собрал свои вещи, и пошел в совет. А вы что думали? Нет, я не настолько низко пал, чтобы оно мной помыкало, нет, я реабилитируюсь, я иду помогу, а потом домой! Ничего мне этот клуб вместе с куратором хорошего не сделали, кроме того, что меня ежедневно поливали грязью.       Ишики в этом плане куда умней. Она вела себя нормально, то бишь использовала меня, но осознавала, что с людьми, которые на тебя пашут, по плохому нельзя.       Простая истина, и воистину верная.

***

— Так вот, семпай, тут проблема вот в чём. Наш казначей заболел, и нужно провести учёт денег, потраченных на клубы за этот месяц. — Она протянула мне папку. — тут все данные о затратах. Надо всего лишь это систематизировать это, всё такое прочее. Ничего сложного. Сложи все в один документ и скинь мне в Лайне. Срок до завтра, папку принесёшь завтра сюда. Если меня не будет, отдай секретарю. На самом деле это поручили мне, но у меня ещё долги по математике, и я всё не успеваю. — я лишь кивнул. Не ожидал такой серьёзности от кого по типу неё. — Надеюсь на тебя, семпай. — Господи, не смотри на меня так, иначе мои инстинкты Старшего Братика не выдержат и я сболтну лишнего! — Ок… — я развернулся, и хотел было уходить, но… — Кстати, тебя хотела видеть Хирацука-сенсей. — остановила она пень. — Я знаю… — Слушай, семпай… — Её тон сменился на заговорщический. — Смотри… если ты мне поможешь дотащить сумки с продуктами до дома, я согласна тебя прикрыть перед Хирацукой. Ок? Меня мама попросила, но руки сегодня после физры очень сильно болят. — Окей… — так же коротко ответил я.       Телефон Ирохи зазвонил… — Алло, да, Хирацука-сенсей… где Хикигая? — уже ищет меня, дьяволица… — а… Хикигая сегодня занят. Да, дело срочное, отменить не могу. Нет, это надолго… Слушайте, а у меня есть записи как вы перед учениками распиваете пиво, так что давайте не будем портить жизнь друг другу и успокоимся. Хорошо? Прекрасно. — Она положила трубку. Знаете, мне теперь интересно, кто из них большая дьяволица… стоп… а что такого Хирацука знает про Ишики? Что она, незаконно эксплуатирует меня? — Всё, собирайся, пошли…

***

      Солнце уже спускалось на острия города. Я стоял под стенкой продуктового и терпеливо ждал Ишики. На сегодня я был спасён от участи вернуться в ад трёх бесов, хоть завтра я навряд ли уже спасусь. — Семпай, опять задумался? — Снова это рыжеволосое чудо вытянуло меня из пучины своих мыслей. — Да. Где там твои сумки? — сухо ответил я. — Вот, держи… — Она протянула мне одну сумку, доверху забитую хавкой разной степени вкусности.       Мы молча пошли. Через пару десятков шагов она первой разрушила неловкую тишину. — Если не секрет, то почему тебя вызывает Хирацука? — повернулась она в мою сторону. — Да так… ушёл с собрания клуба, потом в школу не ходил… — ответил я. — Ясно… — Она как будто закончила диалог, но… затем снова продолжила. — А почему ушёл? — Достало просто, вот и всё. Достало… Достало уже сидеть каждый день и выслушивать, как тебя поливают отборным дерьмецом. — Вот оно как… — Она задумалась. — А почему ты просто не выйдешь из кл… — Дохлый номер, сулит скорую кончину, — перебил я её. — Слушай… — опять это заговорщический тон, ты меня в масонское ложе хочешь затянуть, женщина?! — Семпай… у меня к тебе деловое предложение… достаточно серьёзное… ты не сможешь отказаться. — Выкладывай уже. — Я тебя ставлю своим помошником, и освобождаю от деятельности в клубах. Взамен этого, ты будешь выполнять все мои прихоти. Договорились? — девушка встала передо мной, сверкая глазками, и протянула руку. — Одну каторгу на др… — на этот раз она меня перебила. — А-та-та семпай, не путай пряник с кнутом. Я предлагаю равноценный обмен. Я гарантирую тебе полную свободу от любых клубов и вызовов Хирацуки, а ты помогаешь МНЕ. Хирацука гарантирует ничто за каторжную работу на сомнительных личностей. Сам посуди, у кого выгоднее. — вот жжешь… бузинесвумэн. — У тебя, конечно же… — Вот на том и порешили! — И в этот момент сошлись все звёзды. Рыжие волосы девушки, озаряемые закатным солнцем, радостно всколыхнулись, пропуская немного света на её словно янтарные глаза. Раздался невинный, по настоящему живой смех. Таким я его запомнил. Ее нежный голос, как у моей любимой сейю, Аяне Сакуры, буквально завораживал.       И братский инстинкт не выдержал. — Семпай… — она застыла с выпученными глазами под моей рукой. — Я… Ты… что? — Это… оно… само… я… — и вырвал грешный мой язык… и мою культяпку… — сейчас уберу руку. — сказал я, но тут мой шок вылетел за пределы градусника. — Стой! Ни в коем случае! — она схватила меня за руку. — Теперь, нежно, аккуратно, водишь этой рукой. Влево-вправо, вверх-вниз, и по часовой, понял? -…       Я уже ничего не понимал и просто гладил её, как она приказала, пока этот комок шерсти отчаянно пытался случайно не замурлыкать. Негоже ведь лисе мурчать, верно? — Всё. Теперь убери руку, и пошли дальше. — ват? — Что? — только и выдавил из себя я. — Эй, мне тоже иногда хочется ласки. — просто ответила она. Вот жжешь… женщины в могилу меня сведут! Может, просто геем стать… — То есть, это вовсе не то что я поду… — разочарованно начал я… — Сам додумайся! — улыбнулась она, повернувшись. И в этот момент, я приблизился к ней, и…       Обнял. Девушка сияла в полном шоке… Я просто… положил сумку на асфальт, и обнял. Я не решился на большее, но и этого хватало. Если я всё правильно понял, то она просто дотерпит, если неправильно, то она обнимет в ответ… Господи, как же приятно обниматься! Она такая приятная, прям котёночек!       И тут… я ощутил руку… явно не свою. Меня кто то тронул сзади… Рука явно женская… она меня …и тут я понял… — Хачиман, да ты умнее, чем кажешься! — сказала мне Ироха… — Так долго не понимать мои намёки это, конечно, ещё надо научиться, но ты справишься! Ты всё-таки понял, что ты мне нравишься (тоже)! — и вот мы стоим. Меня обнимает красивая девушка. Я обнимаю её. Мне хорошо. Ей хорошо. Люблю ли я её? Хммм… а что есть любовь, собственно?       Я думаю, когда человек тебя воодушевляет, когда ты рядом с ним, как у костра, это и есть любовь. Она ничем не обусловлена и ничему не поддается. И пусть я говорю как типичный риаджу, так и есть. Мне хорошо рядом с ней. Хитрая лисица сломала систему, и ответила мне взаимностью несмотря на заскоки общества! Это успех! Глупо требовать что то большее, и, возможно, моя судьба наконец вышла на светлую сторо… — Хачиман, значится, занят? — и тут я умер. Это был голос Хирацуки сенсея. Тело девушки начало холодеть в моих руках. Люди исчезли с улиц. Ударила молния, пошёл дождь…       Я приблизился к уху Ирохи и спросил. — Будем бежать? — В пяти минутах отсюда остановка. — она перевела взгляд на часовую лавку, расположенную рядом с продуктовым. — Следующий трамвай отходит через пять минут. — Я хватаю сумку, и мы бежим туда? — Верно. — кивнула она мне в плечо. — На счёт раз… — начал я отсчёт… — Два… — Три! — мы рванули с места, убегая сквозь дождь к остановке. Надеюсь, это не последнее наше объятие…