cute stockings and panties

На тонких, аккуратных ножках Джорджа были полупрозрачные, белые капроновые чулки. Это точно не первый раз, когда он надевает их для Дрима. Сейчас юноша в них чувствует себя достаточно комфортно. Также на нём кружевное женское бельё, что он старательно закрывал своими ладонями. Больше никакой одежды, только эти два предмета. И Дрим был в немом восторге от этого образа. — Ты так очаровательно выглядишь сейчас…– он шепчет, дотягиваясь рукой до мягкой ляжки, поглаживая сверху. Парни были так близко к друг другу. Брюнет улыбается, кивком благодаря его. А после, он пододвигается ещё ближе, закидывая свои ступни сверху партнёру на ноги, что согнуты в коленях. Тот гладит их, удивляясь мягкости ткани этих чулок. Юноша шевелит пальчиками ног, растопыривая их, и, господи, как же это нравится американцу. Его подобное заводит просто невообразимо. Тот проводит короткими ногтями по подошвам стоп, и это действие заставляет Гоги издать странный писк. Это щекотно. — Могу я пощекотать их? — аккуратно спрашивает младший, как будто когда-то ответ был «нет». Ещё один кивок, и его лицо буквально светится от счастья. Он для начала проводит по всей длине ног сверху вниз. Гладит от начала чулок по белой нежной ткани, ниже к ступням. Он замедляется на коленках, спускаясь под них и стимулируя эту чувствительную зону. Джорджи начинает чуть рвано дышать, его глазки превращаются в полумесяцы от широкой улыбки. Потом, как ни в чем не бывало, Клэй гладит дальше и останавливается на щиколотках. Еле-еле слабо прикасаясь, он вызывает мурашки по телу возлюбленного. Это тоже довольно щекотно, но недостаточно для того, чтобы в голос засмеяться. Лишь маленькое хихиканье вырывается из его груди. Дэвидсон поджимает губы, готовясь к худшему. Ступни были гораздо чувствительнее, чем всё, что было до этого. И кончики пальцев блондина уже подобрались к пяткам. — Эти чулочки такие милые, не правда-ли? — даже секунду на то, чтобы придумать ответ Джорджу не дают, начиная пытать его ножки щекоткой. Он кусает свои розовые губы, выдерживая первые пару секунд, а после взрываясь в звонком смехе. Пока что, пальцы его парня сконцентрировались на пяточках, скрытых белоснежной тканью. Британец откровенно хочет одёрнуть свои ноги, но он сдерживает это желание, зная, что это всего лишь рефлекс. Конечно, вряд ли его хватит надолго. В глазах Клэя столько радости от того, что партнёр ему позволял. Как же его это возбуждало, боже мой... – Ты милашка...– чуть громче шёпота сокровенно произносит он. Даже сквозь собственный смех Гоги расслышал реплику. Возможно из-за щекотки, а возможно из-за смысла этих слов, его щёки немного розовеют. Он сосредотачивается на том, чтобы не убирать рук от собственной промежности. Эти трусики почти ничего не скрывали. Они были практически прозрачными. И хотя тот уже миллион раз видел его без одежды, пожирающий взгляд на элементе нижнего белья заставлял почувствовать себя обнажённым больше, чем когда он по-настоящему находился голым рядом с ним. Его стопы быстро перестают слушаться и стараются сбежать от юрких пальцев партнёра. Он дёргает ноги на себя, но тот вовремя их ловит, не давая ускользнуть от стимуляции. Он блокирует пути к отступлению, от чего старший ёрзает, не в состоянии подавить льющийся из груди смех. Хочется закрыть собственное лицо, чтобы не смеяться так громко, но он не может по двум причинам. Первая – это то, что руки сейчас заняты более важным делом, а вторая – Дрим обожал видеть его лицо, впитывать эмоции. Пальцы перешли с пяток на середины стоп. Ближе к внутренней стороне, они тоже были адски чувствительными. Он всё щекочет-щекочет-щекочет, в полном восторге от звонкого смеха возлюбленного. Брюнет хохочет так громко, и парню не хочется останавливать свои действия. Но тот теряет дыхалку, поэтому, так и быть, он даёт ему возможность передохнуть. – Это- Это так щекотно, ну- с чулками-...– обрывисто проговаривает Дэвидсон, стараясь как можно быстрее восстановиться, прекрасно зная, что это далеко не конец этой сладкой пытки.– Без них-...совсем по-другому... – Знаю, мой хороший.– флоридец думает о своих следующих словах, но всё же произносит их, понимая, что его любимому станет чуточку легче.– Огромное спасибо, что делаешь это для меня. Джорджи поднимает расплывчатый взгляд на его лицо. Хоть скулы уже чуточку болят от смеха, он выдавливает из себя маленькую улыбочку. – Не за что...– он немного шевелит ногами, по-другому укладывая их на коленях Клэя. Ему так удобнее, да и тот точно не против. Прошло достаточное количество времени, чтобы кареглазый отдохнул. Парень напротив заранее крепко удерживает стопы, уже предполагая, какая реакция последует на следующую зону. – Ты готов?– заботливо интересуется младший. В ответ слышится угуканье и глубокий вдох. Коротко подстриженные ноготочки Дрима скользнули под пальцы ног. Гоги взвизгивает в поразительно громком смехе. Это место было самым чувствительным к щекотке на всём его теле, такая реакция не удивительна. Рефлекторно, он старается притянуть стопы к себе, но американец держит их крепко, не давая пощады. У него есть возможность говорить и стоп-слово, если он будет действительно хотеть остановить процесс. Пальчики его ног поджимаются. Хотя это совершенно не останавливает тиклера. Дэвидсон бы хотел увидеть довольное выражение лица возлюбленного прямо сейчас, но собственные глаза были сильно зажмурены. Щекотка вызывала будто лёгкое напряжение тока, бегущее по коже. Внутри будто взрывы и вспышки, и он понимает, почему Клэю нравилось его щекотать. По шкале ярких реакций именно подобная практика вызывала столь высокий всплеск в нём. Это были точные одиннадцать из десяти. Блондин почти переходит какую-то невидимую рамку, когда Джордж бы назвал стоп-слово, но он знает его границы. Пальцы пробегаются туда-сюда по всем самым чувствительным к щекотке зонам. Тонкая ткань этих милых чулочков делала его таким чувствительным!.. Смех старшего переходит из визгливого в громкий и чуть истерический. Так щекотно, щекотно, щекотно! Наконец, Дрим прекращает эту пытку, сжалившись над любимым. Он гладит стопы, слабо надавливая, чтобы полностью избавить от былых ощущений. Парень разминает их, делая ленивый массаж ног. Сначала одна ступня, потом вторая. Он продолжает нежный массаж, сквозь белую мягкую ткань, почти на автомате, потому что так часто думает об этом, потому что так любит чужие ножки. Это его самая горячая фантазия... И когда он уже достаточно размял вторую, первая ступня будто невзначай ткнулась в его эрекцию, скрытую трусами. Клэй охнул, а на лице Гоги расцвела хитрая ухмылка. Если щекотка партнёра приносила парню наслаждение в виде возбуждения, настало время принести ему ещё большее удовольствие, только уже физическое, и избавить его от его тягучего вожделения. Дэвидсон жмёт ногой чуть сильнее, выбивая стон из груди возлюбленного. А потом он убирает руки от своей промежности и закидывает ногу на ногу, на секунду давая обзор на свои кружевные трусики. – Тебе стоит снять это...– он мягко воркует, да ещё улыбается так притворно невинно. Абсолютно идеальный, прелестный, в этих чулочках и белье, и всё это только для него одного. Дрим тает, плавится под взглядом карих глаз, под чужой притягивающей аурой. Старший имеет ввиду боксеры парня, единственный элемент одежды на нём, и тот правда тут же стягивает их, высвобождая свой каменно-твёрдый стояк. Как же его возбуждали умилительный образ юноши и его стопы. Прелюдия кончена, флоридец был возбуждён до предела, оставалось лишь заставить его кончить. Джорджи переборол своё смущение и перестал прикрывать свои милые трусики. То, как его бойфренд откровенно пялился на кружева не прибавляло уверенности, но было хотя бы видно, почему он их носит. Это маленькое женское нижнее бельё такое прозрачное, за ним совсем не скрывались небольшие яички и мягкий член. Казалось, что не эрегированный орган под прекрасной тканью ощущался даже более интимно, чем если бы он был возбуждён. Его ствол лежал на лобке, смотря чуть в бок к животу. Он совсем немного оттягивал ткань сверху, и стоило ему хоть немного возбудиться, милая головка бы показалась из-под верхнего края трусиков. Так чертовски смущающе, но для Клэя так чертовски возбуждающе. Брюнет хотел отвлечь его внимание от кружевного нижнего белья, и он точно знал, как это сделать. Одна его ступня ложится на чужое колено, медленно ползя вверх к промежности, а вторая элегантно поднимается в воздух, на уровень лица. Румянец младшего ползёт вниз от щёк к шее, кажется становится на оттенок темнее. Ведь это так горячо. И это шоу только для него одного. Он берёт чужую прелестную ножку в руки, так бережно, будто это самое дорогое удовольствие в мире. Джорджу это кажется немного забавным, но он не посмеет смеяться над фетишами партнёра. Блондин подносит стопу к своему лицу, нежно целует вдоль всей подошвы, прерываясь лишь на тихий стон, когда вторая ступня вновь накрывает его половой орган. Он любуется прозрачно-белой капроновой тканью, когда Гоги специально растопыривает пальчики ног. Вкупе с несмелым поглаживанием на члене Дрим скулит, с таким возбуждением, нуждой, удовольствием. Он дарит ножке больше ласковых поцелуев. Старший чувствует, видит во взгляде всю любовь, чистое обожание. Он слабо тянет конечность на себя, и парень отпускает, доверяясь инициативе партнёра. Дэвидсон ставит одну ступню на яички, поправляет ту, которая лежала на члене. А потом несильно, но точно ощутимо давит на гениталии, заставляя Клэя лишь громче скулить. Стопы начинают мягко поглаживать, юноша искренне старается делать это совсем невесомо. Но всё же, насухую, без какой-либо смазки, движения тканью по чувствительному члену оказываются немного грубыми. Хотя это даёт нужный эффект, американец стонет громко, когда его детородный орган начинает подëргиваться. – О. Вау...– всё что может выдавить из себя Джордж. Это действительно поражает его. Его парень ещё не прикоснулся к себе ни разу, а как оказалось, уже совсем скоро может кончить. Это настолько возбуждает? – Боже, я не знаю что со мной, ты-..!– Дрим бормочет смущённо, краснеет полностью, кончики его ушей горят. Но ему нечего стесняться. Пока они тут, только вдвоём. Только друг для друга, такие откровенные.– Т-ты просто такой горячий... Гоги оставляет это без комментариев, хотя внутри на секунду сомневается: это из-за него или из-за его ступней? Такая реакция неоднозначная, но сомнения распадаются от взгляда зелёных янтарно-медовых глаз напротив. Любовь так и сквозит, тает. Тает прямо как сердце младшего каждый раз, когда он смотрит на возлюбленного. Британец закусывает губы, не в силах спрятать улыбку. Он продолжает гладить стопой сверху, ощущая твёрдость наслаждения парня, пока снизу слабо давит на мошонку. Тот не может сдерживать свои звуки, мычит, стонет совершенно вожделенно. Ткань чулок мягкая, но его член видимо был особенно чувствительным сейчас, после долгого отсутствия каких-либо фрикций. Он почти ныл, так нуждался и желал касаний, и теперь получал движения аккуратных ножек, которые даже своим внешним видом заводили до предела. Клэй тихо стонет, когда уже совсем не может терпеть. Он боится и стыдится кончить так рано, почти без какой-либо стимуляции. Его ладони хватают обе стопы, отводя от себя, пока его половой орган подëргивается в предоргазменном удовольствии. Видимо, он случайно царапнул подошвы чужих стоп, потому что юноша чуть дёргается и пищит от щекотки. – Мне, эмм- Мне нужно передохнуть...– мямлит блондин, надеясь что он сказал это достаточно разборчиво.– По- поцелуй меня, пожалуйста... Джорджи обожает дразнить его обычно, когда он такой неловкий, смущённый, так заикается... Но не сейчас. В голосе проскальзывает та уязвимость, которую нельзя пропустить. Дрим доверят ему, и он это очень ценит. Его не нужно просить дважды. Он поднимается с постели, придвигается ближе и целует, целует... Целует любимые губы, обвивает шею руками, мягко мычит в поцелуе, всё же позволяя себе поддразнить и завести младшего сильнее. Они целуются пока губы не начнут саднить, пока в лёгких не кончится кислород. Зеленоглазого уже совсем развезло, он растаял физически и духовно, поэтому Дэвидсон смело берёт инициативу в свои руки. И его член в свои ноги. Он мягко нажал на грудь партнёра, заставив откинуться назад, развёл его коленки в стороны. Сам лёг на кровать, приподнявшись на локтях. Клэй фокусировался на кружевах трусиков, и его застаёт врасплох касание к гениталиям. Из него вылетает несдержанный похабный стон, когда стопы Гоги с двух сторон "обнимают" его член. Пальцы ног сворачиваются, накрывая головку, вызывая откровенный громкий скулёж. – С-стой..! Я так- так не могу больше...– тянет младший, еле связывая слова. Видимо, ткань этих милых чулок всё же оказалась слишком грубой для чувствительного парня. Но нужный эффект есть – половой орган подрагивает, он мелко дрожит сам, и выражение лица искажено, он так очевидно близко к оргазму. Джордж подтягивает ноги к себе, всё же оставляя их раздвинутыми, чтобы тот мог продолжать любоваться его прелестным женским нижним бельём. Дрим отрывает взгляд от такой красоты лишь на секунду, чтобы дотянуться до тюбика лубриканта на прикроватном столике. Он выдавливает его себе на ладонь спешно, ему плевать, если смазки будет слишком много. Излишняя влажность не помешает, он совсем не обращает внимания на такие мелочи прямо сейчас. Рука заворачивается вокруг собственного члена, он стонет, наконец ощутив что-то влажное и не такое грубое как ткань чулок. Хотя, кому он врёт, ему это очень нравилось. Он точно мог бы кончить и так, но собственная гордость бы пострадала, если бы он излился лишь от касаний чужих стоп, практически без стимуляции. Когда он начинает дрочить, Джордж протягивает ножку и совсем слабо, будто на пробу нажимает на мошонку. Клэй уже достаточно терпел своё тягучее возбуждение и не намерен тянуть время дольше. Он стонет откровенно, одобряя чужие действия. Сам подносит вторую стопу к своему лицу, начиная смазано целовать пальчики и серединку. Чуть кусает большой палец, и это вновь оказывается щекотным, но не настолько, чтобы Гоги попытался выдернуть ногу из чужой хватки. Ладонь Дрима надрачивает резко и с хлюпаньем, а звуки становятся такими громкими, что очевидно, как он был близок. Брюнет чувствует, как его яички поджимаются, готовясь выпустить фонтан спермы. Он также чувствует пальцами ноги, что лубрикант стекает по мошонке и впитывается в чулки. Это уже не важно, они всё равно отправятся в стирку, как только парни закончат. Джорджи упускает из виду момент, когда резинка его трусиков чуть сползает и его головка, прикрытая крайней плотью, всё же показывается из-под кружева. Он давит ногой на яйца чуть сильнее и с большей уверенностью вжимает вторую стопу в лицо Клэя. И эта небольшая надменность была конечной точкой для парня с фут-фетишем. Он получает оргазм, с громким скулежом, пока его собственная ладошка ласкает до жути чувствительную головку. Он совсем теряет фокус на реальности и снова фокусируется лишь через пару минут. Дрим ощущает тепло от объятий Гоги и улыбается, утыкаясь лицом в шею любимого. Слышится милое фыркание, и это делает его лишь счастливее. Он жмётся ближе к брюнету в сладкой послеоргазменной неге, пока тот мягко гладит его вдоль спины. Осознание действительности накрывает медленно, но верно. Парень чувствует, что они оба в чём-то влажном. Ох, теперь, кажется, дошло... Он точно обкончал прелестные чулочки Джорджа и, вероятно, простынь тоже. – Как ты?..– мягко интересуется юноша, который только недавно наблюдал, оргазм какой силы накрыл его возлюбленного. Его испачканные чулки точно стоили такого удовольствия для его бойфренда. – Отлично...– мечтательно протягивает младший, немного потягиваясь, распрямляя руки за чужой спиной, а после сгребая британца в крепкие объятия.– Ты был так хорош!.. Спасибо-спасибо-спасибо...– он бормочет, быстро зацеловывая шею юноши. – Всё-всë, Клэй..! Достаточно!..– он посмеивается, слабо отталкивая его от себя. Его шея очень нежная и чувствительная, а то, как блондин зарывался в неё, щекоча его своими волосами, посылало табун мурашек по плечам и позвоночнику.– Не за что!– наконец отвечает он, чтобы его возлюбленный соизволил оторваться от его эрогенной зоны. На лице абсолютно хитрющая ухмылка, и в следующую секунду он валит Джорджа на кровать.– Дрим!!! Он взвизгивает, хватаясь за чужие плечи. Это была попытка сделать что-то, между тем чтобы оттолкнуть его, притянуть или найти какую-то опору. Зеленоглазый нависает сверху так властно, что у него перехватывает дыхание. А потом тот криво чмокает его в губы и следом валится рядом на постель, хрипло смеясь. – О Боже, видел бы ты своё лицо-!..– ему точно было весело со своей выходки. Дэвидсон слабо пихнул его в плечо, прежде чем начать стягивать с себя чулки с выражением притворного отвращения. Он скидывает их на грудь партнёра, совсем не заботясь о том, что один чулок точно был испачкан семенем.– Фу-у-у!– кричит светловолосый, скорее для вида, потому что всё ещё смеётся. – Весело тебе? Иди стирай всё это!– британец следом кидает в него кружевными трусами, уже сам посмеиваясь с ситуации. Перед тем как снимать нижнее бельё, он предварительно натянул на себя оверсайз-футболку, чтобы не светить голой промежностью. Он садится на кровать, прогрессивно начиная смеяться всё сильнее, и вместе с ним накрывает и Клэя. Когда они оба полностью просмеялись, Гоги целует розовую щëку любимого, прежде чем пойти в душ. Дрим бы хотел поваляться в постели подольше, всё ещё наслаждаясь интимом и хорошим смехом. Но влажные, уже холодные чулки на самом деле начали отвращать его, да и по обнажённому телу пробегал холодок. Нужно пойти одеться, а лучше перед этим тоже пойти в душ, нужно идти стирать капрон и кружева... После такого опыта появилось много забот, но это точно того стоило. ;)