____________________________________________________
Вы встречаетесь снова на чьей-то домашней вечеринке. Джоан снова пьяна и теперь сидит на коленях у какого-то парня, весело болтая и смеясь в компании друзей. Она шумная и энергичная, а еще по случайности роняет сигарету, но ее это не волнует, вместо этого она забирает со стола бутылку с пивом. Она одета в короткую юбку, а ее ноги расставлены настолько, что ты можешь увидеть очертания ее темного белья. Поднимая взгляд, ты понимаешь, что она смотрит на тебя с улыбкой, но не сдвигает ног. Позже той же ночью ты наблюдаешь за тем, как она спотыкается, заходя в дом с размазанной помадой и стеклянным блеском в глазах. Без лишних слов, ты придерживаешь ее волосы, когда она блюет в цветочных горшок. — Как тебя зовут? — спрашивает она, разглядывая тебя прищуренным взглядом. — Пол, — ты отвечаешь, глядя ей прямо в глаза. Она не представляется. Она знает, что это не обязательно. Знает, что ты уже знаешь ее имя. Похлопав тебя по плечу, она снова проскальзывает внутрь и только сейчас ты понимаешь, насколько на улице холодно. После той ночи ты перестаешь считать встречи, потому что они случаются слишком часто. Теперь ты — часть ее истории, нравится тебе это или нет. Но теперь ты, кажется, не против.____________________________________________________
У Джоан есть парень, Джордж, который старается приглядывать за ней изо всех сил. До конца не остается понятным, любит он ее или нет, но это, кажется, не имеет никакого значения. Джордж на два года младше Джоан и она видит в нем младшего брата. Вы с Джорджем оба знаете об этом. А он просто существует рядом, ходит по пятам и тихо ее обожает, а она, в свою очередь, ему это позволяет, потому что, возможно, ей нравится такая его привязанность. Преданная любовь, которая никогда не иссякнет. Когда вы с Джоан сближаетесь, Джордж берет тебя за руку и отводит в сторону. «Я бы хотел сказать, чтобы ты не обижал ее, но мы оба понимаем, кто на самом деле будет причинять боль». Его голос полон горечи и переживания, а на вкус слова оказались резкими и какими-то очень приторно-сладкими, похожими на водочный коктейль. (Немного позже Джордж поймает тебя на вечеринке. Он загоняет тебя в угол и совсем немного покачивается от выпитого алкоголя. «Я не могу это выносить, » — жалкий скрежет, его голос. Ты хочешь похлопать его по плечу совсем по-дружески, словно вы дружили много лет, и сказать «Я тоже». Но ты этого не делаешь, потому что, в отличие от него, ты можешь остановить это все в любой момент. Уйти и никогда больше не увидеться с Джоан, не поговорить с ней, но ты просто продолжаешь, как мазохист, выбирать единственный из всех возможных неверных вариантов.) Есть еще одна женщина. Её зовут Мими Смит, но называют все равно Тетей. Она строга к Джоан, и строга по-настоящему. Как демон из преисподней, она находит способы потушить ее огонь, вводит комендантский час и все в таком духе. Ты понимаешь, что единственная ее настоящая цель — защитить и уберечь Джоан, сделать ее свет менее ярким, чтобы та не стала маяком для неприятностей. А еще ты знаешь, что Мими не спит по ночам. Она ждет. Ждет, когда Джоан вернется домой, когда ключ щелкнет в замочной скважине и тихо скрипнет дверь. И только потом засыпает. Знаешь, что Мими изо всех сил старается разгонять слухи и сплетни, прячущиеся на улочках города, затыкая всех своей строгостью. Здесь становится понятно, в кого пошла Джоан своим твердым характером. Оба, — Мими и Джордж, — ее сторожевые собаки, и она обращается с ними как с домашними животными. Большую часть времени она хихикает, наблюдая за ними, словно они правда две крошечные собачки. Рычащие и кусающие людей за щиколотки, разбиваясь о ее острые углы. Однако, иллюзий их не разрушает. Она просто позволяет им крутится вокруг, полагая, что любое проявление внимания — хорошее проявление внимания.____________________________________________________
Вы встречаетесь с Джоан у нее дома, чтобы немного поиграть музыку. Да, в этот самый момент ты и замечаешь, что она груба со всем в этом мире, кроме гитары. Обычно в ее комнате царит хаос, но она, гитара, всегда стоит в каком-нибудь надежном месте в полной безопасности. Вы сидите на ее кровати, скрестив ноги, и ваши силуэты похожи на отражения в зеркале. Дома Джоан никогда не заморачивается и носит какую-то выцветшую майку и трусы. Ты изо всех сил стараешься не смотреть на светлую гладкую кожу ее бедер. И почти выходит. — Ты носишь очки? — спрашиваешь однажды, протягивая руку, чтобы поправить ее очки в темной оправе. Она хмурится недовольно: — Ношу. Но ненавижу их. — А зря. Выглядит секси, — И ты скажешь правду, потому что Джоан выглядит как нечто среднее между секретарем и учителем. (Возможно, ты бы даже допустил мысль о том, что хочешь, чтобы она тебя отшлепала, но ты оставишь эти грязные фантазии на потом.) — Я похожа на Бадди Холли, — Джоан надувает губы. Тебе хочется их поцеловать. — Бадди Холли — секси, — ты просто улыбнешься, склоняя голову, и кокетливо хлопнешь ресницами. На мгновение вы оба молчите, а потом снова начинаете играть. В любом случае, это всегда было куда проще, чем просто разговаривать.____________________________________________________
Вашим ссорам нет конца. Они происходят случайно, но обычно в них виновата она. Иногда ты зол настолько, что хочешь ударить ее, но никогда не делаешь этого. У тебя есть ряд причин, а еще ты, просто напросто, знаешь куда более жестокие способы причинить ей боль. У Джоан комплексы. И много. Ты не всегда хочешь надавливать на них, как на открытую рану, но в гневе не все равно не можешь удержать язык за зубами. Она кричит, называет тебя самодовольным маленьким уебком, а ты кричишь в ответ, называя ее претенциозной всезнайкой. Это может продолжаться вечность и куда дольше за ее пределами. (Джоан остра на язык. Она ждет той самой точки кипения, удерживая слова в своей голове до тех пор, пока они не станут настолько горячими, чтобы бить как пули. Такие она любит оскорбления — опасные и смертоносные. Чаще всего ты просто смеешься над ними, потому что это намного легче, чем плакать. И еще ты ее ненавидишь. Это намного легче, чем ее любить.) (После этого вы просто не контактируете несколько дней, но всегда миритесь, потому что вас притягивает друг к другу, как резинку, которую натянули с двух краев, а затем отпустили.) Иногда Джоан выглядит откровенно уродливо, ты с трудом можешь заставить себя не отвести взгляд. Она всегда приходит к тебе после того, как принимала участие в драке, и никогда не говорит Кто, Почему и Как. Она никогда не расскажет подробностей. Она просто стучит в твое окно и залезает в твою кровать, и комнату быстро наполняет запах крови и потной усталости. Иногда ночью ты кладешь голову на ее живот, бережно прикасаешься к ее ушибленным и кровоточащим суставам. Ты хочешь исцелить их, сгладить, превратить в фарфор или мрамор, но Джоан все равно ведет себя так, словно сделана из стали. Это раздражает и пугает.____________________________________________________
Мать Джоан умирает и она теряет контроль. Наркотики, алкоголь, секс и насилие — четыре слона, на которых стоит ее мир. Синяков становится больше, чем когда-либо прежде, а ты чувствуешь себя совершенно беспомощным, в силах удержать ее только по ночам, когда она забирается в твою комнату через окно. Но не это — самое страшное. До боли в животе ты боишься проснуться утром и увидеть в новостях ее лицо рядом со словами «Трагическая потеря». В течение нескольких недель ты боишься к ней прикоснуться, потому что тебе кажется, что она сделана из битого стекла, которое неаккуратно склеили заново в причудливое изделие. Тебе кажется, будто одно прикосновение заставит ее рассыпаться снова, поранив при этом и тебя тоже. Вы оба на одной вечеринке, но не виделись всю ночь. Ты флиртуешь с симпатичной блондинкой, стараясь выбить место в очереди в ее спальню, но в последнее время у тебя все идет коту под хвост. С Джоан вы встретитесь один раз, под утро, но тебе хотелось бы, чтобы этого не произошло. (Она вышла из ванной комнаты, поправляя волосы, со смазанной помадой, в компании парня, застегивающего ширинку. Ты чувствуешь отвращение по отношению к Джоан и это несправедливо, потому что она тебе не принадлежит. Она может отсосать у любого, у кого только захочет, но ты все равно чувствуешь, как тошнота подходит к твоему горлу.) Следующая вечеринка в вашем безумном колесе событий. Джоан пьяна настолько, что едва держится на ногах. Ночь еще только началась; большинство людей все еще относительно трезвы. Джоан ловит тебя за плечи, притягивая ближе, и сбивчиво шепчет что-то на ухо. А потом практически затаскивает тебя в спальню, но тебе приходится ее оттолкнуть. На несколько часов она пропадает. Ты нервничаешь. Обнаруживается Джоан в саду, растянувшаяся под кустом. Она поет что-то невнятно, бормоча себе под нос, и тебе приходится послушать ее какое-то время, чтобы узнать старую добрую ливерпульскую Мэгги Мэй. Джоан с трудом поднимается на ноги и ты подхватываешь ее, удержав от падения. Поток слов выливается из нее безудержной лавиной, но тебе удается выловить из него самую важную фразу: «Моя мама пела ее, мы вместе с ней пели эту песню». Ты приводишь ее к себе. Джоан все еще тихо поет, а ты присоединяешься к ней, потому что это заставляет ее улыбаться. Дома ты опускаешь ее на постель и она вытягивается на ней, словно распустившийся цветок. Отличие в том, что цветы хрупкие и красивые, а Джоан — резкая, угловатая и местами помятая. — Мне не во что тебя переодеть, — Ты говоришь это скорее себе, потому что уверен, что Джоан тебя уже не слышит. А потом ты повернешься и увидишь, как Джоан сидит. Она просовывает руки под рубашку, стягивая бюстгальтер. «Готовенько, » — скажет она, икнет и заново упадет лицом в кровать. А ты ляжешь рядом, за ее спиной, потому что тебе точно не хватит смелости смотреть ей в лицо, пока она спит.____________________________________________________
Сегодня вторник. Вы с Джоан лежите на твоей кровати на расстоянии друг от друга, но это не мешает ей склониться к тебе и ласково мурлыкнуть на ухо: — Мы собираемся трахаться сейчас или чуть позже? — Позже, детка, — ты отвечаешь, подмигивая. Она смеется и цепляется ногой за твою лодыжку. Эта игра стала привычна обоим. Игра в слова и прикосновения, и в этот пристальный взгляд от Джоан, спускающийся к твоей ширинке. Но ты слишком горд, чтобы проиграть, уступив ей. Потому что тогда Джоан останется в выигрыше, а если она победит, то ты проиграешь. А ты действительно не любишь проигрывать. Кроме того, ты не дурак. Ты знаешь, что она продолжает делать это только потому что получает отказ; ты знаешь, что ваш первый раз непременно станет последним. Тогда она улетит, а ты останешься очередным пунктом в ее длинном списке любовников, пунктом, который может быть вычеркнут в любой момент, когда станет недостаточно привлекательным или попросту скучным. И она забудет его, как забывала десятки раз до этого. — Я могу отсосать тебе, если хочешь, — Она говорит это как бы невзначай, а ты просто не можешь оторвать взгляд от того, как она проводит языком по своим губам. Сегодня она выбрала нечестную тактику. Наркотики в твоем организме и ее безжалостные провокации в конечном итоге возбуждают куда больше, чем ты мог себе представить. — Или мы могли бы найти неплохое применение твоему ротику, не так ли? Ее рука опускается на твою ширинку и слегка прижимается, равномерно приятно надавливая. В этот вторник ты сдаешься. Джоан лежит на спине, а ты стоишь на коленях. Твоя голова зажата между ее бедрами. Язык проникает глубже, обходя половые губы, и Джоан выгибается, вздрагивая как муха, запутавшаяся в паутине. Ты надавливаешь на ее бедра, но она инстинктивно пытается приблизиться к твоему лицу. В конце концов ты повинуешься, цепляясь языком за ее клитор, и Джоан приподнимает бедра, что распознается почти как приглашение. Ты вводишь в нее два пальца, отмечая, насколько сильно она уже успела возбудиться, и смотришь на нее снизу вверх. Джоан приподнялась на локтях и смотрит на тебя остекленевшими глазами. А ты — на ее порозовевшие губы. Закончить с этим оказывается просто. Ты обводишь большим пальцем ее клитор, меняя угол и давление, и она срывается практически на вой, а ты чувствуешь, как она напрягает ноги и подрагивает. А потом она кончает, и снова плюхается расслабленно на кровать, задыхаясь и закрывая глаза. И только гладит себя по животу кончиками пальцев, постепенно восстанавливая дыхание. Ты встаешь и смотришь на нее внимательно. Она выглядит уставшей, практически не меняет положения. Все так же раздвинуты ноги, икры свисают с края кровати, вздрагивая время от времени, а ее каштановые волосы кажутся настолько рыжими, рассыпавшись веером вокруг ее лица, что кажутся почти что кровавым пятном на белых простынях. И это выглядит действительно красиво. На ней все еще майка и лифчик, хоть теперь и сильно сбились, став слегка влажными от пота. Ты просишь ее подождать немного и спускаешься вниз, чтобы приготовить чай. Она перехватывает тебя на обратном пути, утаскивая обратно вверх по лестнице. Ты сразу понимал, что надолго тебя не хватит, потому что вкус, запах и ощущения Джоан запускают мурашки по всему телу вместе с невероятной дрожью, как солнечные лучи, пробивающие тебя насквозь. Достаточно будет нескольких движений ее запястья и быстрого движения языком, прежде чем она принимает тебя в свой открытый рот. Вы трахаетесь позже той же ночью и на этот раз ты не торопишься, потому что знаешь, что на этом все может закончиться. Она закончится, а вместе с ней и ты тоже. (Приготовленный тобой чай остается брошенным на лестнице, вы же и опрокинете его по пути в ванную через час). Ты просыпаешься утром. Сегодня среда, а Джоан все еще рядом. Она голая, сидит, завернутая в одеяло, на краю кровати. Она улыбается тебе, а ты улыбаешься ей в ответ. (Следующей ночью ты будешь думать о неизбежности конца всего происходящего. Ты будешь думать о Джордже, выглядывающем из-за ее плеча с бесстрастным и холодным выражением лица. Ты будешь думать о словах, которые вы скажете друг другу и о тех, которые сказаны не будут. Ты будешь думать о том, как она отвернется, и все что останется — ее рыжевато-каштановые волосы, собранные в конский хвост. О том, что обычно случается после счастливого конца. Ты точно будешь думать об этом. Но не сейчас.)