***
Стряхнув рукой в мягкой вязаной варежке снег с широкого деревянного сиденья качелей, Аврора села, придвинувшись к левому краю, чтобы рядом мог поместиться Рик. ― Приземляйся, ― пригласила она. Когда парень сел рядом, они синхронно оттолкнулись ногами от земли, раскачиваясь. ― Что будем делать, когда покачаемся? ― поинтересовался Рик, глядя на собеседницу. Её лицо было почти невозможно разглядеть в профиль из-за распущенных волос, которыми Аврора в последнее время старалась скрыть подростковые несовершенства кожи. ― Не знаю… Пойдём ещё куда-нибудь. Можно ко мне, папа вчера вкусную халву привёз, попьём чай. Хочешь? ― она повернулась к собеседнику. Её кончик носа и скулы, виднеющиеся над тёплым шарфом, были розовыми от холода. ― Давай, ― охотно согласился Рик. ― Только сначала один раз высоко раскачаемся. Чао, как всегда, абсолютно счастливый, выскочил навстречу хозяйке, едва та успела приоткрыть ворота, Рик тоже получил свою порцию радостных поскуливаний. Наклонившись, он почесал пса по голове и загривку, зарываясь покрасневшими обветренными пальцами в густую шерсть. Отец Авроры чистил двор от снега, остановившись, он улыбнулся и подал подошедшему гостю руку, предварительно стянув с неё толстую перчатку. ― Здравствуйте, ― Рик пожал крепкую, горячую кисть мужчины. ― Привет. Замёрзли что ли? ― Да так, немного, ― отозвалась Аврора. Она сидела на коленях прямо в снегу и чесала пузико довольному Чао. ― А я, вот, наоборот вспотел. Может поменяемся? ― в шутку предложил ей отец. ― Вам помочь? ― на всякий случай уточнил Рик, хотя ему не очень хотелось работать после того, как вчера пришлось кидать снег с крыши дома, а утром расчищать дорожку до калитки и туалета. ― Нет, мы с Чао тут сами справимся. Идите грейтесь, бабушка пирог как раз испекла. ― Какой? ― живо спросила Аврора, поднявшись. ― С яблочным вареньем и орехами. ― Ура! Рик, бежим есть… Улыбнувшись, Рик прошёл к двери подругой, потопав ногами на крыльце, чтобы стряхнуть снег с обуви. На весь дом приятно пахло свежей выпечкой, из гостиной невнятно звучало радио, настроенное на какую-то музыкальную волну. Аврора повесила на один из металлических крючков пуховик и свои тёплые болоньевые штаны с лямками, оставшись в длинном жёлтом свитере и серых рейтузах, заправленных в большие шерстяные носки. У Рика такой зимней экипировки не было, поэтому ему каждый раз было неловко в гостях за несколько слоёв обносков, которые он вынужден был надевать, чтобы не мёрзнуть. ― Тори, это ты?! ― донёсся со второго этажа женский голос. ― Нет, это мы! ― громко отозвалась Аврора. ― А где все? ― Поехали с Леннатом в город, ― послышался другой голос из гостиной, и радио притихло. Рик заглянул в комнату и вежливо поздоровался. Бабушка Авроры, как всегда, вязала, покачиваясь в своём кресле. Увидев парнишку, она заулыбалась, от весёлых синих глаз разбежались лучики морщинок: ― Привет, солнышко. А я как раз вчера закончила тебе варежки вязать. Авушка! Принеси из моей комнаты! Там в шкафу, в корзинке, руковицы и носки зелёные! ― обратилась она к внучке. ― Сейчас принесу! ― Спасибо большое, ― смущенно проговорил Рик, ощущая, что краснеет. ― Да не за что, носи, не мёрзни. Видел, какого снеговика мы с Аделинушкой слепили утром? ― поинтересовалась бабушка, кивнув в сторону окна, которое выходит на задний двор. ― Ещё нет… Очень здорово получился, ― оценил снежное произведение Рик. На лестнице послышались шаги с тихим поскрипыванием, и на первый этаж спустилась мама Авроры ― Адель. Она была одета в старую клетчатую рубашку мужа с подвёрнутыми до локтей рукавами, волосы убраны под повязанный на голову платок ― всё это говорило о том, что женщину оторвали от уборки. ― Привет, Рик… ― Здравствуйте… ― Как у тебя дела? ― Всё хорошо, спасибо. ― Тебе не нужны сахарница и заварник из одного сервиза? ― неожиданно спросила Адель. Рик удивлённо округлил глаза и помотал головой: ― Нет… ― А вышивка с лошадьми? На стену можно повесить в рамку. ― Тоже нет… ― Ну ладно, ― женщина улыбнулась. ― Просто разбираю завал на чердаке. Ты же читать любишь, у нас там целая коробка книг ― посмотри, может выберешь что-нибудь. Только я сначала пыль протру, а то уделаешься. Ты обедал сегодня? ― Да… Спасибо… Ещё нет, ― парнишка замешкался, не зная, на что отвечать. ― Нашла, ― сообщила Аврора, вернувшись в комнату, и вручила другу носки и варежки. ― Спасибо, ― в очередной раз поблагодарил тот. ― Идите пообедайте или хотя бы чай с пирогом попейте. И не забудь сегодня почистить клетку Тика, ― напомнила Адель дочери, после чего отправилась на второй этаж. В прихожей Рик остановился перед большим зеркалом, чтобы положить на тумбу под ним свои вязанные обновки. ― Ого, ― Аврора, глядя на отражение, подошла к парню и встала, прижавшись своим плечом к его. ― Ты что, дорос до меня? Рик выпрямил спину и чуть приподнял голову: ― Даже перерос немного, ― заметил он, самодовольно улыбнувшись. Позже, дожидаясь пока чай немного остынет, Аврора придвинулась ближе к Рику и заговорила, отправив в рот очередной кусочек халвы: ― Забыла рассказать. Мне сегодня такой странный сон снился… ― Какой на этот раз? ― поинтересовался парнишка. ― Мне снились разные люди, точнее даже не люди, а тени. Они по очереди выходили из тумана парами, держась за руки, и проходили сквозь меня… Я оглядывалась по сторонам и далеко внизу видела огоньки нашего поселения… ― Ты опять про лысый холм? ― Рик подул в свою кружку и осторожно, с швырканьем, отхлебнул немного ароматного сладкого чая. ― Вот и я подумала, что это похоже на лысый холм… ― согласилась Аврора. ― Как думаешь ― может это знак? ― поддев лопаткой второй кусок пирога, положила его себе на тарелку. ― Хочешь опять заблудиться, поднять на уши всех и отхватить от родителей? ― На этот раз мы не заблудимся. Будем отмечать дорогу, возьмём компас, ― она заговорчески понизила тон, покосившись на вход в кухню. ― В тот раз было лето и светло, а сейчас холодрыга и темень. Хочешь тоже стать отмороженным духом и топать по холму? ― Рик нахмурился. ― Мы тепло оденемся, возьмём с собой спички и термос с горячим чаем. Встретимся в час ночи возле школы. ― Если мой папа ещё может не заметить, как я смоюсь, то тебя родители точно хватятся, ― парень не оставлял попыток переубедить подругу. ― Я оставлю записку, что ушла с тобой на романтическую прогулку, ― она улыбнулась, подперев голову рукой. Сделав от неожиданности слишком большой глоток чая, Рик обжёг рот и сплюнул обратно в кружку. ― Осторожнее, ― Аврора испуганно повысила голос. ― Так испугался духов с холма, что подавился? ― Я не испугался, дурь ты с глазами, ― парень несильно пихнул её кулаком в плечо. ― Тогда в час возле школы? ― тут же подхватила Аврора. ― Ладно. Только учти, что ждать тебя до утра я не буду, так что не опаздывай, ― Рик неохотно сдался. ― И не ной потом, что замёрзла.***
Визг бензопилы стихает, но его эхо задерживается в ушах. Сняв защитные очки, передаю их Грэхему. Прочёсываю волосы, стараясь избавиться от опилок, которые, скорее всего, будут сыпаться с меня ещё пару дней, чисто символически отряхиваю шинель. Остальную работу оставляю порывам холодного ветра. ― Вот и всё. Теперь перетаскаем всё это в прицеп и готово, ― подводит итог старик. Умудряюсь зацепить несколько заноз и, уже сев в машину, безуспешно пытаюсь их выковырять. Без иголки не справиться. Стоит посмотреть в окно ― натыкаюсь взглядом на далёкие холмы. ― Как думаете, почему на других холмах растут деревья, а на том ― нет? ― зачем-то спрашиваю у Грэхема. Он бросает короткий взгляд в мою сторону и пожимает плечами: ― Может вымерзло всё, а может и выгорело... ― примерно такой же неопределённый ответ дал мне когда-то отец. Только Рора уверенно и точно ответила на этот вопрос, хоть и выдумкой.***
Замёрзшие ресницы слипались при моргании, влажный от тёплого дыхания шарф стоял колом у рта. Далеко внизу виднелись редкие огоньки поселения. Уставшие от дальней дороги и подъёма в гору подростки шли молча и лишь пыхтели. Добравшись до вершины, они, не сговариваясь, свалились на снег и уставились в небо, выдыхая облака пара. ― Мы смогли… ― проговорила Аврора, немного отдышавшись. ― Да уж. Знать бы ещё зачем… ― Рик поправил шапку. ― Будем ждать духов. Сколько сейчас времени? ― Понятия не имею, я не брал часы. ― Ну и ладно. Будем просто лежать и ждать. ― Чего? Обморожения? ― съязвил парень. ― Да ладно, не бубни. Смотри лучше, какое небо красивое… ― по голосу было слышно, что Аврора улыбается. Небо действительно было красивое: шелковисто-синее, расшитое яркими блестящими звёздными кристаллами. Рик придвинулся ближе к подруге. ― Ты думала, что будешь делать, когда мы закончим школу? ― спросил он. Абсолютная тишина заставила понизить голос почти до шёпота. ― Да. Думаю, что пойду в колледж, выучусь на ветеринара или агронома и вернусь сюда, ― ответила Аврора, не задумываясь. ― Серьёзно? Хочешь всю жизнь провести в этой дыре? ― удивился парень. ― Не всю… Можно же ездить, путешествовать, но потом возвращаться. Мне нравится Полуостров. А ты что хочешь делать? ― Думал уехать куда-нибудь подальше, устроиться на работу, увезти отсюда папу. Но теперь, видимо, придётся сидеть здесь до старости… ― выдержав паузу, Рик всё-таки решил договорить: ― Не хочу уезжать без тебя… Аврора хотела посмотреть на собеседника, но шапка и капюшон помешали ей сделать это. ― И я не хочу, чтобы ты уезжал… ― она немного помолчала, вновь устремив взгляд на небо. ― Мы же почти всегда вместе… Все думают, что мы парочка… ― последнюю фразу сопроводил смущённый смешок. ― Я знаю… ― тема, к которой свернул диалог, вызывала у Рика внутреннюю дрожь. ― Иногда и я так думаю… ― он глуповато хихикнул, будто уточняя, что просто пошутил. ― Я тоже… ― поддержала Аврора. Парень понял, что неконтролируемо улыбается, дыхание перехватило, но отступать он не собирался: ― Вообще… Ты мне очень нравишься… Я бы хотел быть твоим парнем… ― собственные слова тут же застряли в голове, и с каждым повторением казались всё более бестолковыми. Несколько секунд до ответа Авроры показались Рику вечностью. ― Можешь быть… Я только за… ― она неловко попыталась взять парня за руку, но это было проблематично сделать в варежках. ― Потом мы могли бы пойти в колледж вместе, вдвоём устроиться на подработку, а сюда приезжали бы на каникулы… Голос Авроры будто отдалялся и расплывался, неожиданно глаза Рика стали закрываться, и мир вокруг словно растворился… ― Рик! Ты что, заснул?! Резко разлепив веки, парень увидел над собой обрамлённое инеем лицо подруги. ― Чего? ― он сел и огляделся. ― Что случилось? ― Ты ничего не видел?! ― взбудоражено воскликнула Аврора. ― Нет… Я как будто заснул… Так странно… ― Я видела духов! Они спускались с неба! Они прошли прямо сквозь нас, а ты спал! ― глаза девушки были широко раскрыты, лицо выражало искренний восторг и, в то же время, почти панику. ― У тебя разыгралось воображение, ― пробормотал Рик, потирая глаза. На всякий случай оглянувшись по сторонам, он поднялся и подал подруге руку: ― Вставай, пора уже по домам… Подростки остановились у забора перед домом Грэхема, чтобы попрощаться. В своей тёплой зимней одежде они неловко, словно два пингвина или плюшевых медведя, обнялись. ― Так мы теперь встречаемся? ― уточнил Рик на всякий случай. ― Да, если ты не передумал, ― Аврора улыбнулась. ― Хорошо. Только не рассказывай пока своим родителям, ладно? ― Ладно, ― согласилась она, отстранившись. ― Тогда до завтра… Точнее – до сегодня уже. ― До сегодня, ― парень кивнул, усмехнувшись. Он стоял, глядя вслед Авроре и развернулся в противоположном направлении только после того, как за ней захлопнулась дверь дома.***
Физический труд всегда помогал мне отвлечься, и сегодня этот метод, хоть и не в полной мере, но тоже сработал. Но, стоило мне увидеть висящий над крыльцом Грэхема зажжённый фонарь, как гигантская акула воспоминаний проглотила меня вместе с ботинками. После похода на холмы, мы с Ророй каждый вечер стояли при свете этого фонаря обнявшись, прежде чем я провожал её до дома. К вечеру погода совсем испортилась. Холодный ветер пронизывает каждую клетку тела. Снежинки, словно крошечные иглы, царапают лицо. Голову никак не покидает навязчивая мысль ― надо идти на берег к большому валуну, откуда мы с Ророй всегда запускали кораблики в день нашего знакомства. Но я уверен, что просто сойду с ума, если окажусь на берегу сегодня. От одного светящего окнами дома до другого я иду почти в непроглядной темноте. Глаза от встречного ветра сжимаются в щели, стараясь спрятаться за ресницами. В такую погоду точно лучше не шататься по берегу. Да и вообще лучше просто сидеть дома, покрепче заперев двери и окна. Какое-то время после того, что случилось с Ророй, все так и делали сразу после наступления темноты, однако долго жить в страхе невозможно, постепенно всё забылось. Но я уверен, что в такие вечера, как этот, из самых тёмных углов выползают не только мои самые мрачные воспоминания. Дома темно и холодно. Отец уже спит. Судя по запаху ― кто-то из соседей любезно угостил его спиртным. Наощупь нахожу в тумбочке фонарик, на полу и стенах вытягиваются тени. С трудом, противясь ветру, открываю дверь на улицу, прихватив с собой большую дырявую корзину для дров. Если не затопить печь ― за ночь можно и околеть. Пока огонь в печи набирает силу, грею руки у пламени газовой горелки, на которой стоит чайник. Надо пойти на берег. Закинуть побольше поленьев на случай, если уже не вернусь, и идти. Выпиваю кружку чая. Дома становится теплее. Надо идти на берег…***
Рик уже едва ощущал замёрзшие пальцы на ногах, но говорить об этом Авроре не собирался. Он стоял в расстёгнутой куртке, чтобы девушка могла греть руки на его спине. От волос Авроры весь день приятно пахло выпечкой из-за того, что она утром помогала маме на кухне. И от этого уютного запаха, мягкого света фонаря, который покачивался над крыльцом дома Грэхема и от объятий девушки Рик забывал о задувающем в лицо ветре, о обмороженных щеках и о колючем свитере, который вызывал жуткий зуд по всему телу. ― Через десять дней будет три месяца, как мы встречаемся, ― в очередной раз напомнила Аврора. ― Я помню, ты мне вчера напоминала, ― парень улыбнулся. ― Ты точно не замёрз? А то простудишься, и придётся с тобой нянчиться… ― Будешь мне горячие супчики три раза в день носить, ― со смешком выдохнул Рик. ― Ага. И горчичники, ― поддержала шутку Аврора. ― Обклею тебя ими, и будешь как рыба в фольге запекаться. А ещё картошку горячую, чтобы дышал над ней. ― В качестве гарнира к рыбе? Ты опять голодная? ― Нет, но от рыбы с картошечкой не отказалась бы… Даже я уже чувствую, что ты совсем замёрз, так что не пытайся обманывать… Очередной порыв ветра швырнул снег в лицо Рику, заставив его зажмуриться и поморщиться. ― Ладно, пойдём я тебя до дома провожу, а то скоро совсем сносить начнёт, ― парень нехотя отпустил подругу и запахнул куртку. ― Не надо. Тебе и так идти далеко, ещё и ветер в лицо, а мне тут пять минут добежать, ― Аврора чмокнула Рика в щёку и подняла выше свой шарф, так, что остались видны только голубые глаза. ― Уверена? ― Да. Иди, а то точно разболеешься, рыба моя, ― девушка хихикнула. ― Ладно, картошка моя, ― Рик поцеловал её куда-то в переносицу. ― До завтра. ― До завтра…***
До самой смерти буду ненавидеть себя за то, что тогда ушёл. До дома Роры было чуть больше пяти минут ходьбы, и я не знаю, что или кто скрывался тем вечером в темноте за снежной завесой, дожидаясь её, но домой Рора так и не вернулась. Не знаю, куда переехала её семья вскоре после этого кошмарного происшествия. Не знаю, где именно похоронили Рору, знаю лишь, что где-то за пределами Полуострова, который она так не хотела покидать. Спотыкаюсь на скользких камнях, несколько раз едва не падая. Крупная дрожь скачет по всему телу, зубы, кажется, вот-вот расколются от стука челюстей. Толку от света фонарика почти нет. Волны с чудовищным гулом раз за разом набрасываются на берег. Стоит подойти чуть ближе к большому валуну, на котором любила сидеть Рора, как меня обдаёт холодными брызгами. И что я рассчитывал здесь найти? Внезапно луч фонаря выхватывает на черноте воды светлое пятнышко. Либо на фоне переживаний у меня начались галлюцинации, либо это маленький бумажный кораблик. Он покачивается и будто парит над волнами, двигаясь вдоль берега. Тонкие чёрные линии и закорючки нот на кораблике видятся необычайно чётко. Срываюсь с места и бегу за ним, только бы не потерять. Ледяной воздух обжигает лёгкие, ноги заплетаются, одежда пропитывается солёной водой. Время и мир вокруг теряются и напоминают о себе, лишь когда кораблик погружается под воду. В последний момент останавливаю себя, чтобы не броситься за ним и шарахаюсь назад. Лапа волны с досадой бьёт по земле, не сумев схватить меня. Я знаю это место. Мы нашли её лишь под утро. Здесь, у самой воды. Совсем холодную и засыпанную снегом. Она лежала на животе, повернув голову набок. На ней был только свитер и надетые задом-наперёд колготы. Кожа покрылась инеем, а волосы обледенели. Глаза Роры были открыты, и я никак не мог поверить, что она уже мертва. Все вокруг суетились, что-то говорили, кричали, а я просто стоял и смотрел на неё, не мог двинуться с места, будто тоже окоченел. Даже не помню, сколько времени прошло… Очнулся, лишь когда подбежавший Леннат со всей силы ударил меня в лицо так, что брызнула кров из носа. Он бил меня и кричал, что это я во всём виноват. А я лежал, даже не пытаясь сопротивляться, потому что знал, что он прав… Лицо мокрое то ли от слёз, то ли от штормовых брызг. Надо вернуться домой и как следует выспаться, потому что отец без меня долго не протянет… Разворачиваясь, подскальзываюсь, впечатываюсь правым локтем в камни, от удара о них фонарик мигает, но не гаснет. Промёрзшее тело почти не ощущает боли. Взгляд фокусируется на маленьком, тускло отражающем свет предмете. Железная пуговица. Именно та, которой не хватает на шинели… Поднимаю её негнущимися пальцами. С разума будто сорвали пыльное покрывало: Грэхем не расставался с этой шинелью и весьма дорожил ею, когда все пуговицы были на своих местах, но ни разу не надевал её после смерти Роры… Вскоре после этого старик отдал шинель мне, рукава были немного запачканы мазутом, хотя выполнения грязной работы у него была специальная рабочая одежда… Вязкая маслянисто-чёрная жидкость… До фермы Грэхема бегу без остановок. Буквально перелетаю через забор, тут же ко мне, звеня длинной цепью, с лаем бросается Сиг. Рявкаю на него в ответ: ― Место! Пёс останавливается, но продолжает лаять. Мчусь до пристроенной к дому сарайки, где старик хранит всё то, что нельзя оставить на морозе, краем глаза замечаю, как в одном из окон зажигается свет. Бросаю с фонариком к деревянным полкам. Заполненная чёрной жидкостью пыльная стеклянная банка стоит в самом дальнем углу. ― Руки вверх и на выход, а то пристрелю! ― Грэхем стоит на улице в пальто прямо поверх пижамы и с ружьём в руках. Делаю шаг за порог и с размаху бросаю банку о землю. ― Рик?! Ты совсем сбрендил! Руки вверх, я сказал! Падаю на колени перед разлитой на снегу чёрной жидкостью и начинаю быстро разбирать осколки, пачкая и царапая пальцы. Грэхем пытается ударить меня прикладом по голове, успеваю отшатнуться назад и хватаюсь за ружьё, дёргаю со всей силы, пытаясь вырвать его из рук старого чудовища, но он держит крепко. ― Отцепись, сукин ты сын! Не выпуская оружие, резко поднимаюсь и толкаюсь вперёд, сбиваю Грэхема с ног. Падая, он сильно стукается затылком и теряет сознание. Разрядив ружьё, отбрасываю его подальше, поднимаю с почерневшего снега что-то туго завёрнутое в несколько слоёв целлофана, торопливо разрываю обёртку. Любимый браслет Роры тихо звякает бубенчиками. Очевидно, Грэхем хотел оставить его на память, но очень боялся, что кто-то обнаружит эту ужасную тайну…***
Насквозь промёрзший, едва ощущающий собственное тело Рик подошёл к пустому дому, несколько раз дёрнул примёрзшую калитку, но сумел лишь немного приоткрыть её, боком протиснулся в узкую щель. Кажется, с тех пор, как семья Авроры уехала ― к дому больше никто не подходил. Проваливаясь в снег выше, чем по колено, с трудом поднимая ноги, парень доходит до крыльца и обессиленно садится на него, перебирая в пальцах звонкие бубенчики браслета. От усталости глаза закрываются. Он думает о том, как одиноко и грустно Роре без него на холме и о том, что они непременно должны встретиться… Внезапно жуткий ветер стихает, холод и каменная усталость в теле сменяются приятной невесомостью, лица касается чьё-то лёгкое холодное дыхание. Рик открывает глаза. Перед ним стоит Пилигрима. Её копыта не проваливаются в снег, а лишь едва касаются его, ровные рога излучают лунное сияние. ― Здравствуй… ― голос Рика звучит хрипло и едва различимо. ― Так значит это ты провожаешь души на холм… Аврора ведь тоже там, верно? Пилигрима склоняет тяжёлую голову. ― Это моя вина. Я должен был быть с ней тогда… И хочу быть с ней сейчас… ― Рик вглядывается в её печальные глаза. ― Знаю, что вернуться назад будет невозможно, но… Ты отведёшь меня к ней? Ты ведь здесь для этого… ― он поднимается на ноги. Пилигрима закрывает глаза, рассыпается множеством пушистых снежинок, которые собираются в сгорбленный старушечий силуэт, который медленно выпрямляется, становится выше и стройнее. На месте глаз Снежной Девы мерцают звёзды. Рик делает шаг ей навстречу, и она склоняется к нему, раскрывая объятия…***
Тепло, охватившее всё тело, постепенно угасает. Вдыхая, ощущаю запах свежей выпечки. ― …Даже я уже чувствую, что ты совсем замёрз, так что не пытайся обманывать… Рик… Ты чего застыл? Несколько секунд просто таращусь на Рору, после чего крепко прижимаю её к себе: ― Ничего… Просто задумался… ― О чём? Гонимые ветром снежинки, словно мошки, вьются в свете фонаря, покачивающегося над крыльцом. Зажмуриваюсь и вновь открываю глаза, чтобы убедиться, что это не сон. ― О том, как мне хорошо с тобой… ― Мне тоже очень хорошо с тобой, но ты так скоро превратишься в ледышку…, ― она с улыбкой отстраняется и на мгновение согревает мою щёку своими губами и дыханием. ― Можешь не провожать меня сегодня. Тебе и так идти далеко, ещё и ветер в лицо, а мне тут пять минут добежать, ― натягивает шарф так, что остаются видны только голубые глаза. ― Нет, ― беру Рору за руку и разворачиваюсь в сторону её дома. ― Я всю ночь не усну, если не буду точно уверен, что ты дошла, так что не спорь. ― Ладно. Тогда жди меня завтра с горчичниками, ― хихикает она. Просыпаюсь от торопливого стука в окно. Не до конца осознавая, что произошло накануне и произошло ли вообще, отрываю голову от подушки. Во дворе стоит Рора, её встревоженный вид заставляет меня поторопится. Сердце радостно прыгает. Что бы ни стало причиной её визита сейчас ― она здесь, а всё остальное не так уж и важно. Отец храпит на кухне у печи, положив голову на стол. Толкаю входную плечом и щурюсь от ослепительной снежной белизны. ― Привет… ― прямо в носках выхожу на заметённое крыльцо, чтобы обнять Рору. ― Рик, это ужас! ― сразу выдаёт она, схватив меня за плечи. ― Грэхем умер! Отец утром ехал на работу и увидел его! Дом нараспашку, сарайка тоже, ружьё валяется… Он, видимо, всю ночь на улице пролежал! Наверное, кто-то ограбить хотел. Пойдём быстрее, скоро полиция приедет! Ты никого не видел, когда домой шёл вчера? Отрицательно мотаю головой: ― Нет, никого не видел. Подожди, сейчас оденусь и пойдём… У фермы уже собралось человек десять, все обсуждали случившееся. Аврора пошла в дом, куда уже успели занести тело старика. Прохожу к сарайке, возле которой его нашли. На затоптанном разными подошвами снегу всё ещё видны отпечатки коровьих копыт…