Омела

***

Всё начинается с малого, почти скрепя сердце; неохотное уважение языческой истории, существующей в современном мире. Омела. Мы находимся под ней. Поэтому мы должны поцеловаться. Смущённое пожатие плечами. Закатывание глаз. Затем один наклоняется, а другой тянется вверх. Первое прикосновение губ − небрежное, выполнение обязанностей, продиктованных гроздью блестящих зелёных листьев и белых ягод над ними. Но в тот момент, когда прикосновение губ осознаётся, между ними происходит что-то огромное и монументальное. То, что начиналось как намерение клюнуть, коротко коснуться и отмахнуться, возможно, со смехом и румянцем − колеблется, а затем становится чем-то большим. Удивление пронизывает оба тела. Для Шерлока шок распространяется вверх, в его разум, который немедленно начинает классифицировать все новые ощущения, но быстро преодолевается, стремительная волна незнакомых эмоций захлёстывает рациональность. Для Джона удивление проходит прямо через его нервную систему, заставляя каждый волосок на теле встать дыбом, а руки прижать к спине Шерлока и притянуть того ближе. Поцелуй набирает силу и движение. Прикосновение порождает давление, порождает исследование вкусов и текстур. Шерлок впервые в жизни проклинает свою неопытность, но преодолевает смущение, чтобы заставить себя обратить внимание, учиться, начать подражать, опираясь на то, чему его учат. История поцелуев Джона, конечно, длиннее, но единственная мысль, проносящаяся в его внезапно затихшем уме, заключается в том, насколько этот поцелуй отличается от любого другого. На долю секунды они отстраняются друг от друга, и глаза, которые инстинктивно закрылись, снова открываются. Их губы разделены только расстоянием в волос, мембрану, пикометр(1). Но на этом коротком расстоянии их глаза встречаются и в одно мгновение вспыхивают миллионом разговоров. Они выражают своё удивление этим монументальным сдвигом парадигмы, проверяют, всё ли в порядке с этим изменением, а затем сверкают от радости. Глаза Шерлока сияют от открытия разгаданной головоломки, лучшей тайны на земле, тайны притяжения, безответной и неопределённой тоски. Плечи Джона поднимаются, преодолевая тяжесть многолетнего страха, гнева и отвращения к себе. Любовь к Шерлоку, наконец, отразившаяся в нём, порождает любовь к самому себе, в которой он так остро нуждается, потребность, неизвестная до сих пор. Они смеются, тихонько смеются, просто сладко выдыхают друг другу в рот, а затем снова гоняются за своим собственным вырвавшимся восторгом губами. Но на этот раз, о, на этот раз Джон застенчиво вводит язык − язык! − в уравнение, и первоначальное удивление Шерлока поглощается озабоченностью новыми данными. Новые текстуры, небольшое изменение температуры, другой вид влаги. Любопытно, как прикосновение языка, кажется, создаёт новые измерения ощущений, спиралью поднимающихся и опускающихся по их телам. Теперь срабатывает инстинкт, притягивая друг друга ещё ближе, чем считалось возможным ранее. Их поцелуй приобретает новый характер. Не отчаяние, не стремление толкнуться и завладеть, пока нет; это может прийти позже. На данный момент всё проще. Смущение исчезло, уступив место чистому наслаждению, чистому счастью, которое было открыто только недавно. С потерей колебаний приходит больший стимул для исследования − волосы, форма тела под бесформенной одеждой, потенциал кожи под шелковой рубашкой. Тихие звуки сопровождают эту новую смелость, вздохи такой громкости и высоты, на которые ни один из них не знал, что они способны. Пальцы Джона зарываются в волосы Шерлока, завитки обвиваются вокруг них, мягкость волос ощущается под подушечками пальцев. Руки Шерлока сильнее прижимаются к спине Джона, царапанье шерсти его джемпера удерживает его здесь и сейчас. Движение крепких мышц под упомянутым джемпером сразу же гипнотизирует и вызывает большее привыкание, чем любой наркотик. Один вздыхает, другой стонет, и вибрация дыхания и голосовых связок притягивает их всё ближе... − Эй, ребята? Джон и Шерлок замирают. Их глаза открыты, губы всё ещё прижаты друг к другу, зрачки огромные в чрезвычайно близком поле зрения. Они отстраняются друг от друга ровно настолько, чтобы повернуть головы в сторону голоса. Лестрейд стоит в дверях, не снимая пальто. Молли, миссис Хадсон, детектив Хопкинс и Майк Стэмфорд собрались там с разной степенью смущённых улыбок на лицах. − Мы просто... х-м-м... собираемся уйти прямо сейчас, хорошо? Оставим вас двоих... оставим вас с этим. Миссис Хадсон фыркает и с неожиданной силой толкает Лестрейда, и вся группа неровно высыпает за дверь. Детектив Хопкинс шепчет-шипит в коридоре: − Это их первый... вы имеете в виду, что они ещё не были?.. − а их друзья шепчутся и хихикают, спускаясь по лестнице и выходя за дверь. Джон и Шерлок поворачиваются друг к другу, ожидая волны смущения... чего не происходит. Джон смотрит на омелу, висящую над ними, и на его лице появляется улыбка. Шерлок небрежно пожимает одним плечом и снова наклоняется.