***
— Разум и чувства. Какое самое важное слово в названии?
Обычный учебный день в конце ноября. Детям уже хочется послать образование куда подальше, сказать «привет» каникулам и только мечтать о том, чтобы их никто не трогал. И Луна мечтает. Она хочет спрятаться куда подальше, не ходить на уроки, а только лишь просить о том, чтобы её оставили в покое. Но у неё ведь заботливые друзья и семья, которые, хоть и откровенно не видят, как ей плохо, продолжают наседать своей заботой. И задумавшись над словами Джулианы, их учительницы, она прикусывает губу. Все молчат, будто ожидают какого-нибудь чуда. — Разум, — твёрдо выпалила шатенка, смотря куда-то в пол. Она не хочет смотреть ни назад, где её кузен будет продолжать своим молчанием об их недавнем разговоре потихоньку её душить; ни влево, где её лучшая подруга мечтательно улыбается, чувствуя, как руки сидящего молодого человека за ней гладят светлые волосы. Она смотрит лишь вперёд, чтобы отделаться от мысли, что ранее любимая школа, кабинет, одноклассники и она сама, теперь противны ей. — Чувства, — легко говорит блондинка, мимолётно улыбаясь, смотря своими небесно-голубыми глазами на учительницу. Конечно, ей легко говорить, в последнее время у неё всё идёт своим чередом и она с улыбкой продолжает идти навстречу проблемам. Кажется, именно к ней перешла вся целеустремлённость и жизнелюбие подруги. — Разум и чувства. Надо слушать себя, — молчание кузена прекратилось на уроке. Однако Валенте не торопится облегчённо вздыхать и поворачиваться к нему, чтобы вновь поговорить. И ведь его слова полная правда. Никогда нельзя полагаться на что-то одно, всегда надо слушать только себя, что бы в тот момент тобою не заправляло. Джулиана внимательно слушает ответы детей и, кажется, ей что-то не нравится. Некогда дружная компания из четырёх друзей сидит так, будто незнакомцы. Тишина, которая никогда не стояла у неё в кабинете, убивает и её саму. Надо как-то развеять обстановку. И хочется спросить, всё ли у них хорошо, нет ли проблем… Но что-то подсказывает: они отмахнуться, а некоторые, — тут её взгляд упал на шатенку в первом ряду, — и слова не скажут. Под тяжёлый вздох, брюнетка берёт в руки учебник, думает, дать ли ребятам что-нибудь прочитать или просто отпустить их, хотя урок ещё только начался. Говорить с ними сейчас, всё равно что с бетонной стеной — глупо, бессмысленно. Она присаживается на краешек своего стола и глазами пробегает по классу из двадцати человек. С остальными вести разговоры тоже бесполезно, потому что все привыкли к рассуждениям неразлучной четвёрки и вообще забыли о том, что нужно порой говорить с учителем. — Хорошо, — тихо произносит Джулиана, проводя рукой по волосам. — Какой подход правильнее? Слушать только разум, только чувства или разрываться между ними? И в этот раз ответить было сложно. Ведь каждый подход по своему индивидуален. Слушая что-то одно, можно случайно забыть о другом. Ошибка тогда в любом случае будет, ведь без одного порой другого существовать не может. Луна прикрыла глаза. Ей не хотелось говорить. Достаточно было послушать болтовню учителя и остальных, но слова за сегодня она больше в этих стенах не вымолвит. Парень за спиной устало смотрит на неё, очевидно что-то обдумывая. Учительница вновь вздыхает: класс отказывается работать и это очень сильно напрягает. — Всё зависит от ситуации, — пожимая плечами, отвечает шатен, что сидит ровно за блондинкой. Валенте хочется не открывать глаз, не видеть его, уйти туда, где её не будет преследовать приятный голос с хрипотцой, от которого раньше она млела. Женщина усмехается. Ну, хоть кто-то решил ей ответить. Стоило бы задуматься над этими словами, потому что да, во многих случаях мы думаем, что зависит от ситуации, в которую попали. И это далеко не так. Ситуация может быть абсолютно разная, у всех, но кто-то в той или иной степени будет разрываться между чувствами, разумом и всё равно ошибаться. — Нет. Не зависит, — мотает головой брюнетка. Ответы на интересующие вопросы, с горем пополам, она всё же получила. И, рассуждая на тему того, что каждый взгляд на ситуации зависит от опыта того, кому она попалась, старалась игнорировать тот факт, что ребята всё ещё молча думают о чём-то своём. Шатен, сидящий за Луной, на несколько минут зависает. После тяжёлого разговора, от исхода которого они поругались, на самом деле многое зависело. И ему бы не хотелось портить отношения с любимой кузиной только потому, что никто из них не перешагнёт собственную гордость и не поговорит. Даже если снова придётся затронуть не самую приятную тему. — Срок до Нового года, — его голос звучит над её ухом, отчего Валенте жмурится. Слова бьют по ней, как молот по кувалде. Нет, это слишком рано, она не хочет всё портить, она не хочет. Мотает головой в надежде, что он просто скажет, что это шутка, что они больше не вернутся к ужасно нелепому и не любимому ей разговору. Но тот лишь тяжёло выдыхает и добавляет: — Труба протрубит в полночь.***
Пустой взгляд, что только что избавился от пелены горьких воспоминаний, направлен в окно. И почему она вспомнила об этом именно сегодня, именно сейчас? Хотя, кого пытается обмануть? Всё то время слова жгли её, кузен не давал покоя, а сама она была готова провалиться сквозь землю. Как сказать родителям, что тебе плохо, но чтобы их не нервировать? Никак, это же её семья. Встав с кровати, уныло смотрит в зеркало. В отражении девушка, с большими синяками под глазами, тёмными синяками, с выражением безразличия и боли на лице. Она сама успела забыть, из-за чего так нервничает, из-за чего так волнуется. Никто не умер, все здесь, просто нет причин для волнений. У неё, почему-то, есть. Переодевшись в платье, она почувствовала себя иначе. Воздуха в лёгких стало не хватать. Грудь будто сковала невидимая проволока, но дело было вовсе не в одежде. В ней. Открыв окно в своей комнате, она почувствовала морозный запах, который теперь заполонил её лёгкие. Пережить этот день, конечно, сложнее, чем все предыдущие, но ведь она справиться. Платье, макияж, вечно непослушные русые волосы и уставшие от чего-то, зелёные глаза. Просто красотка. Присев на подоконник, пустой взгляд был снова направлен на улицу. Люди ходили то туда, то сюда. Спешили к своим родным и близким. Ей спешить не хотелось. Обычно в таких ситуациях, в которых оказалась она, стоило бы действительно задуматься о себе. Показать себя эгоисткой, улыбаться, несмотря на то, что внутри что-то надломилось и продолжает рушить всю систему. Нервную, в том числе. Но она просто не может искренне улыбаться и радоваться, даже учитывая, что всё заварила сама. Ей не удаётся веселиться, когда она видит своих друзей счастливыми. Так старалась устроить их счастье, что совсем позабыла о своём. Теперь уже поздно что-либо менять. Теперь её участь просидеть перед окошком в своей комнате, на подоконнике, подперев голову рукой и вздыхать. Именно так делали девушки из различных любовных романов, когда их бросали или они просто оставались одни. Один на один с собой, со своими переживаниями. И как скоро съест тебя то чудище, которое ты всегда отгоняла от друзей? Депрессия, одиночество. Скоро ли тебя заживо они сожрут? — О чём бы ты не думала, перестань, — в комнату вошла Моника, держа в руках расчёску. Она легонько провела по волосам дочери, расчёсывая их и приводя в более подобающий вид. — Тебя все заждались внизу, мы уже скоро начнём. От нежного голоса и тона мамы на глаза наворачиваются слёзы. Эгоистка. Она думает о своих проблемах и совсем забыла, что родители тоже устают, тоже волнуются за неё. Погоревать ведь можно и в тёмной комнате ночью, лежа в кровати, но не днём, когда все вокруг ждут твоей улыбки и радости. Луна улыбается, быть может искренне, и обнимает мать. В конце концов, сегодня Новый год. Всё то, что она сейчас чувствует исчезнет с боем часов, которые скажут, что вот он, новый год, тебе открыты все дороги и пути, действуй. И от этого улыбка действительно становится настоящей. Спрашивать у неё «Можно не пойти?» будет глупо. Женщина лишь рассмеётся, скажет, что это глупости и под ручку поведёт дочь к друзьям. Ей этого не хочется. Ей хочется горячего какао, обнимашек и тишины. Перетерпит? Возможно. Красивое платье, капелька уверенности в лице и будто прошлых размышлений не было. Снова прежняя и любимая Лу? Прелестно. Откинув волосы назад, она проходит в гостиную и весело улыбается, машет ручкой всем тем, кто здесь есть. И первым, кого она обнимает, становится кузен. — Рад видеть тебя в весёлом расположении, сестрёнка, — улыбается, смешно прищуривая глаза, парень. Валенте лишь улыбается ему в ответ своей дежурной улыбкой, а на лице и ни тени сомнений в своих мыслях. Остановись, Луна. По прошествию нескольких минут, шатен оглядывается по сторонам. Рядом никого нет и тогда, выдыхая, улыбка с его губ пропадает. И, она готова поклясться, что на его лице волнение и тревога. Это разъедает изнутри, но она продержится, не сдастся, оставив за собой равнодушное лицо с дежурной, ненастоящей улыбкой, на которую он, разумеется, не купился. — Ты ведь помнишь о том, о чём мы с тобой говорили? — А о чём мы с тобой говорили? — с неподдельными удивлением и интересом, спросила она. Взгляд родственника красноречиво смотрел прямо ей в душу, на что шатенка лишь продолжала улыбаться и искренне интересоваться. — Не прикидывайся дурочкой, тебе не идёт, — закатил глаза он, — полночь близится. Я не Герман из рассказов Пушкина, поэтому опаздывать не собираюсь. Кстати, хорошая книга. Русская литература порой затягивает, — с видом философа он отошёл в сторону, чтобы поговорить и с другими гостями, а улыбка слетела с её губ. Она прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать. Другие бы её не поняли, а объяснять сама — не стала бы. Подруги нигде рядом не было, значит, ещё не пришла. И поговорить, высказать переживания теперь некому. Вернувшись к себе в комнату, не взирая на зов матери где-то за спиной, она закрыла дверь на защёлку, скатилась вниз по стене и смотрела куда-то в пол. Все переживания или слёзы, что, возможно, когда и были, она выплакала, выкрикивала, освобождалась от груза на плечах. И на вопрос самой себе, отчего она так убивается по мелочам, когда вокруг у других куда хуже проблемы, — голодание, смерти, холод, — она убивается из-за такой фигни. — Всё просто, — горько смеётся Валенте, закатывая глаза, как бы разговаривая с тем, кого здесь вообще нет, — я ведь подросток. И мне положено, — прижавшись спиной к двери, она прикрыла глаза и предалась горьким воспоминаниям, которые должны уменьшить её боль.***
Они стоят перед входом в кафе Jam. Она до последнего надеялась, что им не придётся поднимать эту тему, что её кузен решил просто пошутить. Но она не заметила, как границы между шутками и важными вещами оказались прозрачны и неощутимы. Снег, сигнализирующий о том, что время всё больше поджимало, маленькими тающими слезинками ложился на землю и сразу исчезал. Луне было не по себе, она не хотела продолжать бессмысленный разговор, тем более, когда знала, что права. Хотя, из-за слов дорого ей человек, в своей политике она стала находить всё больше изъянов, хотя сдаваться не собиралась. В её стиле. Хоть что-то в ней осталось её. — Мы же договорились, — кивал парень, — я дал тебе время признаться нашим друзьям в своих чувства. Однако, ты ничего не сделала, — итог, что он подвёл, давил. Давило всё. Его правота, её упрямство, слепая уверенность в безвыходности ситуации. Но вместо того, чтобы покаяться, она стоит с лицом наивной дурочки, которая не понимает, что происходит и рассматривает его глаза. Или она отвлекается от дрожи в руках? — Скажи, что Маттео тебе нравится. Скажи им правду! — воскликнул шатен, проводя рукой по волосам. На его лице застыла гримаса непонимания, боли, отвращения. И когда всё это прошло, он подошёл к ней, чтобы их лица отделял лишь его шаг, наклонился и прошептал, желая достучаться: — Не начинай новый год со лжи, Луна. Прошу тебя. Она резко выдыхает воздух, усмехается. Он каждый раз говорит ей это сделать, просто поговорить. Но почему просто не задумается над тем, что она чувствует? Почему не встанет в её положение, почему не посмотрит на ситуацию её глазами, под другим углом? ПОЧЕМУ? И вместо того, чтобы выпустить эмоции и все прожигающие её изнутри мысли наружу, как раньше, Валенте лишь натянет грустную усмешку, наклонит голову в сторону и посмотрит на него так, будто он маленький мальчик и спрашивает, можно ли остаться дома, а не идти в садик. — Гастон, — выдыхает она его имя, собираясь с мыслями, — Амбар уступила мне, когда поняла, что он мне не безразличен… Разве я теперь могу поступить иначе, если она в него влюбилась? — она разбирает последнее предложения на слова, на буквы, буквально старается выплюнуть ему их в лицо. Её взгляд так и кричит, а он не слышит. Услышь меня, услышь! Но в его глазах не капли понимания. Настала очередь Периды горько усмехаться и смотреть на неё, будто глупость была сказана пятилетним ребёнком. И видя это, шатенка лишний раз признаётся, что родственники они не просто так. — Это не факт. Ты ведь не знаешь её чувств, — пожимает плечами, будто это обычная повседневная вещь, а не действительно важный разговор, который разжигает между ними пламя не хуже, чем страсть или романтика, — Откуда ты знаешь, что она разобралась в себе? Любовь очень дорого обходится, — кивает ей. Застыли слёзы, делающие её глаза стеклянными и пустыми. Разговаривать с ней так, будто она малышка, так спокойно, но при этом тяжело разбирать тему, на которой они засели. И это её выводит. Выводит то, что он, чёрт возьми прав, но… Но она ведь не признается! — Откуда ты это знаешь, если у тебя с Ниной никогда не было подобных проблем? Вы тошнотворно сладкая парочка, — её желание — задеть и он понимает, поэтому не придаёт её словам значения, пропуская мимо ушей. — Чем заплатишь ты? Своим счастьем? — шатен приподнимает брови, смотрит в её глаза, не отрываясь. Прикусывает нижнюю губу, в надежде, что отвечать просто не придётся. И принимает единственное верное решение в этой ситуации. Сбежать. — Гастон, — Лу мотает головой, опускает голову вниз, истерично смеётся. И в следующую секунду поворачивается к нему спиной и заходит в кафе. И как бы Валенте не старалась не замечать, но он действительно понимает всю тяжесть, которая лежит на ней. Она строит из себя жертву, закрывая глаза на то, что он хочет помочь. Помогает, в конце концов. Перида не позволит пропасть любимой сестрице в этой ловушке, в которую она загнала себя сама. И принимает для себя действительно важное решение: не сделает она, сделает он.***
И как в тот раз, застыли слёзы. Полуживые глаза, как у фарфоровой куклы. Смешно, ведь она чувствует себя, как кукла. Во всём этом наряде, во всей этой квартире, да вообще в этом мире. Или она просто драматизирует? Ведь всё воспринимать так серьёзно глупо и бессмысленно. Сзади в дверь стучит братец, на что лишь закатывает глаза. Его только не хватало. Возможно, она бы спокойнее пережила всю эту ситуацию, если бы не постоянное надзирательство с его стороны. — Ты ведь понимаешь, что прятаться крайне по-детски, Валенте? — Тогда поздравляю, у тебя теперь не ровесница-сестричка, а маленькая девочка. Оставь меня в покое, Гас, — огрызается. Шатен продолжает предпринимать попытки вытащить её из этого состояния, не понимая, что действовать можно совершенно иначе. В его жизни не было таких проблем, но он не понимает, как можно так убиваться, будто это безвыходная ситуация? И странно то, что ведь сама Луна всегда делала невозможное. Поверила в Маттео, когда он был готов опустить руки и упустить свою мечту спеть для большой аудитории. Поверила в Амбар, когда ей пытались запретить кататься на роликах и внушили, будто та совсем никчёмна. В конце концов, когда Периду доставали забияки, на защиту встала именно она, несмотря на то, что была меньше обидчиков. Куда меньше. И всё всегда сходило ей с рук. И теперь видеть, как девушка убивается из-за ловушки, в которую сама себя загнала… Ему сложно в это поверить. — Гастон, что случилось? — взволнованный голос подруги по ту сторону двери привёл её в чувства. Настало молчание. Тяжёлый вздох прошёлся по коридору. Кости в коленях хрустнули, подсказывая шатенке, что её подруга села на корточки и облокотилась на дверь. — Лунита, милая, что произошло? — Ничего, — пожала плечами, смотря куда-то в потолок всё теми же пустыми фарфоровыми глазами, — я просто не хочу идти. — Как же так? — уточняет Смит. Даже ждёт ответ на вопрос. Потом просто удаляется. Звук каблуков неприятно режет слух, как и обречённый выдох брата, что ушёл вслед за ней. И она снова одна. Сидит на полу, пытаясь собраться с мыслями. И вправду, что же с ней? Какие бы невзгоды не приходили к ней, её друзьям и семье — всё было так легко решить, понять, простить, отпустить… И вот осознание того, насколько ты действительно погрязла в собственных мыслях и совсем непонятной ситуации, сводит с ума. А перестать думать об этом не получается, потому что женский мозг настроен на то, чтобы постоянно о чём-то размышлять. Луне хочется убежать, но не до конца осознаёт, от чего. Или кого. Окно в её комнате ведёт на задний двор двухэтажного здания. Она часто сидит около него, задумывается о смысле жизни, о вещах, которые не успела сделать и какие уже сделала. И часто, именно там, она говорит о своих проблемах и волнующих её вопросах своей лучшей подруге. Амбар всегда её понимала. Они две противоположности, которые дополняют друг друга, которые оттеняют друг друга. Блондинка и шатенка, которые стараются этот мир сделать лучше. И сделать лучше себя, прежде всего. Стук в окно. Потом второй. И оно открывается, впуская холод в комнату, вместе со Смит. Луне совестно, ведь её состояние побудило подругу одеться в тёплое и прийти к ней, хотя она могла бы со своим парнем и другими гостями вести беседы. Эгоистка, — снова повторяет внутренний голос. Она чувствует себя от этого хуже, всё больше загоняя в отчаяние и боль. — Я строю из себя жертву, да? — даже не смотря на подругу, спрашивает Валенте. Окно с треском закрывается. Амбар присаживается рядом с подругой и смотрит в ту же точку. что и она, пытаясь понять близкого ей человека и помочь разобраться. — Я эгоистично поступаю, потому что не хочу туда идти, верно? И убиваюсь по ерунде. А вы скачете вокруг меня, будто я центр вселенной и думаете, что у меня что-то случилось… — Лу… — начала блондинка, но она её перебила. — Мне просто хочется выставить себя жертвой, вы чего, — хихикает девушка, откидывая голову назад, а потом кладёт на плечо подруги. — Всё хорошо. Пойдём, нас ребята заждались. Она взяла её под руку и вышла из своей комнаты. Гастон, как увидел сестру, хотел к ней подойти, но её равнодушие на лице сказало всё куда больше, чем могли бы сказать слова. Луна крепко обняла родителей и, с искренней улыбкой, наблюдала за остальными. Она всё равно рада, что все сейчас здесь, хоть ей и не хочется быть на этом месте. Но когда все её друзья рядом, когда они все улыбаются, она просто не имеет права грустить. Присаживаясь за стол в гостиной, все присутствующие порадовались появлению всем любимой оптимистки. Решив, как бы благополучно провести время, провожая старый год, взяли в руки карты, на которых написаны разные вопросы. Игра была невероятно захватывающей, Луне даже удалось отвлечься от неприятных мыслей и ситуации, которая вот-вот нагрянет, как вдруг… — Возможно ли любить одновременно двоих? — вслух прочла свой вопрос Смит. Молчание повисло в комнате. Взгляды всех присутствующих приковались к Амбар, Маттео и Луне. О ситуации между ними знали все, а многие даже были с ними, когда Валенте с тяжёлым сердцем сказала Бальсано те самые роковые слова: Наши с тобой отношения, как у брата и сестры. Я ничего к тебе не чувствую. И тишина была настолько неловкой, что эта неловкость передалась всем. Погрустневшая блондинка невольно посмотрела своими чистыми голубыми глазами на парня, а потом на подругу, и еле слышно вздохнула. Быть яблоком раздора между ними двумя было пыткой, но ведь чувства к Маттео были действительно… А настоящими ли? Она не знала. — Кхм, — прокашлялась Валенте, стараясь развеять всю эту атмосферу и взяла карточку, — скрывали ли вы когда-нибудь что-нибудь от близких? Пока она читала, глупая неловкость сменилась на смущение, ещё большую неловкость и желание провалиться сквозь землю. Прикусив нижнюю губу, она натянуто улыбнулась и опустила карточку на стол, вставая со своего места. — Я не играю, — пожала плечами она, хихикнув. — Потому что ты знаешь, что тайны опасны? — с ухмылкой спросил Гастон, обнимая свою девушку, которая тоже была приглашена на данное мероприятие и тоже знала, что творится между друзьями её парня. — Нет, Гастон, — наклонила голову вбок Лу, пробираясь к выходу, — просто уже скоро полночь. — И что же случится? — тоном заговорщика проговорил её кузен. Девушка не ответила, лишь взяла его за шкирку, извинившись перед Симонетти, взяла свою куртку и вышла из помещения, зная, что создала ещё больше неловкости. Ей не хотелось чувствовать весь этот сочувствующий взгляд. Многие были уверены, что это сам Бальсано порвал с ней отношения, сказав, что они не пара друг друг и он видит в ней лишь сестру. Однако не многие знали, что прознав о зарождавшихся чувствах своей лучшей подруги, девушка просто отступила, с грустной улыбкой наблюдая за тем, как они счастливы. Ну, ей казалось, что они счастливы. Перида пошёл за ней, потому что поговорить им не мешало. Они оба знали, что грядёт что-то действительно большое. Что-то такое, что изменит их всех. Новый год, в конце концов. На крыше было очень красиво. Именно здесь ребята договорились собраться, чтобы услышать звук часов, обозначающий начало чего-то хорошего и доброго. Сейчас во всю падал снег. Как и тогда, — пронесло в голове у шатенки. Она встала около края, наблюдала за проезжающими машинами и всеми последними силами старалась не поддаваться своим мыслям. Шатен подошёл к ней сзади и положил руки на плечи. Хотелось бы поддержать её, но иначе просто поступить нельзя. — Мне нужно ещё немного… — Время вышло, Луна, — обречённо проговорил парень, — мы ведь договорились. Нельзя начинать Новый год со лжи друзьям. — Я вру ради подруги, Гастон! — восклицает Луна, поворачиваясь лицом к нему. Она так пытается докричаться до брата, остановить это безумие. Глаза снова заслезились. Чтобы случайно не выплеснуть на него все эмоции, поджимает губы и отворачивается от него. Сейчас ей меньше всего хочется ругаться со своими родными, когда праздник вот-вот начнётся. Больше всего ей хочется в тёплую кроватку, которая спрячет её от всего мира. И большое, действительно, не нужно. — Ты не понимаешь, что делаешь, — качает головой шатен, приподнимая её за подбородок, заглядывая в изумрудные грустные глаза, — и она тоже. Я твой брат, родная. Я поступлю правильно, готов это сделать, если ты не сможешь. Эмоции берут верх над ней. Браться за голову было уже поздно, учитывая вообще всё. Дрожь в руках передалась и Периде. Он обнял её, желая забрать хоть немного волнения. причиной которого являлся он сам. И только девушка хотела выпустить все эмоции, как дверь на крышу открывается и все, кто был внизу, поднимаются наверх, занимая места на крыше. В руках у них бенгальские огни, которые совсем скоро зажгут. Валенте тут же отошла от кузена, весело улыбнулась и сделала вид, что активно рассматривает внизу машины и проходящих людей, которые спешат домой или празднуют новый год на улице. Поболтав немного с Амбар, заверив её, что всё хорошо и никаких проблем не возникло с этой глупой игрой, шатенка села на скамью на крыше, совсем рядом с краем. Ей не хотелось мешать разговору, на который решил вывести Маттео её подругу. — Луна, — позвал её Себастьян. Он давно пытается за ней приударить, наблюдает в течение нескольких лет. Но девушка как будто не видит его, поглощенная лишь общением со своими друзьями или киданием заинтересованных взглядов на Бальсано. Вильялобос терпеливо ждал своего часа и, когда узнал, что они больше не вместе, решил сразу действовать. И нет ничего более романтичного, чем признания в Новогоднюю ночь. Ну, ему так кажется. Зеленоглазка подняла на него взгляд, грустно улыбаясь. Они сблизились за последнее время. Много общались, он старался поддерживать её после разрыва с шатеном, но к нему, увы. она ничего не чувствовала. Как раз с ним и были отношения брат-сестра. Иначе просто не назвать. И теперь, сюда по всему, с ним тоже придётся сегодня поговорить. — Прям день важных разговоров сегодня, — про себя усмехнулась Луна, а потом встала, чтобы поравнять с парнем. — Что такое, Себа? Надеюсь, ничего не случилось? — Нет, всё хорошо, — кивнул брюнет, взъерошив волосы. — Я бы хотел поговорить с тобой о наших отношениях. Я доказал, что ты мне очень нравишься, что я о тебе многое знаю… И мне бы очень хотелось встретить полночь с тобой. Она опускает голову, вновь поджимая губы. Ну почему именно сегодня на неё навалилось так много, а она даже не может этому препятствовать? Это чувство растерянности убивает изнутри, оставляя после себя лишь пустоту и разъедающее нечто. Вновь желание убежать, оказаться где-то не здесь, подальше от людей. — Ты говоришь прекрасные слова, — она поднимает голову, нервно качая головой, старательно подбирая слова, чтобы не обидеть близкого ей человека, — но… Ты знаешь… Ты понимаешь… Залог хороших отношений не только слова, Себа. Мне честно жаль. В её глаза действительно полная печаль и раскаяние. Ей очень жаль, что приходится отказывать в отношениях действительно хорошему варианту, но её сердце отнял тот, кого она впервые в своей жизни поцеловала, кому отдала своё сердце, а потом вдребезги разбила. Ей бы отмотать время назад, изменить хоть что-нибудь, но она была полностью уверена… Теперь её любимый будет счастлив с её лучшей подругой. Всего ничего осталось — свыкнуться с этими мыслями и быть радостной, довольной, что устроила их счастье. Она на это надеется. Парень ушёл, оставив её одну. Валенте вновь села на скамейке, но её взгляд зацепился за Смит и Бальсано, что стояли не так далеко. — До Нового года осталось пару минут. Я очень рада, что встречаю его с тобой, — нежно улыбаясь, говорит голубоглазка. Парень улыбается ей в ответ, крепко обнимая. Однако, его взгляд сталкивается с её грустными глазами, а с лица исчезает улыбка. В груди что-то ёкает, она кривит губы и переносит свой взгляд на Гастона. В голове всплывает ещё одно воспоминание. И девушка надеется, что оно будет последним в этом году.***
Всё то же кафе Jam. Это было перед их разговором, после которого подушка Валенте была вся мокрая, а глаза на следующее утро просто не могли разлепиться. Именно в тот момент она пожалела, что пришла, что всё же решила ещё раз поговорить с Гастоном, пытаться обратить его на её сторону, обсудить ситуацию ещё раз и прийти к компромиссу. Как же она тогда ошиблась. — Ты обещал, что никому не расскажешь, Гастон… Неужели ты так поступишь со мной? — тихо спрашивает она, вглядываясь в глаза брата. Она не может поверить, что он готов её предать ради того, что считает правильным. Это не хочет укладываться в её голове. Качает головой, старается не пуститься в истерику, которая, казалось бы, вот-вот начнётся. И к сожалению, она стала замечать за собой, что слишком часто истерит. Ведь раньше она проявляла свои эмоции более открыто, радовалась или грустила так, чтобы всем это было заметно. Но, всё изменилось и замыкание в себе стало её отправной точкой к частым истерикам, срывам. Единственное, она никогда не позволяла себе сорваться на друзьях или семье. Всегда только в комнате, всегда только на саму себя. — Я делаю это ради тебя, Луна, поверь мне, — с надеждой в глазах произносит шатен, — ты мне очень дорога. В этой ситуации — честность лучшая политика. — Как она может быть лучшей, если всё испортит? — её голос срывает на крик. Боль, которую она так старалась не показывать, вылилась в одном совсем обычном вопросе… Что она сделала в жизни не так, что её постигло такое? Что произошло, где она оступилась. Почему именно сейчас всё это происходит с ней, с её любимыми?— А мы уже ничего не испортили?
Его вопрос остаётся неотвеченным, зависая в воздухе.***
Пошёл отсчёт по секундам. Пятнадцать. Двенадцать. Десять. Семь. На пяти её дыхание замирает. Я не выдержу, — говорит она самой себе и встаёт со скамейки. За этим наблюдает Перида. Он точное знает — она не успеет уйти. Три. Две. Одна. — Луна всё ещё любит Маттео! — буквально выкрикивает парень, когда девушке остаётся пару метров до двери. Громкие возгласы радости, которые сопровождали приход Нового года, резко прекратились. Все присутствующие замерли, наблюдая за их личным сериалом. Тяжело вздохнув, Валенте просто застыла. По щеке покатилась одинокая слеза. Глаза забегались, ищя какую-то поддержку. Но ведь она стояла лицом к двери, спиной к остальным. Какую поддержку она пытается найти, тем более сейчас, когда всё наконец стало известно? Но остальные тоже застыли, как и она. У многих на лицах шок, удивление. У кого-то понимание и сочувствие. Амбар смотрит в пол, поджимая губы и опуская голову вниз. Она послужила их разладом. Тем более, что ничего общего с парнем у них там и не нашлось. Бальсано не её прекрасный принц. И слова кузена её лучшей подруги только что это подтвердили. И сам Маттео просто стоит и с огромной надеждой в глазах смотрит на шатенку. Он чувствует её дрожь, чувствует, как она хочет сбежать и спрятаться, хотя подобное вообще не в её душе. Он чувствует её, потому что они похожи, но при этом совсем разные. И хоть своим «признанием» тогда, про их отношения, про то, как она их видит, сделала ему больно, никогда не переставал ею восхищаться и, в какой-то степени, уважать. Рот приоткрылся, чтобы было проще дышать. Грудь сковала невидимая лента, которая не давала потоку воздуха залететь в лёгкие. Шатенка, не поворачиваясь, сжала замершие от прохлады ладошки в кулаки и тихо прошептала, но это услышали все:— С Новым годом…
И ушла.