Christmas present

У Хонджуна дёргался глаз. Он нервно постукивал ручкой по столу и смотрел сквозь ноутбук. Сзади вновь печально вздохнул Сонхва, а нервы лидера лопнули. – Хён, что ты тут делаешь? – он крутанулся на кресле и хмуро посмотрел на друга. Он уже час пытается что-то написать, а Сонхва своим вздыханием сбивает все мысли. – Я думаю. – Ну понятно, что не маструбируешь сзади меня. Вижуал смерил Хонджуна тяжёлым взглядом, давая понять, что такое можно было и не говорить. У Сонхва, может быть, тяжёлый период, начало драмы, а его друг так к нему относится. Беспредел и предательство. – Хорошо, – Хон вздохнул, пытаясь успокоиться. Он, между прочим, не Зигмунд Фрейд, чтобы угадывать, что со всеми стряслось. – Что тебя тревожит? – Я не знаю, что ощущаю по отношению к Уёну и Сану, – Сонхва вновь вздохнул и откинул голову, зарываясь рукой в своих тёмных волосах. – Ага, ещё что расскажешь? А можно новую информацию? – Ой да иди ты, Джун, тоже мне друг! – Сонхва резко встал и направился к двери. – Да просто зайди к ним в комнату, когда они будут вновь предаваться утехам и присоединись, – крикнул лидер, поворачиваясь обратно к работе и радуясь, что из его студии уходят. – Только прошу, делайте всё это, когда меня нет в общежитии. Краем глаза он заметил неприличный жест от хёна, а затем услышал тихое ворчание, но вскоре он остался наедине с собой. К вечеру, когда желудок уже просил пищи, к Хонджуну нагрянул Юнхо с пакетом еды из доставки. Ему Хон был уже рад, протягивая руки к заветному пакету. Юнхо его быстро чмокнул в щеку и утянул есть на диван, подкармливая из своей порции и охотно принимая такую же заботу к себе. – Меня Сонхва достал, – доев, Хонджун потянулся к кофе и устремил свой взгляд в точку перед собой с готовностью им испепелить, будто там стоит сам виновник плохого настроения лидера. – Хён? – блондин дожевал последний кусок свинины и удивлённо посмотрел на своего парня. – А что случилось? Вы поссорились? – Нет, но своими вздыханиями и рассуждениями об Усанах всё вдохновение мне сбил. Юнхо умилялся таким лидером: немного ворчливым, уставшим и с надутыми губками. Он похож на хомяка, которого так и хочется потискать за щёчки. – Какое совпадение, – танцор хихикнул и всё же чмокнул в манящие губы. – А мне вот ноют Усаны по поводу Сонхва. Цитирую, ну он же такой холодный иногда, даже страшно подходить, а порой как пушистое облачко, которое хочется съесть. Забавно, что они говорили это почти одновременно, а затем рассказали, насколько сильно и в каких позах хочется трахнуть нашего замечательного хёна. Хонджун был смущён такими мыслями младших, но злость и желание отомстить за испорченный настрой были сильнее. – Юнхо-я, скоро же Рождество – брюнет хищно улыбнулся, отложил еду и напитки и сел на бёдра своего парня. – У меня есть гениальная идея, как свести их.

***

Руки, ноги, бёдра, грудь, рот и глаза Сонхва были перевязаны лентами так, что распутаться не получалось. Он сидел на чьей-то кровати, опираясь о стену, и не понимал почему доверял Хонджуну и Юнхо. Они его предали и подставили. Напоили чем-то, раздели до трусов, обвязали, как подарок и оставили в какой-то комнате. Ему уже стыдно находится в чужой постели полуголым, а что будет, когда кто-то войдёт, страшно представить. В голове всё ещё слова Хона ("Удачно повеселиться, хён") горели красным цветом, а желание придушить этих донсэнов росло и росло. Он вообще-то хотел поехать к родителям на Рождество, а не торчать в общежитии из-за какой-то глупой шутки. Наверное, лидер уже позвонил его матери, объявив, что у её сына появились дела. Послышался скрип двери, а за ним и тихие маты. Сонхва дёрнулся пытаясь вновь разорвать ленты, но ничего не получилось, а лента под грудью ещё сильнее затянулась. От неловкости, брюнет завалился на бок и не смог подняться, чтобы защитить свою честь. Рядом сели и знакомые руки обхватили лицо. Появилась ещё одна пара, что так же легли на нежную кожу. Сонхва что-то промычал, узнавая Сана и Уёна, одновременно сгорая от стыда из-за такого положения перед своими крашами. – Хён, ты такой красивый, – прошептал Уён, целуя в висок старшего. – Ты самый лучший подарок на Рождество, – присоединился Сан, чмокая у губ. – Ты же не против? Пак не видит их, но сейчас готов с ними на всё, поэтому он кивает и тянется вслед за теплом танцора. Двигаться неудобно, но, когда рядом Усаны, хочется согласиться на любые извращения. Вот и сейчас, руки Сана притягивают его к своему владельцу, снимают повязку, и Чхве нежно касается губ старшего, а за ним тянет к себе Уён и также одаривает своим жаром. – Ты бы видел, как прекрасно лежат эти красные ленты на твоей груди, – вздыхает вокалист, проходясь пальцами по неприкрытым соскам. Сонхва вздрогнул и простонал в губы младшего. Тот прикусил его язык и вновь поцеловал. Чон поднял руки старшего и опрокинул его на спину, садясь на его живот. Танцор провёл руками по идеальной бархатной коже, скользя пальцами под кровавые ленты, вырывая тем самым новые вздохи. Сан тем временем расположился у ног Сонхва, целуя коленные чашечки. Прекрасные бёдра и икры были прижаты друг другу и связаны, не давая снять трусы. Чхве цокнул и повертел головой, пытаясь найти то, чем можно перерезать ленты. На краю кровати лежали открытка и ножницы, которые никто из них не заметил. – Нам нужно поблагодарить Хонджуна-хёна и Юнхо за такой прелестный подарок, – Сан улыбнулся, прочитав пожелания хорошей ночи от старших, и дал посмотреть на открытку Уёну. Тот довольно прижался к Сонхва, снимая с себя верх одежды. Шею вижуала украшал красивый бант, явно сделанный Хонджуном. Короткие хвосты манили Уёна и он нагнулся и потянул зубами за них. Затем танцор повернулся и поцеловал Сана, давая понять, что пора бы перейти к более активным действиям. Тот быстро перерезал ленты в районе бёдер, давая Сонхва облегчённо вздохнуть и выпрямить ноги, выпутываясь из остатков. Пак закинул связанные руки за шею Уёна, притягивая к себе и целуя. Он, наконец, нашёл опору и теперь действовал решительнее, хоть и не видел парней, а почувствовав, как щёлкнули лезвия ножниц на запястьях, брюнет лишь сильнее разгорелся, оттягивая волосы младшего и покрывая его шею поцелуями. Сан притянул Сонхва к себе и стянул его нижнее бельё вместе со своей одеждой. Глядя, как старший уже свободно сжимает в своих ладонях задницу Уёна, пыл страсти разгорался внутри вокалиста сильнее. – Уён-а, – прохрипел Сонхва и снял с себя повязку. – Сними низ и повернись ко мне. Тот сразу понял задумку и быстро выполнил поручение, обращая своё внимание на внушительных размеров член. Сан тем временем вытащил из своей тумбочки презервативы с лубрикатом и положил сбоку, чтобы и он, и Пак могли с лёгкостью дотянуться до них. Чхве прикусил кожу на внутренней стороне бедра и раздвинул ноги старшего сильнее, присоединяясь к вылизываю члена. Сонхва же наслаждался прекрасными ягодицами и бёдрами танцора, покрывая нежную кожу засосами и укусами. Отодвинув рукой одну из половинок, а другой обхватив член младшего, вижуал провёл языком от мошонки до ануса, проникая на сантиметр внутрь. Уён от этих действий отпрянул от своего занятия и протяжно простонал, Сан поймал его вздохи губами. Чон сам потянулся к смазке, наливая на ладонь четверть содержимого, и, ударив старшего по рукам и отпрянув, сам начал разрабатывать себя, давая Паку насладиться мини-представлением. Вокалист вернулся к возбуждению старшего, спускаясь мокрыми поцелуями к дырочке. Смазав пальцы, он проник внутрь одним и с удивлением заметил растянутые стеночки. – Хён, ты играл с собой? – Сан улыбнулся и толкнулся сразу тремя пальцами. – До того как меня похитили и связали, – простонал тот. – Это так мило, хён, – Уён рассмеялся и, закончив растяжку, встал на колени обратно лицом к Сонхва. Сан вытащил пальцы, раскатав презервативы по члену Сонхва и своему, шлёпнул танцора по заднице, усадил его на орган их хёна и сам вошёл в вижуала. Все трое простонали в унисон. Уён быстро начал прыгать на члене старшего, пока в последнего вколачивался Сан. Сонхва чувствовал себя где-то между миров, находясь в высшей точке наслаждения и подмахивая бёдрами. Всё кружилось, он чувствовал лишь своих парней и ничего более. Губы Чона кружили у сосков, ключиц и губ, а вокалист закинул одну ногу Хва себе не плечо и кусал под коленной чашечкой. Мгновение и перед глазами вижуала распустились цветы оргазма, а за ним кончили и Усаны, простонав одновременно. – Мы тебя любим, – выдохнул Сан и завалился на парней, прижав их обоих к кровати. – Я тоже вас люблю, только дайте вздохнуть.