Терпение и желание

Гарри никогда не думал, что вырастить и воспитать зверька так сложно. Маленький несуразный комочек с огромными просвечивающимися розовыми ушками и длинным тонким хвостиком с кисточкой на конце трясся на ладони и прятался под большим пальцем. Казалось, нажми чуть-чуть, и это существо сомнется, как тонкая папиросная бумага. Второе послевоенное лето началось для Гарри с очень непредвиденной ответственности. Ему пришлось срочно обустраивать домик для маленького тушканчика, читать про приручение, питание, уход. Но как можно было бросить малыша после истребления всей его семьи, Гарри не знал и не умел (и представить себе не мог). А все рыжий охотник Гермионы, который проживал в Норе вместе с хозяйкой. Вообще весь год после победы над Волдемортом был сумбурным и непонятным. Гарри не знал, как жить в этом новом мире. Он запутался в череде празднований и вечеров памяти, учебе в аврорате, приведении в порядок дома на Гриммо, встречах с друзьями, которые вечно заканчивались болезненными воспоминаниями, мельтешении людей, мест и разговоров. Как ни странно, но глоток спокойствия Гарри получал только в доме своего бывшего профессора зельеварения Северуса Снейпа. Их подобие дружбы началось с безмолвного общения в палате выздоравливающего Снейпа. Один не мог еще говорить, а второй не хотел. На том и сошлись. Но даже после выписки «собеседника» из Мунго Гарри периодически приходил в его темный, неуютный дом на помолчать и чашку чая. Снейп после Победы оставил все свои посты и закрылся от всех и вся. Он не посещал мероприятий, не ходил на встречи Ордена Феникса, не светился в прессе. Казалось, что Снейп состоял из одних «не». Не принимал частных заказов, работая только через аптеки, не любил светлых вещей, не ложился спать раньше четырех утра, не пил чай и кофе с молоком, не, не, не. Но было одно очень важное «не». Снейп не прогонял Гарри Поттера. Вечно закрытые плотными шторами окна, тишина, пузатый синий заварник с благоухающим разнотравьем чаем, сушки и неизменные кусочки вяленой курицы в маленькой мисочке. И конечно, молчание, разделенное на двоих. Или неспешная беседа обо всем, но не о прошлом. Почему-то это странное сочетание безумно притягивало Гарри. — Так как ты назвал его? — Никак еще. Я вообще не могу его рассмотреть как следует. Весь день он прячется, а ночью шуршит в сене и перетаскивает всю еду в домик. Ума не приложу, зачем мне этот грызун. Гарри засунул в рот кусочек курицы и разгрыз сушку, смакуя необычное, но удивительно вкусное сочетание. Снейп хмыкнул и подлил ему чаю. — А что ты хотел? Тушканчики ночные животные. Тем более он у тебя дикий. Его приручить надо, пока маленький. Но тут у тебя терпения не хватит. Нет. Точно не хватит. И Гарри набирался терпения, часами сидел около клетки с тушканчиком, протягивал ему руку, боясь даже дышать. Приучал к себе как мог. Потом включал по ночам свет и создавал темноту днем, чтобы переучить грызуна к другому распорядку дня. Через месяц тушканчик уже брал лакомства с руки, укладывался спать ближе к полуночи и не шарахался от Гарри, забиваясь в домик. В длинные летние вечера Гарри и Северус переместились с маленькой кухоньки на задний двор. Они все больше разговаривали и все меньше молчали. К вяленой курице и сушкам прибавились любимые Гарри пряники и безе, а Снейп как-то незаметно стал Северусом. — Поттер, ты чего там ползаешь? С твоей грацией ты все грядки потопчешь, а ну, вылезай! — Северус, я сейчас, подожди. Еще пару кузнечиков поймаю. Тушканчик их больше любит, чем мучных червей. — Поттер, ты волшебник или кто? К осени тушканчик совсем одомашнился. При виде хозяина он бежал к решетке и сразу заскакивал на подставленную руку. Гарри всегда приносил вкусности и даже подсадил грызуна на вяленую курицу. Маленькие черные глазки так ярко блестели, когда тушканчик отгрызал острыми зубками волокнистые кусочки и смешно запихивал их лапками в рот. Гарри мог часами валяться на ковре перед клеткой и играть со своим питомцем. А кто-то говорил, что у него терпения не хватит, ха! В сентябре Гарри пошел учиться и стал реже заходить к Северусу. Но по субботам он старался купить в лавке на Лондонском рынке пресловутую курицу и зайти хотя бы на пару часов. Создавалось ощущение, что Северус его ждал. Как еще объяснить горячий ужин на двоих под чарами согревания, любимые безешки в конфетнице и поспешно открывающуюся дверь, стоило постучать в нее разок-другой. Рядом с Северусом всегда было тепло. Даже когда на улице дул насквозь пронизывающий холодный ноябрьский ветер с дождем, даже когда снег забивался в ботинки, даже когда расстался с девушкой, или поругался с друзьями. Рядом с Северусом было тепло. — Ты все еще никак его не назвал, Поттер? — Не-а, что-то не приходит на ум ничего подходящего. А ты Рождество отмечать будешь? — Не-а. Что-то нет никакого желания. — А может, ты не умеешь? — А может, заткнешься? И вот как раз за неделю до рождества Гарри отправили в итальянское министерство Магии послом доброй воли. Вот уж чего Гарри не любил, так это вот таких вот бестолковых мероприятий. Очень не любил, но Кингсли его дожал. Одна поездка взамен на отмазку от всех общественных мероприятий вплоть до мая месяца. — Почему я, Поттер? — А кому еще мне его оставить? В Норе Живоглот же. Ты хочешь, чтобы он довел до конца дело зубов своих? Сожрал последнего представителя рода? Ну, Северус. Ну, пожалуйста. Через четыре дня, зайдя в дом, Гарри даже подпрыгнул на месте от грозного окрика. — Поттер, я кому сказал не жрать мою газету? Как ты умудрился дотянуться до нее? Гарри втянул голову в шею и тихонечко заглянул в комнату. На диване сидел Северус и, нахмурившись, размахивал оборванной газетой перед клеткой с тушканчиком. — Совсем распоясался. Весь в хозяина. — Поттер? Ты зовешь его Поттером? Гарри еле сдерживал смех. Северус вздрогнул и, неуклюже отложив газету, поднялся. — А как мне его называть? Ты же за полгода не удосужился дать ему кличку. — И что теперь? У тебя два Поттера, Северус, смирись. — Нет, пусть Поттером будет только этот. — А как же я? — А ты будешь… Гарри? Гарри оторопел, потом улыбнулся, а потом засмеялся. Он подошел к Северусу, уткнулся ему в плечо и еще долго не мог успокоиться. Пока не почувствовал, как его гладят по спине. И вот тут стало по-настоящему тепло. И правильно. Подняв голову, Гарри не задумываясь прижался губами к губам Северуса и… Ему ответили. Уже наутро, когда Гарри спустился завтракать, он с удивлением заметил, как Поттер тянется лапками к небольшой пушистой елочке. На кухне шкворчала яичница, старомодный чайник свистел на плите, а Северус накрывал на стол. И все это было так уютно и по-настоящему, и не верилось, и хотелось прыгать от счастья. — Северус, ты же не отмечаешь Рождество. — Просто желания не было. — А теперь? — А теперь есть. И он притянул Гарри к себе и поцеловал. Авторы артов: Arosola и Narginiel