Моргана раздражённо потёрла виски. Артур вызвал её в свой кабинет около пятнадцати минут назад, но за этот короткий промежуток времени непосредственно работе они уделили не более пяти. И дело было не в привычных семейных разговорах, случавшихся при личной встрече двух Пендрагонов, — тем более, что на дворе стояла середина декабря, и тем для обсуждения было навалом. Просто Артур нещадно отвлекался и мысленно находился где-угодно, но не на своём рабочем месте.
Моргана громко прокашлялась, привлекая внимание брата. Артур немного растерянно моргнул, но всё же снова посмотрел на сестру.
— А, да, Моргана, по поводу нового дизайна для рекламы…
— Артур, что с тобой происходит?
Мужчина сдвинул брови к переносице.
— Всё хорошо, с чего ты взяла?
— Ты никогда не умел мне врать, — с мягким укором сказала Моргана.
Хоть Моргана и была младшей сестрой, вить верёвки из брата для нее всегда оказывалось проще простого. И Артуру никогда не удавалось соврать горячо любимой родственнице, как бы тот ни пытался. Такими ценными свойствами, как детектор лжи Артура располагали только два самых близких для него человека, что тот искренне ненавидел.
Моргана встала из своего любимого кресла и подошла к брату, оперевшись локтями о стол перед его лицом.
— Колись, братец, что случилось? — Моргана медленно ткнула его указательным пальцем в плечо.
В глазах Артура читалась настоящая паника. Девушка искренне веселилась, наблюдая за этим, — нечасто её брата можно вывести на столь яркие эмоции. В конце концов, к огромной радости Морганы, Артур сдался.
— Только не смейся, Моргана, прошу.
Девушка кивнула, мысленно перебирая худшие варианты событий — ну вот что могло случиться за полдня? Всё ведь было так хорошо…
— Я не знаю, что дарить Мерлину на Рождество.
Моргана на секунду вытаращила глаза, а в следующее же мгновенье громко рассмеялась, выпрямляясь. Веселье распирало ее изнутри, и девушка даже схватилась за живот. Артур, насупившись, продолжал сидеть в кресле.
— Очень смешно, дорогая сестра, большое спасибо за твою неоценимую поддержку.
Моргана, отсмеявшись и убедившись, что брат не шутит, перетащила его на большой диван.
— Артур, прости, но это действительно звучит, как шутка. У вас всё, как в девчачьих мультиках, только вместо принцессы Мерлин, а вместо принца директор компании. Вы же как старые женатики, живёте в идиллии, растите двух карапузов и раз в год ездите в отпуск. Даже Утер наконец принял ваш брак. И теперь именно
это — действительно твоя проблема?
Артур нахмурился еще больше. Если подумать, у них действительно всё было замечательно. Да тут и думать особо было не нужно, на самом деле. Артур управлял успешным маркетинговым агентством, а Мерлин с удовольствием возился в собственной картинной галерее. Они были давно женаты и счастливы в браке — хоть и не без ссор — и уже пять лет воспитывали двух сорванцов. И Артур, и Мерлин хотели детей, и в итоге получили. Двух малюток — брата и сестру — совсем еще младенцами, в возрасте полугода, передали в детдом из-за смерти матери и отсутствия других родственников. Супруги до последнего не могли поверить, что они так быстро смогут осуществить мечту о детях, и только держа на руках по одному маленькому, завёрнутому в «конверты» тёплому комочку, молодых отцов ударило осознание. Моргана тогда стояла рядом и едва сдерживала непрошенные слёзы умиления. И Артур, и Мерлин так смотрели и на своих новобретённых детей, и на друг друга, что ей и самой захотелось завести ребёнка. Однако с того дня и до сих пор она вполне утоляла материнский инстинкт вознёй с маленькими любимыми племянниками, удивительно похожими на своих неродных отцов. Дайгал в свои пять лет очень напоминал Мерлина в том же возрасте, а Игрейн — по странному стечению обстоятельств её звали, как и давно почившую мать Пендрагона-младшего — росла точной копией Артура.
С появлением внуков, пусть и неродных, «растаял» даже непримиримый Утер Пендрагон. Решение сына жениться на мужчине, да еще и не особо влиятельном в больших кругах художнике, сильно рассорило родственников, и долгое время Пендрагон-старший ничего не хотел слышать о собственном ребенке. Моргана, скрепя сердце, наблюдала, как больно было Артуру, но не могла ничего сделать. На отца не действовали ни уговоры, ни мольбы, ни угрозы. Он громко заявил, что сына для него больше не существует, и после этих слов Артур отпрянул, будто Утер его ударил. Хотя вряд ли настоящий, физически ощутимый удар мог сделать ему больнее, чем этот.
Утер несколькими словами буквально уничтожил тогда своего сына, и Моргана могла лишь благодарить Бога, что у её брата был Мерлин. Эмрис поддерживал его, как не смог бы никто. Казалось, они были вместе каждое мгновенье времени, и лишь в присутствии Мерлина Артур становился похожим на себя — шутил и смеялся, как прежде. Только тогда Моргана могла спокойно выдохнуть. Брат строго-настрого запретил ей ругаться с отцом из-за него и устраивать «акции протеста», однако когда Моргана Пендрагон слушала кого-либо, кроме себя? Но даже отдаление обоих детей не вразумило Утера. Пендрагон-старший из-за своего ослиного упрямства пропустил и выпускной своей дочери, и свадьбу сына.
Если для Морганы подобное моральное игнорирование со стороны отца стало лишь лёгким разочарованием, то Артур, как бы ни готовил себя к такому исходу, был разбит. Перед началом церемонии он постоянно озирался на дверь с такой надеждой в глазах, что Моргана закипала от гнева на Утера. Лишь с появлением Мерлина у алтаря Артур смог искренне расслабленно улыбнуться, и его жених отвечал тем же. А Моргана изо всех сил старалась не дать прорваться слезам умиления и радости. Для неё видеть своего брата таким счастливым, несмотря на все уготованные судьбой трудности, было лучшей наградой за всё.
Моргана со смехом вспоминала, как они чуть не рассорились перед самой свадьбой. И дело было далеко не в своенравном характере отца одного из женихов. Причиной «ссоры века» стала… фамилия! По какой-то неведомой причине Артур настаивал на том, чтобы Мерлин взял его фамилию и гордо именовался Пендрагоном. Эмриса же вполне устраивала его фамилия, и менять её он не собирался. Моргана, как и Мерлин, долго и упорно пыталась выведать у брата, в чём же такая острая необходимость для смены фамилии, но всё было безуспешно — Артур стойко молчал. В какой-то момент сдалась и она, справедливо рассудив, что если даже Эмрис не смог разобраться в тараканах Пендрагона, то другим не стоит и пытаться. Однако уступать не хотел никто, и в какой-то момент Моргана начала серьёзно переживать за будущее её брата.
Вдоволь пообижавшись друг на друга, Артур и Мерлин пришли к соглашению: их семейство отныне и во веки веков будет именоваться Пендрагон-Эмрис. Мерлин хотел и тут начать спорить, но Артур вовремя заткнул жениха долгим поцелуем, и соскучившийся за время ссоры пока-еще-Эмрис милостиво сдался на радость пока-еще-Пендрагона. А Моргана, назвав их обоих идиотами, продолжила умирать со смеху.
— Не завидую я вашим детям!
Но, слава всем Богам, свадьба прошла успешно, и Пендрагоны-Эмрисы успешно зажили официально оформленной супружеской жизнью. Через два года к их семье присоединились Дейгал и Игрейн. А еще через год на пороге квартиры Мерлина и Артура появился и Утер Пендрагон.
К счастью, дверь открыл Мерлин, пока Артур был на работе. Достойно выдержав битву взглядов, бывший Эмрис обещал передать супругу — на этом слове Утер скрипнул зубами, но промолчал — о желании его отца встретиться. Пендрагон-старший ушёл, а Мерлин заранее приготовил для мужа бутылку качественного виски. Что-то подсказывало ему, что вечер будет тяжелым.
Через пару дней, оправившись от шока, Артур — с поддержкой мужа и сестры — нашел в себе силы пригласить отца на ужин. Мерлин рассудил, что ему делать за столом нечего, и он подождёт в детской — однако, если Артуру понадобится помощь, бывший Пендрагон должен незамедлительно позвать его. Моргана тоже порывалась прийти, но брат сказал, что это только их с отцом дело, и он обязательно ей все перескажет позже. Не сказать, что Моргану это сильно успокоило, но смириться пришлось.
Семейная встреча не заладилась с самого начала. Если сначала недружескую атмосферу выдавало только долгое напряженное молчание и очень осторожный выбор тем, то очень скоро в ход пошли оскорбления и обвинения. В основном, конечно, в сторону Артура. Пендрагон-Эмрис мужественно сносил обидные слова отца, но в конце концов стал отвечать тем же — наружу вылились все обиды, копившиеся с самого детства. Мерлин терпел, сколько мог, но когда из-за громких гневных криков начала плакать Игрейн, его выдержка иссякла. Подхватив дочь на руки, бывший Эмрис вышел в гостиную к спорщикам.
На приход Мерлина никто не обратил внимания. Однако, когда Игрейн, несмотря на успокаивающие покачивания отца, начала плакать громче, Артур мгновенно сосредоточился на дочери. Гнев в его глазах уступил место родительскому переживанию. Он тотчас подскочил к мужу и начал утешать дочь. Утер Пендрагон, в свою очередь, застыл, не сводя глаз с Игрейн. Полуторагодовалая малышка выглядела точь-в-точь, как его покойная жена.
— Если вы пришли в этот дом оскорблять моего мужа и пугать наших детей, лучше уходите, — в голосе Мерлина прорезалась сталь.
Бывший Эмрис никогда не считал себя особо жестким человеком, но сейчас им двигала одна цель — защитить свою семью, и он сделает это любым способом. Утер дёрнулся, будто очнулся от долгого сна. Взгляд Пендрагона-старшего был немного расфокусированным, когда он посмотрел на зятя.
— Как… Как её зовут?
Артур немного оторвался от уже успокоившейся дочери и с волнением взглянул на отца.
— Игрейн, отец. Ее зовут Игрейн.
Утер Пендрагон безмолвно открыл рот и стал хватать воздух, будто задыхался. Артур бросился к отцу и крепко взял его за предплечье одной рукой, другой удерживая дочь. Мерлин на секунду пропал из поля зрения, вернувшись уже со стаканом воды.
Утера трясло. Словно в лихорадке, он не переставал дрожать. С помощью зятя он смог выпить до капли предложенную воду. Он практически упал на диван, сразу же откидываясь на спинку. Обеспокоенный Артур присел рядом, малышка на его руках нахмурилась и вновь подала голос, привлекая к себе внимание. Утер сильно вздоргнул и повернулся к девочке. Теперь он уставился на нее, будто увидел призрака, и, казалось, даже не моргал.
— Она ведь выглядит совсем как… Совсем как…
— Да, отец. Она очень похожа на маму.
Утер сделал судорожный вздох. Мерлин все это время стоял рядом, не уходя, но и не вмешиваясь в семейный момент двух Пендрагонов. О том, что теперь он тоже часть этой семьи, бывший Эмрис временно не напоминал своему нынешнему тестю, которого сейчас совершенно не смущало присутствие нового родственника. Хотя даже случись сейчас апокалипсис, вряд ли бы это отвлекло Пендрагона от одной маленькой голубоглазой девочки.
— Могу я… Могу я подержать ее?
Артур мгновенно оживился.
— Да, конечно.
Пендрагон-Эмрис передал дочь отцу. Тот бережно, будто боялся разбить одним неосторожным вздохом, усадили ребенка себе на колени. Сначала малышка не обрадовалась отдалению родителя, но, присмотревшись к Утеру, вновь улыбнулась и протянула к его лицу свои миниатюрные ручки. Пендрагон совершенно не сопротивлялся, когда девочка начала ощупывать его щеки и нос, и, казалось, даже не моргал. Артур и Мерлин, затаив дыхание, следили за реакцией Утера.
Спустя какое-то время Пендрагон крепко зажмурился и опустил голову, скулы его напряглись, однако руки всё так же бережно удерживали ребёнка. Когда он раскрыл свои глаза, в них виднелись назревающие слёзы. Мерлин сразу же взял Игрейн на руки и понёс обратно в детскую, а Артур приблизился к отцу. Тот яростно сжимал руку сына, словно спасательный круг. Он что-то сбивчиво шептал, молил о прощении — жену, сына, богов?.. — и изредка душил в себе всхлипы.
Пендрагон-Эмрис пришёл в полное замешательство: никогда он еще не сталкивался со слезами отца. Артур привык к крикам, угрозам, вечному недовольству — но не беспомощному плачу. Он растерянно оглядывался, стараясь смотреть куда-угодно, кроме бьющегося в истерике родителя. На помощь — как обычно, впрочем — пришел Мерлин. Он одними губами вымолвил что-то вроде: «Да обними ты его, идиот пустоголовый!» — и грозно посмотрел на супруга. Всё еще в замешательстве, Артур придвинулся к отцу, неловко обхватив того руками. Сначала он, казалось, не почувствовал, но уже вскоре начал успокаиваться и лишь легонько покачивался в крепкой хватке собственного сына.
Они никогда не обнимались. Все объятия всегда доставались Моргане, как любимой и, чего греха таить, слишком избалованной дочери, — и в этом Артур до сих пор искренне завидовал сестре. Максимумом телесного контакта, который тот когда-либо получал от отца, было рукопожатие — высшая степень признания и гордости. В редких случаях Пендрагон-старший мог похлопать сына по плечу или ненадолго сжать предплечье. Этого было до ужаса мало, но Артур бережно хранил такие моменты глубоко в сердце.
И сейчас, когда отец обнимал его в ответ, Артур насильно давил в себе вырывающиеся из горла всхлипы. Только два человека могут видеть его слёзы. И пусть у обоих фамилия — или же часть фамилии — Пендрагон, его отец не входит в эту категорию.
Когда Мерлин покидал гостиную, напоследок бросив мужу ободряющий взгляд, в его сверкающих глазах ясно читалась гордость.
С тех пор Пендрагон-старший регулярно проводил ужин в компании своего сына и его супруга, а вскоре к ним присоединилась и Моргана. Поначалу атмосфера все еще была напряженной, но в итоге все пришли к полному миру в семье. Утер не мог оторваться от внуков и постоянно приносил им кучу дорогих подарков — как и его дочь, собственно. Мерлин ворчал, но ничего поделать так и не смог. В итоге, Дайгалу скоро придётся строить гараж для его парка автомобилей (и небольшую вертолётную площадку), а Игрейн уже нужен отдельный шкаф для платьев с пометкой «от дедушки». И это еще не считая десятка кукол для любимой внучки… Впрочем, как бы бывший Эмрис ни распинался на тему того, что детей нельзя так баловать, он никогда не протестовал по-настоящему. Видя, каким счастливым становился Артур в окружении своей семьи, — сестры, отца, детей и, конечно, его мужа — Мерлин не мог привести ни одного убедительного аргумента, почему это плохая идея. И только Мерлин знал, как сильно его супруг дорожил буквально каждым подарком, которым Утер одаривал своих маленьких
дьяволят ангелочков.
Артур потёр глаза руками, выплывая из омута воспоминания, и уставился на сестру.
— Не знаю, Моргана… Всё сложно. У Мерлина есть всё, чего он пожелает, и у меня нет буквально ни единой мысли о том, чему он был бы искренне рад на Рождество.
Моргана подняла глаза к потолку, мысленно спрашивая вселенную, за что ей всё это.
— Артур, Мерлин будет рад
любому твоему подарку. Ему важно не то, что ты даришь, а то, какой смысл вкладываешь, как преподносишь, как уделяешь в такие моменты внимание
ему и только
ему, а не бесконечной работе и другим делам. И ты прекрасно это знаешь.
Артур задумчиво молчал, вперив взгляд в стену. Моргана устало покачивала ногой и потирала переносицу. Да уж… если её брат нашел себе проблему, — даже если это проблемой и не является — то теперь это проблема всеобщая. Как еще в национальных новостях не объявили?
Девушка подсела поближе и мягко положила руку на плечо брата, заглядывая в глаза.
— Подумай, о чём Мерлин тебе говорил в последнее время. Может, что-то для машины или какая-нибудь очередная «выставка века» намечается?
Артур напряженно пытался вспомнить хоть что-нибудь значимое, но всё упиралось в нерушимую истину.
— У Мерлина всё есть, а то, чего нет, мы докупаем отдельно. И выставки, и запчасти для машины — всё это не то для подарка. Он это легко получает и без моего участия, — Пендрагон-Эмрис устало выдохнул и потёр переносицу. — Часы и запонки ему безразличны, парфюм у него один, самый любимый, вся личная техника новая. Я… просто не представляю, чем смог бы его… удивить, порадовать.
Моргана молчала, наблюдая за метаниями брата. Артур любил Мерлина, хоть и редко это говорил, но всё же видеть, насколько трепетно он относится к такой, по сути, мелочи, как подарок на Рождество… Девушка впитывала такие моменты — когда её брат уязвим, но точно не будет из-за этого страдать. Сейчас она и сама задумалась над тем, чего бы хотел Мерлин. Для своего зятя Моргана давно припасла подарок, и выбрать было нетрудно. Но ведь она и не была его мужем, от которого сюрприз явно должен быть грандиознее. Хвала небесам, что ее собственному мужу выбрать подарок оказалось гораздо проще.
Моргана обняла Артура, пока тот всё еще был в раздумьях. Даже в такой незначительной, по ее личному и явно не интересующему Артура мнению, ситуации девушка хотела поддержать брата. Тот на объятия практически не отреагировал, лишь чуть ближе прижался к сестре.
— Артур, какой-бы подарок ты ни выбрал, пусть он будет даже самым безобразным, это не изменит одного — Мерлин счастлив, и уж для этого ты сделал всё возможное.
Артур тихо усмехнулся. Заметив, что напряженность брата чуть спала, Моргана решила сменить тему.
— Кстати, дорогой брат, а мне ты подарок приготовил?
В кабинете раздался громкий дружный смех Пендрагонов.
***
— Я дома!
Артур неспешно снимал пальто, ожидая, когда в прихожую выбегут его любимые сорванцы. Мерлин сегодня заканчивал раньше, а потому должен был забрать детей и приготовить ужин. Однако неожиданно для Артура встречать его вышел лишь утомленный, но улыбающийся супруг. Мерлин коротко чмокнул его в губы и обхватил руками за талию.
— О великий Мерлин, будь столь милосерден и ответь мне на вопрос: где ты забыл наших детей?
На секунду деланно задумавшись, тот ответил:
— Наших детей забрал его Светлость Утер Пендрагон, ваш августейший отец, дабы вдоволь их побаловать в честь приближающегося Рождества.
Усмехнувшись, Мерлин выпустил мужа из объятия и пошел на кухню. Артур последовал за ним.
— Неожиданно, неожиданно. Что ж меня никто-то не предупредил? — деланно обиженным тоном вопрошал бывший Пендрагон.
— Меня тоже никто особо не спрашивал, так что не переживай, — улыбавшийся Мерлин раскладывал по тарелкам пасту и кусочки обжаренной курицы. — Просто твой отец позвонил и сказал, что хочет провести этот вечер с внуками. Когда я попытался отказаться, он ответил, что, цитирую: «Его бедное сердце не выдержит столь долгой разлуки».
Артур также заулыбался. Только когда речь заходила о внуках его отец мог сказать какую-угодно чушь.
— Вот видишь, а мне не позвонил. Ты у меня переманил сначала сестру, а теперь и отца! Хоть дети пока нас одинаково любят!
— Не переживай, это ненадолго, — Мерлин лукаво сверкнул глазами.
За последние три года Мерлин и Утер действительно смогли найти общий язык. Пендрагон-Эмрис, само собой, не мог забыть всех тех обидных и несправедливых слов, что его нынешний тесть сказал Артуру, но ради всё того же Артура искренне пытался простить. Теперь же их отношения избавились от прежней натянутости и даже походили на тандем отец-сын. Все же общие Артур, Дайгал и Игрейн располагали к диалогу.
— Он еще предложил нам прийти к нему утром двадцать шестого. Сказал, Моргана и Гвейн тоже будут.
— Моргана? Вот послал же Бог сестричку. Только сегодня с ней виделся — не обмолвилась ни словом. И даже Гвейн ничего не сказал.
— Ну вы, Пендрагоны, горазды на сюрпризы.
Моргана и Гвейн поженились полгода назад. Когда Утер только узнал об их отношениях, — незадолго до того, как помирился с Артуром — то пришел в ярость. Пендрагон рвал и метал из-за того, что его дочь связалась с пройдохой и пьяницей (у которого было блестящее юридическое образование и отец в правительстве, но тогда этого никто не знал). Моргане же, как и всегда, было все равно, и она просто наслаждалась обществом любимого человека, несмотря на бушующего родителя. Теперь же Утер смирился с выбором дочери и искренне старался подавлять желание разорвать еще одного зятя.
— Ну так что, примем предложение? — поинтересовался Мерлин, наблюдая за тем, как Артур складывал посуду в посудомойку.
Тот лишь пожал плечами.
— Конечно, почему нет. Только если он опять подарит Игрейн кукольный замок высотой в четыре фута, я его перевозить не буду!
Мерлин рассмеялся, обнимая супруга со спины.
— Хорошо, я передам, когда буду забирать детей. Но сейчас их здесь нет, — протянул Мерлин, прижимаясь губами к шее Артура.
— Кажется, у нас и без них есть, чем заняться.
Артур аккуратно вывернулся из объятий мужа, притягивая того к себе. В ответном стоне он четко слышал одобрение.
***
Рождество всё приближалось, преподнося Артуру в дар седые волосы. Всё было бы смешно, если бы не было так грустно — решение его проблемы никак не находилось. У Мерлина по-прежнему было всё, чего душе угодно, а Артур сходил с ума от невозможности найти нужный подарок. Его поведение могло быть похоже на паранойю, — о чем не переставала напоминать Моргана — но и у того была своя причина. Артур так искренне хотел найти хороший подарок, потому что Рождество было любимым праздником Мерлина.
В детстве Эмриса далеко не всё было радужно. Отец и мать разошлись, хлопнув дверьми, а содержать ребенка было не по карману никому из них. Конечно, Хунит и Балинор старались изо всех сил, обеспечивая сыну достойное детство, но маленький городок в Уэльсе, нахлынувший экономический кризис и куча более мелких причин постоянно им мешали. Однако на Рождество менялось всё. Отец и мать собирались под одной крышей без каких-либо ссор и ругательств, на столе стыла приготовленная Хунит румяная индейка, а стол Мерлина был завален конфетами. Наутро его ждали подарки, а после полуночи они еще долго сидели на большом синем ковре, завернувшись в одеяла, и читали сказки. И в бережных объятиях отца, засыпая под убаюкивающий голос матери, Мерлин чувствовал себя самым счастливым на земле.
Прошли годы. Уэльс сменился Лондом, родители — Артуром и детьми, а индейку Мерлин теперь и сам чудесно готовил. Но кое-что осталось неизменным — Рождество было его любимым праздником.
В очередной грозящий довести его до психбольницы день Артур неспеша шел от парковки к дорогому ресторану, в котором должен был встретиться с особо важным клиентом. Раздумья настолько захватили его, что Пендрагон-Эмрис чуть было не прошел решение всех своих проблем. Быстро развернувшись, он с минуту внимательно изучал витрину, а потом чуть не запрыгал от радости. В памяти всплыл еще один факт из биографии Мерлина, на который сейчас Артур был готов молиться.
Не медля ни секунды и почти что наплевав на —
«дико важную, Артур, у тебя совсем мозги вытекли?» — прокричало сознание голосом Морганы — встречу, он вошел в магазин и через десять минут вышел оттуда абсолютно счастливым. День определённо налаживался.
***
Дайгал и Игрейн увлечённо распаковывали подарки, разрывая упаковочную бумагу и восторженно вскрикивая.
— А теперь открывай мой тебе подарок, — мягко проговорил Мерлин, крепче прижимаясь к мужу.
Артур — почти так же, как и свои дети — начал раскрывать небольшой свёрток. В крепких руках оказалась небольшая толстая книга, от которых его дыхание перехватило. Артур в неверии посмотрел на мужа.
— Это?..
Мерлин радостно закивал.
— Да, это та самая, которую ты хотел. Да, она выйдет только через три месяца. И да, на ней автограф Котлера.
Еще секунду назад Артур крепко прижимал к себе «Высшую школу маркетинга», а теперь еще крепче прижимал к себе любимого мужа, впиваясь в его губы благодарным поцелуем. Мерлин счастливо улыбался в поцелуй, отвечая. Даже Дайгал и Игрейн наконец отвлеклись от своих подарков и рассматривали родителей.
— С Рождеством, Артур.
— Ты — лучший, — прошептал Артур, все еще обнимая супруга.
Запрятанное в этих словах
«Я люблю тебя» теплым медом разливалось у Мерлина в груди.
***
Мерлин нервничал. Он уже полчаса сидел в гостиной Пендрагона-старшего, весело переговариваясь с Морганой и Гвейном, пока внимание Утера было всецело сосредоточено на внуках. И Игрейн, и Дайгал с большим удовольствием наблюдали, как дедушка объясняет им основы пользования большим управляемым самолетом. Игрейн даже забросила свой огромный набор для рисования, которому дико радовалась еще пару минут назад.
Моргана медленно потягивала белое вино, в то время как ее муж больше сосредоточился на бурбоне. Мерлин же предпочитал зеленый чай, что и демонстрировал сейчас. И всё было бы хорошо, если бы не одно «но» — Артура здесь не было.
Утром Артур предупредил, что ему срочно нужно выехать по работе, и Мерлин с детьми должны отправиться к Утеру без него. Заверив в своём скором возвращении, он поцеловал супруга в лоб и выскочил из дома. В его неумелую отмазку бывший Эмрис не поверил ни на мгновенье, — ну не умел Артур врать ему, ничего с этим не поделаешь — а потому никак не мог расслабиться в компании родственников.
Беспокойство Мерлина почти достигло наивысшей точки, когда Игрейн, обернувшись, внезапно закричала на весь дом:
— Папа!
Мерлин повернулся в ту же сторону, куда бежала его дочь, и расслабленно улыбнулся. Подхватив девочку на руки, Артур подошел к супругу и чмокнул того в макушку. Он обменялся рукопожатиями с Гвейном и отцом, обнял Моргану, а потом подошел обратно к Мерлину и склонился к его оттопыренному уху:
— Мне нужно, чтобы ты пошел со мной. Сейчас.
Только-только успокоившийся Мерлин вновь почувствовал напряжение. Коротко кивнув, он вышел из комнаты вслед за супругом. Артур не отвечал ни на какие расспросы, уверенно уводя его в сторону своей бывшей комнаты.
Они были уже у двери, когда Артур внезапно повернулся к мужу с самым серьезным лицом. Сердце Мерлина вновь неприятно кольнуло.
— Артур. Что происходит?
— Вчера было Рождество. Я подарил тебе картину.
Между каждой произнесенной глубоким траурным голосом репликой он делал большие промежутки.
— М… Да? И что?
— Неужели ты думал, что это именно
тот подарок, который я бы преподнёс тебе на Рождество?
Глаза Мерлина расширились. Он лихорадочно пытался понять, что было не так в подарке Артура. Картина принадлежала его любимому художнику, и Мерлину искренне понравился подарок. Он даже уже придумал, на какое место в своем кабинете её повесить… Что же не так с этой чёртовой картиной?!
Судорожно сглотнув, Мерлин неуверенно кивнул. Лицо Артура стало еще жестче, скулы заострились, голова отклонилась назад.
— Что ж, ты ошибся.
Несмотря на почти предобморочное состояние супруга, Артур спокойно обернулся и открыл дверь, проходя вперед. Мерлин растерянно вошел следом.
— Тогда, возможно, мне не стоило этого делать.
Он достал большую коробку и будто в замедленной съемке открыл. Сердце Мерлина почти остановилось… когда из коробки выпрыгнуло маленькое пушистое нечто нежно-бежевого цвета и понеслось прямо на него.
Мерлин ошарашенно посмотрел на мужа, а потом обратно на пушистое нечто.
— Это… что?
— Собака, — спокойно ответил Артур. — Лабрадор, если точнее.
Щенок заскулил, обиженный, что на него не обращают внимания. Мерлин почти автоматически опустился на колени, поглаживая пушистое создание. Он все еще пытался осознать трюк Артура, и чем больше складывался паззл в его голове, тем сильнее начинал злиться Пендрагон-Эмрис.
Он гневно посмотрел на мужа, решительно поднялся и начал приближаться к нему. Артуру почему-то очень захотелось попятиться.
— Ты! — Мерлин уже подошел вплотную, потрясая указательным пальцем перед носом супруга. — Ты просто задница! Я уже чуть с ума не сошел, а тут… Почему ты не мог просто, без своих приколов, подарить мне собаку?! Черт возьми, почему сначала надо было довести меня до инфаркта?!
От крика щенок жалобно заскулил и забился куда-то в область шкафа. Мерлин громко и резко выдохнул, отходя от мужа. Ему стоило больших усилий не ударить того даже по плечу — хотя очень хотелось по лицу. Бывший Эмрис развернулся и потер переносицу, пытаясь унять гнев.
Артуру стало стыдно. Он думал, что будет весело немного испугать Мерлина — чтоб не расслаблялся особо, а то в последнее время всё уж слишком просто стало. Однако сам Мерлин, очевидно, так не считал. В это время тот осторожно приблизился к щенку, уселся в позу лотоса и начал осторожно гладить маленькую пушистую голову. Через некоторое время лабрадор уже сам ластился к новому хозяину, и Мерлин взял его на руки, несильно прижимая к себе.
Артур подошел к мужу и осторожно опустился чуть подальше от него. Когда на попытку дотронуться Мерлин резко рыкнул, он решил ограничиться разговором.
— Ну чего ты, всё же хорошо.
Мерлин зло зыркнул на него и отвернулся обратно, к щенку. Минуту они просидели в молчании. Артур прожигал дыру в Мерлине, а тот гладил разомлевшего лабрадора. Нервы бывшего Пендрагона не выдержали.
— Хорошо, прости. Я не хотел, чтобы ты злился.
— Конечно, ты всего лишь хотел довести меня до инфаркта, — фыркнул Мерлин.
— Я подумал, будет весело, — Артур потупил взгляд в пол.
— Как видишь, думать тебе противопоказано.
Поняв, что Мерлин уже не так сильно злится, Артур придвинулся ближе и провел рукой по его спине.
— Почему собака? Почему лабрадор? — бывший Эмрис решил сменить тему.
Артур смутился.
— Ты рассказывал, что в детстве очень хотел собаку, а тебе её не могли купить, — промямлил он. — А потом, когда Ланс и Гвен завели себе лабрадора, ты сказал, что тебе нравится эта порода…
К концу предложения Артур уже почти что бормотал себе под нос. Мерлин усмехнулся и повернулся к мужу. Взгляд его четко говорил: «Господи, какой же ты идиот, но как же я тебя люблю». Бывший Эмрис провел рукой по запястью супруга, переплетая их пальцы. Артур расслабленно выдохнул, понимая, что его простили. Он потянулся к мужу и нежно поцеловал, не отпуская руки.
— Я люблю тебя.
Мерлин пару раз моргнул, думая, что ему послышалось. Однако галлюцинация не рассеялась. На него смотрел Артур, который действительно словами сказал ему о любви. Обычно он доказывал это действиями — когда вставал раньше и прогревал его машину морозной зимой; когда, несмотря на полное отсутствие интереса, исправно приходил на все его выставки и с ним же посещал чужие; когда неосознанно прижимал его к себе по утрам, не желая выпускать из постели; когда нежно целовал вспотевшую шею, медленно вбиваясь в его разморенное тело; когда каждый раз оставался с ним и только с ним, наплевав на мнение отца и общества, оставляя все проблемы за пределами их маленького, но такого прочного собственного мира.
Мерлин привык, что свою любовь Артур выражает делом, а потому сейчас, притянув супруга за шею к себе, он пытался передать всю разливавшуюся в груди благодарность за такую непривычную для того открытость.
Они сидели на полу, поглаживая собаку. Мерлин удобно устроился в руках Артура и теперь на границы его довольного сознания пробивалась — и то изредка — лишь одна мысль.
— Дети сойдут с ума. Они уже месяца три выпрашивают собаку.
Артур усмехнулся и поцеловал мужа в макушку.
— Давай скажем, что это их подарок в обмен на хорошее поведение в следующем году?
— Хорошая идея, подходишь к делу прям по-отцовски. Выгуливать все равно ты будешь.
— Не буду!
Мерлин закатил глаза и улыбнулся. Конечно, Артур будет выгуливать эту собаку, кто еще-то?
— А это мальчик или девочка? — Мерлин аккуратно приподнял собаку.
— Мальчик, конечно же.
— Пожалел бы ты Игрейн, у нас и так слишком много мужчин в доме.
— Не переживай, у них ты за мамочку.
Мерлин несильно пихнул мужа локтем в живот. Их идиллия продолжалась, пока с первого этажа не послышался громкий выкрик Гвейна.
— Дорогая, неужели это тот самый бурбон?! Я хочу от тебя детей!
Супруги рассмеялись. Мерлин приподнял голову, всматриваясь в глаза мужа. Те светились счастьем и любовью.
— С Рождеством, Артур.
— С Рождеством, Мерлин.
Свои поздравления они скрепили нежным поцелуем.
