Новогоднее чудо

— Правда ли, что под Новый год случаются чудеса? Правда ли, что этот поистине волшебный праздник способен собрать всех старых друзей в одну большую компанию, помочь забыть о «срочных» делах, которые отбирают частичку их самих? Этот праздник делает даже из серьезных и грозных, взрослых людей, детей, которые готовы поверить в волшебство и чудо, — Лена поднимает свой взгляд от книги в золотистом переплете, кажется, это была рождественная сказка, которую она читала Бригитте. У обоих глаза горели, в преддверии праздника, ждать было недолго. — Кстати, ты будешь вместе с нами вешать украшения? — Окстон резко прервалась и посмотрела на девочку. — А? Да, конечно! Я помогала этим утром чинить папе гирлянды и вместе с дядей Райнхардом вешали их на потолок в коридорах! Мы сделали их ещё ярче, чем былo раньше, я точно в этом уверена, — с гордостью заявляет младшая Линдхольм, указывая рукой на коридор, где, собственно, и висели эти гирлянды. — Ого! Я видела их сегодня днём и могу сказать, что вы потрясающе справилась с задачей! — радостно отвечает Трейсер, потрепав волосы ребенка. Украшать базу было уже традицией. Теплой и приятной традицией, в которой участвовали все без исключения, на удивление, даже Blackwatch очень старались, чтобы сделать этот праздник как можно лучше. Солдаты, медики, стажёры, кадеты, все вносили небольшой вклад в атмосферу праздника, за этим строго следили капитан Амари и командир Рейес. Дети работников базы также помогали родителям и отмечали вместе со всеми. — Да уж, светят так, что даже незрячий увидит, вы и правда молодцы, — в общую комнату отдыха проходит Габриэль и тихо усмехается, удерживая в руках коробку ёлочных игрушек, — Кстати о задачах. Ты выполнил то, о чем я просил тебя, Лена? — мужчина внимательно смотрит на англичанку и ставит коробку на стол. — Командир Рейес! Ох, ну не совсем, — Лена потирает шею, после чего поднимает взгляд и разводит руки в стороны, — Знаете, мне кажется, капитана с каждым годом все труднее и труднее вытащить из кабинета. Он сказал, что работы слишком много и ему нужно успеть все закончить. Может, вы и Ана сможете его вытащить? Отложив книгу, Окстон и Линдхольм подошли к столу, любопытно заглядывая в коробку и вытаскивая парочку игрушек, разглядывая блестящие и разноцветные шары. Латинос недовольно хмурится и темные брови сводятся к переносице. Опять. Который год он уже не может отметить вместе со всеми, все время засыпая за бумагами? Не первый уж точно. — Вот как… Я поговорю с ним сам, а вам новое поручение. Найти Джесси и Ану и отнести им эти игрушки, а после помочь украсить. Надеюсь на вас, — на губах на пару секунд мелькает улыбка и широкая ладонь трепет обоим волосы, и девочки, как один, отвечают «Будет сделано, сэр!». *** — Да, мы примем это к сведению, спасибо за ваше участие и помощь. Вас тоже с наступающим, — Моррисон снимает визор и наушник, устало потирая глаза и прикрывая их. Какой может быть праздник, когда ты по уши в работе и, кажется, вот-вот твои нервы сдадут? Правильно, ему хватало сил лишь на короткий сон, а о празднике и речи не могло быть. — Смотрите, кто это у нас отказывает ребенку? Видел эти честные и искренние глаза? — голос раздается со стороны входа, где, прислонившись к дверному косяку, стояла знакомая фигура. — Видел, Рейес? Ты специально подослал ее? Для пущего эффекта ещё бы послал вместе с ней Фаррию или Бригитту, — Джон глубоко вздыхает и пододвигает к себе новую стопку бумаг. Как же ему тяжело было отказывать Трейсер, когда та уговаривала его присоединиться к остальным и наконец-то окунуться в праздник… — Джек. Если понадобится, я найду сорок маленький детей, которые будут пристально смотреть на тебя, — Рейес не спеша отстраняется от косяка и подходит ближе, опираясь руками на стол и смотря в глаза напротив, пока Моррисон не поднимает взгляда, — Это уже не нормально, ты в работе тонешь каждый раз. — И что мне теперь прикажешь делать? Мне не на кого это «скинуть», понимаешь? Думаешь, мне самому это нравится? — кажется, Фрэнсис был на грани и, ещё пара слов и он начнет скандал. Но Рейес остаётся невозмутимым и нагло забирает крупную стопку бумаг, на что капитан подрывается с места и тянется, чтобы забрать. — Рейес, что ты дела-… — Я отнесу это в бухгалтерию, и они разберут это. Пусть делают ИХ непосредственную работу. Честно? Надоело видеть то, как ты гробишь себя. Джек, когда ты уже поймёшь, что есть вещи более важные, нежели бумаги и звонки. Который новый год ты уже проводишь за столом? Напомнить, как я зашёл к тебе и пока все праздновали, а ты спал у себя в кабинете? — теперь уже Габриэль начинал закипать. Как же его бесила вся эта ситуация, когда видишь свой отряд чаще, чем любимого человека. А Моррисон лишь сжимает руки в кулаки и усаживается обратно на кресло и устало вздыхает. — Габриэль, я… — Джек, реши уже пожалуйста, что важнее для тебя. Работа или мы. Без тебя рождество уже будет не такое, особенно для меня, — Рейес несколько секунд смотрит на Фрэнсиса, а после уходит, унося все те бумаги, над которыми сидел капитан. На несколько минут он остался в тишине, смотря куда-то вперёд, в одну точку перед собой. Он чувствовал дикую усталость и какую-то грусть внутри себя… Несомненно, ему хотелось со всеми вместе провести праздник и. и что ему мешало? Мешало то, что он проспал. Мужчина просто-напросто вновь уснул за столом. Вновь. — Мх… Какой час? — он задаёт себе вопрос, а отвечает Афина. — Одиннадцать двадцать три, капитан Моррисон, — звучит механический голос, на что Джек отвечает «спасибо, Афина» и выпрямляется. Нужно было привести себя в порядок и он тянет в ящик стола, где должна была лежать расческа и натыкается и их общую с Габриэлем фотографию. Оба в дурацких новогодних свитерах, счастливые, что вызывается у Джона улыбку и достаточно теплые воспоминания. — Он прав… Я не могу снова пропустить это рождество… *** — Гейб, уверена, что он придет. Ты же знаешь, что и у него есть рычаги давления, — женщина мягко касается плеча товарища, заставляя обратить на себя внимание, что Рейес и делает. — Я надеюсь на это. Должно случиться чудо, чтобы он пришел, — в голосе слышалась лёгкая грусть и тоска. — Ну, тогда считай, что это чудо случилось. Рейес и Амари дружно обернулись на голос, который принадлежал Моррисону. Мужчина стоял в том самом дурацком свитере, что и несколько лет назад и улыбался. И Габриэль улыбался. Неужели они наконец-то отметят это рождество вместе, как и раньше, неужели то самое новогоднее чудо и правда существует?