***
— Мамочка, не умирай, пожалуйста. Она скромно улыбнулась, заправила каштановую прядку за ухо, и смотря в глаза, стараясь говорить так, чтоб саму себя слышать (пулемёт до сих пор стрелял, хоть и начал стихать): — Если моя доченька думает, что может смотреть на меня своими маленькими милыми глазками и получать всё, что захочет, она абсолютно права. – Таня поцеловала дочку в лоб и сильнее прижала к своему сердцу.***
Маленькая девочка с каштановыми волосами сидела и читала детскую книжку под надзором няни. Временами она отвлекалась на то, чтобы потеребить браслет и посмотреть на часы, отсчитывая минуты до возвращения мамы. Она так делает примерно с того момента, как мама отъехала от ворот дома. Это был первый раз, когда мамы не было рядом, поэтому Ви так сильно по ней скучала. Её старшая сестра сейчас сидела на другом краю гостиной, и что-то рисовала. Натали никогда не показывала свои работы на стадии наброска, а только завершенный вариант. Изредка рыжая поглядывала на циферблат, ведя счёт, как и сестра. Тоска по матери настигла и её. Что происходило дальше ей в силу возраста было не очень легко запомнить. В четыре с половиной недели другие дети в принципе ничего не помнят, но шатенка всегда отличалась от своих сверстников. Звук тормозящей машины. Быстрый бег всех нянь на первый этаж. Няни, как говорится, на разный вкус и цвет, но все с дробовиками на перевес, как их работодатель их и просила. Их топот даже слегка испугал Ви. А потом ветер в лицо. Падение и пораненная коленка. Защёлкивание тяжёлого металлического замка. Запах сырости и дерева. Почти кромешная темнота, в которой хоть глаз выколи. Дальше жгучая боль в области коленки, потому что Натали принялась её обрабатывать. Затем щелчок выключателя и бункер стал освещённым. Романофф-старшая нашла пластырь в аптечке, и приклеела медикамент к ране на гладкой детской коже. Приглушённые крики, стрельба и взрыв. Маленькая Венди Виктория Романофф понятия не имела, что происходит, в отличие от старшей сестры. Та, несмотря на неугомонный характер и вечную несерьёзность повзрослела немного раньше своей сестры и быстро поняла, что они скорее всего больше не увидят своих нянь, которых знают первый день. И что им нельзя выходить из бункера и всё что им остаётся – связаться с мамой и ждать её дальнейших указаний. Ну а до тех пор, нужно сидеть тихо и не высовываться наружу. Если конечно они хотят попасть под прицельный огонь.***
Толчок. Хлопок. Грохот. Обвал. Вот, чем закончилось утро 25 ноября 2015 года, в 08:15, для Татьяны Ивановны Романовой. Перед глазами пробежала её недолгая 26-летняя жизнь. Ей шесть. Она живёт с матерью в квартире в Волгограде. До тех пор, пока она не видит убийство мамы, чей труп смотрел на неё мёртвым взглядом через щёлку дверей шкафа. Дальше из-за переизбытка эмоций всё довольно смутное: побег от опергруппы Красной Комнаты, три дня погони, и в конце концов, проигрыш. Её схватил человек, который после стал её единственным близким человеком на долгие двадцать лет. Ей пятнадцать. Она стреляет как профессиональный снайпер, а когда злиться то и вовсе не промахивается совсем. Она уже специалист по оружию, и мастерски обращается почти со всеми видами огнестрельного. Говорит на русском, английском, немецком, французском, китайском, латыни и нескольких других. Может замаскироваться с помощью подручных средств. Взлом систем госструктур параллельно с преодолением полосы препятствий для неё уже обычное дело. Она лишилась возможности забеременеть не так давно. Разборка и сборка различных датчиков движения уже отточена до идеала. На ненависть "одноклассниц" давно плевать. За ней уже длинный след из трупов. Шоковая терапия учителей из Красной Комнаты уже в печёнках сидит. Она уже всем своим существом ненавидит балет... Ей двадцать четыре. Дрейков сделал из неё ещё большую машину для убийств, какой она была в пятнадцать. Но она даже не может подумать "Чтоб ты сдох, дерьма кусок", потому что её разум контролируют. Ей двадцать шесть. Она больше не секретный агент. Ни Гидры, ни тем более Красной Комнаты. У неё две чудесных дочки-двойняшки. Такие разные внешне, и единственное что есть во внешности от неё – малахитовые глаза старшей дочки. И Таня невероятна рада, что она больше похожа на отца, а не на неё, с кровью, пропитавшей руки до самых плеч. Да, если посмотреть со стороны, то они довольно опасны, но ей всё равно. Её отец теперь может быть спокоен – не нужно больше воевать. Она познакомилась со Мстителями – героями Земли. В особенности очень "тесно" она знакома с Ртутью – Пьетро Максимоффом, белобрысым спидстером, отцом её дочерей и её первой любовью... Они поссорились. Да, отношения с зоковианцем для неё – первые, но она знает что на недоверии по-настоящему серьёзных отношений не построишь. Девушке дико нравится этот весёлый и заботливый парень, но она не собирается его прощать просто потому что скучает. Пьетро ревнует её буквально к каждому столбу, и будто специально не слушает её, когда блондинка пытается вправить ему мозги и донести, что она шпионка, а не проститутка. Когда дочери, и сестра уже бывшего парня, которую она с лёгкостью могла назвать, как минимум, приятельницей, пытались обговорить произошедшее, русская просто отмахивалась, будто те отношения были просто недоразумением, которое её теперь не касается. Она брала все возможные миссии, дабы иметь меньше возможностей пересечься с кем-то, кто является или может назвать себя членом семьи Максимофф. Как раз из-за одной из таких миссий, сейчас перед её глазами пробегают 26 лет жизни. Да, именно поэтому она сейчас здесь – на настолько старой базе Гидры, что даже Кэп может назвать её ископаемым. Миссия проста – разведать обстановку, проверить работоспособность аппаратуры и приборов, исследовать архив и отправить отчёт в Щ.И.Т. "Ничего сложного" – ...Сказала бы девушка, если бы на эту же базу Наташа "случайно" не дала наводку Мстителям. Сама старшая Романофф не приехала на ликвидацию вместе с Капитаном, отправив туда только Ванду, Пьетро, Вижена, и своих навязавшихся выпускниц-племянниц. Все впятером прибыли на базу, когда Таня уже исследовала данные в архиве, и чуть не застрелила белобрысого, когда тот появился позади неё. Закатив глаза на шутку бывшего парня, она пыталась нормально прочитать отчёт уже давно покойного доктора Арнима Зола, но из-за его бубнежа на фоне целых двадцать минут вчитывалась в одну и ту же строчку. И если бы не начавшийся обвал, то так бы и продолжалось. Блондинка отбросила папку с листами ещё когда начался оглушающий грохот, и схватилась за ближайший стеллаж дабы не упасть. Могла бы схватиться за Пьетро, как случайно произошло тогда, когда они уничтожали данные о ней и двойняшках из базы данных Гидры, но русская слишком горда для этого. Ещё зазнается, а ему и так дальше некуда. Обвал и грохот вероятно произошли из-за хлопка, напоминающегося хлопок от взрыва. Хотя это он и был. Таня и Пьетро без понятия, что произошло, а вот Ванда, Вижен и двойняшки, что были на другом конце базы знали. Это оказалась система защиты, которая хоть и стара, но ещё могла подорвать саму себя, как её программировали на случай внезапного проникновения. Активировалась она, как только четвёрка вошла внутрь центра управления. Сработала цепная реакция, которая на удивление хорошо сохранилась до наших дней. Только потолок затрещал, пошёл трещинами и начал обваливаться, как шпионка смогла собрать в себе всю скорость рефлексов, и схватив парня за спортивную кофту, вытолкнула через открытую дверь. Но не успела сбежать сама...На неё раньше упал огромный кусок пола верхнего этажа, встречу с которым её голова не пережила бы не при каком раскладе... Пьетро хотел броситься внутрь, но вход успело завалить, и коридор начал рушиться на глазах. Поэтому Максимоффу пришлось бежать в ту сторону, в которую ушла его сестра с дочерьми. — Вы как? – Крикнул он двойняшкам и сестре, которые чудом держались на ногах из-за трясущегося пола. — Живы, но надеюсь не временно! – Крикнула ему также Натали, в ответ, и краем глаза наблюдая, как Вижен с помощью камня разума выжигает дыру в ближайшей стене, которая стала для них выходом. Пьетро и Натали, уже отточенным за множество раз, действием, подхватывают младших сестёр на руки, и выбегают из уже практически развалившегося штаба одновременно. Спасая их жизни, но портя причёски. Вижен вылетел оттуда последним, буквально за секунду до того, как на его вибраниумную голову упал бы потолок. Пока двойняшки не скрытно радовались тому, что выбрались оттуда живыми, их отец совсем не выглядел радостным и счастливым. С понурым взглядом, сжатыми кулаками и напряжённым телом, парень смотрел на бетонные обломки, под которыми теперь покоилась... — Пьетро, а где мама? – Слышит зоковианец голос младшей дочери, который обеспокоен, и он понимает, что неспроста. — Пьетро, где она? – Уже более настойчиво спрашивает старшая, сверля его затылок глазами, в которых он видит копию глаз Тани. Теперь все трое девушек смотрели на Ртуть, ожидая от него объяснений, но внутренне понимая, где сейчас находится блондинка, а точнее её тело. Однако каждая отрицала эту теорию, надеясь услышать от него какое-нибудь чудесное объяснение, которое не совпадало бы с их подозрениями никаким образом. Хотя, что ещё такого должно было произойти, чтобы он только молчал, не оборачивался на голос дочерей, и направлял свой взгляд в сторону остатков от старого штаба Гидры? Но всё равно они надеялись, что ошибаются. Максимофф не умеет читать мысли, как Ванда или Венди, но смог понять, о чём подумала каждая. Его молчание они действительно восприняли как подтверждение своей печальной догадки. За спиной отца младшая дочь и сестра закрыли рты руками, с наступающими слезами, не отрывали глаз от бетонной гробницы Татьяны Ивановны Романовой – матери, воспитавшей двойняшек Романофф, приятельницы, и опытного секретного агента, которого работа и свела в могилу... Каждый из присутствующих в курсе, что эта работа невероятно опасна, особенно для хрупкой девушки, даже если у неё два десятка лет опыта оперативной работы за спиной. Но может именно из-за этого, мало кто предполагал, что её на тот свет сведёт служба, а не материнский инстинкт, который однажды бы заставил её вытаскивать старшую дочь из какой-нибудь передряги. Однако судьба не часто совпадает с мыслями людей...Таня погибла, не защищая кого-то из своих детей, сестру или приятельницу...Она погибла, спасая бывшего... — Мамочка... – Венди не сдержалась и упала коленями на сырую землю, начиная захлёбываться слезами, пряча нос и рот в руках. — Господи, Боже... – Ванда сжимала глаза, не позволяя слезам вытечь, и прикрывая рот ладонью. Пьетро, безусловно, винил себя в смерти Романовой. Он мог успеть схватить её и не дать бетонному потолку свалиться на голову русской, хороня её под собой....Таня всегда говорила, что его реакция не успевает за ногами, и как всегда оказалась права. Блондинка теперь похоронена под развалинами, и всё по его вине...Она спасала его, выталкивая из комнаты. А он так и не добился у неё прощения...Придурок ревнивый, подозревать её к каждому столбу, сомневаться что она будет рядом постоянно – идиот! Девушка же признавалась, что он ей дорог и ценен, а у него какого-то чёрта появились подозрения в её неискренности. Да, Чёрные Вдовы профессиональные вруньи, но какой ей на то был смысл? Не оборачиваясь, он ощущал как в его спину упирается взгляд двух малахитов, чья обладательница не прожигала его глазами, а наоборот – хотела чтобы он обернулся на её печальное выражение лица. И если уж так сейчас себя ведёт его старшая дочь, то страшно представить, что сейчас творится у младшей. О её чувствительности знает вся семья и Мстители, и это всегда было проблемой. Поэтому они ограждали или по крайней мере, старались оберегать от больших стрессов, чтобы не наступил конец света. Ванда чувствовала боль потери девушки. Её эмпатические способности сейчас достаточно развиты, и она будто сама только что потеряла мать: печаль и скорбь укоренились в почве чувств и эмоций, и произросили в полноценные деревья, чьими плодами были боль и отчаяние. Из-за этого, Максимофф плакала так же, как и её младшая племянница. "Ведьма" не понимала, почему единственная реакция Натали – грустное лицо, но тут же вспомнила как себя вёл Пьетро, когда им сказали что их родители не выжили в бомбардировке. Он не выражал всей своей боли даже с ней, понимая, что теперь он поддержка и опора для младшей сестры, ради которой нужно быть сильным и несгибаемым, чтобы надежда на лучшее не умерла. Это ещё одно грустное сходство отца и дочери. Вижен всё это время стоял в стороне и не произносил не слова. Он не знает, как нужно поддерживать в данной ситуации, и нужно ли вообще трогать людей во время траура. Всё что оставалось делать андроиду – это не мешать людям, потерявшим близкого человека. Неожиданно земля под ногами Мстителей и двойняшек задрожала, но на это реагировали все кроме младшей Романофф. Дрожь была настолько сильной, что даже руины от старой базы Гидры заподпрыгивали. Ни один не мог спокойно стоять, опять же, за исключением младшей "ведьмы". И так же неожиданно, как и началось землетрясение, оно и закончилось. Но появилась силовая волна ярко-алого цвета, которая откинула всех, кроме Ви на расстояние метров двухсот(!). И как только они смогли встать, то обомлели. Все заметили, как магия от Венди начинает принимать форму купола, и расти с большой скоростью. Нужно было поговорить с Ви, и добиться того чтобы она свернула купол, который уничтожал всё на своём пути. Они поняли это благодаря куску стены от базы, медленно пропадающем в разрушающей магии, и также медленно рассыпающемуся в пыль. Но из этого свойства и вытекал вопрос: "Кто пойдёт внутрь? И желательно не повторит судьбу этого куска бетона?". Андроид попробовал попасть внутрь, начав с руки, рассчитывая на то, что вибраниум выдержит натиск сил младшей Романофф. Но это оказалось не так. Вижен почувствовал, как его рука, сделанная из самого твёрдого металла на Земле, распадается на атомы. Если бы он вовремя не вытащил её, то остался бы без конечности. — Извини за вопрос, но ты будешь что-то делать кроме наблюдения? – Спросил Вижен Натали, которая в данный момент смотрела как растёт купол, с уже блестевшими в глазах слезами, но голос на удивление был спокоен. — Она мощная ведьма, а я быстро бегаю. Что мне прикажешь делать? – Ответила ему Романова, всматриваясь в блики всевозможных оттенков красного, которые в некоторых местах переливались или переходили в другие оттенки. Это было красиво, если б не было страха того, что это их убьёт, как только доберётся до них. Также сквозь эти блики девушка пыталась разглядеть сестру, но тщетно. Единственной, кто смогла бы пройти внутрь – это Ванда. Так и оказалось, когда она просунула руку внутрь, и смогла вытащить её целой и невредимой. Не переговариваясь ни с одним из присутствующих, она вошла прямо вглубь всеуничтожающего творения её племянницы. Хоть внутри всё и темно, но не настолько, чтобы Максимофф не могла смотреть под ноги и не спотыкаться об каждый камень. Изредка окружение освещали вспыхивающие на секунду молнии, и благодаря ним зоковианка могла разглядеть далёкий силуэт девушки, что сидела прижав ноги к себе. Чем ближе мстительница приближалась к ней, тем сложнее было двигаться. Да, какое-то давление от магии она всё-же чувствовала, но оно было не настолько сильным, что уничтожало её тело, как оно делало с Виженом. Через пятнадцать минут пути, с вечно хлещущим в лицо ветром, зоковианка смогла добраться до Венди, и прошептать так, чтобы не испугать её: — Ви... — Она умерла...Мамочка... – Такая могущественная ведьма, совершеннолетний сильный мутант с корнями Чёрной Вдовы, сейчас выглядела как маленькая девочка сирота, которая забилась в угол детского дома, не желая ни с кем разговаривать, и всё чего желающая – это плакать, плакать, и ещё раз плакать... Венди всегда была похожа на Ванду, и старшая очень надеялась, что никогда не увидит свою племянницу такой. Максимофф села на колени рядом с девушкой и обняла шатенку. Их сердца сейчас находились практически друг напротив друга. Медленно, успокаивающе, мстительница водила по спине хлипающей и изредка покрикивающей из-за истерики, шатенки. Старшая и сама пролила несколько слёз, заразившись от младшей. — Ви, поехали домой. – Полудрожащим тоном сказала мстительница, придерживая племянницу за руки, дабы помочь подняться на ноги. Та смогла это сделать, но всё ещё прижималась к тёте, продолжая крепко держаться за её руки. Сквозь всё ещё тёкшие слёзы она пропустила меж пальцев красные огоньки. Мстители снаружи, и Ванда внутри, поняли что Венди начала сворачивать купол. Обе "ведьмы" чувствовали давление от сжимающегося гигантского сгустка магии, но давление было не смертельным. Люди по ту сторону купола смогли же спокойно вздохнуть, но это продолжалось недолго. Потому что через десять минут, когда купол практически бесследно исчез, они смогли разглядеть два практически одинаковых силуэта, один из которых поддерживал за подрагивающие от слёз плечи второго. От вида плачущей Ви сердце сжалось у всех, даже у Вижена. По побледневшей до почти мёртвого оттенка коже стекали слёзы, оставляя за собой влажные дорожки, которые ещё сильнее подчёркивали бледность. Глаза были красными, но не от использования способностей. Да и заметными были не зрачки, а капилляры в глазах и их окружение под и над ними. Молча, Мстители вместе с двойняшками прошли внутрь квинджета, где Вижен взял на себя управление. Чем занимались остальные, шатенка не знала. Она просто легла глазами к стене, продолжая беззвучно плакать. — Наградил он этих людей...Маму тоже нужно наградить посмертно. Только ради этой фразы, где-то в середине пути, Романофф развернулась к сестре, смотрящей в экран телефона, и по-видимому, не замечающей её смену позы. Из фраз на русском, говоримых диктором, она поняла что речь идёт о том, как президент России подписал указ о присвоении командиру экипажа сбитого Су-24 звания Героя Российской Федерации посмертно. Непонятно, с чего вдруг рыжая заинтересовалась новостями с Родины погибшей матери, но Ви посчитала, что это из-за желания как-то отвлечься от мрачных мыслей. Даже не применяя телепатии, она могла легко понять, о чём думают все её родственники. У каждого на лице была скорбь, помноженная на печаль. Плакала не только младшая "ведьма", но и её старшая копия. Не навзрыд, как она, но всё же. У старшей сестры на лице маска злости перекрыла настоящую грусть, и видимо мысленно она покрывала всеми матами, какими знает, инженеров Гидры, создавших систему самоуничтожения на своей базе, из-за которых их мама теперь на том свете. А эмоции отца были чем-то вроде "гибрида" эмоций его дочерей. Он злился, и также в голове припоминал нецензурные выражения на родном языке, но из уголков его сжатых голубых глаз вытекла слеза, которую его младшая дочь без труда заметила...