Ви пряталась в комнате Ванды. Она боялась выходить к Мстителям. Она не контролировала то, что втянула их всех в один большой сон, залезла в головы и в сердца, воссоздала те образы, которые были близки и не очень к ним. Ей уже тринадцать недель, но смелости или уверенности за чуть более чем два месяца, когда она прибежала к Мстителям со старшей сестрой, не прибавилось. Романофф боялась осуждения Мстителей, матери и сестры, которые также были в это втянуты.
Венди не знала, почему она прячется именно в комнате Максимофф-младшей, это был не очень обдуманный поступок. Будто ноги сами принесли шатенку в комнату тёти. Она спряталась в шкафу-купе, и сидела, вжавшись в левый дальний угол. Тем самым можно было сказать, что она фактически забилась в угол комнаты. Ви прижала ноги к себе. Она не плакала, и даже не беззвучно рыдала, просто боялась выходить. Романофф спрятала лицо в ногах, чтобы не видеть своего окружения.
Почти подросток не знала, сколько она так просидела, но когда отъехала светлая дверца, то внутрь проник свет лампы с потолка. Что означало, что на лице успело стемнеть. Шатенка не хотела, чтобы тем, кто открыл, оказалась мама или сестра, Пьетро или тётя Наташа, "дядя" Стив или Вижен. А открывшей шкаф оказалась Ванда, которая открыла шкаф, чтобы достать свою куртку.
Казалось бы, зачем она ей, когда она в город практически не выбирается и ходит только по штабу и недолго гуляет по прилежащей территории? А дело было в том, что она, как и все кто был втянут в этот сон, с момента, когда поняли, что им снилось одно и то же, искала Ви. Судя по наводке Натали, которая была уверена в том, что это сделала её сестра, они искали её ради объяснения. За несколько часов, часть Мстителей, втянутая в сон, и Романофф обыскали штаб. А часа три назад Таня, Натали, Пьетро и Наташа уехали искать почти подростка в городе.
Девушка не выдерживала ожидания, так как её вместе со Стивом и Виженом оставили на базе, на случай если Венди вернётся (хотя она никуда не уходила). И не выдержав, она ушла в комнату за курткой, чтобы присоединиться к брату и остальным в поисках. Максимофф хотела найти Ви, не для того, чтобы узнать, как она это сделала и почему, и уж тем более не для укора насчёт её поступка. Ванда была счастлива во сне, который её племянница создала. Причём в нём были счастливы все, кого она туда втянула. И шатенка хотела узнать, не может ли Романофф повторить его.
Открыв шкаф, она увидела почти подростка, сидящую в углу, и со страхом смотрящей на тётю. Мысли о том, куда она запихнула куртку в прошлый раз, улетучились, и она присела на корточки, чтобы её глаза были на уровне испуганных глаз Ви. Шатенка старалась как можно больше показать взглядом, что она ей не навредит и ругать не собирается. Спустя минуту таких гляделок, Максимофф протянула руку племяннице, дабы та взяла её и вылезла из шкафа. С лёгким испугом, но она вложила руку в руку тёти, и аккуратно вылезла из угла. Отодвинув за собой дверцу шкафа, почти подросток сказала:
— Не говори, пожалуйста, никому, что нашла меня.
— Не скажу. – Сказала шатенка и села на кровать. Похлопав по месту рядом, она подозвала Ви сесть рядом.
Когда Романофф села, то повисла тишина. Венди смотрела в одну точку. Алая Ведьма пыталась понять, о чём та думает и смотрела на неё. Спустя какое-то время, мстительница положила левую руку на обе ладони младшей, и слабо сжала их. Почти подросток не заметила, как тётя соскребла её в объятия, и устроила свой подбородок на её голове. Старшая прижала её сердце к своему сердцу. Максимофф оставила поцелуй на её лбе, после чего та сказала:
— Я хотела как лучше.
— Так и получилось. – С ноткой непонимания сказала Ванда. Она не понимала, почему та испытывает вину, и почему её голос немного, совсем каплю, дрожал.
— Нет. Не получилось. Я сделала
это против вашей воли.
Она почувствовала, как в её кофту впиталась слеза, стёкшая по щеке Ви. Девушка слегка ослабила хватку и посмотрела в глаза племянницы. У той блестели слёзы, но никак не хотели вытекать. Да и голос у неё держался лучше – почти не дрожал. Романофф до сих пор боялась, даже находясь в тёплых объятьях тёти.
— Ви, ты сделала хороший поступок. С нашей работой, у нас нет никакой уверенности в том, что мы сможем иметь семьи, дома, тихую жизнь. А ты, хоть и ненадолго, дала нам почувствовать себя счастливыми.
Слова старшей немного её успокоили, и она вновь прижалась сердцем к сердцу Ванды. Максимофф, спустя пару минут расчёсывания её волос пальцами, спросила:
— А как ты это сделала?
— Я не знаю, – её голос до сих пор подрагивал, – я помню только…что перед тем как уснуть, задумалась о счастье, о тридцатых годах, которые видела на фото в интернете, о том, как бы было хорошо, если бы не было того зла, с которым вы боритесь…А потом я заснула. Проснулась уже в том мире, в тридцатых, – шатенка всхлипнула, – я придерживала вас всех по отдельности по конкретному сценарию, и "разрешила" общаться с остальными, которые также понимали что происходит, только когда вы приняли происходящее.
Опять ненадолго повисла тишина. Девушка вспоминала то счастье, которое испытывала во сне. И ведь она не чувствовала себя так, будто она была во сне против воли и её заставили проснуться в другом доме уже будучи женой и матерью. Ей вообще не было плохо, она чувствовала лишь счастье, которое она испытывала не только потому что её будто заставили его испытывать, а потому что вокруг были те, кого она любит.
— А ты сама? Ты была счастлива во сне? – Спросила Ванда.
— Да.
Спустя время, Максимофф спросила:
— Ви, а ты можешь повторить то же самое, но только со мной?
Ответ на интересующий шатенку вопрос не заставил себя долго ждать, и почти подросток ответила:
— Могу попробовать. Но ты уверена? – Она подняла глаза на неё, спрашивая.
— Да. Только есть некоторые поправки…
Эта фраза повлекла за собой то, что сегодня (и впоследствии несколько последующих дней), почти подросток ночевала у тёти, и у них был такой "шабаш", но по-доброму. "Шабашем", эти посиделки допоздна с просмотром ситкомов, поеданием мороженого на ужин и на завтрак, разговоры, не редко выходящие на философские темы, и сон до позднего утра, окрестил Пьетро, который, как и остальные узнал об этом через пару минут после того, как его сестра скинула смс, что нашла Венди.
Почему шабаш? Потому что, во-первых, никто не понимал, о чём они говорили – как две ведьмы, они будто выговаривали заклинания, и всем казалось, что ещё чуть-чуть и статуэтка коня в комнате Ванды зашевелиться. Во-вторых – Вижен кажется, видел куклу вуду под одеялом рядом с младшей. В-третьих, у них вечно было какое-то красное свечение в комнате, как от костра. В-четвёртых, еды они носили в комнату как будто их там не две, а налетели ещё и ведьмы со всей округи.
Таня и Натали не привыкли, что их волшебницы нет дома, но раз она хотела провести некоторое время рядом с Вандой, значит её семья это примет. Романофф каждый день звонила если не Ванде, то остальным, чтобы узнать как там её дочь. Обычно этот разговор долго не длился, потом Максимофф сбрасывала трубку и продолжала проводить время с племянницей.
Сейчас действительно казалось, что в мире нет того зла, с которым Мстителям нужно сражаться. Что девушка может спокойно приглашать к себе Венди и радоваться, что она не единственная с такими способностями и что есть с кем поделиться проблемами, которые ей не чужды.
Все Мстители негласно закрыли, даже не открыв, тему того сна. Иногда по отдельности они конечно наведывались в комнату Ванды, и спрашивали рядовые вопросы или просили "ведьм" сидеть потише. А иногда Ванда просила некоторых Мстителей, что были свободны, но в большинстве случаев это были исключительно Вижен или Пьетро, чтобы приносили продукты по заказу мстительницы и её племянницы.
Родственницы смотрели очередной ситком, как из детства Максимофф, и девушка иногда высказывала такие просьбы как:
— Видишь, какой у них карниз? Можешь, пожалуйста, сделать такой же?
— Слушай, можешь создать недалеко от моего дома такое же кафе?
— Может такого же пса взять?
Ви не раздражали просьбы тёти, и она их запоминала и делала всё также, как и просила тётя. Ей было не сложно. Ведь они больше смеялись над ситкомами, чем обсуждали то или иное событие в их маленьком мирке, созданном Венди. Через пару дней Романофф даже смогла дать малую, но всё же, часть власти во сне тёте. Теперь она также могла незаметно для остальных менять что-то в их мирке, ограничивавшимся одним городком. Однако наибольшей властью в их снах всегда владела Венди, и старшая не была против этого.
А ещё через пару дней подросток отдала суммарно 50% власти в их мире тёте. Если бы они резко захотели сделать их городок в Америке деревней где-нибудь в Канаде, то только вдвоём они могли сделать это. Но, пока таких желаний не выскакивало, да и городок они почти не изменили за время их снов. Открылась пара кафе, ресторан, появилась библиотека и небольшой кинотеатр, в котором также иногда показывали балетные выступления (на которые они ходили почти всей улицей) Наташи, Натали, Тани.
Далёкие тридцатые года ещё ни одной из них не надоели. Это было довольно мило, что не было смартфонов и плазменных телевизоров, но были раритетные в реальном мире телефоны на проводе и телевизоры, на которых чтобы переключить каналы, нужно было вставать с дивана. Поэтому они все больше времени проводили рядом: то будут разговаривать через открытые окна с кухонь домов, то придумают собрать всю улицу на барбекю, и ради этого даже снимут заборы рядом с двумя-тремя домами, то придумают сватать кого-то из нового поколения на их улице с их одноклассниками.… В общем, им не было скучно.
Что по поводу их семей, то – по объяснениям Ви, нельзя было сказать, что это не те же Пьетро, Таня или Натали, но и что это они – сказать тоже нельзя. Это скорее их копии, но с некоторыми поправками – нет негативных воспоминаний, и у них нет физических или душевных ран. Они были как оболочки, наполненные копиями душ их родни. Поэтому они и жили своими жизнями, и могли сделать то, с чем они бы не были согласны. Но негласные "мэры" этого городка и не хотели жить с безвольными куклами, которыми они могли легко управлять, поэтому относились к этому чуть больше чем нормально. Так, например, Вижен оказался работником аналитической компании, а не учителем физики, каким его видела Ванда.
Максимофф была рада возможности, предоставленной племянницей. Особенно благодарна девушка была за её сыновей – близнецов Томми и Билли, и за родителей, которые, естественно, были чуть старше, чем она их помнит, но они были живы и жили по левую руку от дома дочери. Это был самый приятный подарок, который Ви сделала. Родителей Романофф подселила недалеко, после того вечера, когда она рассказала об Ирине и Олеге Максимофф. Младшая увидела, как та по ним скучает, и она очень сожалела.
Это было отличным подарком на день рождения Ванды, который они уже отпраздновали в своём мирке. Всё было как обычно – две семьи, что жили через забор друг от друга – Максимофф (кстати, у Ви, как у законной дочери её брата и Тани в их мире та же фамилия) и Бетани (раз главой семьи был бесфамильный Вижен, то "почти" подростку пришлось придумать фамилию для их семьи), разобрав ту часть забора, которая разделяла их задние дворы, ели за большим столом и говорили поздравления для Ванды и Пьетро. А потом, во входную дверь дома Бетани позвонили, и Ванда пошла открывать. На входе стояли два человека - пожилая пара лет пятидесяти, оба с лёгкой сединой в волосах. Только дверь открылась, как они сказали: "встречай родителей, дочка!".
Это были они. Старше, чем она их помнит. Лет на двадцать старше, но лица и глаза были теми же. Мать девушки сразу обняла ничего непонимающую дочь, а отец также не заставил себя долго ждать. Она ничего не понимала, пока не прибежала Ви и не крикнула радостно:
— Дедушка Олег! Бабушка Ира!
Пожилая пара обняли внучку и подарили сувенир – раритетную куклу ведьмы, которых шатенка коллекционировала. Она чем-то была похожа на неё саму. А конкретно красным платьицем и коричневыми волосами. Через минуту девушка смогла выговорить:
— А что вы здесь делаете?
Родители посмотрели на неё с улыбкой и, немного пошептавшись, сказали хором:
— Мы теперь будем жить рядом!
— Мы купили дом слева от вас, теперь будем видеть внучат чаще, – продолжила Ирина, – доченька, может тебе помочь с чем?
— Нет, мама, спасибо. Мы с Таней уже всё приготовили, проходите во двор, сейчас там все.
Только сейчас девушка вспомнила, что красивый небольшой двухэтажный дом рядом с ними уже давно выставлен на продажу. Там красуется вывеска "продаётся". Вернее, уже не красуется.
Когда родители ушли на задний двор, и, судя по звукам, были встречены с радостью, Ванда посмотрела на племянницу, до сих пор стоящую рядом. Та искренне улыбалась и сказала:
— С днём рождения тётя Ванда. Пойдём к остальным, нас там ждут. Взяв тётю за руку, она ушла на задний двор.
Ей не верилось, что они рядом. Теперь она стала ещё счастливее. Каждый день встречала ещё радостней. В сердце было тепло, как никогда. И пусть, что это всё было не наяву. Для неё это было неважно. Она была готова отдать многое, чтобы хоть на секунду вновь увидеть улыбающихся родителей, а теперь она видела их в каждом сне, который длился как три недели.
С того вечера, на всей улице жили, так или иначе, представители общего семейного древа. В самом начале жили "дедушка Олег и бабушка Ира", после них был дом Ванды и Вижена с их детьми, дальше шёл дом Пьетро и Тани, после них был дом Наташи и Стива, потом шёл дом родителей Тани, затем дом родителей Стива. Но со всеми, чьи дома шли после дома Наташи и Стива, Ванда почти не разговаривала. Но и против их наличия ничего не имела.
Никто из Мстителей не догадывался, что самое интересное на этом "шабаше" происходит, когда они засыпают. До сна конечно тоже здорово, но в его время любили больше остальных моментов. Для команды это время тишины, а для родственниц это время счастья и обычной жизни.
Максимофф бы очень хотелось, чтобы она каждую ночь была в Вествью, но она и не могла привязывать племянницу к себе. Поэтому, еле как пересиливая своё желание быть с родителями, она договорилась с подростком, что сегодня последний вечер, а завтра она вернётся к маме и сестре, которые также нуждаются в обществе и нахождении рядом Венди.
Девушку сегодня отправили на миссию с братом и Капитаном Америка.
Наташу в гости пригласила Таня, и все трое: Таня, Наташа и Натали отправились погулять в парк. Тем самым, на базе остались только Вижен и Ви. Подросток очень волновалась за Пьетро и Ванду, поэтому не могла найти себе места в комнате. Часто ходила от окна к стене. Когда она села после очередного круга такой ходьбы, то в комнату, сквозь стену, как приведение прилетел Вижен.
— Привет Вижен. – Шатенка больше не боялась разговаривать с Мстителями, так как всё прошло. Больше никого, кроме естественно тёти, в общий сон она не втягивала. А так как синтезоид не спит, то его там не было.
С тем, чтобы воссоздать Вижена во сне, Ви пришлось повозиться, но она смогла. На секунду тогда она заглянула в его камень разума, и ей этого хватило, чтобы создать копию Вижена. Однако там, в их мирке, он был человеком.
— Здравствуй Венди. – Сказал он.
— А тёти Ванды нет. – Проговорила она, хоть и догадывалась, что мститель об этом знает.
—Я знаю, – подтвердил он её догадки, – я к тебе.
— Ко мне? – Романофф спросила, показав одним пальцем на себя.
— Да.
Синтезоид подошёл ближе и сел рядом на кровати.
— Ты могла бы ответить на один вопрос?
— Смотря о чём он.
— О ваших вечерних посиделках. Что за свечение горит из комнаты после того, как вы затихаете?
Шатенка не знала, как ответить. Рассказать правду? Да, рано или поздно она вскроется, но ей нужно посоветоваться с тётей, прежде чем рассказывать об этом кому-то. Соврать? Как? "Это ночник, я боюсь спать в темноте" - такая себе отмазка. Ей уже четырнадцать недель, и спать без ночника она вполне в состоянии. Что ей делать? Решение пришло само собой…
— Могу сказать, что ничего плохого не происходит.
Она не соврала. Но и правду не полностью раскрыла. А лишь немного. Как цветок в самом-самом начале весны, когда он только начинает раскрывать бутон.
И тут шатенка задумалась. Ведь о Вижене она знает совсем мало. А дополнить его биографию в их городке не помещает. И, к примеру, будет неплохо, если у её кузенов во сне были бабушки и дедушки с обеих сторон. Она уже даже подобрала для них место на улице.
— Вижен, а я могу задать несколько вопросов для анкеты? – Подросток взяла листок и ручку с помощью телекинеза. До того, как те оказались у неё в руках, они были на комоде рядом со статуэткой коня.
— Почему бы нет. – Ответил мститель.
Так Романофф быстро скоротала время. За это время, подросток узнала о том, каких бы он хотел родителей, будь он человеком. Кем бы они были. Как бы их звали. Чем бы они занимались на пенсии. Кем бы он работал, если бы был человеком. "Ого, как совпало" – подумала она, когда услышала "работником аналитической компании". Она вспомнила, кем является "её дядя" во сне.
Не успела она дописать слово на листке, как Вижену пришло сообщение от Капитана, чтобы он проверил данные, которые они перекачали на флешку на миссии. Прежде чем синтезоид покинул комнату "ведьмы", подросток сказала:
— Вижен, спасибо за ответы.
— Пожалуйста. – Автоматически ответил он, и снова, как приведение, вылетел из комнаты через стену.
Пока Венди вчитывалась в записанные ответы, Ванда успела вернуться в комнату. Племянницу она встретила с двумя бочонками мороженого – одно сливочное, для Ванды, и второе с шоколадной крошкой для Ви. Та встала, отложив блокнот на одеяло, и обняла Максимофф. А потом заметила, что та вся в пыли и грязи. Отцепившись, и держа руки на расстоянии, младшая провела пальцем в грязи по щеке тёти. Та состроила недовольное лицо и смахнула пыль ей на нос.
Если "ведьмочке", хватило простого умывания и мытья рук, то старшей "ведьме", нужно было пойти в полноценный душ. А пока её тётя нежилась под струями воды, шатенка, переодевшись в пижаму в виде красной футболки и чёрных пижамных шорт, искала какой бы посмотреть ситком. Выбрав, она принялась заучивать ответы мстителя, записанные на листке.
Через три часа ситкомов, смеха, пяти бочонков мороженого, Максимофф начала зевать. Это было знаком, а значит, наступило самое интересное. Подросток легла на правую сторону, и уткнулась носом в майку тёти. Старшая обняла племянницу, как и она её. И они начали отсчитывать от трёх до одного. Как только "1" прозвучало, то обе запустили кусочек магии в головы друг друга и сон пришёл быстро.
***
Сквозь открытое окно, на котором висели лёгкие, почти прозрачные красные занавески, которые незваный гость развевал с момента попадания в комнату, он как раз и просочился. Он заставил рисунки, прикреплённые к персиковым стенам, приподняться от одного его нахождения рядом. Листки сначала наполовину плавно приподнялись, а потом снова вернулись в своё привычное положение. Колокольчики, которые висели в этой комнате ещё с момента празднования Рождества, звонко перелились звуком, когда гость провёл по ним своей невидимой рукой.
Вслед за колокольчиками, слегка пошатнулся и ловец снов из тёмно-коричневых веток и красной нити с такими же перьями, прямо над кроватью. Невидимый гость остановился рядом с подростком, спящим в этой кровати, дольше, чем с остальными вещами в комнате. Сначала он приподнял край тёплого шерстяного алого одеяла, подаренного бабушкой, и забрался туда своей прохладной рукой. Гость пробежался пальцами по пятке девчонки, которая, даже будучи в тонких носках, слегка покрылась мурашками от его прикосновения.
Пятка дёрнулась и спряталась в темноту одеяла, а через секунду прижалась к своей "сестре". Однако незваный гость не сдался, и стал пробегаться по голой коже девчонки, вплоть до колен под белой ночной сорочкой. Мурашки пробежались по всем ногам. Будто поняв, что от невидимого гостя девчонке не спрятаться, шатенка разлепила глаза.
Откинув всё одеяло к стене, она поставила ноги на пол. Коснувшись его, она бесшумно зашипела от холода. Практически голые ступни ненавидели холод, но по причине того, что почти все её носки были связаны из колючей пряжи, она их не носила. Быстро подойдя к окну, она высунула голову, смотря на окружение. Тихий городок. Несколько домов рядом. И каждый сосед на этой улице для неё, так или иначе, родственник. Окно, к которому она подбежала, находилось на правой стороне. И она видела дом справа от неё – с виду он почти ничем не отличался. Дом подростка был облицован светло-бежевыми досками, в то время как соседский был облицован белыми, ну а у её дома красная квадратная черепица, в отличие от чёрной закруглённой у соседей.
В этом доме справа жила кузина её матери – Наташа Романофф. Молодая женщина переехала сюда когда-то вместе с мамой шатенки. Со временем, на одном из своих балетных представлений, к ней подошёл молодой мужчина, пробравшийся за кулисы и вручивший ей огромный букет роз. Этим молодым мужчиной является Стив Роджерс. Один из местных полицейских, увлекающийся рисованием. Они начали встречаться в ближайшем времени, а через три года они поженились. Тётушка Наташа и новоиспечённый дядя Стив, не стали долго затягивать с детьми. Совсем скоро родился её троюродный брат, которого она предпочитает называть кузеном. Рыжего мальчика назвали Джеймсом, в честь близкого друга его отца.
Сейчас подросток видела сквозь тонкие занавески второго этажа соседнего дома, как молодая женщина, с короткими, но объёмными аккуратными рыжими волосами, в тёмно-синем халате, вытаскивала из кроватки мальчика. Лица матери и сына источали счастье и радость. Пусть, и у её тёти сквозь тонкую пелену усталости. У мальчика недавно зубки резались, что слышали наверно даже её дедушка и бабушка, живущие на конце улицы, и это немного вымотало молодую маму. Держа на руках сына, молодая женщина подошла открывать окно, перед этим отодвинув голубые занавески с цветами.
Наташа открыла окно и увидела проснувшуюся племянницу. Миссис Роджерс мило улыбнулась и сказала:
—
Доброе утро, Ви.
—
Доброе утро, тётушка. Доброе утро, братишка Джеймс. – Подросток помахала брату рукой, и его мама в шутку, держа его ручку, помахала от его лица.
Она улыбнулась и пустила умилительный смешок. Тётя отошла от окна, что сделала и Ви. Ей было неприятно ходить по ледяному полу, и поэтому она на цыпочках подбежала к дремлющей сестре. Подросток спала, отвернувшись лицом к стене, к которой был прицеплен на скотч плакат с изображением Тедди Уилсона. Мужчина гораздо старше своей поклонницы в лице Натали Максимофф, но это её не останавливало.
Потолкав сестру за плечо и заметив, что у неё ничего не получилось, она запрыгнула на кровать к сестре. В ногах у неё всегда лежала маленькая кучка милых подушечек в форме медвежат и паучков. Шатенка медленно, осторожно, взяла подушку напоминающую панду, и бросила в лицо сестры. Рыжая мгновенно проснулась от этого, и, вооружившись своей подушкой, с которой не так давно подняла голову, ударила ничего не понимающую сестру по лицу.
Шатенка вскрикнула и стала бить Натали всеми подушками, что были рядом. В итоге подростки своим смешанным смехом разбудили маму. Таня была рада, что её всегда будил радостный смех дочерей, а не дрель у соседей, но она бы предпочла понежиться в объятиях мягкого одеяла, подаренного свекровью на свадьбу, подольше. Поднявшись по лестнице, она с улыбкой посмотрела на дочерей, ещё её не заметивших.
Блондинка чуть-чуть наклонила голову в сторону, рассматривая их радостные лица. Потом, всё ещё немного сонным тоном, она произнесла:
—
Девочки, доброе утро. Давайте, бегите зубы чистить и завтракать.
—
Да мама. – Хором сказали подростки.
Сёстры быстро справились с ежедневными задачами. Даже успели сегодня сесть за стол раньше папы. А ведь тот всегда, только проснувшись, бежал на кухню, чтобы отхватить пару тостов и поцелуй от жены раньше дочерей. Но сегодня он немного опоздал, и удивился, увидев уже готовых к школе дочерей, поедающих свои яичницы, заботливо наложенные и украшенные зеленью их матерью. Старшая из его двойняшек даже выхватила кусок хлеба раньше папы, и показала отцу язык, сказав:
—
Кто не успел, тот не съел, папа.
Пьетро не удержался и сделал также. Блондинка заметила это и с мягкой улыбкой сказала:
—
Дорогой, нельзя показывать язык за столом. Тебе тоже милая, нельзя показывать язык папе.
—
Она первая начала. – Как ребёнок проговорил он, надувшись. Все за столом улыбнулись со смешком, и у всех проскользнула мысль – "и это глава семейства".
Несмотря на свой характер, давно оставшийся в детстве, он всё-таки был лучшим защитником для своей семьи. Он относился серьёзно к вещам, связанными с его девочками, и никогда не перебарщивал со своим детским поведением. Иногда – весёлая няня для дочек, а иногда – их ярый защитник.
Именно это и послужило причиной того, что когда-то, только приехавшая ради отдыха от большого города, Таня, полюбила своего нового соседа, который случайно наехал на неё на велосипеде. Тогда он естественно извинился, но это её настолько умилило, что девушка совсем на него не злилась, и позже в качестве извинения приняла приглашение в парк аттракционов. Как раз с этого и начались их отношения, которые привели к браку в 15 лет и двум дочерям.
Ви взяла пару тостов со своей белой плоской тарелки с тонким рисунком на кайме, и заботливо переложила отцу на его тарелку. Максимофф улыбнулся дочери своей фирменной улыбкой, на что та мило улыбнулась. Подросток доела завтрак раньше сестры, и отнесла тарелку на кухню.
Когда сёстры доели, то помогли матери убрать грязную посуду со стола. А отец тем временем убежал в спальню, переодеваться в рабочую одежду. Пьетро работает в детективном отделе полиции. Очень часто, он вместе со своим соседом, коллегой, свояком Стивом Роджерсом, пересекался. (Таню это отчасти радовало, так как если что, её муж не будет лясы точить на работе).
Когда он вышел уже подготовленным, в выглаженной рубашке, до сих пор пахнущей лавандой и порошком, в таких же выглаженных брюках и начищенных туфлях, его дочери, сидя на тахте в прихожей, надевали туфли. Таня заботливо помогала подросткам подготовиться к выходу, поправляя волосы и спрашивая на счёт наличия той или иной вещи. Блондинка поцеловала дочерей во лбы, а когда подошёл муж, то быстро поцеловала его в губы. Отец с дочерями, только начав выходить, слышали от миссис Максимофф:
—
Всё давайте, хорошего дня!
—
И тебе любимая! – Крикнул Максимофф.
На машине, которая стояла рядом с их домом, они доехали до школы.
***
Только проводив мужа с сыновьями на работу и в школу, Ванда закрыла дверь и ушла на кухню. Оттуда она легко наблюдала за отъезжающими машинами. От их дома отъехала машина, естественно, с её мужем и детьми. От дома справа отъехала машина с её братом и племянницами. Ванда невольно улыбнулась, заметив улыбку младшей племянницы. Чуть дальше была видна отъезжающая машина с мужем её близкой подруги, и по совместительству двоюродной сестры невестки. Машины дальше она не видела. А слева от её дома жили её пожилые родители, которым никуда ехать не надо было.
Открыв окно на кухне, она негромко крикнула невестке, которая мыла в этот момент посуду:
—
Таня, доброе утро!
—
Доброе, Ванда! Ты уже проводила Вижена и мальчиков? – Спросила блондинка, вытирая руки вафельным полотенцем.
—
Да, может зайдёшь посидеть, чайку выпьем? – Предложила она.
В этом мирке, Ванда и Таня являются близкими подругами. И вторая даже была её свидетельницей на свадьбе. Иногда у Максимофф миссис Бетани мелькает мысль, что наяву они бы тоже стали такими близкими подругами.
—
Конечно, уже бегу. – Блондинка быстро достала из верхнего ящика печенье, которое спрятала от мужа, и побежала к подруге.
Много времени это не заняло и вот они уже вовсю болтают. О бытовых проблемах, о мужьях, о детях. А потом тема зашла о том времени, до того момента как они начали жить по соседству.
—
Ванда, ты не жалеешь, что бросила перспективную карьеру актрисы ради плиты и стирки?
—
Таня, тебе ли не знать, что я бросила эту карьеру ради своих детей. Ты ведь тоже, могла стать прима-балериной в лучшем театре своего города, но ты приехала сюда. Познакомилась с моим братом. Вышла за него. Родила двойняшек. И стала обычной балериной в здешнем кинотеатре. К тому же, может твоя старшая дочь воплотит твою давнюю мечту о головокружительной карьере балерины?
—
Натали любит балет, но я сомневаюсь, что это её мечта. Но было бы неплохо, если бы она стала такой балериной, какой не смогла стать я. – Максимофф миссис Бетани сделала небольшой глоток чая, закусив американским печеньем.
—
А как Ви?
—
У неё всё хорошо. Кстати, пока не забыла – невестка Ведьмы достала откуда-то из кармана своего платья конверт, с маркой с пальмами, пляжем и солнцем, и протянула ей – к нам ваша почта случайно пришла. У вас наверно наша.
Ванда приняла конверт и стала рассматривать его с разных сторон. А потом прочла надписи на передней части:
"Откуда: о. Оаху, Гавайские о-ва, город Гонолулу,
Улица Йами, дом 5.
Куда: США, штат Нью-Джерси, город Вествью,
2800, Шервуд Драйв"
Она открыла конверт, и прочла его содержимое:
"Здравствуй сынок, тебе пишет твоя мама Антония Бетани.
Как дела? Как здоровье? Как дети? Как Ванда?
Я хочу рассказать, что мы с твоим отцом решили, что мы уже не можем так хорошо как раньше переносить перелёты через континенты и страны. Что мы уже устали от путешествий, и хотим пустить корни. После долгих размышлений мы решили осесть в Вествью, рядом с тобой милый. Мы чаще будем видеться с тобой, с мальчишками.
А как Ванда их кормит? Небось, совсем исхудали на её салатах, бедные мальчики. Ну, ничего, бабушка приедет и откормит их. Ух! Я им пирогов напеку, омлеты пожарю, супы наварю! Они в миг у меня наедятся! Поскорее бы с ними увидеться.
Вижен, сынок, мы с твоим отцом приедем 1 октября, жди нас и не забудь встретить на вокзале! И мальчиков с собой возьми, мы им гостинцы с подарками везём. А, и Ванду с собой прихвати, чтобы она не спалила кухню ненароком.
С любовью, твои родители, мистер и миссис Бетани.
P.s. Я везу Ванде кулинарную книгу".
—
Ванда, что там? – С интересом спросила миссис Максимофф.
—
Родители Вижена возвращаются с Гавайев – ещё раз пробежавшись глазами по содержимому, сказала она – хотят осесть тут, в Вествью.
С прискорбным выражением лица Таня положила руку на плечо подруги, и приобняла её одной рукой.
—
Сочувствую Ван. Позвонишь Вижену на работу, скажешь?
—
Нет, я думаю, это подождёт до вечера. – Шатенка положила листок на кофейный столик.
Посмотрев на календарь, она поняла, что до первого октября ещё пара дней, и вот, тут будет жить её свекровь со свёкром. И если Брюс давно принял жену сына в свою семью, то Антония до сих пор смотрела на неё с подозрением. Боялась, что она что-то сделает с его сыном, а потом, когда узнала, что скоро станет бабушкой, что что-то сделает с её внуками. Благо рядом с Вандой всегда были люди, которые могут её поддержать.
—
Я помню, как на вашей свадьбе она уговаривала Вижена заказать пятиэтажный торт. Я, конечно, всё понимаю, свадьба и всё такое, но он был напичкан всей возможной едой. Даже ненужной. Хорошо, что вы купили обычный, небольшой трёхэтажный торт, а не это многоэтажное здание. Проговорила Максимофф, сделав ещё один глоток чая и закусывая его печеньем.
—
Тань, а как ты миришься с тем, что твоя свекровь живёт через дом от тебя?
—
Да я еле справляюсь, когда ваша с Пьетро мама приходит к нам. Она пыль на комоде с дверей видит, находит единственное пятнышко на сервизе, который у нас со свадьбы стоит, винит в том, что я девочек не так воспитываю… Просто, когда она уходит, то я наслаждаюсь тишиной. Спасибо за это твоему брату, моему мужу.
—
И как мне с этим мириться?
—
Просто воспринимай это как то, что недалеко от твоих сыновей будут жить оба дедушки и обе бабушки. Мне это помогло смириться с мыслью, что эта "санэпидстанция" и "ресторанный критик", будет жить не в соседнем городе, как до этого, а через дом.
Ванда поднялась и подошла к комоду на столе и взяла оттуда письмо, которое вчера вытащила из почтового ящика, не глядя. Оно и правда адресовалось семье, носящей её девичью фамилию. Это было письмо из Нью-Йорка, какого-то местного театра.
Таня, только увидев место, откуда пришло письмо, как-то помрачнела. Миссис Бетани это заметила и спросила:
—
Всё в порядке Тань?
—
А? – Блондинка глянула на подругу, а потом раскрыла конверт и стала читать текст.
Минуты две она бегала глазами по написанному. Её лицо было отчасти мрачным. Когда она дочитала, то положила лист на столик перед собой и продолжила с поникшим настроением смотреть на это письмо. Девушка сидела практически неподвижно, и через пару мгновений Ванда поняла, что соседку от статуи отличал не цвет кожи (она немного побелела), а то, что сидела не на черепичной крыше, а на её полосатом диване.
Золовка этой "статуи" стала теребить её плечо, чтобы она пришла в себя. Но блондинка не хотела двигаться. И поэтому она взяла немного воды из графина, налила в стакан, и прыснула в лицо.
—
Аааа! – Вскрикнула Таня.
—
Что случилось Тань?
—
Ванда, просто... – миссис Максимофф потеребила меж пальцев немного ткани на юбки платья, – Мне написали из того же театра, в котором я когда-то собиралась стать прима-балериной.
—
И?
—
Их прима-балерина уволилась, и они собираются позвать меня на её место. Прошло 15 лет, и они решили сделать это. Я говорила, что рано или поздно эта брюнетка дранная уйдёт! Ха!
Подруги много разговаривали на эту тему. Ванда радовалась за подругу. Много и активно. Потому что знала, что подруга в отличной форме, раз до сих пор танцует в здешнем театре. Подумаешь, что ей слегка за тридцать. В один момент её как перемкнуло. Просто тогда жене брата придётся…уехать. Ни брат, ни племянницы, не смогут остаться здесь и не уехать с Таней. Мало того, что она останется без брата, который покинет Вествью вместе с женой, так ещё и без подруги и племянниц. И сыновья останутся без кузин и без любимого дяди. Вообще, если эта семья покинет улицу, от неё оторвётся большой кусок. Точнее от её сердца.
Неожиданно к Ванде залетает Наташа, с Джеймсом на руках. По глазам было видно, что он вот-вот заплачет. И молодая мама первым делом спросила:
—
Девочки, что делать?!
—
Успокойся для начала. – Сказала Таня и взяла племянника на руки.
—
Что случилось Наташ? – Спросила Ванда.
—
Я не знаю, я как обычно сидела и кормила Джеймса, и вдруг он плакать надумал. Что происходит?! – Миссис Роджерс не находила себе места. И это место ей помогла найти миссис Бетани, усадив её на диван рядом с собой.
А в это время блондинка уже нашла причину. Малыш просто посадил себе занозу, видимо пока сидел в своей кроватке, а почувствовал только когда коснулся. Девушка аккуратно вытащила занозу из маленького пальчика Роджерса, и посадила его себе на колени.
Все три засмотрелись на малыша. И Ванда сказала:
—
Он так похож на Стива.
—
Ну, у него в глазах есть дьявольский намёк. – Заметила миссис Максимофф.
—
Это всё гены Романофф. 
