Пекло

      Тема главы: Dope — Take Your Best Shot       — Так это Хагрид… — Гарри очнулся первым. Впрочем, Крис тоже долго в шоке не пребывал и быстро осадил друга:       — Подожди, сыщик. Давай завтра с Роном и Гермионой обмозгуем ситуацию и только потом уже будем делать выводы.       Уснуть ни у Гарри, ни у Криса не получилось. Поттер от нечего делать взялся за подаренный на Рождество Гермионой «Плоский мир» Терри Пратчетта, а Даниэльссон спустился в студию, где зашёл в чулан, переоборудованный под просторный террариум, где сел на камень. Сигурни, проснувшись и увидев своего друга, поползла к нему и, обвившись вокруг тела Кристиана, прижалась головой к его щеке. Он принялся поглаживать змею по макушке, и та выказывала удовольствие, как могла. Сигурни росла очень быстро и, как оказалось, была мудра не по годам. Не зря многие народы и этносы в качестве символа мудрости, знания и разума изображали именно змею.       — Что случилось? — всё-таки Сигурни заметила напряжение и растерянность в глазах Криса.       — У тебя бывало такое, что знаешь кого-то давно, а потом узнаёшь про этого кого-то неприятную подробность, но веришь в его невиновность? — от безысходности спросил Крис.       — Нашёл, что спрашивать, — если бы Сигурни могла, она бы рассмеялась. Кобра активно перенимала манеру общения и отношения к вещам у Даниэльссона.       — Мне больше не у кого, — пожал плечами Кристиан. — Да и нужно же было как-то начать разговор.       — Так начал бы с сути, — сказала Сигурни, расположившись напротив Криса. — Зачем нужна была эта прелюдия?       — В общем, мы с Гарри нашли дневник, подписанный именем Тома Реддла, — решил поделиться хроникой последних событий Даниэльссон, не особо рассчитывая, что Сигурни сможет ему здесь помочь. — Этот парень каким-то образом трансплантировал свои воспоминания туда, и мы смогли увидеть день, когда открывалась Тайная Комната, о которой я тебе рассказывал. Так в этом воспоминании Том Реддл сдал властям Хагрида. Его исключили и запретили ему колдовать. Гарри, как мне кажется, считает, что его монстр кого-то убил. И как вот в таком состоянии ехать презентовать альбом?       — При всём уважении, мне кажется, то, с какой живностью водится твой друг, рано или поздно сыграло бы с ним злую шутку, — заявила Сигурни. — Но я не думаю, что он мог что-то открывать. Он ведь не говорящий, в отличие от тебя и Гарри.       — Считаешь, что нужен змеиный язык, чтобы попасть в Тайную Комнату? — спросил Крис. Сигурни словно фыркнула и ответила:       — Я здесь, конечно, недавно и многого не знаю, но странно, что ты сам до этого не дошёл. Салазар Слизерин, как вы упоминали, был говорящим. Значит, подлинный его наследник тоже должен быть говорящим, чтобы открыть Комнату. Я ничего не знаю про Тома Реддла, но что-то мне подсказывает, что Хагрида он тогда подставил. Ты видел, какого монстра держал Хагрид в том воспоминании?       — Какого-то паука, — ответил Даниэльссон и вдруг задумался. — Слушай, а ведь правда. Мы ведь слышим голос того монстра из Комнаты, и пауки бежали от него. Значит, не монстр Хагрида тогда кого-то убил.       — Можешь ведь, когда захочешь, — открыто иронизируя, прошипела Сигурни. Крис, улыбнувшись, подошёл к небольшому холодильнику в стене и, открыв его, достал оттуда парочку амурских полозов и положил перед Сигурни.       — Ты молодчина, — одобрительно заявил он       — Это даже при том, что у меня нет высшего образования, — не преминула пошутить Сигурни и с довольным видом принялась за трапезу.

***

      Наутро Гарри рассказал Рону и Гермионе, что они с Крисом увидели в воспоминании Тома Реддла. Возвращаясь с очередного занятия, Гарри делился своими измышлениями:       — Я вовсе не думаю, что у Хагрида была цель кого-то убить. Но, если принимать во внимание его страсть к опасной живности, он мог найти способ открыть Тайную комнату, чтобы просто поглазеть на то чудище, что там живёт, и ненароком его выпустить.       — Но с какой стати нам верить Тому Реддлу? Мы ведь ничего о нём не знаем, — развил тему Рон. — Как по мне, он просто подлый стукач.       — Я всю ночь об этом думал, — продолжил за Уизли Крис. — Мне кажется, что Реддл что-то недоговаривает. Мы знаем, что монстр, которого прятал Хагрид, это акромантул. Безусловно, это не милая зверушка, но тот был совсем мелким. И акромантулы не убивают свою жертву просто так, потому что могут. Они убивают, чтобы потом сожрать. Арагог не смог бы съесть человека.       — Арагог? — переспросила Гермиона, услышав имя опального питомца Хагрида.       — Так Хагрид его называл, — пояснил Гарри, и Грейнджер продолжила:       — Меня вот что настораживает. Акромантулы не могут заставить жертв окаменеть. Их яд так не действует. Но всю вину пятьдесят лет назад повесили на Хагрида и его паука. Почему?       — Потому что магическое руководство сильнее огромных пауков пугают такие вещи, как шумиха в прессе и дыры в финансовых отчётах. В школе погибла девочка, и тут Том Реддл буквально на блюдечке преподносит им Хагрида, который в застенках школы держал запрещённое к разведению существо. Ввоз яиц акромантула в страну запрещён. Если поймают с таким грузом на таможне, то выпишут путёвку в Азкабан лет на пять, — объяснил Даниэльссон. — Естественно, разбираться тогда никто не стал. Хагрида исключили, а общественности скормили утку о безответственном ученике, который слишком увлёкся экстремальной зоологией. Магические СМИ врут не хуже маггловских.       — Но ведь нападения после исключения Хагрида прекратились, — напомнил Гарри, но тут ответила Гермиона:       — Так организатору это и нужно было. Он воспользовался ситуацией и отвёл от себя подозрения.       — Да и потом, Хагрид все последующие пятьдесят лет имел доступ и в замок, и, если следовать теории, к Тайной комнате. Но за это время больше никто не умер, — добавил Рон. — И очень странно было бы задавать ему вопросы об этом. «Эй, Хагрид. Скажи, ты не выпускал в школе бешеное косматое чудище?»       — Бешеное косматое?.. — вдруг послышался голос Хагрида за спинами ребят, заставляя их обернуться. — Это вы не про меня сейчас?       — Нет, — хором ответил квартет, оглядев Хагрида и заметив, что он держал в руке баллон с какой-то жидкостью и пульвизатор. Заметив это, Гарри спросил:       — Что это у тебя, Хагрид?       — Отрава для плотоядных слизней, — ответил лесничий. — Опрыскаем мандрагоры, чтобы у слизней соблазна не было. Профессор Стебль говорит, что они скоро дозреют, и можно будет готовить исцеляющее зелье. Ну а пока вы приглядывайте друг за другом. Договорились?       — Само собой, — кивнул Гарри, и Хагрид, немного посветлев, спросил:       — Какие планы на пасхальные каникулы?       — Крис пригласил нас на презентацию нового альбома, — поведала Гермиона. — Она пройдёт в Шеперд Буш Эмпайр, и ребята будут исполнять весь альбом там целиком вживую.       — Тебя я бы тоже очень рад был бы там видеть, — обратился Крис к лесничему. Такая честь очень его растрогала.       — Я бы очень рад, но сейчас весна, — вежливо отказался Хагрид. — Нужно следить за урожаем и за лесом приглядывать. Быть может, в другой раз.       — Я всегда буду рад тебя видеть на наших шоу, — сказал Даниэльссон. — И остальные ребята тоже не откажут.       — Знаешь, Крис, — Хагрид наклонился к другу. — Будет очень здорово, если вы устроите шоу здесь, в Хогвартсе.       — Ты уверен, что наши потуги в музицирование здесь оценят? — Криса такое предложение откровенно смутило.       — Конечно, — с полной уверенностью заявил Хагрид. — В отличие от Локхарта ваше творчество искренне, и это чувствуется. Вы не желаете наживаться на этом, а действительно хотите создавать. Даже такому, как мне, это очевидно.       — Лучшего комплимента мне, наверное, и за всю жизнь не сделают, — Даниэльссон был в растерянности от похвалы со стороны Хагрида. То, что музыку Nothingsphere сходу смог оценить человек, совершенно в подобное творчество не вхожий, о многом говорило.

***

      Начались пасхальные каникулы, и весь состав Nothingsphere, включая группу поддержки в лице Гарри, Рона и Гермионы, отправились в Лондон. Уизли и Грейнджер отправились навестить родителей, а Поттер не возвращался к Дурслям, ибо Крис и Ник пригласили его к себе погостить. Хоть оба Даниэльссона понимали, куда они ведут своего друга, и предупреждали об этом, веселье началось уже вечером в день прибытия.       Дядя Йохан решил посмотреть спортивную программу. Крис и Ник присоединились к нему, а вместе с ними и Гарри и от нечего делать тётя Кэм. Собравшаяся компания основательно затарилась, купив несколько пачек чипсов, пива для Ника и Йохана, и колы для Гарри и Криса. Однако нормально посмотреть матч им не удалось, ибо в соседнем доме громко заиграла музыка.       — Опять начинается, — проворчал Йохан. — Весь год слушаем этот концерт по заявкам. Ещё и звонок отрубили. Не слышали, как я им в дверь стучал.       — Со своим караоке вся округа, наверное, половину песен Мадонны выучила, — предположил Ник.       — Так надо в полицию тогда звонить, — заявила Кэм, на что Йохан усмехнулся:       — Позвонишь им, ага. Опять делать нихрена не будут… Хотя, может им ворованную магнитолу подкинуть.       — Где ты её достанешь? — со скепсисом спросил Крис.       — Магия, Крис, великая вещь, — отшутился Йохан и встав с кресла, пошёл в сторону выхода.       — Куда он? — спросил Гарри, до этого молчавший и наблюдавший семейную обстановку в доме Криса.       — Не обращай внимания, Гарри, — сказала ему Кэм. — У нас соседи как-то раз на пианино поиграли. Так Йохан им потом целую неделю в шесть утра дрелью стену сверлил.       Вдруг музыка у соседей выключилась.       — Там сейчас, походу, драка будет, — Ник изрядно напрягся, заставляя насторожиться и Гарри. — Он им наверняка опять пробки выкрутил.       — Ему наверняка сейчас ещё и припомнят тот палас, который они на турник сушиться вывесили, и дядя потом его к себе в гараж упёр, — добавил Крис, приподнимая настроение брата, а заодно немного развеселив Гарри.       — Дядя Йохан — тот ещё экспонат, — сказал ему Даниэльссон. — Ему тем летом дети мячиком в колесо машины попали. Так дядя Йохан им за это песочницу забетонировал. Поттер от такой информации даже прикрыл рот рукой.       Йохан вскоре вернулся. Он картинно проследовал к креслу и, развалившись в нём, величаво протянул:       — Учитесь, пока я жив.       — Как ты их угомонил? — Камилла не скрывала интереса, и Йохан весьма странным образом его удовлетворил:       — Сказал, что горе у нас. Тут интерес возник на лицах Гарри, Криса и Ника, и они уставились на Йохана, а Кэм спросила:       — Какое ещё горе? Йохан, глядя на жену, без зазрения совести заявил:       — Ты умерла. Крис и Ник еле сдержались, чтобы не засмеяться. Гарри же было трудно. Он понимал комичность ситуации, но не хотел нанести оскорбление родным друзей.       — Йохан, ты совсем с ума сошёл, что ли?! — воскликнула Камилла.       — Ну а что ты возмущаешься? — Йохан развёл руками. — Радуйся. Видишь, как они тебя уважают, раз свою шарманку вырубили. Йохан взглянул на сына и племянника, после чего сказал:       — Пацаны, если они ещё шуметь будут, вы Кэм к ним отправьте. Они точно в штаны наделают. Ник и Крис уже не выдержали и в голос рассмеялись. Гарри закрывал рот рукой, отчаянно сдерживая смех.       — А ты маску эту свою зелёную на лицо намажь, — добавил Йохан, и Камилла гневно на него взглянула, после чего он пробубнил:       — Хотя, и так сойдёт. Младшее поколение Даниэльссонов со смеху готово было рухнуть с дивана, а Кэм, явно не обрадовавшись такой шутке, но имея к ним привычку, ушла по своим делам, пока остальные продолжали смеяться. Ник от практически истеричного смеха выронил почти допитое пиво из рук, а Крис немного разлил на себя колу, после чего пошёл менять футболку. Даже Гарри не выдержал и вовсю хохотал. Крис не врал. Дома у него действительно не скучно.

***

      Презентация альбома третьего альбома Nothingsphere под названием «Xenogenesis» состоялась через два дня. В концертном зале собралось около двух тысяч человек. Само шоу должно было начаться с минуты на минуту.       Крис сидел за кулисами на одном из усилителей, сжав руки. Фред для храбрости выпил бутылку пива, наплевав на своё несовершеннолетие. Джордж нервно ходил вокруг звукового пульта. Симус убежал в туалет, потому что его начало рвать, а Ли и Дин то и дело аккуратно выглядывали за кулисы дабы увидеть, сколько людей набралось.       Посмотреть на шоу собрались семьи всех участников Nothingsphere. Прибыли родители Ли, Дина и Симуса. Молли и Артур Уизли также были здесь, равно как и Йохан с Камиллой. Даже Гермиона привела своих родителей.       Крис, осознавая, перед каким количеством людей ему сегодня выступать, потёр лицо руками и прошептал:       — Нам хана…       — Как ты? — спросила у него подошедшая Гермиона.       — Отлично, — отозвался Даниэльссон, взглянув на неё.       — Да? — Гермиона не очень поверила словам друга, глядя на его возбуждённое состояние.       — Я ощущаю смесь страха и волнения, — поведал Крис. — На девяносто восемь процентов волнения и два процента страха. Или наоборот. Девяносто восемь процентов страха и два волнения. Ощущение такое мощное, и не поймёшь, что к чему. Я толком не разобрался.       — Так ты же не в первый раз на сцену выходишь, — напомнил ему Рон.       — До этого клубы были человек по пятьсот, а здесь в четыре раза больше, — сказал Крис. — Мы впервые на такой крупной площадке выступаем. Причём, не на разогреве.       — И это наверняка же ведь лучше, чем кормить какого-то дядю, сидя в душном офисе, — добавил Гарри, скорее всего, вспомнив жизненные устои Дурслей, не принимавших ничего, что выбивалось бы из их картины мира.       — Гарри, запомни. Мы всегда кормим какого-то дядю. Или тётю. Или кормим дядю, а он кормит тётю. Вот такая пищевая цепочка, — отрезал Крис и встал с усилителя. — Всё, ребята, я попёр. Даниэльссон подошёл к остальным ребятам, и тут Фреда вырвало.       — Нам хана. По-любому, — пробубнил себе под нос Джордж.       — Всё путём, — проблевавшись, обнадёжил брата Фред.       — Так, идите сюда, — созвал всех Крис, и ребята сцепили руки звездой. — Оглянитесь. Раздолбаи-близнецы, быдловатый певец, пацан-барабанщик, спец по каверам и маменькин сынок. Все, кто в нас не верил, сегодня дружно идут нахер! Победим или всё потеряем, но мы были, есть и останемся Nothingsphere!       — Вау! — хором воскликнули Фред и Джордж, преисполнившись настроем Криса.       — Порвём этих ублюдков! — окончательно припечатал Даниэльссон.       — Да! — ответили ему все его коллеги разом. Ребята расцепили руки и пошли за своими инструментами. И в это время голос из динамиков громко и торжественно возвестил:       — «Дамы и господа! Шоу начинается!» Свет погас, погружая зал в темноту, и люди в ожидании затихли. Постепенно тишина начала заполняться тягучим звуком синтезатора, и одинокий прожектор осветил стоявшего за клавишными инструментами Симуса. Как рассказывал Крис, изначально в интро планировалось использовать виолончель и скрипку. Мелодию на синтезаторе Даниэльссон сочинил как заготовку, но остальным членам группы она так понравилась, что было решено её доработать и добавить гитары, после чего на основе этого интро и сделать.       Практически сразу же ещё один прожектор подсветил Криса, игравшего на перкуссии. Для интро хватило двух гитар, а Даниэльссон стоять без дела почти две минуты не желал.       Через полминуты к Симусу присоединился Джордж, начавший играть акустический перебор. Его так же подсветили прожектором. Его гитара звучала глубоко и протяжно, а вкупе с агрессивной формой инструмента представление выглядело совершенно фантастически.       Музыка с вступлением первой гитары обрела ещё более яркий меланхоличный оттенок. Особенно это впечатлило мистера и миссис Уизли, которые до этого музыки Nothingsphere вообще не слышали. Обоим было просто не до этого. Однако сейчас вступление к песне их натурально гипнотизировало. Это изрядно повеселило Гарри и Рона, которые знали, как инструментальное интро переходило в первую песню.       Следом за ним в игру вступил Фред, начавший играть гипнотическое гитарное соло. Гермиона, слушавшая это из-за кулис, вспомнила музыку, которую писал Вангелис, а также его саундтрек к «Бегущему по лезвию». Самым удивительным ей казался тот факт, что Крис аранжировал всё это в одиночку.       Постепенно соло Фреда стихало, а перебор Джорджа настроился на монотонное звучание, нагнетая атмосферу. Толпа в зале радостно закричала, года в темноте разглядела, как на сцене появились Крис и Ли. Гарри, Рон и Гермиона взглянули на старших, ожидая их реакции.       Интро резко оборвалось, и сцена будто взорвалась от оглушительных перегруженных аккордов, плотных барабанов, грохочущего баса и яростного вопля. Крис скримил где-то на протяжении секунд двадцати, причём подряд. От неожиданности некоторые из старших даже вздрогнули. Не удивлялись только разве что Йохан и Кэм, знавшие, какую музыку играют Nothingsphere.       Откричав своё, Крис принялся трясти своими длинными волосами в такт музыке. Фред и Джордж так же потряхивали своими гривами, а Ли, пока не бегал от близнеца к близнецу, мотылял почти всем телом из стороны в сторону, из-за чего поведение Джордана больше походило на своеобразный танец. Единственный, кто ничем не тряс, был Дин, который, решив, что с длинными волосами на барабанах играть ему будет неудобно, шевелюру отращивать не стал, надев на голову кепку с лого New York Yankees козырьком назад и решив использовать это как часть своего образа.       Гарри смотрел на выступление группы, не отрываясь. Возможно, его ум был к такому не слишком подготовлен, чтобы осознать всё, но он был готов держать пари, что не видел человека, бывшего настолько на своём месте. Кристиан Даниэльссон был рождён для того, чтобы выступать на сцене, равно как и привести к тому же Фреда и Джорджа Уизли, Ли Джордана, Дина Томаса и Симуса Финнигана.       Первая песня называлась «When Their Voice Resides» и повествовала о воспоминаниях человека, прошедшего войну, потерявшего всех своих боевых товарищей и неспособного найти места в мирной жизни. Как рассказывал Крис, песня была вдохновлена фильмами «Взвод» и «Рэмбо. Первая кровь». Даниэльссон хотел описать травматичный опыт войны и её калечащее влияние на психику и в целом на жизнь отдельно взятого человека.       В целом, ни одна песня Nothingsphere ни в новом альбоме, ни в двух предыдущих, не отличалась весёлым мотивом и позитивностью текстов. Ко всему прочему, Крис при написании текстов, равно как и в быту, не стеснял себя рамками морали и не чурался ненормативной лексики, однако умудряясь ею не злоупотреблять. Основными темами альбома стали религиозные культы, война, социальная несправедливость и общественная нетерпимость, а также влияние всего этого на личную жизнь человека.       В музыке был найден прекрасный баланс между разными компонентами. Сами песни не были тяжёлыми ради тяжести. Даниэльссон при их написании знал, где нужно было сбавить темп и дать слушателю выдохнуть, а где нарастить брутальность и агрессию.       Концерт длился два часа. За это время Nothingsphere полностью исполнили весь новый альбом и несколько треков с двух предыдущих пластинок. Три песни с «Xenogenesis» ребята исполнили в три гитары. В одной из песен Крис так и вовсе сыграл гитарное соло.       Больше всего шоу впечатлило мистера и миссис Уизли. Они никогда не слышали подобной музыки и не были на таких концертах. Для Молли музыкальный досуг ограничивался прослушиванием песен известной в магическом мире Селестины Уорлок, а Артур слушал, что придётся. Само собой, такие вещи, как перегруженные гитары и кричащий вокал, были для них в новинку. И даже несмотря на это, у мистера и миссис Уизли был повод для гордости за близнецов, ибо они, благодаря своему таланту и, как ни странно, упорству уже в пятнадцать могли собрать зал на несколько тысяч человек. Впрочем, Крису четырнадцать исполняется только в сентябре, а Дину и Симусу едва исполнилось по тринадцать. А в зале были взрослые люди, у которых уже были семьи, где дети сами были возраста участников Nothingsphere. Осознанию этого факта Гермиона поражалась настолько, что её волосы готовы были встать дыбом. В её сознании проскользнула мысль, что у Nothingsphere было большое будущее. Видимо, Крис это понял намного раньше, а потому посвящал группе всего себя без остатка. Такие вещи, как квиддич, для Даниэльссона не были первостепенными. Более того, даже магия, как казалось Гермионе, не была для Криса приоритетом. Чутьё подсказывало ей, что если бы Крису предстояло выбирать, чем заняться: музыкой или обучением магии, то он без колебаний бы выбрал первое. И Грейнджер благодарила всех богов, что перед Даниэльссоном такой выбор не стоял. Она не хотела лишаться человека, о котором можно было сказать, что он — настоящий друг.