Пальто

Это произошло одним из декабрьских вечеров. Около барной стойки, близь сцены, на стуле, висело черное пальто. Ох, как же много оно значило для обладательницы сей вещицы. Одна пуговица давно затерялась где-то, а другая еле-еле держалась на нескольких ниточках, пока наконец, пару дней назад, девица не решила в коем-то веке его подлатать. Носила эту вещь совсем еще юная девушка. Пальто было ей великовато, но от того, казалось, оно смотрелось еще лучше. Как бы ни было холодно или жарко, на улице, в здании, она старалась никогда не снимать его, разве что дома. Вот и сейчас пальто послушно ждало ее, повиснув на стуле. А недалеко, буквально в девятнадцати-двадцати дюймах* от него, находилась фигура молодой особы. Это и была хозяйка вещи, стояла на сцене, переминаясь с ноги на ногу в скромном танце на красивых, чёрных шпильках да в блестящем платье. Девушка мило улыбалась, а пальцы ловко, но грациозно бегали по черно-белым клавишам инструмента. Танцпол жил своей жизнью. По-своему дышал, по-своему веселился. Люди сливались все в одну толпу, звеня бокалами и заражая друг друга смехом. Столы же жили по-своему, более спокойно, приземленно, но и там раздавались весёлые голоса, звук ударов друг о друга бокалов с алкоголем, азартные выкрики любителей поиграть в карты. И среди всей этой толпы выделялась лишь одна фигура, сидящая прямо за столиком в первом ряду. Она словно светилась, но светилась по-особенному. Никто из гуляк не видел этот свет, лишь та самая девушка, смотрящая на нее со сцены, пока остальная группа то поглядывала на часы, в ожидании окончания концерта, то тихо ругалась между собой. Взгляд пианистки был прикован к рукам объекта интереса. Они были украшены, кажется, совсем свежими тату, но не так рисунок на коже привлекал внимание, как то, что делали эти самые руки. На поверхности столика, рядом с коктейлем голубого оттенка, лежал небольшой блокнот, а по нему скользила шариковая ручка, оставляя на бумаге след, складывающийся в рисунок. Художница то и дело смотрела на сцену и стоило взглядам встретиться, как музыкант тут же смущенно хлопала глазами и отводила их, а другая лишь посмеивалась, не отрывая глаз. Песня, другая, третья, а девушка все рисует. Рисует, за тем смотрит на исполнителей, мило улыбается, рассматривает юную фигуру, стоящую на ней и, замечая улыбку в свою сторону, еще более искренне, более радостно улыбалась в ответ. А за тем снова склонялась над своим творением. С высокой сцены голубые глаза заметили, что на бумаге появлялось что-то все больше и больше напоминающее ее саму. Тот же инструмент, то же блестящее платье и чёрные шпильки. Лицо музыканта расплылось в смущенной улыбке, дыхание сбилось и пальцы уже не так хорошо слушались, а художник, заметив это, рассмеялась. Девицу веселило, что ее рисунок так смутил ту, кто, казалось, вовсе не должна была смущаться. Музыканты не обделенный вниманием народ, особенно она – молодая, яркая, весёлая. Парой, мужчины не могли удержаться от знакомства. Подарки, цветы, комплименты, иногда даже не самые пристойные предложения, все уже стало обычным, но эта девушка… Что-то было в ней, в этой улыбке, что заставляло мысли путаться, а щеки покрываться лёгким румянцем. Последняя песня. Последний аккорд, зажатый худощавыми пальцами на белых клавишах. Зал раздался овациями. Девушка, наблюдающая за музыкантом как завороженная, скромно похлопала, глядя прямо в глаза пианистке. Эти аплодисменты были не всей группе, они были только ей и пусть не громкие, но такие искренние. Девица скромно положила руку на грудь, в знак благодарности за отдачу. Художник не отрывала глаз с той, даже когда пианистка спустилась со сцены. Взгляды снова пересеклись, а за ними последовала улыбка. Искренняя, добрая. Из блокнота вырвался лист с рисунком, оказавшись в руке у автора творения. Она встала, продолжая смотреть в глаза той, кто послужила моделью для работы. Музыкант видела это. Понимала. Вот-вот легкие разорвутся от тяжести дыхания, в предвкушении знакомства. Как вдруг, на плечо юной особы легла рука. Более взрослая женщина слегка сжала пальцы, впиваясь в юное тело. Взгляд у той был недобрый, осуждающий, холодный. Женщина кивком велела идти за ней, не отрывая руки. Улыбка с лица пианистки пропала. Художница остановила движение. Замерла, держа рисунок в руках и наблюдая за происходящим. Музыкант не смогла произнести ни слова, сделать ни шагу. Лишь с обидой и горечью посмотрела в глаза девушки, а после молча побрела за более взрослой женщиной. Знакомству не было суждено состояться. В гримерке завязался диалог, переходящий в скандал. Молодой девушке было не докричаться, не договориться со старшим поколением. Не добиться понимания. На том и закончилось все. Выйдя из гримерки, музыкант увидела свою художницу. Та сидела всё за тем же столиком, но женщина вновь вела ту, держа за плечо и не давая даже смотреть на девицу. Пианистка с надеждой все пыталась столкнуться глазами с автором рисунка, но стоило ей задержать взгляд и тут же в ушах становился звон упрёков и возмущения. Девушка набросила на плечи пальто, укутавшись в нем и рассматривая пуговицы. Концерт окончен. А стало быть делать здесь больше нечего.