***
Саури ничего не помнил о своей жизни лет до тринадцати–четырнадцати. Просто однажды очнулся в белой комнате со странными пищащими штуками и трубочкой, идущей к руке. Сейчас-то он знал, что то была больничная палата с медицинскими приборами, а сам он лежал под капельницей. А тогда в его голове господствовала пустота. Только звучало имя «Саури», которое повторял и повторял чей-то глубокий бархатный голос. Это было его единственное воспоминание. Не только он ничего не помнил, но и полиция не нашла ничего о его жизни – ни отпечатки пальцев, ни рисунок сетчатки в базах не числились. Объявления в газеты и соцсети («Найден потерявший память подросток по имени Саури, белый, худой, светловолосый, с синими глазами, особая примета – татуировка в виде кристалла рубинового цвета на груди») тоже оказались безрезультатны. В новых документах мальчика назвали Саури Драрон – фамилию взяли от человека, нашедшего его на берегу озера в центральном парке города. А затем отправили в детский дом. Заведение было вполне приличное: кормили сытно, одевали добротно, в классах компьютеры были с выходом в интернет. Вот только Саури до компьютера было как пешком до Луны: он не умел ни читать, ни писать. Это вызвало недоумение у всех окружающих и у администрации детдома тоже. Но делать нечего – мальчику выделили учителя, который помог овладеть грамотой, а затем записали в пятый класс, ведь ничего из математики, химии или истории он тоже не помнил. В детском коллективе Саури стал объектом для насмешек: здоровый лоб, а глупее семилетки! Дружить с ним никто не хотел, впрочем, особо не издевались, тем более, не били – воспитатели строго пресекали подобные попытки. Да Саури и не слишком стремился подружиться – его не оставляло чувство, что он живет какой-то ненастоящей жизнью, поэтому и людей вокруг воспринимал как марионеток. Они совсем не трогали его душу, не вызывали практически никаких эмоций – так, глухое раздражение. Но почти каждую ночь ему снился кто-то особенный – родной, теплый, невероятно интересный, надежный, ласковый. Он не видел каких-либо деталей – лица, фигуры, одежды, только слышал глубокий бархатный голос да чувствовал себя защищенным и любимым. Саури выныривал из такого сна в реальность – и любое утро казалось ему серым и хмурым, даже полное солнца. Когда мальчик научился бегло читать, воспитатели порекомендовали ему записаться в библиотеку. Там он и нашел «Великую Книгу драконов». Это был сборник легенд и сказаний о драконах с прекрасными многоцветными детальными иллюстрациями. Саури пришел в такой восторг, что каждый день просил эту книгу в читальном зале (выносить ее было нельзя). Это вызвало новую волну насмешек, ведь сборник предназначался для младших школьников, а не для пятнадцатилетних подростков. А когда Саури потребовал поменять фамилию Драрон на Дракон (в чем администрация ему, конечно, отказала), ровесники окончательно решили, что он «немножко того», и прозвали его Чокнутым Драконом.***
К восемнадцати годам Саури окончил только девять классов, но держать его дальше в детском доме по закону было нельзя. От государства ему полагалось собственное жилье и возможность получить полное среднее образование. Так он стал владельцем комнатушки в заводском общежитии, а вместе с этим – учеником на заводе и учащимся вечерней школы. Никто не спрашивал его, чем бы он хотел заниматься – вот тебе квадратные метры и заработок, выживешь, взрослый ведь уже! И Саури пытался. Только вот плохо он разбирался в реалиях жизни – через забор детдома много не увидишь, а с интернетом он не очень дружил. Но самой большой проблемой было – отношения с людьми. В приюте-то всё по регламенту шло: подъем, отбой, прием пищи, учеба, свободное время. Можно было не разговаривать ни с кем, кроме учителей на уроках, месяцами. А теперь приходилось договариваться с другими, подстраиваться или ссориться. И он не понимал окружающих – ни их мотивов, ни их эмоций. Совсем странным казался Саури интерес к его телу – в детдоме никто к нему не лез, а в общаге парни то и дело скользили маслеными взглядами по его пухлым губам, длинным стройным ногам, маленькой округлой заднице, называли девочкой и принцесской. Некоторые пытались приобнять за плечи, ущипнуть за ягодицу. Мальчик уворачивался, бил по рукам, но работяг это еще больше заводило. Сам он ничего такого не хотел – никто не вызывал у него жара в груди и томления в паху. Врач в детдоме называл это задержкой физиологического развития и проблемами с гормонами, а Саури вычитал в интернете слово «асексуал», применил к себе и перестал даже думать о данной стороне жизни. Но соседи по этажу активно пытались приобщить его к «любовным утехам». Атаки на недотрогу усилились в канун Нового года – работяги, непросыхающие уже пару дней как, зажимали Саури в коридоре, пытались затащить в ту или другую комнату. Он уже боялся выходить из своей «норки», но сидеть впроголодь было трудно. Так что собрался с духом и решил проскочить в круглосуточный магазин за продуктами. Однако далеко продвинуться не успел – его схватили двое парней, скрутили и закинули в соседнюю комнату, опустив прямехонько на кровать. Третий ждал их там с веревкой в руках и деловито начал привязывать руки Саури к изголовью, а ноги – к изножью. – Помогите! – закричал Саури. – Кричи, кричи, сейчас сюда на крик еще человек пять придет, – неприятно усмехаясь произнес вязальщик узлов. И Саури замолчал. Но дергаться не перестал, извивался, брыкался. Но три пары рук быстро справились с ним – растянули по ложу, распяли. А когда ножом срезали с него джинсы и стали лить смазку между ягодиц, его затопил такой ужас, что и хотел бы закричать, а не мог. Дыхания не хватало, в ушах звенело, а на груди наливалась жгучим жаром татуировка – рубиновый кристалл. И когда в анус чем-то толкнулись – пальцем? членом? – Саури почувствовал, как нарисованный рубин полыхнул огнем. Огонь был реальным: сгорели веревки, державшие руки-ноги, осыпались пеплом остававшиеся на мальчике рубашка и куртка, вспыхнула постель. Саури скатился на пол и обнаружил, что он в огненном кольце. Где-то там, за стеной пламени, остались его насильники, комната, общежитие, весь мир. А тут, в огне, был только он и глубокий бархатный голос: – Саури, Саури… Иди ко мне… И Саури пошел. Голый, как в момент рождения, неуязвимый, как древний герой, он шел сквозь ревущее пламя, которое постепенно стало ласковым огнем, а затем – дрожащим дымом. И из этого дыма вышел высокий смуглый мужчина в темных развевающихся одеждах. Его волосы стекали по плечам огненными сполохами, а его глаза – Саури рассмотрел их, когда мужчина приблизился вплотную, – отливали янтарем и мерцали вытянутыми вертикальными зрачками. – Саури, сердце мое! – он подхватил мальчика на руки. – Наконец-то я тебя нашел! И Саури почувствовал себя в теплом коконе любви и заботы – как во снах, что приходили к нему почти каждую ночь. – Я знаю тебя, но совсем не помню. Даже имя твое… – Аторис. Я тебе всё расскажу. Давай только приведем тебя в порядок.***
Умытый, одетый, накормленный мальчик сидел на диване среди множества разноцветных подушек и держал за руку находящегося рядом мужчину. Тот периодически наклонялся, целовал тонкие пальцы и изящное запястье, а потом продолжал свой рассказ. – Я дракон. А ты – моя Пара. Мы встретились, когда тебе было тринадцать, поэтому даже помолвку не могли заключить, не говоря уж о браке. Но никто не запретит дракону отдать свое сердце Паре, сколько бы той не было лет. «Отдать сердце» – это, понимаешь, не метафора. Мое сердце действительно у тебя. Вот оно, – дракон указал на рисунок рубинового кристалла на груди Саури. – Татуировка? – изумился тот. – На самом деле – настоящий рубин. Но физически тело человека не может принять его, поэтому он превращается в тату. Такая вот драконья магия. И благодаря ей я тебя нашел – сердце подсказало и привело. – А что вообще со мной случилось? Ничего не помню. – А это со всем нашим миром случилось. Прорыв тварей Бездны. Как раз возле твоего городка они разорвали ткань мира, и город исчез вместе с жителями. Но я чувствовал тебя – через сердце. Я знал, что ты жив, искал тебя. Но только чуть меньше года назад понял, что ты в другом мире. А пересечь грань миров можно только на Излёте – в последний день года. Поэтому ждал, ждал… Аторис в очередной раз склонился над рукой Саури, но не поцеловал, а прижался к ней щекой: – Знаешь, отдать сердце – на это идут немногие из моего племени, ведь если избранник разлюбит, то дракон умрет. – А если избранник умрет? – дрожащим голосом спросил Саури. – То дракон… тоже? Я ведь чуть не умер, когда оказался в том мире… Страшно подумать, что я тебя за собой потянул бы. – Нет, избранник не умрет, пока с ним драконье сердце. Ну, тысячу лет – так точно. Оно от любой болезни и травмы исцелит. – Тысячу лет?! – Ну да. Это драконий век. – И мы будем жить тысячу лет? О, это хорошо! Тысяча лет любви… – Да…25 декабря 2021 года