Самая грустная радость

      Всё время, пока Анна стояла у плиты за готовкой ужина, Максима было невозможно оторвать от окна. Он уже полчаса как вглядывался в метель и то, как не могут разъехаться два встречных потока машин по узкой заметённой дворовой дороге. Несмотря на выходной день, пробки охватили весь город с самого утра и ни на час не становились меньше. Самой главной, если не единственной, в голове Макса была о том, что уже завтра вернётся Антон и на этот раз на все новогодние праздники, а не на день или два, как прежде. Больше его ничего не заботило. Не волновала внезапно пропавшая жена: он надеялся, что с её неосторожностью и наивностью она попала в какую-нибудь передрягу и тем самым сама избавила его от себя. Не волновали заботы с риэлторами по поводу приобретения дома. Не беспокоила даже мама, никак не решавшаяся уже который месяц на переезд в Москву. Он почти не слушал, что говорит ему Анна, а она, как всегда, не упускала возможности поделиться своим мнением о происходящим в жизни Макса.       — Тебе не кажется слишком жестоким, что у тебя будет ребёнок, а у неё, возможно, больше никогда?! — Внезапно повысила голос Анна, чтобы привлечь внимание брата. Она собиралась рассказать, почему его жена так внезапно исчезла в один день.       Максим, оторопев, обернулся. О чем вообще сейчас она говорит? Это больше похоже на манипуляцию. Увидев реакцию брата, Анна она уже подумала, что ей удалось затронуть его вечно запрятанные чувства. Но после он повернулся к ней всем телом с непробиваемой улыбкой: ему было все равно.       — Анна… эта женщина готова мне голову открутить за мое существование. Почему мне должно быть жаль её? У неё было всё и всегда, в то время как мы с тобой камни на Валааме в песок руками крошили, забыла?! — Он не повышал голос, не срывался на крик, но от того было ещё более жутко. Девушка всегда боялась этого взгляда, который снова сейчас видела. — Меня больше половины жизни держали в постоянном голоде, холоде, били и делали, что им вздумается, в то время как она на Мальдивах жопу жарила!       — Антон такой же. — возразила она.       — Антон меня любит.       — Максим! — Не выдержала Анна и уперлась лбом в стену, пытаясь найти хоть ещё один аргумент, чтобы остановить его. Вера в любовь Антона была непоколебима, и это даже начинало серьезно беспокоить девушку. Она абсолютно не представляла, как такой человек, как Антон, может быть способен на любовь. Этот самовлюбленный хам, способный только на чтение матерных текстов под бездарные ритмы о бесконечном количестве девушек, с которыми он спал. Это даже смешно и совершенно очевидно: Максим нужен был ему только ради секса, ни о каких чувствах не может быть и речи.       — Ты же знаешь. Теперь я никому нас в обиду не дам. Тем более какой-то зажравшейся суке. Или ты хочешь, чтобы и она меня унижать начала? А она пытается. Знаешь, мне кажется, ночами не спит. Или спит и видит, как я от горя с высотки прыгаю, пока они свадьбу играют.       — Но не так же с ней поступать…       — А как ты предлагаешь?       — Пусть она родит. И сказать, что ребёнок умер, но… Максим в очередной раз понял без слов, что собирается предложить Анна.       — Совсем головой поехала? А мне на это всё смотреть и все 9 месяцев желать удушить её? А ребёнка к нам в монастырь на вечные муки ни за что? Совсем с ума сошла. Я бы врагу не пожелал вырасти, как мы. Надо просто всё грамотно разрешить.       Анна не верила своим ушам: жестокость Максима сводила её с ума. Казалось, он совершенно спятил со своей влюблённостью. Он словно не слышал о том, что сам станет отцом, его мысли полностью занимал только один человек, ради которого он готов был и сам удавиться, лишь бы тот не нашёл ему замены.       — Максим, очнись… Я не знаю, что он с тобой сделал такого, что ты никого, кроме него, упорно не замечаешь. Но это ненормально. — Спокойно высказала своё мнение девушка.       — Ненормально?! А я и на чувства не имею права теперь? Никогда не имел, и так до скончания веков будет? — Пристально смотря на Анну, спросил в ответ Макс и сам же отрицательно закачал головой. — Хватит. Я не буду молчать больше. И не буду собой жертвовать ради кого-то чужого. Я не намерен быть вариантом для развлечений на выходные, сгорая от ревности в остальное время. Есть я и только я, и только это важно в моей жизни. Моя жизнь для меня, а не для остальных. Хватит.       После всего так уверенно сказанного Ярский суетливо заходил по кухне, уже не давая Анне слова. Он то садился за стол, стучал нарощенными ногтями по всем поверхностям мебели, не замолкая, то снова вставал и продолжал говорить о том, что больше не может позволить остальным измываться над ним. А Мариам, невеста Антона, по его мнению, именно этим и занималась.       ─ А как это называется? Она даже устроилась визажистом на нашем проекте! Но мне плевать, конечно, я никого, кроме Наташи, не подпускаю к себе. Эта коза бы мне моментом все и волосы выжгла, и кислотой в лицо плеснула бы, чтобы я ослеп и остался уродом.       ─ Но Максим, они знакомы с детства. И потом, у неё такая влиятельная семья, ты сам рассказывал…       ─ Слушай, я ни к кому не лез и не заставлял в любви вечной клясться. Это не я пришёл и разрушил их великие отношения. Их просто не было, если Антон так просто забыл о ней и всех остальных ради меня. Мы сегодня ужинать будем или нет, в конце концов?! ─ Решил перевести тему Макс, но эта идея с треском сразу же провалилась. ─ Мне уже пора к Антону.       ─ Но он же только завтра возвращается?       ─ А пыль сама себя уберет что ли? Или вещи сами в стиралку залезут? И цветы у него не политые уже два дня.       ─ У него одни кактусы.       ─ Единственный кактус – это ты, Анна. Давай уже сюда индейку, она сейчас скоптится. Максим уже сам подошёл к духовке, торопясь достать долгожданный ужин, но Анна его оттолкнула. ─ Это я сейчас скопчусь от стыда за тебя. Сядь уже.       Тишина наступила хотя бы на время еды. Спустя много лет некоторые правила они оба предпочитали соблюдать. Так они ели в определённые часы и всегда совместно, если оба были дома. И если бы замечали, то обнаружили, что укладывались в отведенное еще в монастыре на принятие пищи время. Мытьем посуды и уборкой они так же, как и раньше, занимались поочередно, об этом никогда не вставал вопрос. Нарушало этот порядок только частое отсутствие Максима дома, но и работы для Анны тогда было в разы меньше. Она придерживалась экономии во всём: в посуде, в деньгах, в одежде, чего нельзя было сказать о Максе. ─ Еще и за подарком надо… вот проблема. Я не знаю, что дарить Антону. У него всё есть. ─ Задумчиво бормотал себе под нос Максим, собираясь. Анна, провожающая его, уже действительно хотела, чтобы брат поскорее ушёл. Никаких советов, которые бы устроили Максима, в голову не приходило. ─ Вот если бы у тебя всё было, чего бы ты еще хотела? ─ Обратился он к сестре. ─ Чтобы ты не задавал глупых вопросов. ─ Ну ты как-то много хочешь, знаешь ли. Даже Антон не может себе такого позволить.       Анна застонала и удалилась в свою комнату. Она больше не могла слышать это имя. Ни один разговор с момента начала их отношений с Максимом нее проходил без его упоминания. Всё было связано с этим человеком, любую жизненную ситуацию Максим связывал с ним. И только когда он наконец ушёл, Анна вздохнула с облегчением, а позже не смогла сдержать слёз: её единственный дорогой и близкий человек свихнулся.