Рождество в стране кошмаров

Эйс задумчиво сидел на диване в пышущем прохладной Ормонде. Он то и дело нервно поправлял лацканы своего отделанного новогодней вышивкой зелёного пиджака. Наверное будучи единственным, кто действительно питал Рождественский настрой в этой дыре так же как и на родных просторах, Висконти ревностно подсчитывал примерное время праздника. Дни в мире Сущности довольно однообразны, но кое-что в их течении отследить можно. Время тут вечно какое-то неправильное, но около 3 периодов точно было, как по часам. Хеллоуин - осенью, Рождественская пора - зимой и странное годовое празднество летом. Самым сложным было определить весну. Ничего конкретного в этот период никогда не было. Только сердце подсказывало, когда самое время подкатить к дамочкам свои звонкие… фразочки. Но сейчас точно было не до этого. Совсем скоро время, когда Мадонна принесла миру Спасителя, и даже в такой Тьме свет этого события надеждой расцветёт в каждом сердце. Кроме одного. Именно этот факт не давал Висконти спокойно усидеть на месте. В конце концов он не выдержал и слез с дивана, отдёрнув рукава. Он отряхнул штаны и, поправив оленьи очки, прошёлся туда-сюда между остальными выжившими, что украшали это полуразрушенное здание, придавая ему былой домашний уют. Помогая самым лучшим для себя способом - командованием, Эйс прятал за излишней весёлостью свою озабоченность… крайне животрепещущим вопросом. Ему сегодня хотелось, чтобы веселились все. Ну, то есть буквально все. Убийцы - те ещё ублюдки, твари, с кем и водиться то не хочется, но для мошенника они все были лишь бедолагами, которым жребьёвка выпала не в ту сторону. Сам Эйс был, на самом-то деле, не так уж далёк от них. Его происхождение, образ жизни и места обитания так или иначе связывали его с криминалом, и среди его “fratelli”, как сказали бы итальянские мафиози, бывали мордовороты и покруче. И все они прекрасно праздновали праздники. Так что, полагаясь на силу свой удачи, шулер перетасовал карты так, что в итоге к общему празднеству были подключены и маньяки. Заключили, так сказать, временное перемирие. Конечно, самые боязливые из выживших настояли, чтобы палачи Сущности сложили все возможные карательные орудия в один ящик: тот был благополучно заперт и убран с глаз долой - из сердца вон. Не все были такому рады, однако и здесь Висконти нашлось как всех унять. Своим энтузиазмом он даже угрюмым убийцам нёс воодушевление и праздничный настрой. Хотя скорее всего первым, как только перемирие закончится, пострадает именно его превосходный зад. Ради праздника и всеобщих утех можно пожертвовать. Особенно, когда больше всех хочешь настоящего весёлого Рождества в этой стране кошмаров. Собственно, поэтому Висконти был очень раздосадован, когда не все карающие марионетки прибыли на его звучное приглашение. Поэтому-то он и ходил, не находя себе места, пытаясь решиться лично пойти с приглашением к тому, кого едва ли можно было оторвать от своих бесконечных исследований. Если конечно, он всё ещё в действительности способен их проводить. Мор был фигурой примечательной. Сверхчеловеческая сила и скорость, приемник Сущности на этой грешной земле, он сам своей глупостью привёл себя к этому и теперь расплачивался. Эйс понятия не имел о том, что он на деле из себя представляет, и как глубоко в нём укоренились семена зла, но надеялся на то, что сознание не покинуло его. А значит к нему можно было воззвать. Всё, что Эйс знал, точнее предполагал, исходя из одежды, что видел на Море, да по ходящим рассказам и слухам от других, тот был британцем века 19го. В Британии, кажется, очень любят Рождество, значит такой предлог вытащить его в свет должен сработать, не правда ли? Наверняка. Убедив самого себя в гениальности своего плана и подкрепив это осознание уверенностью в том, что Фортуна непременно последует вместе с ним, Висконти отправился искать разрушенный остов лаборатории, в котором испокон возился тот, о ком не унимались мысли всё последнее время. Ускользнуть от работы было не сложно: Эйс раздал с важным видом пару команд, подержал гирлянду, пока её прилаживали к перилам, и ловким движением ног испарил себя с территории Ормонда, пока все были слишком поглощены своими поставленными задачами. Вряд ли кому-то настолько сильно приспичит помощь конкретного аргентинца итальянского происхождения, что он предпочтёт украшательствам - его поиски. Путь был свободен. Колесил Висконти ощутимо, но в конце концов госпожа Удача вывела его к жалкому закутку из досок и кирпичей. Вряд ли Мор, да и вообще кто-либо мог бы именовать это домом, так что и Эйс в своей голове не стал давать этому месту подобное название. Лаборатория Мора - звучало куда лучше, плюс почти объясняло такую разруху повсюду. И вот уже остаётся всего ничего до кирпичной стены, как у везунчика всея тумана внезапно перехватывает волнением горло. Вдохновлённый всей этой праздничной кутерьмой Висконти совершенно забыл, что он - всего лишь жертва, а внутри здания - убийца, безропотно действующий во благо высшего разума, что им помыкает. Эйс замедлился, стараясь унять колотящееся сердце. Удача ли, искомый, похоже, действительно был на месте. Шаги всё осторожнее, шулер, затаив дыхание, пробирался к своей цели. С каждым движением в нём всё больше метался страх, но всё больше горел в глазах азарт, не давая остановиться на полпути. Подобравшись к стене, итальянец, по праву и имени, прижался к ней, стараясь не выдавать своего присутствия. Он приподнял очки и протёр глаза, вместе с выступившей на лбу испариной. Висконти слышал как рычит, сопит и дышит существо за сыпящейся старой кирпичной кладкой, холодом обжигающей прижатую руку. После такого контакта пиджак точно понадобится отряхнуть, но сейчас не до этого. Эйс осторожно выглянул за уцелевший край стены и увидел то, что и хотел. Мор стоял спиной к своему нежданному гостю, облачённый в лёгкую блузу, жилет и брюки, удивительно подчёркивающие то, что сам по себе этот убийца очень даже хорош. Особенно в бёдрах. Эх, если бы только не его зависимость от этих странных шприцов с янтарной жидкостью… Висконти не мог ничего поделать с собой. Он мог легко подметить сочное мясцо у любого, будь то дамочка или мужик. В конце концов, чего себя ограничивать, когда вокруг столько любви. И даже сейчас, столбенея от накинувшейся паники, Эйс в очередной раз подумал, что на эти ляхи можно было бы молиться. Даже жаль, что он здесь не за этим. А Алхимик всё ещё не подметил ничего странного в струящейся атмосфере его окружения. Он яростно, видимо от одолевающего его тремора, набирал свою гнилостную сыворотку в шприцы и раскладывал её по сумкам. Он то и дело срывался и рычал на всё помещение, готовый выкинуть полученный экстракт. Во всём его поведении скрывалась боль, негодование и непреодолимое желание вырваться из оков собственного существования. Наблюдая за этим, Эйс успокоился. Не потому, что перестал бояться, и не потому, что азарт его спал - вовсе нет. Теперь его тревога стала только сильнее, но он всё ещё был готов идти на свой риск. Потому что Мору это было нужно. Просто необходимо. Жизненно необходимо вырваться из того, где он сейчас застрял. За ужасностью и монструозностью мошенник разглядел в британце ещё большую, чем он сам, жертву обстоятельств, с которыми тот никогда не сможет совладать. Грузный выдох. Висконти приготовился явить себя. Он был уверен, что убийца его услышал и уже рыщет взглядом по периметру, в поисках потревожившего его мнимый покой. Но Эйс этого не видел, он снова вжимался в стену, смотря перед собой. Полностью уверенный в дальнейшем шаге, но с трудом поддающийся ему. Шансы выиграть были крайне малы. Но даже когда деньги утекают сквозь пальцы, это не причина отказаться от риска. Быть может, прямо сейчас тебе выпадет этот самый шанс. Итальянец пригладил волосы, поправил пиджак, натянул свою излюбленную кривую улыбочку и шагнул в неизвестность. - Buonasera, signore, скучаете в одиночестве? Позвольте пригласить Вас на лучшую Рождественскую вечеринку в этом захолустье, - обворожительно произнёс тот, как заправский обольститель вставая в разрушенном проёме с упором на локоть в стену. Похоже, Алхимик не был рад чужому обществу. Висконти отлично это осознавал, но неотступно стоял, смотря как рычащее, истекающее сывороткой нечто, что ещё напоминает лицо, медленно поворачивается в его сторону. Можно было поклясться - в глазах читалось “Ты”. Будто единственный, кого Мор ни при каких обстоятельствах не хотел видеть, это Эйс Висконти. И выживший чувствовал это. Желваки пульсировали, и шулер нервно сглатывал. Он уже понимал, что ответа не будет. Он был готов к полнейшему проигрышу. Он мог его избежать, но не стал. Проигрывать - не так страшно, каким бы вожделенным не был выигрыш, главное - держаться достойно до конца. Тело Мора, человека, которого некогда звали Тальбот Граймс, обернулось полностью в сторону нарушителя покоя. Он взревел и ринулся вперёд, разбрызгивая повсюду сыворотку, источаемую его собственными железами. Висконти едва успел затаить дыхание, даже не поняв, что случилось, как его придавили, впиваясь шестипалыми руками в горло. Ладони большие ледяные трясущиеся сдавливали так, что продохнуть было просто невозможно. Когти впивались в нежную кожу шеи, и Эйс только мог, что жалко извиваться под давлением, хватаясь жаркими пальцами за чужие запястья. Он сопротивлялся, отталкивал от себя существо, жмурясь, стараясь уцепиться в образе Мора хотя бы за толику человечности. Но он так и не нашёл её. Тогда, приняв свой проигрыш, Висконти отпустил чужие руки, перестал сопротивляться. Он ощущал, как мерзко мокнет от его собственной крови ворот белой рубашки, и полностью отдавался этому ощущению. Ощущению как кровь покидает его тело из разорванных артерий. Тогда, словно почувствовав бесправность своей жертвы, убийца слегка ослабил хватку, но продолжал, окутанный безумием, смотреть на умирающего шулера в своих руках. Светящаяся жидкость из его рта капала на стильно безвкусный зелёный костюм, дополняя его тем, чего ему не хватало - светом Рождественских гирлянд. Эйс улыбался. Снова, как всегда. Перед его глазами всё плыло. Он смотрел на Мора прощающе и принимающе, словно он ребёнок, случайно свернувший шею хомячку. Висконти протянул руку к его лицу и прижал к сохранившейся скуле ладонь. - Сходи, я уверен, ты отлично проведёшь время, каждый должен быть счастлив в Рождество, - скребящим шепотом, почти одними губами, проговорил Висконти, давя улыбку из последних сил, и беззвучно добавил: - Я просто хочу, чтобы и ты был счастлив... Он уже почти не видел глаз перед собой, только нависающий тёмный образ в капюшоне. Но если бы была возможность, он непременно стал бы уверять - светящаяся сыворотка на лице Мора была похожа на слёзы, а зрачки смотрели с такой осознанностью, будто он на самом деле был способен что-то понять. Какая жестокая иллюзия. Вскоре, как по мановению руки, Эйса окутала невиданная лёгкость. Ему оставалось каких-то несколько вздохов, но он чувствовал себя в объятиях облака. Висконти медленно проваливался в пучину перин и воспоминаний. И сквозь эту обволакивающую дымку агонии до его угасающего сознания тихо донеслось хриплое “Спасибо”.