Безликая душа

Грязь чавкала под ногами, пока Чайльд шёл по узкой дороге. Погода на границе была просто отвратительной по любым меркам. Там было зябко и не то холодно, не то душно. Дышать же удавалось с трудом. Крайне болотистая местность заставляла всегда быть на стороже, иначе прощайте родненькие, под землю я уйду раньше запланированного времени. Тарталья, облаченный в тёмную одежду с некоторыми деталями, отличающимися цветом, шествовал с высоко поднятой головой сквозь лесные дебри. И что не дало ему воспользоваться услугами подченненых? Возможно, гордость или вызов самому себе. Но сейчас он мог признать, что следовало засунуть их куда поглубже. Но лишь себе и в мыслях. На штанины попал уже не один десяток каплей грязи, и Чайльд, решив, что грязь - не сало, высохнет - отстанет, упорно игнорировал своё превращение в свинью. Тонкие веточки хлестали по лицу, хоть он и отодвигал ветки деревьев. Как на зло они целились, а что ещё хуже, попадали в глаза. Наконец-то в далеке послышался шум, и Чайльд почувствовал поистине детскую радость. Эх, сейчас он сядет на мягкое сидение в салоне экипажа, закинет ноги куда-нибудь, не важно куда, главное дать им отдохнуть от ходьбы. А потом и подремать можно. — Я сказал вам отправляться тупоголовые кретины! Какого черта вы ещё здесь!? "То-о-очно" — обречённо мысленно протянул Тарталья. Так же в мыслях он уже сидел вон там, около пенька, скрывшись под кустом и заливаясь жалобными слезами. Как же ему не нравился этот тип. Но не смотря на свои желания, Чайльд вышел из леса на встречу своре подчиненных и Скарамучче. Несколько пар глаз вмиг обратились на него. Кто-то прошептал что-то вроде: "Да! Слава Царице", а один низкорослый гриб смачно матернулся при виде него. Тарталья хотел было как-то пошутить и посмеяться, но край накидки зацепился за корягу. Треск ткани слышали все. — Ну теперь-то вы соизволите отправиться в путь!? — гаркнул Сказитель, и люди вокруг засуетились, подгоняя друг друга. Аякс, всё ещё стоя подле леса, поднёс к лицу пострадавший участок одежды. Зашивать было бесполезно. Оторвался кусок ткани по самому концу, от чего теперь там висели ниточки. Отпустив край накидки, Тарталья вздохнул и подошёл к Предвестнику. Он сложил руки на груди и хмуро глядел на сборы. Кто-то что-то таскал из одного угла в другой или запихивал в повозку. Скарамучча приподнял голову, и тень от шляпы сместилась, являя на показ его лицо. — Отправляемся. И так слишком много времени потеряли из-за одной особы, — без намёка, а прямым текстом " Эта особа сейчас мозолит мне глаза" он зыркнул на него. Тарталья лишь глупо похлопал глазами, испытывая злорадство. Этому недоростку так и хотелось чем-то напакостить. Хотя... Чайльд проследил за тем, как омега плавно прошёл к дверце. За ним завораживающе покачивались концы полупрозрачной чёрной вуали, разделённой надвое. Скарамучча был изящным, с бледной кожей и стройным - в общем мечта любого альфы. А рост его был как раз стандартным для омег. Непреднамеренно взгляд упал на своё отражение в луже. М-да, слабым полом здесь и не пахнет. — Прекрати уже всех задерживать! — крикнули ему и Тарталья поднял голову. Сказитель сидел внутри салона и смотрел на него из-за шторки у приоткрытого окна. Чайльд наступил в лужу, поднимая всю муть со дна. Отражение исказилось и пропало. Он подошёл к шестому Предвестнику и схватился за ручку двери. — Ты едешь не здесь, — видимо, Скарамучча схватился за ручку с той стороны, потому что дверца не поддавалась. Тарталья посмотрел вокруг и не заметил ещё одного экипажа. С кучером ехать не получится, на лошадях тем более. Гриб решил отправить его бежать за ним трусцой? — А где? — спросил он. — Там, — ухмыльнувшись, Сказитель кивнул головой назад. Он подпёр руку щекой и показался один его клык, так как уголки губ растянулись ещё больше. Ещё раз посмотрев в ту сторону и ничего нового не увидев, Чайльд изогнул бровь не понимая, о чём идёт речь. — Где? Парень закатил глаза и выбрался наружу. Он спрыгнул на землю, а грязь ни капли не попала на него. Разинув зенки, Тарталья с удивлением смотрел на его чистую обувь. Скарамучча прошёл назад, а Чайльд последовал за ним. Сзади и правда была небольшая дверца. Омега раскрыл дверь, и перед Тартальей предстало малюсенькое помещение, забитое под завязку. — Ты сейчас серьёзно? — Сказитель зло улыбнулся. Чайльд приблизился к этой, откровенно говоря, норе и вытянул шею. Мало ли, может там просторнее, чем кажется. Скарамучча встал ему за спину и ударил под зад. — Да полезай ты уже. Шестой Предвестник был явным садистом, иначе не объяснить тот факт, что он попал ровно в копчик, что пострадал из-за его действий совсем недавно. Чайльда подкинули, и его туловище оказалось внутри, но ноги свисали с повозки, и обувь была погруженна на половину в грязь. Нос упирался в какой-то сундук, а руки расставлены в стороны, упираясь о всё что только можно, лишь бы не головой в близстоящий меч. — Через минуту трогаемся! — воскликнул Сказитель, адресуя это кучеру. Он оглядел Тарталью, что старался не насадиться на остриё меча, что лежало как-то странно, будто специально так прикрепленное. — Ты, конечно, можешь продолжать так висеть, вот только будешь тормозить нас своими длиннющими ногами. Так что полезай до конца, — темноволосый вдруг ударил его по заднице, что была выставлена довольно сильно, пока он находился в такой позе. Довольно громкий шлепок привлёк внимание даже кучера, привыкшего к громким звукам. Прочие члены Фатуи поотворачивались кто куда или засвистели мотивы, вдруг пришедшие в голову. Тарталья в отместку за это, боднул его ногой. У Скарамуччи хоть и получилось отстраниться от самой ноги, но от брызг грязи - нет. — Вот ты ублю... — Сказитель схватил испачканный подол накидки и собрался хорошенько ударить оборзевшую шавку, как кучер прогудел скрипучим голосом: — Отправляемся! Скарамучча нахмурился, обтер испачкавшиеся участки одежды о штаны Тартальи, и вернулся на своё место, громко захлопывая дверь за собой. Чайльд уже ни сколько не жалел штаны, им теперь место лишь на помойке, да в костре. Проворчав под нос ругательства, он забрался внутрь. Тарталья согнул и прижал к себе ноги, обречённым взглядом смотря в даль. Дверь решил не закрывать, задохнуться здесь он был не намерен, а вещи не жалко. Не свои же. Свою же сумочку, забитую до предела, он держал под бочком. Склянки с микстурой бились друг о друга, создавая характерный звон. Не подумав, Чайльд взял с собой все оставшиеся на это полугодие. Зачем спрашивается? Что бы выпить лишь одну или две, но всю дорогу звенеть, как колокол? Повозка тронулась и Тарталья тут же подпрыгнул на кочке, вновь ударяя копчик. Он зло зашипел и чертыхнулся, прокляная шестого Предвестника, что сейчас нежил свою задницу на мягком сиденье, пока его же отбивала чечётку. Побыстрее бы остановка. *** Когда движение прекратилось и его хорошенько так качнуло, Тарталья вырвался из маленькой коморки, в которой у него затекло всё что только могло, и вздохнул полной грудью свежий воздух. Кто бы мог подумать, что не хватать будет не только места, но и кислорода. Пока Чайльд держался за ближайший столб и наслаждался даром Архонтов - воздухом, чью ценность в полной мере осознал лишь сейчас, шестой Предвестник покинул салон экипажа. Тарталья ещё раз сделал глубокий вдох и подумал: Правильно говорят, - "Что имеем, не храним, потерявши, плачем". Оторвавшись от столба он окинул незаинтересованным взглядом людей, что ожидали их на остановке. Это был обычный обслуживающий персонал, что должен был предоставить им все удобства на ближайшие тридцать минут. Тут его глаза зацепились за красную шляпу и он подорвался с места. Походя на чокнутого, а именно как на такового на него глядел персонал, он запрыгнул внутрь повозки. И уселся на мягкую обивку. Упустить такую возможность было бы настоящим преступлением. Чайльд вытянул ноги, что пересекли всё расстояние от одного сидения до другого на против, при этом половина стоп скрылась под соседним. После поездки на дереве в кругу всяких угловатых предметов, что так и норовили тебя заколоть, Тарталья ощущал себя как в круизе. А мысли о скором сражении, будоражила душу, унося на небеса. Придаваясь мечтаниям о бое, сидя с глупой улыбкой на лице и закрытыми глазами, он чуть не пропустил момент, когда Скарамучча вернулся обратно. Парень не стал что-то говорить и попытался ударить его ногой по колену. Наконец-то выработанный рефлекс сработал, и Тарталья успел прижать ноги к себе. Такой удар, точно, сломал бы его бедные косточки. — Ты решил меня убить, пока Царица не видит и не сможет что-либо прознать? — Скарамучча грациозно сел на своё место, тут же закидывая ногу на ногу. Он смотрел на него с жутким раздражением, как на мелкую блоху. — Захотел бы убил. — Тогда ты так выражаешь свою симпатию? — Тарталья вопросительно слегка наклонил голову, а после приподнял её, несколько раз кивая — Оригинально. — Представить боюсь какое создание будет выражать симпатию тебе, — последнее слово он чуть ли не выплюнул, будто это какое-то оскорбление. При этом он окатил его презрением вселенского мосштаба. — А я могу, — не меняя выражения лица, он снова уклонился от удара, резко сместившись в сторону. Характер у этого юноши - не сахар. — Что ты можешь? Ты же так...— Скарамучча вернулся в прежнее положение и помахал изящной ручкой. — Я совершенно не понимаю решение Царицы, хотя... Пушечное мясо всегда было нужно. Чайльд приосанился. Руки сжались в кулаки, от желания ударить в насмехающиеся лицо, но по какой-то причине он не мог этого сделать. Этот жест Сказитель не заметил, а лицо Тартальи ничего не выражало. Всю дальнейшую дорогу они провели в неком напряжении и ни словом не обмолвились. Тарталья мог бы заснуть под размеренные качки повозки, да под скрип колес, но ломота в теле никак не проходила, отгоняя всякий сон. Так, на следующее утро, они прибыли на место. Перед носом у сопровождающего распахнулась дверь, чуть не сломав ему перегородку. Перед ним не удостоив даже взгляда, показался крайне красивый омега. Мужчина тут же выпрямился и поправил смятый жилет, желая произвести впечатление. Парень прошёл мимо, а он чуть ли не как псина за ним хвостиком. На Тарталью сопровождающий не обратил ни какого внимания, да и честно признать Чайльд сейчас его совсем не хотел. Ему было страшно представить в каком виде он мог предстать после такой замечательной поездки. — Разгрузите багаж и покажите наши комнаты, — строгим, командирским голосом продиктовал Скарамучча и вошёл внутрь огромного здания. Тарталья лишь мимолетом подметил золотые обрамления у окон и сияющие белые стены. Что было дальше он не особо запоминал. Их проводили в номера, дали ключи от них. Скарамучча что-то сказал о времени и о задании. Потом какой-то мужик стал заигрывать с шестым Предвестником, пока Чайльд с завистью глядел на это. И поспешил отправиться в постель, игнорируя происходящию расправу неудачного героя-любовника. Иногда он совершенно не мог понять свои желания, приходя от этого в некий диссонанс. Ему до дрожи в конечностях хотелось испытать свои силы, повоевать с сильным противником, ощутить сбитые костяшки и мозоли на руках от рукояток клинков. Но в тоже время где-то глубоко и надёжно запрятано сидело желание иметь семью. Чтобы у него был партнёр и возможно... дети. Тарталья глупо хихикнул, смутившись подобной мысли. Размышляя о паре, он приходил к одному выводу: это должен быть кто-то очень сильный. Со слабаком ему быстро наскучит, а вот с кем-то сильным и подраться время от времени можно. В очередной раз за день он сомкнул глаза и погрузился в сон. Щёки продолжали гореть от смущения, а позабытая сумка, забитая склянками, одиноко лежала в багажном отсеке экипажа. *** По общепринятому мнению омеги - это нежные создания, чья обязанность греть всех окружающих своей любовью и заботой. Возможно это было и так, не Скарамучче об этом судить. Не смотря на то, что во время знакомства с остальными агентами Фатуи он представился омегой, да и его создательница посчитала его таковым, но он им не являлся. Но в тоже время он и не был альфой. Дотторе иногда бегал за ним и что-то болтал про доминантную омегу и про исследования в этой сфере, но он был твёрдо уверен, что его пол не относился ни к альфам, омегам или бетам. Его создание было ошибкой. Пытались сделать альфу, стала получаться омега и в итоге ничего сносного. Черты обоих полов смешались в нём, теряя всякий баланс. Скарамучча стоял на камне посреди леса. Ветер, теряясь в ветках, свистел под ухом, словно пытаясь отвлечь от звука чавканья плоти. Хотя это даже плотью не назовешь. Выражая своё призрение к человеку с отрубленной рукой, что вопил подобно голодной свинье, он ударил его в голову, выбивая челюсть. Крик перешёл в хрип и надрывные рыдания. Слёзы и сопли вперемешку с кровью стекали по чужому лицу. Капли падали на пол, где земля вмиг впитывала их. Будущий мертвец приоткрыл рот, помогая себе дрожащей уцелевшей рукой, и выплюнул несколько зубов с новым потоком крови. Шестой Предвестник скривился ещё сильнее и, специально наступив лежачему на живот, пошёл в эпицентр бойни. Там, подобно смерчу, Тарталья покрывая своё и чужие тела кровью дрался с кучей предателей. Дураки посчитали, что смогут свергнуть Царицу, отравив всех членов Фатуи. Попытка не удалась и их всех вычислили, но они успели сбежать в свою "тайную" базу. Вот только пойманный, что поведал им о её местонахождении, раскрыл все карты. И вот они здесь. Тарталья, как только они оказались на месте и, завидев врагов, бросился на них, не дожидаясь каких-либо приказов от Скарамуччи. Это вызвало в нём волну дикого возмущения вперемешку с раздражением. Он стоял у того камня откровенно говоря скучая, пока Чайльд крамсал людей на право и на лево. На его лице сверкал зверский оскал и он... наслаждался этим? Тот ещё типок в общем. Не находя себе развлечения, Сказитель решил обойти место базы предателей по кругу, не отходя куда-то уж больно далеко. Место конечно эти умники выбрали самое что ни на есть очевидное. Прямо возле леса и места где заканчивается граница местного города. — Я закончил! — прокричал Тарталья и подбежал к своему так называемому коллеге. Он отряхнул клинки от крови и они, растворившись в воздухе или приняв свою начальную ипостать воды, исчезли. — Прекрасно, осталось обойти убежище крыс в поиске оставшихся, — Скарамучча направился к зданию, пока вуаль плавно покачивалась из стороны в сторону. Чайльд внезапно осознал, что это движение ткани его словно гипнотизирует. Заставляет сконцентрироваться на плавных покачиваниях и абстрагироваться от всего вокруг. Сказитель молча прошёл в распахнутую дверь, ступая по осколкам некогда окна. Хруст под ногами сопровождался всю дорогу до следующего прохода ведущего на верх. Позади него послышался хриплый вздох и ему пришлось повернуть голову назад. Тарталья прислонился к стене, опираясь на неё рукой, что дрожала. Он дышал со свистом и волосы спали на его лоб, прикрывая глаза. Скарамучча захотел рассмеяться в лицо их новому Предвестнику, что оказался намного слабее, чем о нём говорили. Вы посмотрите, небольшая заварушка и всё, он уже валиться с ног. Скрывая презрение и оскал на пол-лица, Сказитель приказал разделиться, ведь был ещё нижний этаж, что так же необходимо проверить. Чайльд на это лишь махнул головой и побрёл, всё так же опираясь о стены из-за внезапно возникшего головокружения. Скарамучча прочесал весь верхний этаж, наткнувшись лишь на пару спрятавшихся крыс. Так что с большим недовольством от того, что нужных бумаг не было, спустился за Тартальей, при этом шипя под нос, подобно гадюке, ругательства. Ни на лестнице, ни возле входа рыжика не оказалось. Поэтому довольно логичным решением было пройтись по всему этажу, а после, если поиски не увенчаются успехом, бросить не такого уж и любимого напарника на вражеской базе. В этот же момент его планам было не суждено сбыться, так как у ближайшей двери послышалось сопение. Так обычно дышат люди во сне или же с больными лёгкими. Не особо церемонясь, Сказитель толкнул дверь ногой и прошёл внутрь помещения. Света ни где не было, поэтому ориентироваться приходилось по звуку. Скарамучча находился в глубине комнаты, как раз там откуда шёл звук. Внезапный толчок и он повален на пол. Тарталья обхватил руками талию Скарамуччи, из-за всех сил прижимаясь к нему, словно пытался слиться с ним в одно целое. Его грудь находилась на уровне ребер Сказителя, а нос утыкался в ключицы и белоснежную кожу. Чайльд шумно дышал, наглаживая тело под собой, но не ослабляя хватки. Его ноги были согнуты в коленях, и для того чтобы прижаться к такому притягательному телу рядом, ему приходилось сильно выгибаться, от чего его пятая точка была сильно выпячена. — Отцепись от меня дегенерат! — Скарамучча повозил ногами по полу, что были прижаты к нему животом Тартальи, но кроме этого его сопротивление оставалось всё таким же небольшим. Его одолевало совершенно примитивное чувство любопытства, что толкало на наблюдение за состоянием его новоявленного напарника. — Ах-х! Из уст Аякса вырвался тягучий звонкий стон, эхом пронесшийся по помещению. Омега прижалась сильнее, соприкасаясь пахом с чужой ногой. Он начал тереться об неё, издавая приглушённые стоны. Скарамучча широко раскрыл глаза от удивления. Их синева стала кристально чисто видна, не скрываемая за тенью шляпы и пушистых ресниц. Темноволосый парень ощущал дикий жар от Тартальи, из чьего рта вытекали слюни, из-за которой намокла часть его одежды. Сказитель слегка повёл ногой и с губ рыжика мигом сорвался новый стон, а его короткие ноготки вцепились в ткань чужой одежды. —Пф, аха-ха-ха! — парень залился безудержным смехом. Он хотел схватиться за живот, дабы облегчить судороги, но ему помешало тело Тартальи. Поэтому рука плавно перетекла в шелковистые волосы Чайльда, что уже ему мешались, щекотя шею. — Ха-а, — наконец он перестал смеяться и грубо оттянул от себя голову омеги. Его щёки залились румянцем как и кончики ушей. Ротик приоткрыт и с уголка губ стекала капелька слюней. А в глазах нет и проблеска понимания ситуации. Тарталья вытащил розовый язык и потянулся к нему, но Сказитель не дал парню двинуться, сильнее сжав волосы. — Какая же ты текущая сука. И не стыдно тебе одиннадцатый Предвестник? Ответом ему послужил умоляющий скулеж. Омега перестал тянуться к его лицу и прижался носом в шее. Он вдохнул сладкий запах озона, наполняя им лёгкие. Возбуждение от этого заметно увеличилось и Тарталья провёл языком по коже. — Как мерзко, — насмехался Скарамучча, пока улыбка сияла на его лице. Его глаза зацепились за выставленную задницу омеги. Он медленно провел руками по спине Чайльда. И от такого, казалось бы небольшого действия, у Тартальи глаза чуть ли не закатывались от удовольствия. Сказитель опустил ладони к бёдрам и чуть сжал их. Омега сладко простанала и прикусила чужую кожу. Скарамучча шлёпнул его по ягодице, и характерный звук пронёсся эхом. — Не кусайся или я выбью тебе зубы, — пригрозил темноволосый парень, ледяным тоном говоря это. Чайльд, заглаживая свою вину, провёл по укусу языком, а после потерся щекой, мурлыкая. Парень, что находился в наиболее адекватном состоянии, в шоке уставился на рыжика. Мурчание омеги могли услышать лишь те, кто являлся их семьёй, когда они находились в полной безопасности и омега была всем довольна. Но даже если эти пункты и соблюдались это было довольно редким явлением. И тот факт что Тарталья в такой ситуации стал издавать мурлыкание был крайне странным. Сказитель всё ещё пытался осознать только что услышанное, как кончики его пальцев ощутили влагу. Он неосознанно повёл ими дальше по ткани. Штаны немного были пропитанны природной смазкой, что вытекла из Тартальи. Скарамучча прижал руку примерно там где по его мнению должно было быть отверстие омеги, а после резко и грубо толкнулся в неё пальцами через ткань. — М-х-м! — Чайльд громко вскрикнул и задрожал. Его тело обмякло и он полностью увалился на шестого Предвестника. Парень задышал более глубоко чем раньше. — Неужели ты... — догадка пришла в голову Скарамуччи и ему срочно стало необходимо проверить правдива ли она. Он задрал пиджак с рубашкой и растегнул пояс, на котором висел Гидро Глаз Бога. Быстрым движением Сказитель оголил округлые ягодицы Тартальи. Парень положил правую руку на одну из них. У рыжика довольно приличных размеров задница, что совершенно не было заметно под штанами и прикрывающим её пиджаком. При этом под кожей ощущались мышцы. Левая рука легла на живот и Скарамучча приподнял Тарталью так, чтобы был виден член, из которого текла белёсая сперма. — Ты кончил! — изрёк, будто победивший в глупой детской игре ребёнок, Сказитель. — Всего лишь от того, что до твоей дырки коснулись, — прищуренные глаза, что могли бы стать эталоном ехидства, смотрели на красного и изнимывающего от желания Чайльда. Скарамучча широко улыбнулся и прикусил нижнюю губу. Он перестал держать Тарталью и переместил руку к его лицу. — Открой ротик и оближи, тебе же это так нравится, — намекая на свою покрытую слюной шею, сказал Сказитель и не дожидаясь действий Тартальи, засунул пальцы ему в рот. Влажное пространство тут же сомкнулось вокруг них, и Аякс втянул их в себя. Теплый язык прошёлся по ним и Чайльд стал вылизывать пальцы, что в миг стали мокрыми, смотря прямо в глаза Скарамуччи. — Какой послушный мальчик, а теперь приподними-ка ещё немного бедра. Видимо проблески понимания в Тартальи остались, если судить по тут же исполненной просьбе. Скарамучча вынул пальцы, с которых стекала жидкость. Тонкая ниточка слюны шла от теплого языка Чайльда, что хотел вновь вобрать в себя пальцы. Но рука опустилась намного ниже его рта. Сказитель проводит ладонью снизу вверх от мошонки до поясницы, между ягодиц усиливая давление, затем обратно и снова вверх, заставляя омегу перед собой издавать скулящие звуки. С остатками слюны на пальцах Скарамучча останавливает руку на анусе, из которого уже знатно натекло. Не тревожась о лишней грубости и неудобстве Тартальи, Сказитель вводит сразу два пальца. Он не дал Чайльду времени привыкнуть к инородному объекту внутри него и стал то проталкивать их глубже, потирая горячие стенки, то вынимать их. С каждым таким движением создавался хлюпающий звук, но он был почти не слышен из-за звонких стонов омеги. Тарталья обернул руки в кольцо вокруг шеи Скарамуччи и уткнулся носом ему за ухом, где находилась одна из пахучих желез. — Какая же послушная собачка. Только представь как ты будешь смотреться с тугим ошейником. Я обязательно облачу тебя в него. И ты никогда-никогда не сможешь его снять, уж поверь я не допущу этого, — Сказитель добавил третий палец и протолкнул их глубже. Он тут же ощутил какое-то уплотнение чуть дальше, по которому и провел с нажимом. Тарталья припал назад и вниз, начиная двигаться в такт руке Скарамучче. — Ох, да такого как ты на улицу даже выпускать нельзя. Ты же на голову озабоченный. Чайльд изливается на штанину Скарамучче, продолжая изнывать от распирающего чувства внутри. Сказитель цыкает и резко отрывает руки омеги от себя, после тянет голову к своему паху, чуть ли не утыкая в него. — Я так много для тебя уже сделал, не хочешь принести удовольствие теперь мне, — Скарамучча не спрашивал и не предлагал, он приказывал. Лёгким движением руки были стянуты штаны, и в рот Тарталье, что пускал слюни и находился в эйфории от только что пришедшего оргазма, уткнулась головка члена. — Ну же, Тарталья. Омега смотрел снизу вверх, пока обхватывал губами половой орган и слегка облизывал. Набравшись смелости он опустил голову ещё больше, почти утыкаясь в лобковые волосы. Первый стон наконец прозвучал из уст Скарамуччи. Покидали они городок в полном молчании и ворохе смешанных запахов, от которых кусал локти тот неудачный любовник Скарамуччи. Следуя довольно логичным умозаключениям этот же человек и многие подчинённые, что, признаться честно, в свободное время любили обсудить всё и вся, не раз промывая людям кости, пришли к выводу что новый Одиннадцатый Предвестник - альфа, по какой-то причине скрывающий свою сущность. Ох, и сколько же догадок они понастроили на этом поприще. Но сейчас не об этом. Вернувшиеся в дворец Предвестники ещё долго не пересекались, и если Шестой по началу не обращал на это внимание, списывая на разные графики, то Тарталья успешно играл роль великого конспиролога. Он просчитывал почти каждый свой шаг, дабы не пересекаться с Скарамуччей, ведь при мыслях о том, как прошла их совместная миссия он готов был биться головой об стену от переполняющего чувства стыда. И как его угораздило пропустить всего один прием лекарства. Его желание не попадаться на глаза Сказителю дошло до того, что когда он услышал о деятельности Синьоры в других регионах, мигом изъявил желание отправиться куда подальше. Конечно же все ради того, чтобы исполнить волю Царицы. И нет не для побега от Скарамуччи, что кажется начал его сторожить у дверей. И всё же какой оказывается в Ли Юэ приятный ветерок.