Felix never bad

Не было сомнений в том, что это Рождество Хосок проведет со своей второй половинкой. Зимние каникулы – прекрасная пора для влюбленных, особенно для влюбленных, которые видят друг друга раз в несколько месяцев. Родители и сестра, конечно, звали к себе, но Хосок смог им не без труда объяснить, что хотел бы провести это время с кое-кем особенным для него. Без последствий это не обошлось – мама выхватила обещание познакомить семью с его парой, и, честно говоря, это очень взволновало мужчину. Потому что женщина прямо сказала, что ждет увидеть прекрасную девушку, а уж точно не юношу с низким голосом и очаровательными веснушками. И в первую очередь Хосок задал себе вопрос – а готов ли Феликс к такому важному шагу в их отношениях, как знакомство с родителями? Но забивать этим голову в Рождество очень не хотелось. Лучше подумать о подарках, что сделать тоже не так уж и легко. И если шестерым гномам, хотя, по сути гном был один, подобрать подарки не составит труда, как и «бродячим» оленятам, то что подарить главному солнышку в его жизни остается загадкой. Хочется что-то особенное и значимое, что-то, что бы показало его теплые чувства к своему малышу. Чтобы, когда Ликс открыл подарочную коробку, его глаза зажглись ярче бенгальских огоньков, а на губах заиграла счастливая улыбка. Было б проще, намекни Феликс хоть раз на то, что он хочет, ведь кого-кого, а его Хосок понимает с полуслова, но нет, младший об этом не говорит, молчит, и лишь глазками стреляет хитро-хитро, как тот белый лис. Словно сам готовит что-то, хотя почему словно, он явно что-то задумал, и старший не хочет, чтобы его подарок был хуже. Его Ликс-и заслуживает все самое лучшее. Идея поспрашивать у друзей уже не кажется такой удачной, когда Хосок видит Тэхена, направляющегося в секс-шоп. Нет, ему явно туда не надо, в сексуальной жизни все устраивает и менять что-то или добавлять нет необходимости. Намджун в отделе кастрюль и сковородок тоже ничего путного не подсказал, как и Джин, рассматривающий зеркала или скорей свое отражение в них. Чимин и Чонгук, выбирающие подарки друг другу вместе больше удивили, чем помогли. Младшие тоже нашлись в этом же торговом центре, ибо мир оказался слишком тесен. Благо хоть Феликса с ними не было. Глядя на то, как Чан и Минхо на полном серьезе рассматривают витрины с детскими игрушками, Хосоку стало смешно. Еще смешней было от того, что из магазина для взрослых Тэхен вышел с Чонином. Где был Джисон мужчина не знал, но подозревал, что тот высматривал скорее подарок для Суни, Дуни и Дори, чем для Минхо. Да, Хосок тоже знал их имена, не спрашивайте почему. Хенджин и Сынмин почти что столкнулись лбами и сделали вид, что не знают друг друга, полностью проигнорировав подарки в руках, которые явно предназначались им двоим. Рядом с ними обнаружился и Чанбин с бутылкой дорогого коньяка. Хосоку казалось, что тот с алкоголем старые враги. Оставался Юнги, но мужчина был уверен на все сто процентов, что тот валяется на диване с давно продуманным подарком – дать наконец-то Тэхену реп-партию в их новом альбоме. Наблюдения результата не принесли – Хосок все еще не знал, что подарить Феликсу. Решение крутилось в голове, но сомнения не давали ему сформироваться в полноценную идею. Все же вдруг это не то, что понравится младшему? Рассматривая красно-белые леденцы и различные печенья в виде человечков, мужчина улыбался своим мыслям. Все-таки зима и ее праздники – это особая атмосфера, из-за которой ощущаешь настоящее волшебство в воздухе вместе с редкими гостьями снежинками. Жаль, что снега мало, но и его достаточно, чтобы вдоволь насладиться зимней магией, не смотря на холод. Ведь всегда можно согреться в объятиях и в теплых свитерах. Точно, как Хосок раньше не подумал?.. …В подарочном пакетике шуршали запечатанные сладости, а под ними большая красная коробка с белым бантом сверху. Хосок был доволен выбранным сюрпризом, и, напевая себе под нос, возвращался домой, где его уже заждалось очаровательное создание с вкусным ужином. Чтобы там Феликс не говорил, а старший считал, что тот готовит просто восхитительно, особенно десерты. И если стафф JYP ворчал из-за меток на теле младшего, то стафф HYBE неодобрительно качал головой на килограммы, что показывали весы. Но, если по-честному, то это только на пользу Хосоку шло, с его то нагрузками, а те узкие брюки пускай сами носят. Зато было больше поводов проводить время вместе с Ликсом, например, в залах для танцевальных практик, которые у них все чаще рядом находились, типа сбрасывать лишние килограммы. А то, что там практиковались не только танцы стаффу было знать не обязательно. Правда, однажды не слишком повезло Юнги, который в кой-то веке пришел раньше всех. Хосок еще долго ему в глаза смотреть не мог, не говоря уже о Феликсе, который вообще всех сонбэ избегал, да и сейчас красными щеками светит, когда они собираются все вместе. Главное, чтоб елку не затмевал в тот день, когда им все же придется сидеть за одним столом. Зимние каникулы длинные, поэтому провести компанией из пятнадцати человек, если не больше, несколько дней не кажется плохой идеей. Только бы Джин не отравил Хенджина, а тот не перекрасил его волосы маркерами или чем похуже, ибо на праздник старший снова покрасился в свой любимый розовый цвет. Но перед этим нужно вдоволь насладится друг другом, и Хосок уже не может дождаться, когда останется наедине со своим возлюбленным. В камине уютно и по-домашнему трещал огонь, над ним висели разноцветные варежки с мишурой. Переливались огоньками шарики на пышной елке с огромной звездой на верхушке, а под зеленой юбкой притаились перевязанные бантами коробки. Феликс придирчиво крутился вокруг, теребя в руках цветастую мишуру, размышляя над тем не будет ли слишком много украшений, если он добавит еще. Решив, что много не бывает, парень таки закинул гирлянду на елку и довольно улыбнулся, тряхнув руками. - Ты наряжаешь ее уже как неделю, - на талию легли сильные руки, притягивая ближе к разгорячённому телу. - Я хочу, чтобы она была идеальной, хен, - хихикнув от щекотки, Феликс отклонил послушно шею, наслаждаясь поцелуем, - И все же мне чего-то не хватает. - Верхушки? – окинув елку внимательным взглядом, предположил Хосок, и не думая выпускать младшего из своих рук. - Но ведь там есть звезда, - недоуменно моргнул Феликс, приподнявшись на носочки, чтобы точно удостовериться в своих словах. - Нет, ибо самая яркая звезда сейчас стоит со мной. - Хен, я ведь действительно поверил, что что-то не так с верхушкой, - шутливо пихнув локтем старшего, возмутился Ликс, - И куда мне до вас, господин Хоби. - Ничего не знаю, - развел руками улыбающийся Хосок, усаживаясь на пол за низкий столик, где ароматно дымился горячий шоколад в двух ярких чашках с рисунками снеговиков. За окном давно стемнело, но ожидаемой вечерней мглы не наблюдалось из-за светящихся гирлянд на чужих домах и из-за света из их окон. На улице все еще радостно хохотали дети, играясь в снежки и пытаясь слепить хоть что-то, жаль, что снег был не подходящий, но это не омрачало их счастья. Отпив из кружки напиток, Феликс перевел взгляд на окно, увешанное бумажными снежинками, и улыбнулся воспоминаниям. Сегодня днем и до захода солнца они так же с Хосоком резвились на улице. Младшему даже удалось насыпать снега за ворот пальто хену, а потом он убегал со звонким хохотом от него, ибо быть закопанным под сугроб не шибко хотелось. Вернулись домой под стуканье зубов, мокрые, но довольные, а потом грелись перед камином под одним пледом, пока Ликсу не захотелось приукрасить их елку еще немного. Взгляд мимо воли опустился на коробки под деревом, и на дне темных глаз сверкнуло любопытство, вперемешку с волнением. Подарки с утра привлекали к себе внимание, но договоренность открыть их вместе вечером сковывала руки. И больше всего Феликс волновался за свой подарок, как на него отреагирует Хосок, и, что самое главное, понравится ли ему, ведь это не купишь в магазине и не закажешь в интернете. - Ты сейчас дырку просверлишь в коробке, - отставив чашку, снисходительно улыбнулся Хосок, и приглашающе махнув рукой, - Иди, открывай. - Но я… - начал младший, как тут сердце застучало быстрей от мысли о подарке от хена. Чтобы там ни было, Феликс уже был слишком рад и взволнован, ведь, как бы банально это не звучало, важно не подарок, а внимание от близкого человека, которого любишь. Встав и взволнованно отряхнув штаны, привлекая этим жестом Хосока, который шутливо подумал о том, что с каких пор Ликс-и носит что-то, что длиннее колена, младший схватил красную коробку с белым бантом, и, для удобства сев на диван, потянул ленту, развязывая узел. Под крышкой оказались красно-белые леденцы, запечатанные и сложенные так, чтобы образовывали своими верхушками сердечко, а под ними пушистая ткань чего-то. Отложив сладости, Феликс достал белый и очень-очень теплый свитер с вышитыми оленями на груди. Он был настолько мягким и приятным на ощупь, что младший не мог перестать водить по ткани ладонями. Хотелось быстрее его надеть, чтобы утонуть в этих ощущениях. - Нравится? – все еще сидя на полу и опершись спиной о диван, спросил Хосок, уже заранее зная ответ, который отражался в довольных глазах младшего. - Очень, - на выдохе ответил Феликс, прижимая свитер к груди, - Хен, я могу его сейчас надеть? - Конечно, он ведь теперь твой. Чмокнув по-быстрому старшего в щеку и бросив «Открывай пока мой!», Ликс убежал в спальню, держа свитер как нечто очень ценное и дорогое. Довольный тем, что смог угодить младшему, Хосок потянулся к своему подарку, не имея ни единой догадки, что там может быть. Под картонной крышкой оказался связанный шарф и целая гора имбирных пряников разных форм, даже Манг был. Вот почему вход сегодня на кухню для старшего был закрыт, только не понятно, когда Феликс успел шарф связать так, что Хосок его не спалил. Хотя с их разлуками длинной в месяцы не так уж и сложно догадаться. Определенно этот шарф станет самым любимым в гардеробе старшего, который к таким аксессуарам как раз неравнодушный. А воспоминание о том, что его связал его малыш Ликс-и будет греть даже в самые лютые морозы. Ох, вот это конечно ваниль пошла, но сегодня можно, Рождество ведь. Насладиться пряниками не вышло, ибо младший вернулся в гостиную, и в этот момент Хосок был очень благодарен сам себе, что не стал есть, потому что точно бы подавился. Мягкий, светлый свитер, безусловно, очень шел Феликсу, превращая его в маленькую, милую пушинку, но вот чулки с большущими бантами он точно не дарил. Теперь была понятна причина, по которой младший сегодня изменил любимым шортам. Хосок не мог отвести потемневшего взгляда от стройных ножек Феликса обтянутых красной тканью с белым мехом. Младший будто бы специально, хотя какое там будто бы, стыдливо натягивал короткий свитер и переминался с ноги на ногу, кусая губу и опустив глаза вниз. Для них двоих было очевидно, что стыд Ликс уж точно не испытывает, и замаскированная под смущенную, а на деле игривая, улыбка на его блестящих губах только больше подтверждает сей факт. Маленький чертенок. Даже рожки есть, только оленьи. - Вижу, то, что было в коробке еще не все, - Хосок откинулся на диван, хрипло засмеявшись и прикрыв глаза. Безрезультатно, ибо превосходный внешний вид младшего отпечатался на обратной стороне сетчатки глаз и до последней детали в памяти, полностью отшибая возможность забыть эту картину. - Я подумал, что такой подарок не стоит класть под елку, - все еще перебирая пальчиками рукава, Феликс продолжал стоять на месте, подглядывая на Хосока из-под белокурой челки. - Иди сюда, олененок, - старший приглашающе похлопал по дивану, выпрямившись и ловя безумно привлекательную и широкую улыбку Ликса своей. Чтобы это рогатое чудо не творило, он всегда остается чертовски милым для своего хена. Даже когда на нем из одежды только подаренный свитер, оленьи рога и, чтоб их, чулки. Интересно, какова ткань на ощупь? А не слишком ли плотно она обхватывает нежную кожу? И насколько щекочет искусственный мех?.. Треск от полыхавших деревяшек в камине смешивался с прерывистым дыханием и вдохами сквозь сжатые зубы. Феликсу казалось, что он сам полыхает в том огне, сгорая в нем заживо. Слишком жарко было от пушистой ткани и горячих, ласкающих рук Хосока под ней. Младший будто находился в пустыне, изнывающий от жажды и видящий спасительные миражи, ускользающие от него. Свитер не очень удобно задрался к шее, но так ли это важно, когда ладонь хена дразнящее медленно спускалась вниз и так же поднималась обратно, пока вторая подушечками пальцев обводила темные бусинки сосков. Младший нетерпеливо заерзал на месте, подмахивая обнаженными бедрами, но под властным взглядом стал кротким, как ягненок, и все, что он мог себе позволить, это закусить губу, сдавливая просящий всхлип, и вцепиться руками в подлокотник позади своей головы. Феликс не любил ждать, и привык сам устанавливать правила, но, видимо, в этот раз придется постараться подчиниться чужой воле, ибо Хосок намерен насладиться своим подарком как можно дольше. Прикоснувшись едва заметно губами чуть ниже ребер, старший постепенно вел ими вниз, продолжая пальцами играть с сосками, немного сжимая их. От поцелуя около тазобедренной косточки Феликс едва не выгнулся в спине, почувствовав, как отреагировал его член на такую опасную близость, но Хосок, словно не заметив этого, остановился чуть выше колена, где от его дыхания колыхался мех чулков. Ликс поймал взглядом темные омуты старшего, и вздрогнул от того, как тот зарылся носом в пушок, будто вдыхая его запах. И пока Хосок наслаждался щекотливыми ощущениями, Феликс сгорал от острого желания, понимая, что долго не выдержит. Он не может ждать. Не тогда, когда желаемое находится перед ним. Перехватив ладонь хена на своей груди, Ликс поднес ее ко рту и плотно обхватил один из пальцев блестящими губами, немного смазав блеск. Хосок отвлекся от меха и выровнялся, утаскивая младшего за собой и заставляя его тем самым сесть. Феликс его пальцев не отпустил, и, не встречая сопротивления, подразнивающее прошелся языком по каждой фаланге. Свитер все еще держался чуть выше груди, не прикрывая затвердевшие соски, ноги младший поджал под себя и уперся одной рукой об диван между ними, второй же удерживая чужое запястье. Он облизывал каждый палец, словно таявшее мороженное, насаживался на них ртом, имитируя минет, и тихо мычал от наслаждения, когда доходило до задней стенки горла. Конечно, с размерами члена хена не сравниться, но этого хватило, чтобы встал собственный. Едва Феликс прикоснулся к себе, Хосок убрал свою руку и, надавив на подбородок большим пальцем, накрыл губы младшего своими, не давая большего. Енбок изнывал от своей спешки и от бездействия старшего, который даже углубить поцелуй не давал, словно наказывал его за непослушанье. - Хоби-хен… - стал канючить Феликс, уткнувшись в выглядывающую ключицу Хосока, вылизывая ее, и намереваясь потянуть вниз молнию худи. Полностью расстегнуть не получилось, хен оставался непреклонен, только и оставалось, что нарочно выстанывать его имя и водить рукой по своему члену, чувствуя скорую развязку. И вместо ожидаемого наслаждения фейерверком вспыхнувших чувств ощущалась лишь пустая неудовлетворенность. Поведение младшего не оставило Хосока таким уж равнодушным. Его дыхание сбилось, хватка на тонкой талии Ликса стала крепче, но все, что он себе позволил, это прижаться губами к его изгибу плеча и слегка прикусить, едва не порвав ткань свитера, оттянув ворот. Это и стало контрольной точкой для младшего, который, коротко всхлипнув, и то не от того, что достиг пика, а от душащего разочарования, излился себе в кулак. - Счастливого Рождества, солнышко, - вроде как обычным, веселым тоном протянул Хосок и ласково чмокнул алеющий от укуса след, но на душе Феликса заскребли кошки, а ему самому стало так стыдно и неловко, что хотелось сквозь землю провалиться. А главное – он не понимал почему. Неужели из-за того, что он в очередной раз поступил по-своему? - Хен, я… - отважившись посмотреть в глаза старшему, Феликс этого так и не смог сделать, ибо Хосок отвернулся, дабы дотянутся до пледа и укрыть им младшего. - В квартире становится прохладно, да и камин потух, - встав с дивана, Хосок подкинул несколько деревяшек, а после, подхватив кружки с давно остывшим шоколадом, скрылся на кухне, так и не удостоив младшего взглядом. Феликс остался растерянно сидеть и кутаться в плед, пахнувший хеном, обдумывая сложившуюся ситуацию. Никогда прежде Хосок на него не обижался, и Ликс просто не знал, как себя вести в такой момент. От непонятного, но очень неприятного чувства сжались все внутренности и похолодели кончики пальцев, а липкий страх сковал тело. Нужно ведь пойти и извиниться, так? Но как? Да и за что? За то, что снова спешил? Но ведь он не знал, что это настолько важно для хена. Хотя, что-то подсказывает Феликсу, что дело тут в другом. И он должен выяснить в чем именно. Запутавшись в ногах, Ликс полетел на пол с дивана вместе с пледом и подушками, но это не остановило его надолго. Натянув белье и поправив свитер, младший бросился в сторону кухни, заскользив из-за чулков по полу и едва не врезавшись в косяк двери. Что-то ему сегодня не везет. Не его день, что ли? Это гребанное Рождество, как оно может быть не его? Или он настолько плохо вел себя этот год, что Санта занес его в список непослушных детей? Так Феликс давно не ребенок, тогда какого черта? Мог бы просто подарка лишить, а не вот это все, старый маразматик с ненормальной любовью к оленям. - Хен, ты обиделся? – влетая на кухню, как профессиональный фигурист, ибо тут пол еще более скользкий, и вовремя ухватившись за холодильник, прямо спросил Феликс. - Обиделся на что? – недоуменно моргнул Хосок, отмывая кружку, и в целом выглядя… ну, обычно. Два варианта: либо младший действительно надумал себе лишнего, либо хен уж слишком глубоко затаил на него обиду. И от последней догадки становилось очень не по себе. Феликс никогда не видел Хосока не только обиженным на него, но и злым, а по словам других это пострашнее Армагеддона. И как теперь быть? Просто сказать «прости» будет странно, учитывая, что хен в порядке. Вроде как. Но ведь младший чувствует, что все не в порядке, сердце не на месте и скачет, словно заведенная игрушка с моторчиком в жо… спине. Домыв последнюю кружку и вытерев руки, Хосок подошел к Ликсу, отчего последнему стало то ли слишком жарко опять, то ли слишком холодно, будто он вышел на улицу в чем мать родила. - Я в душ, - и, чмокнув белокурую макушку младшего, на которой все еще находились оленьи рожки, мужчина просто ушел, бросив напоследок, - Уже поздно, Ликс-и, ложись спать. Заебись, вот что крутилось в голове Феликса после сегодняшнего вечера, прекрасно, просто прекрасно Рождество встретили. Время перевалило за полночь, стихли детские голоса на улице, да и распевания взрослых не так давно закончились. Все попрятались по домам, уложив детей спать, и взялись праздновать под звон бокалов с шампанским или вином, чтобы уже через полчаса сопеть под столом или лицом в салат. А на утро здравствуй, головная боль. Феликс задумчиво смотрел на висячую на окне и мигающую разноцветными огоньками гирлянду, подложив под щечки ладони и закутавшись рулетиком в одеяло. Кажется, он случайно перетянул большую половину на себя, но Хосок не жаловался и мирно спал, наверное видя уже десятый сон, пока младший успел проанализировать этот день, повздыхать от горького разочарования в чем-то, что он сам не понял, обидеться на хена самому и почти сразу же понять, что это неправильно. Нет, он не ждал от этого вечера секс-марафона, но то, что все ограничилось одной дрочкой, да еще и себе самому, точно не входило в его программу-минимум. Надежда держалась до последнего, он даже лег в пресловутых чулках, благо без свитера, но нет, черт возьми, старший вышел из душа и почти сразу же уснул, подразнив случайно Феликса слабо запахнутым халатом, открывающий вид на влажную обнаженную кожу. А может и не случайно… Выдохнув, словно рассерженный дракон, Ликс перевернулся с бока на спину и теперь уже смотрел на потолок, отражающий огоньки гирлянды. Еще немного и он возненавидит Рождество. Повозившись с одеялом и скинув его с ног, Феликс понял, что просто лежать дальше ему откровенно надоело. Сна ни в одном глазу, а по венам вместо крови бежит возбуждение, заставляя дышать через раз, ибо рядом лежит самый красивый и самый горячий мужчина в этом мире. Как тут можно оставаться спокойным? Опершись о подушки спиной и включив настольную лампу, хотя комната и так была сплошь увешана мерцающими гирляндами, Ликс скрестил руки на груди и неуверенно позвал: - Хен, ты спишь? - С тех пор, как ты начал крутиться и забрал почти все одеяло, не сплю, - незамедлительно ответил Хосок, слегка недовольно пробурчав, - Что-то случилось? - Случилось, - младший придвинулся ближе, обнимая хена со спины и, уложив голову ему на плечо, надул губы, - Мне кажется, что ты обиделся на меня. - И за что я мог на тебя обидится? – Хосок развернулся полностью на спину, отчего Феликсу для удобства пришлось лечь ему на грудь, как и всегда по излюбленной привычке. - Не знаю, - даже в полумраке спальни младший видел, как таинственно и завораживающе горят глаза хена, отчего пробежались мурашки по всему телу. - Точно? – рука старшего проникла под футболку и стала невесомо гладить чуть ниже спины, - Неужели нет ни одной догадки? - Так ты все-таки… Ах! – рука резко опустилась и сжала одну из ягодиц, спустив ткань белья, и заставив Феликса вздрогнуть от неожиданности. - А если подумать, Ликс-и? – от жаркого шепота на ушко замирал пульс, а от того, как издевательски кружился палец около входа невозможно было оставаться спокойным. Хотелось подмахнуть тазом и направить его в себя, но останавливало не только отсутствие лубриканта. - Прости, Хоби-хен, - на выдохе протянул Феликс, перекинув ногу, обтянутую красной тканью с белым мехом и бантом, через хена, и практически оседлав, продолжая лежать на его груди, - Прости за спешку… - Теперь ты будешь слушаться? – слегка надавив на колечко мышц, Хосок услышал сдавленный вдох младшего и едва заметное кивание, - Я не слышу, Ликс-и. - Да, хен, да, - вцепившись в ворот халата, воскликнул Феликс, сладко зажмурившись от несильного шлепка по ягодице. А вот с этого момента хотелось поподробнее, но не сегодня, когда, судя по всему, наклевывается первый, и в надеждах последний, примирительный секс. Больше ругаться или обижаться не хочется никому из них. - Хороший мальчик. Руками Хосок бережно касается оголенной кожи бедер выше меха на чулках, нарочно не двигаясь дальше. От его ласк сбивается дыхание и дрожат колени, но Феликс лишь откидывает голову назад, пытаясь отдышаться. Большего он не делает, ждет, когда старший разрешит, а пока остается лишь сидеть верхом на нем, чувствовать, как упирается сзади его член, и умирать от стыдливого желания, ибо все, что сейчас надето на младшем – это чулки, на которые у хена, походу, развился фетиш. Вот угадал так угадал с подарком. В воздухе парит аромат яблок, оставшийся после растяжки, и от глубоких вдохов кажется, что внутри начинает расти настоящее дерево, и его плоды забивают дыхательные пути. Проходит целая вечность, прежде чем наигравшись с чулками, Хосок приподнимает Феликса за бедра, помогая опустится на головку его члена, а потом еще ниже, слыша долгожданный стон, сорвавшийся с припухших от жадных поцелуев губ младшего. Когда Ликс уже более уверенно держался сам, Хосок вернул руки на его колени и продолжил незамысловатую ласку, предоставляя полную свободу воли младшему. Оглаживая коленную чашечку, мужчина перешел к ее задней стороне, и от таких касаний Феликс невольно сжал его член в себе и опустился полностью, закатив глаза. Так глубоко!.. Послушно подчинившись рукам хена, младший облокотился об его колени и, привстав, изменил угол проникновения, снова опускаясь до упора. Из-за неопытности найти нужный было трудно, но, когда это все-таки удалось сделать, высшее удовольствие пробежалось по всему телу, лишив дара речи. Фактически весь процесс перешел в руки Феликса, и это приносило не малый кайф обоим – если Хосоку нравятся чулки, на которые открывался превосходный вид, то тогда Ликсу по нраву доминировать. Может когда-то удастся убедить хена попробовать по-другому реализовать их тайные желания. По крайней мере, Феликсу давно было интересно побыть сверху в несколько ином варианте, чем сейчас. Потому что доставлять хену удовольствие никогда не надоест. Смотреть сверху вниз на то, как поднимается и опускается грудь старшего, как он хватает губами воздух и прикрывает глаза, как тихо сам шепчет имя Феликса и слепо оглаживает его ножки… Не хватает слов, чтобы описать чувства, которые в этот момент испытывал младший. Собственные ощущения отошли на второй план и все стало таким неважным. Но кое-что всплыло в его памяти, заставив остановится и закусить губу. Он хочет поделится своими страхами, и, несмотря на то, что сейчас не очень подходящее время, он это делает: - Хосок-хен, пожалуйста, не обижайся на меня больше, - он понимает, что это звучит так по-детски, но ничего не может с собой поделать, - Я знаю, я поступил тогда не очень хорошо, когда не послушал тебя и не учел твои желания. Этого больше не будет. От такого раскаивающегося тона щемит в груди и гремит осознание – какой же еще Енбок-и ребенок, даже если хочет казаться взрослым. Для Хосока он всегда будет не просто донсэном, не просто другом, и не просто человеком, который помогает избавится от напряжения трудных дней. Для Хосока Феликс самое теплое и ласковое солнышко, родной и близкий человек, которого он любит больше всего на свете именно той любовью, про которую и в сказках не пишут. Чистые и искренние чувства, от которых никогда не бывает больно. Феликс и сам не понимает, когда успевает оказаться в объятиях Хосока, прижатый так крепко, что нет возможности вдохнуть. Впрочем, возможно, дышать трудно из-за охвативших чувств, но и одно другому не мешает. - Обижаться на тебя тоже было непросто, - выдыхает старший, покрывая растерянное и покрасневшее лицо Ликса поцелуями, задерживаясь на милых веснушках, которые младший перестал прятать при нем уже давно, - Не хочу больше так делать. - И не делай, - короткий поцелуй в губы – инициатива младшего, и тихая просьба, - Просто говори со мной, хен… Но иногда Феликс все же доказывает, что он уже не подросток с одними гормонами в голове. И самое главное доказательство – это его умение ждать. Ждать и любить все сильнее с каждой новой встречей и минутой, проведенной вместе. Следующее утро встретило парочку новым подарком в виде завалившихся без приглашения BTS с младшими донсэнами в обнимку, у Чимина каким-то рождественским чудом оказался запасной ключ, а Юнги потребовалось снова восстанавливать психику, ибо кто бы мог подумать, что на своей кухне хозяин и его возлюбленный могут делать все, что захотят? В общем, Счастливого Рождества. Feliz Navidad!