Подростковое

Психотерапевт терпеливо вбивает ему что-то там про нежный возраст — Итачи нервно дергает ногой и усиленно удерживает вежливое выражение лица. Когда она отказывается говорить прямо, к чему так долго ведет, — начинает по-настоящему раздражаться. Кажется, будто не он ей платит, а Саске, чтобы шушукаться там о своих нежных секретах. Сам Саске у двери стоит, когда Итачи выходит из кабинета. Как подслушивал. А может и впрямь — стоял, ухом прижимался, боясь, что женщина ляпнет лишнего. Итачи в тонкостях нежной подростковой души не разбирается. Итачи хочет, чтобы ему прямо сказали, в чем проблема. Саске тупит взгляд и опускает глаза. Ясно. И совсем-совсем не ясно, чего такого ужасного он может скрывать. Итачи кажется, что в таком состоянии он готов любое откровение принять — хоть убийство, хоть заваленные экзамены. Он это и озвучивает, кстати. — Ты не поймешь, — упрямо вещает Саске. Если честно, то страшно уже становится.

***

И немного раздражает. — Саске, — терпеливо начинает Итачи снова. Он пытается вспомнить себя в тринадцать и ему отчетливо кажется, что он был попроще. Нежная подростковая душа смотрит на него умоляюще. — Расскажи мне, я с ума сойду скоро, — просит мягко и осторожно. Саске оглядывается по комнате, будто выбирая, куда побежать. Нервирует. — Саске, что происходит? Наверное, он уже десять раз пожалел, что вообще заикнулся про все это дело. Итачи это до лампочки все, у Итачи от этого цирка скоро глаз задергается. Итачи старательно пытается игнорировать бумажку с диагнозом, а еще не смотреть на названия братовых лекарств. Саске сжимается и мямлит что-то похожее на просьбу отстать. Еще немного, и к психологу отправится уже Итачи. И таблетки будет пить те же самые. Чтобы душу нежную подростковую понять во всех ее красках, блять. Они начинают этот разговор бесконечное количество раз, но Саске расколется только если сам этого захочет — тут его как угодно вертеть и ломать можно. А Саске не хочет. Это проблема. Саске неловко просит отвести к врачу, Саске пьет антидепрессанты, Саске исправно ходит каждый раз на прием. Даже бумажку с диагнозом протягивал, не скрывая написанное. Это Итачи уже боялся ее существование признать. Саске не скрывается вообще, но какой-то определенный секрет умалчивает. — Саске, — пробует Итачи еще раз. Ему нравится звать по имени — Саске прямо тянется к нему весь. А еще Саске внезапно тактильный (никогда таким не был) — может быть, из-за диагноза, Итачи не знает, Итачи диагноз игнорирует. Эту особенность брата узнал недавно, на практике. И сейчас он его ладони в свои берет и мягко сжимает. У подростков нежная подростковая душа и Итачи пытается эту душу приручить. — Рассказывай. Саске головой мотает, но Итачи не обращает внимания. — Что такого произошло? — Итачи ждет. Саске выдыхает устало и упрямо и переминается ногами. Саске выглядит так, будто Итачи его увлеченно пытает — Итачи бы это даже опровергать не стал. Он осознает это сам. Легче от этого ни разу. — Я не буду тебя осуждать. Вообще ничего говорить не буду, если хочешь. Я хочу помочь, — он уже не знает, что сказать, но в голове щекочет мысль о том, что этого недостаточно. — Пожалуйста. — Я просто не хочу. Я могу иметь свои секреты? — злобно бурчит. — Тебе плохо. Ты же не можешь решить это сам. — Я просто подожду, когда пройдет. — Но я же могу помочь? — он повторяет это сотый раз, кажется. Саске тоскливо смотрит на их руки. — Я же могу помочь? — снова подкапывается Итачи осторожно. На это Саске дергает плечами, в нервной попытке ими пожать. — Ну же. Саске закрывает глаза и глубоко вдыхает, будто готовясь к чему-то неприятному. Будто. Итачи аж дыхание задерживает, ожидая. — Люблю тебя, — бурчит Саске. Итачи выдыхает и смеется. — Задобрить меня пытаешься? — Нет. — Нет? — Люблю тебя, — повторяет упрямо и все еще смотрит на их руки. — И в чем суть? — И… это все. У Итачи в голове все стопорится и он действительно, действительно не понимает, что Саске до него пытается донести. Наверное, даже он слышит звук усиленно работающих шестеренок в чужой голове. — Влюблен, — обреченно уточняет Саске. — А, — выдыхает Итачи быстрее, чем успевает осознать. Потом осознает. Распахивает глаза; замирает, уставившись куда-то мимо, а потом резко поворачивается к Саске. — В меня? — В тебя, — тоскливо мямлит Саске.