Constant

— Генерал Фу, — раздался над ухом озабоченный шепот, — я боюсь, что к нам прибыли высокопоставленные гости. Фу Шэнь, задремавший было за составлением очередного отчета, недовольно нахмурился. Он не спал как минимум три ночи подряд, и слова, втекавшие ему в уши, не достигали мозга. То, что этот молодой солдат обратился к нему не по форме и прибежал чуть ли не в нижней рубахе, явно свидетельствовало о чрезвычайности произошедшего, но если бы грянуло очередное нападение татар, то его бы разбудил звук горна, а не этот юнец, так ведь? — Гости? — сонно повторил он, злясь на самого себя за те несколько фэней, на которые позволил себе забыться. Да, не более пяти дней назад кавалерия Северной Янь нанесла сокрушительный удар по врагу, и эти дикари не успели бы так быстро восстановиться, но… Впрочем, загонять себя было еще опаснее, особенно теперь, когда год и вместе с ним его силы близились к концу, а этот паршивец Ян еще не соизволил явиться. Ай, да разве был у него выбор! Кстати о Сяохане… — Не генерал ли Гвардии Фэйлун Вэй почтил нас своим присутствием? — Т-так точно! — отрапортовал мальчишка, вспомнив наконец о том, перед кем стоит. Фу Шэнь внимательно вгляделся в это юное лицо. Ба, да это же младший братец Сяо Сюня! Ну конечно, мальчишка поступил на службу совсем недавно, откуда ему было знать об одной маленькой традиции двух враждующих генералов. Наверное решил, что неожиданная проверка пожаловала. Ха, будто бы обо всех якобы «внезапных» проверках их не предупреждают заранее Вот похвалить его за рвение или отчитать за нарушение субординации? В итоге Фу Шэнь лишь кивнул ему, отсылая, накинул мантию и отодвину полог шатра, щурясь от света бледного февральского солнца. Зима в этом году выдалась на редкость поганой, да, не суровой — но и не теплой тоже. Под сапогами хлюпали ошметки грязной слякоти, воздух дышал сыростью, а легкие, но коварные сквозняки так и жаждали проникнуть за ворот и выстудить тебя до костей. Уже началась Сяо Нянь — неделя, предшествующая Празднику Весны — и вымотанные солдаты готовились к нему как могли: мастерили фонарики и талисманы на удачу, обсуждали, какие блюда могли бы приготовить из скудных припасов, окунали ягоды боярышника в карамель и перешептывались, разрешит ли генерал пропустить чарку-другую вина. Но даже это предпраздничное оживление не могло скрыть всеобщей усталости и запустения. Все же линия фронта есть линия фронта. На фоне всей этой серости Ян Сяохань выглядел как ошметок праздничной хлопушки, блеснувший среди грязи. Его темно-синее одеяние и искусно вышитая мантия, отороченная даже на вид мягким мехом, против воли притягивали внимание и заставляли задуматься, уж не переоделся ли он в них перед самым визитом, иначе как бы ему удалось добраться сюда таким свеженьким? — Генерал Ян, — дежурно поздоровался Фу Шэнь, сложив руки в приветственном жесте. — Генерал Фу, — ответил тот, устало опустив веки, но тут же мягко улыбнулся, — рад видеть вас в добром здравии. Фу Шэнь лишь усмехнулся про себя. В добром здравии, как же! Уж кто-кто, а Сяохань знал, насколько хрупким оно становится, стоит году подойти к концу. Впрочем, сам Сяохань отнюдь не выглядел вымотанным. Его щеки горели румянцем, а глаза — задором, того и гляди, что выпалит очередную остроту. Казалось, что их хрупкая связь и необходимость ее поддерживать ничуть его не тяготят, что путешествие на границу империи ради встречи с ним, Фу Шэнем, ему лишь в радость, и радости этой он ждет целый год. Надо будет как-нибудь сообщить ему, что тут, в отличии от Императорского дворца, можно не держать лицо так усердно, всем плевать на отношения двух генералов, ему самому — в первую очередь. Сяохань резво спрыгнул со своей лошади, болезненно сморщившись при приземлении. Фу Шэнь ощутил укол некоего беспокойства, однако не был уверен, стоит ли акцентировать внимание на слабости того, кто в глазах всей Северной Янь являлся его злейшим врагом, и не будет ли это воспринято как очередная враждебная подколка, поэтому промолчал и даже не подставил ему руки, чтобы тот мог опереться. Если Сяохань и испытывал какие-то чувства по этому поводу, то виду не подал. — Генерал Ян желает сразу приступить к нашим делам или же предпочтет сначала осмотреть лагерь — осведомился Фу Шэнь, прокашлявшись. — Благодарю вас, — согнулся тот в церемонном поклоне, — думаю, на сей раз я предпочту первое, того, что я увижу по пути к вашему шатру, будет вполне достаточно. Фу Шэнь развернулся, указывая ему дорогу. Идти пришлось медленно, делая вид, что его занимает возня солдат и редкие природные красоты, потому что Сяохань хоть и не хромал, но ступал куда менее стремительно, чем обычно, а он все-таки не был монстром, чтоб заставлять явно раненного человека бежать за ним. — Можешь не торопиться, — прошептал Фу Шэнь, стоило им поравняться. — Подожду, куда я денусь? Воспринимай это как прогулку. Во внезапном порыве почти ребяческого озорства он выдернул из рук проходящего мимо солдата палочку с танхулу, подмигнув тому, и протянул ее Сяоханю. — На, гэгэ, подкрепись. Сяохань осоловело уставился на залитые карамелью ягоды боярышника, даже не заметив, как солдат стремительно понесся разносить новость по всему лагерю, роняя сладости на бегу. А ведь обычно он так заботился о том, чтобы их репутация злейших врагов была непоколебима! — Ты все-таки заметил? — спросил он с непонятной дрожью в голосе. — Твою рану? — отозвался Фу Шэнь, приподнимая полог палатки. — Ну я же не слепой, в самом-то деле! Хотя ты держишься хорошо, не подумай, просто, ну, заметно. — Что? — спросил он, поймав на себе растерянный взгляд Сяоханя. — Просто… — тот шумно сглотнул, опуская за собой полог, — знаешь, мне показалось, что генерал Фу не особо рад меня видеть, так что… — Твой приезд означает как минимум то, что я доживу до следующего года, — усмехнулся Фу Шэнь, — как я могу быть не рад? — Ну да, конечно, — кивнул Сяохань, — дело в этом. Между ними засквозило той самой неловкостью, которая всегда нападала на них перед тем, как они приступали к делу. — Что с ногой? — все-таки спросил Фу Шэнь. Сяохань передернул плечами. — В столице, конечно, намного спокойней, чем здесь, но все же я не изнеженный придворный, а генерал гвардии Фэйлун Вэй! — неожиданно страстно выпалил он. Фу Шэнь примирительно поднял руки. — К чему вспоминать старые перепалки? Я просто хотел убедиться, что это произошло не здесь. Если эти варвары ранили моего соулмейта, который к тому же приближенный Императора, могу ли я спустить им это с рук, как думаешь? — Вот как… — прошептал Сяохань, — значит, в первую очередь соулмейт, а уж потом — приближенный Императора? Фу Шэнь насторожился. Его что, сейчас упрекали в том, что он ставил личные приоритеты выше служения Сыну Неба? Но лицо Сяоханя не выражало и капли коварства, скорее какое-то странное беспокойство. — К чему ты клонишь? — наконец поинтересовался он. — Фу Шэнь… — раздалось ему в ответ так тихо, что пришлось подойти ближе и наклониться. — Ты изменился. — В чем же? — Не знаю, просто… — внезапно он отшатнулся, — просто давайте сделаем то, за чем я сюда и приехал, Генерал Фу. Фу Шэнь удивленно изогнул бровь, но подошел ближе, чуть наклонившись в попытке разглядеть эмоции, блуждавшие на нежном лице этого хитрого монстра. В этом он был не мастак, да и с Сяоханем никогда нельзя быть уверенным в том, показывает он тебе хоть толику своих истинных чувств, но сейчас тот выглядел… обиженным? Фу Шэнь замер. Он и сам не мог понять, с чего медлит. Обычно именно он был тем, кто делает первый шаг, сминает чужие губы зло и решительно, кусает, крепко сжимает в кольце покрытых мозолями рук, оставляя на память истерзанный рот и россыпь синяков на запястьях и плечах, словно в отместку за то, что из всех людей Поднебесной оказался связан именно с ним. Досадно, будто колючей степной травы в грудь напихали. Жарко. Хорошо. Необходимо. Все изменилось с прошлого Нового Года, когда они пили сливовое вино, спрятавшись от посторонних глаз и ушей Императорского дворца в отдаленной беседке, снег размеренно падал белоснежными хлопьями, а Сяохань предложил выпить за то, чтобы Фу Шэнь продолжал жить и ненавидеть его как можно больше. В тот момент в груди Сяоханя поднялась такая нежность, что у него не было и малейшего шанса устоять перед порывом поцеловать Сяоханя медленно и осторожно, словно в первый раз. Тот охнул от неожиданности, затрепыхался и замер, как пойманная в силки птица, выпуская из ослабевших рук пиалу. Пахло морозным воздухом и теплым вином, а губы Сяоханя были холодные, мягкие и вроде безвкусные, но желанные, как глоток воды после долгого боя. В тот вечер Фу Шэнь сбежал, как мальчишка. А сейчас бежать некуда, Сяохань — ниточка, связывающая его с праздной, дорогой сердцу столицей, — стоит близко-близко, опаляя своим дыханием, такой красивый и даже какой-то родной, и Фу Шэню хочется остаться в этом мгновении подольше. Он осторожно положил руку на шею Сяоханя, туда, где билась беспокойная жилка, провел вверх, огладил линию челюсти. Тот склонился к его ладони, словно щенок, ищущий ласки. Вскинулся, прожигая в нем дыру своим медовым взглядом. — Тише, — прошептал Фу Шэнь. Его палец опустился на губы Сяоханя. Тот задышал тяжело и быстро. — Знаете, генерал Ян, я устал от вражды. Вообще. А от нашей — особенно, какой бы декоративной она не была. Возможно, я старею. Дико слышать такое от юнца, которому едва перевалило за двадцать? Что ж, на войне время иное, уж вы-то должны понимать. В любом случае… Почему бы нам не отбросить все, что за пологом этой палатки? — Фу Шэнь, — прохладные руки потянулись к его лицу. Перед глазами все плыло от недосыпа или чего еще, и единственное, что сейчас волновало его — человек напротив. Источник его жизненных сил, как ты ни отнекивайся. — Я… Их губы столкнулись быстро и жадно. Наверное, на этот раз первым поцеловал все же Сяохань, обычно хмуро и напряженно ждавший первого шага, словно не считавший себя вправе дотронуться до него. Впрочем, это было уже не важно. Поцелуй вышел глубоким и в то же время щемяще-нежным, они то отрывались друг от друга, то целовались снова, заполошно дыша, задыхаясь почти. Сяохань осыпал его лицо поцелуями, Фу Шэнь в странном порыве подхватил его под бедра и поднял, смеясь, распахнул носом ворот, глянул в его желтые кошачьи глаза снизу вверх, и в тот же миг понял — пропал. А этот демон-соблазнитель смеялся в первый раз со дней их юности, смеялся, пока они не упали на походную койку, пока Фу Шэнь не заткнул его кусачим поцелуем.

***

Проснулся он от поглаживания по волосам, и это почему-то не вызывало тревоги, порыва скатиться с кровати, обнажив меч. Наоборот, было так хорошо и спокойно, будто он оказался в глубоком, возможно никогда не существовавшем детстве. Дышать стало намного легче, да и вообще — легче. Сяохань сидел на самом краю кровати, искоса поглядывая на него, полностью одетый, но растрепанный. Фу Шэнь провел рукой по своей голой груди и усмехнулся: зайди сейчас кто сюда, так и не поверит, что все, что делали два прославленных генерала — исступленно целовались. На этот раз, впрочем, не только в губы. — Наверное, мне пора. — М-м-м, — сонно откликнулся Фу Шэнь, — хочешь все же осмотреть лагерь? — Нет, вообще. — проронил тот, торопливо приглаживая волосы. — Не останешься на Новый год? Спина Сяоханя дрогнула. — Ну же, — неизвестно зачем продолжал настаивать Фу Шэнь, — вы все равно не доберетесь до столицы к этому времени, так почему бы не отпраздновать с нами? Если тебе не жаль себя, то своих людей хоть… — Генерал Фу никогда раньше не изъявлял такого желания! — бросил Сяохань отрывисто и даже зло, занавесившись распущенными волосами. Фу Шэнь ощутил укол вины. Он привстал, нашарил бледную руку Сяоханя. — Видишь, изъявляю. — прошептал он, пытаясь состроить щенячью мордочку, что так безотказно действовала на того в юности. Ответом ему был тяжелый, но умиротворенный вздох. Кажется, следующий год пройдет хорошо, по крайней мере — начнется.