Иное

      – Нейро... – шепчу я в темноту и не получаю ответа. Зато хорошо слышу скребущиеся звуки, такие, словно кто-то остервенело дерет деревянную поверхность. На несколько секунд возня прекращается, чтобы донести до моего слуха протяжные завывания, и снова идет по кругу. И так всю ночь. Уже на протяжении недели.       Я не рискую двигаться вглубь страшного подвала этого здания, в котором находится наш офис, но желание разобраться, чем же там занимается Нейро, временами пересиливает страх, и я делаю несколько шагов во мрак, переступив порог. В это же мгновение наступает гробовая тишина: он выжидает, слившись с мглой помещения. В такие моменты мне кажется, что Нейро где-то за спиной, тянет свои когтистые лапы и тупо скалится. Резко поворачиваюсь и вижу лишь тусклый свет длинного коридора. Где-то там жужжит лампа, об которую бьются насекомые, гудит ночной город и разговаривают люди, спешащие либо домой в тепло кровати, либо в какой-нибудь бар за очередной порцией веселья. Но здесь ни звука, только его незримое присутствие.       Стою на месте и вглядываюсь в темноту. Протягиваю руку, чтобы нащупать его мягкий костюм или, совсем на крайний случай, острые зубы, но хватаю лишь густые тени, нагло хихикающие мне в лицо. Идти дальше – страшно, поэтому я в очередной раз осмеливаюсь позвать его:       – Нейро, ты здесь?       В голове пролетает шальная мысль: вдруг это вовсе не Нейро, и меня сейчас убьет какой-нибудь другой демон или маньяк-насильник, а Нейро просто потом в очередной раз посмеется над моей тупостью? Нет, только Ногами может настолько странным образом пугать меня, чтобы я в конце концов начала икать от страха. И сейчас я близка к этому состоянию, ибо тьма вокруг меня сгущается, а Нейро так и не отвечает.       Чувствую, как учащается сердцебиение, и холодеют руки. Надеюсь, что демон никуда не ушел и не решил оставить меня тут одну, подшутив таким макаром. Но если кто-то и решится причинить мне боль, то исключительно он.       Глубоко дышу, и это единственный звук, который слышу в помещении. Будь я не такой безрассудной, то ни за какие денежки не пошла бы сюда. Если Годай узнает, где я была и чем занималась, то однозначно покрутит пальцем у виска и скажет «ку-ку», и я с ним соглашусь.       Тени начинают двигаться, они скользят по стенам, потолку, касаются моей кожи и норовят залезть под одежду. Холод обволакивает тело, постепенно сковывая движения, и я понимаю, что уже не могу пошевелиться. Подвал медленно просыпается, и я не знаю, то ли это Нейро, растворившийся в темноте, то ли все-таки отдельное живое существо. Не выдерживаю и вскрикиваю:       – Нейро!.. Это уже не смешно.       – Я знаю, – шепчет он мне на ухо, проводя по шее острым когтем.       Преисполненная надежды, – он наконец-то мне ответил – силюсь повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но не могу и лишь издаю слабый стон. Почему-то тело налилось слабостью и желанием лечь спать. Веки тяжелеют и норовят закрыться.       Отовсюду доносится шуршание, какой-то тихий гул голосов, однако слов не разобрать, как ни пытайся. Этот шум погружает в транс и мне снова хочется услышать Нейро, лишь бы не чувствовать кожей творящееся безумие.       – Пожалуйста, – молю я.       – Что ты хочешь? – довольный голос врывается в затуманенное сознание живительной влагой, но её так мало, что тело сводит от жажды и требует ещё.       Губы уже не слушаются, однако я понимаю, что могу общаться с Нейро на другом уровне. Он словно внутри меня, скребется где-то там, причиняя одновременно и боль, и наслаждение. Что-то говорит мне на своем языке, спрашивает разрешение для чего-то. Я не понимаю, зачем ему мое согласие, если он никогда не интересовался моим мнением и всегда делал то, что хотел, но всё же мысленно произношу «да».       – Спасибо, – губами касается мочки уха, слегка прикусывая её, – это очень важно для меня.       Тело сводит судорогой, и ноги уже не держат, поэтому начинаю оседать, но чувствую, как чьи-то руки бережно прижимают спиной к своей груди и баюкают, уткнувшись подбородком в макушку. Это успокаивает, заставляет забыть, кто я, зачем пришла и что происходит. Поддаюсь каким-то его чарам и улыбаюсь. Мне хорошо, тепло и уютно. Полностью растворяюсь в ощущениях и собственных приятных мыслях и не сразу понимаю, что Нейро говорит:       – Это мгновение станет для тебя вечностью, моя любимая букашка. Теперь ты всегда будешь принадлежать только мне.       Что-то холодное и острое касается шеи. Всего секунда боли, не успеваю даже поморщиться. А после горячее и жадное впивается в кожу, слизывая тугие струйки и принося неимоверное удовольствие своими укусами.