«Знаете, в положении умирающего есть свои преимущества. Когда нечего терять — не боишься риска.» — Рэй Брэдбери
Поспешно захлопнулась стеклянная дверь и на Моргана посмотрели полные отчаяния и сожаления глаза. Их работа являлась практически синонимом к слову «опасность», поэтому они всегда были готовы к любому исходу и уже давно относились к смерти, как к старой подруге, с которой всё никак не удаётся встретиться. Каждый день они боролись с истинным злом, рискуя своими жизнями буквально на инстинктивном уровне, ни на секунду не задумываясь о самозащите в критические моменты. Утешали лишь мысли, что если конец и настигнет кого-то из них на задании, то, по крайней мере, умрёт этот некто, как настоящий герой, о котором точно никогда не забудут. Кто-бы мог подумать, что маленькая, на первый взгляд абсолютно безобидная, стеклянная колба, заберёт одного из членов легендарной команды в мир иной. Всё произошло настолько быстро, что Дерек даже не успел понять и осмыслить то, что творилось у него перед глазами, хоть такая растерянность и вовсе не свойственна внимательным, подмечающим все мельчайшие детали, профайлерам. Перед глазами словно сверкали ослепляющие вспышки, разделяющие сцены из какого-нибудь Голливудского фильма. Он говорит по телефону. Зовёт Рида. Бежит в дом, минуя импровизированную аллею из алых роз. И вот перед его носом захлопывается тяжёлая дверь, будто говоря, что ему тут не место. — Морган, отойди! — крик, который мог бы вызвать разрыв барабанной перепонки, если бы не плотное стекло, приглущающее этот пугающий вопль. — Что? Рид, открой! — Дерек, всё ещё не понимающий, что происходит, начал остервенело бить по гладкой поверхности, пытаясь то ли разбить преграду, то ли достучаться до Спенсера. — Морган, отойди подальше! — кричит и умоляет одновременно, и когда натыкается на полный непонимая взгляд, добавляет. — Мне жаль. Меньше всего на свете Дерек сейчас хотел оторваться от напуганного взгляда Спенсера, но внутреннее чутьё подсказывало, что стоит опустить взгляд. Ответы на все вопросы, больно обжигающие внутренности последние несколько секунд, оказались рассыпаны по полу в виде белого порошка. Хватило доли секунды, чтобы голову Моргана посетило болезненное озарение — разбилась не просто одна из многочисленных стекляшек, хранящихся в этой домашней лаборатории. Это разлетелись на осколки надежды и мечты Рида о светлом будущем. И теперь они были разбросаны по глянцевому кафелю вместе с разбитым сердцем Моргана. Всему, что Дерек делал дальше, он обязан инстинктам, выработанным за годы работы специальным агентом ФБР. Он автоматически, практически не понимая, что происходит, позвонил Хотчу. Даже в критической ситуации он знал, что необходимо сообщать Аарону обо всех инцидентах, случившихся во время расследования, ведь он возглавлял их отдел. Особенно, если это непосредственно касалось одного из членов команды. — Агент Хотчнер. — как всегда чётко, словно это запись, а не живой голос реального человека. — Хотч. — он запнулся, пытаясь подобрать правильные слова, несмотря на то, что в этой ситуации вообще не было ничего правильного. — Рид. С ним произошло… — ком в горле помешал договорить предложение и лишил этот телефонный звонок всякой смысловой нагрузки. — Я понял. Выезжаю. К счастью их начальник был не только прекрасным руководителем, но и отличным профайлером и, что не мало важно, понимающим другом. По голосу Моргана было очевидно, что случилось что-то непоправимое, ведь обычно, даже в самых стрессовых ситуациях он умел быть сосредоточенным и сдержанным, за что его очень ценили в бюро расследований. Сейчас же казалось, будто он вот-вот сорвётся и перестанет себя контролировать. Всё, что сейчас чувствовал Дерек — всепоглащающий страх. Он парализовывал и отключал рациональное мышление, полностью отдавая Моргана во владение чувств и эмоций. Дерек понимал, что он обязан перебороть это и быть сильным, потому что Риду сейчас намного хуже и он просто не имеет права показывать свою слабость рядом с ним. Он должен подбадривать и веселить, а не вселять ещё большую тревогу. Морган прикрыл глаза и глубоко вздохнул, стоя на тропинке, ведущей ко входу в дом. С трудом пересилив себя он надел на лицо маску беззаботности и направился к Спенсеру, пытаясь на ходу подобрать верные слова, которые бы не усугубили и так довольно шаткое положение. К сожалению, чтобы этот разговор состоялся, пришлось прибегнуть к помощи телефонной связи, потому что разделявшее их стекло было чересчур плотным и не позволило бы им услышать друг друга достаточно хорошо, а на крик сил не осталось. — Эй, малыш, как ты? — с лёгкой полуулыбкой на губах спросил Морган и положил левую руку на отрезавляюще холодное стекло, пока правой прижимал к уху телефон с такой силой, что кончики пальцев немного побелели. — Я в порядке, учитывая сложившиеся обстоятельства. Ложь. Рид был настоящим гением и знатоком в разных областях, от лингвистики до физики, но именно навык искуссной лжи всё никак ему не поддавался. Спенсер начал заметно тяжелее дышать и было видно, что первые симптомы болезни начали одолевать его беспомощное тело. И хуже всего было осознавать, что Морган сейчас абсолютно бессилен. С этой «чумой» невозможно договориться и попросить её немного подождать, до тех пор, пока они не найдут способ спасти Рида. Всё, что мог Дерек, быть рядом и не давать Спенсеру ни на секунду почувствовать себя одиноким и брошенным. — Парень, послушай меня. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но ты должен собраться. Слышишь? Где-то там, в этой комнате, находиться твоё спасение. Ты должен найти лекарство. Я знаю, что ты сможешь. Только ты на это и способен. — Моргану стоило огромных усилий, не дать своему голосу задрожать, потому что сейчас единственное, чего ему по-настоящему хотелось — это заплакать, давая слезам безостановочно стекать вниз по подбородку. — Да, хорошо. Ты прав. Здесь точно должно быть лекарство. Он нарцисс и слишком умён, чтобы так рисковать и подвергать свою жизнь опасности. — Рид начал тараторить. Плохой знак. Значит его нервы начинают сдавать. — Он бы не стал далеко его прятать, но и хранить на самом видном месте было бы глупо. Это что-то в шаговой доступности. То, что не привлекло бы внимание напарника и не вызвало бы лишних вопросов, но при этом в случае необходимости оказалось бы под рукой. — Вот видишь. Ты даже сейчас мыслишь последовательнее, чем я. Так держать, красавчик! Рид лихорадочно метался по комнате, просматривал какие-то бумаги, бегло читая многочисленные строки, звонил Пенелопе, чтобы уточнить какую-то информацию о субъекте, а Морган просто стоял и смотрел. Это всё, что он сейчас мог делать — быть рядом, настолько близко, насколько позволяет изоляция, в которой был вынужден находиться Спенсер. Положа руку на сердце, Морган сейчас не отказался бы от непринуждённого, наполненного флиртом разговора с Гарсией. Эта невероятная женщина обладала магической способностью — могла успоить любого человека, даже с крайней степенью встревоженности. До приезда Хотча, Дерек был похож на пугающего наблюдателя, который одержим всем, что делает доктор Спенсер Рид. К несчастью, ободряющий разговор с Аароном не помог от слова совсем. Ему практически сразу же позвонили и вырвали из этого места, визуально прекрасного, по при этом буквально дышущего смертью. Хотчнер вопросительно посмотрел на Моргана, невербально задав ему вопрос «Поедешь со мной?». — Я останусь с Ридом. — будто он мог поступить иначе и Аарон по его интонации моментально осознал, что прозвучавший вопрос был попросту не нужен, потому что ответ был до боли очевиден. — Хорошо. Держи меня в курсе. Теперь он мог полностью посвятить себя самоистязанию, которое ни в коем случае не должно было отразиться на его лице. Он говорил Риду, что тот со всем справится, но в глубине души то и дело натыкался на скалы, именуемые сомнениями. А что, если он не успеет? Морган отчаянно пытался гнать эти мысли прочь, но они продолжать окутывать всё вокруг туманом, погружая его во тьму. Что делать Дереку, если болезнь окончательно поразит Спенсера — завладеет его лёгкими, лишив возможности сделать вздох? Он ещё так молод и от этого ещё больнее. Было крайне тяжело совладать с нарастающей паникой и мрачными мыслями в голове, поэтому пойдя на поводу у эгоистичной части своей личности, Морган решил вновь позвонить Спенсеру. Им не о чем было сейчас говорить, если честно, но Дереку отчаянно хотелось отвлечься на этот диалог, чтобы голоса в голове хоть ненадолго замолкли и перестали съедать его изнутри. — Едь к Хотчу. Им нужен ты. Я тут справлюсь. — начал Рид, избавив их от формальных вопросов вроде «как ты?». Как может чувствовать себя человек, зная, что умирает от штама сибирской язвы, который вероятно, не поддаётся лечению? — Я тебя не оставлю. — молниеносно ответил Дерек, ни на секунду не задумавшись. Если бы он хотел, то давно бы уже уехал. — Морган, ты ничем не можешь мне здесь помочь, а только рискуешь собой. Это иррационально. — Позволь мне самому принимать решения, красавчик. Ты же знаешь, я тут не самый умный, так что «иррационально» — это моё второе имя. — никакая тревога не была способна убить чувство юмора Дерека Моргана. — Ты достаточно умён, чтобы понимать, что этот риск не оправдан. — намного тише сказал Спенсер, опустив голову вниз. — Если ты хочешь сказать, что ты этого не стоишь, — он специально интонацией выделил это слово, пытаясь достучаться до Рида, — то ты не такой уж и гений, каким тебя все считают. Спенсер, за все годы, что мы вместе работаем, ты должен был понять, что очень мне дорог, поэтому я готов бесчисленное количество раз рисковать собой, лишь бы защитить тебя. И я знаю, что это абсолютно непрофессионально, но я не могу иначе. Не буду врать, сейчас мне очень страшно. Я очень боюсь тебя потерять, но я верю в тебя и ни за что тебя не брошу. Ты не должен проходить через это в одиночку. — он говорил это, смотря прямо в покрасневшие глаза Рида. Настоящие профайлеры знают, что по глазам можно многое прочесть и он надеялся, что сейчас Спенсер сможет увидеть то, на что у Моргана никогда не хватит смелости, чтобы произнести вслух. — Спасибо. Ты тоже мне очень дорог. — ответил Рид и тут же отключил звонок, сразу сосредотачивая внимание на поиске необходимой панацеи. Специальный агент Морган так и остался стоять у стекла, словно призрак, наблюдающий за чужой, проходящей мимо него, жизнью. Он винил себя, что не сказал больше, когда Спенсер слишком быстро оборвал телефонный звонок. Сейчас впервые за все годы его блестящей карьеры в ФБР, Дереку было абсолютно неинтересно, как продвигается расследование. Вот, что происходит с человеком, когда чувства и работа смешиваются в кислотный, ядовитый коктейль. Раньше он был поразительно холоден и объективен, а теперь не мог даже сдвинуться с места, парализованный страхом за жизнь близкого человека.***
Морган был чертовски измотан морально и всё равно вновь и вновь возвращался к самым печальным исходам этой истории у себя в голове. Он мог лишь надеяться, что вот-вот Вергилий перестанет насильно водить его по кругам ада и они наконец-то попадут на небеса, минуя пугающее чистилище. И вопреки всяким сомнениям, проблеск надежды всё же мелькнул перед глазами, когда Рид нашёл нечто, что по его мнению могло быть лекарством. Правда было одно «но» — состояние доктора Рида было уже далеко не наилучшим, а перед госпитализацией ещё предстояла полная дезинфекция, дабы обезопасить всех, с кем он будет контактировать в ближайшее время. Спенсер выглядел таким маленьким и беззащитным на фоне стирильно белых стен и людей в красных защитных костюмах. Его трясло то ли от холода, то ли озноба, волосы были мокрыми, а лицо выглядело бледнее обычного. Дерек сейчас мечтал лишь о том, чтобы это адское путешествие наконец-то закончилось. Всё это время они молчали, не пророня ни слова и, когда почти все необходимые манипуляции были проведены, Рид заговорил. — Морган, едь к Хотчу. Сейчас ты точно им гораздо нужнее, чем мне. — Нет! Мы уже говорили об этом. Я проведу тебя до больницы и мы пройдём через это вместе. — вот что-что, а настаивать на своём Дерек умел. — Им надо раздеть и вымыть меня. Это действительно то, что ты хочешь увидеть? — спросил Рид, пугающе улыбнувшись, идеально дополнив этой предсмертной ухмылкой пропитанный болью в голосе сарказм. — Я никуда не поеду. Можешь не пытаться от меня избавиться. Я могу отвернуться, если тебе так будет комфортнее, но в скорой тебе прийдётся меня потерпеть. Прости, парень. — Иногда, ты бываешь слишком раздражающим, знаешь? — Взаимно, красавчик. — рассмеялся Морган и, как и обещал, отвернулся, чувствуя на себе пристальный взгляд. Он не видел, но готов был поклясться, что Рид сейчас улыбался, так широко и искренне, что скулы могло свести болезненной судорогой. К сожалению, если бы в жизни всё было так просто и гладко, люди бы не грезили о рае. В соответствии с канонами дешёвых мыльных опер, по дороге в госпиталь, в карете скорой помощи, состояние Спенсера резко ухудшилось. За этим было больно наблюдать буквально на физическом уровне, будто всё, что сейчас чувствовал Рид, они делили с Морганом пополам. Проявились симптомы последней стадии жуткой болезни — нарушение речи и проблемы с дыханием, что не предвещало ничего хорошего, а лишь означало, что организм Спенсера не справляется и лёгкие могут отказать в любую минуту. Это безусловно до ужаса пугало, но ничто не сравнится с первобытным страхом в глазах Рида, когда он понял, что вопреки стараниям, все произнесённые им слова звучат, как полная бессмыслица. Он терял единственную связь с миром, поэтому попытался ухватить руку Моргана, привлекая его внимание и безмолвно показывая «Я ещё здесь! Я всё понимаю и мне страшно». Дерек сжал хрупкую ладонь, потому что тоже отчаянно нуждался в физическом контакте, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью и напомнить себе, что Рид ещё жив. — Я с тобой, парень. Всё будет хорошо. Мы с этим справимся. — ободряющие слова прозвучали жалко и вовсе не уверенно, потому что голос был насквозь пропитан слезами. Морган никогда не был излишне эмоциональным. Он просто не позволял себе терять голову, потому что всегда ощущал груз ответственности на своих плечах. Конечно, он не был безчувственным и тоже тяжело переживал поражения на работе, как и все коллеги, но в отличие от Джей Джей, он ощущал беспочвенную необходимость быть непробиваемым и никак не проявлять, что его что-то задело. Можно по пальцам пересчитать моменты, когда члены команды видели его плачущим. Терять самообладание — значит терять здравое восприятие происходящего, контроль над ситуацией и объективность, а это непозволительно для агента ФБР, но то, что происходило сейчас было нечто большим, чем работа. Это был Рид. Человек, который всегда пил крепкий кофе с таким количеством сахара, что у Моргана сводило челюсть, когда он на это смотрел. Спенсер буквально существовал на кофеине, потому что почти не спал, что было очевидно по глубоким синякам под глазами. Он говорил что всё в порядке и временное нарушение сна, это абсолютно нормально для взрослого человека с нервной работой. Морган делал вид, что верил словам Рида, но как истинный профайлер, считывал всю правду, будто Спенсер был открытой книгой. Дерек знал, что парня каждую ночь мучают жуткие кошмары, поэтому, когда тот дремал в самолёте, всегда старался находиться рядом, чтобы Риду было спокойнее. Морган привязался к этому, порой нелепому парню, который поначалу даже не мог уверенно держать пистолет в руках. Он был незаменим, как сотрудник отдела поведенческого анализа, но в горячих точках ему необходим был защитник. Дерек принял эту роль и с первого дня их совместной работы, начал оберегать Рида, порой от собственной же глупости и бравады. К счастью, до больницы они доехали достаточно быстро и Спенсер был ещё жив на момент прибытия, но уже находился без сознания. Всё происходящее дальше происходило словно в густом тумане. Морган слышал голоса, будто они звучали из-под толщи воды. «Сэр, вам туда нельзя. Мы сообщим, когда станет что-то известно.» Его, ожидаемо не пустили в реанимацию, а оставили ждать в коридоре. Он обещал быть рядом с Ридом, потому сейчас испытывал ошибочное чувство вины, ведь не держал Спенсера за руку, хоть тот и не был в сознании. Это всё походило на ночной кошмар. С их работой было нормой просыпаться по ночам от собственного крика и Морган не был исключением. Он тоже видел сны, порой, где он не успевает спасти жертву — мужчину, женщину, ребёнка из лап неконтролируемого психопата с оружием в руках. Крайне редко в кошмарах погибал он сам, но чаще всего на его глазах или ещё хуже, в его руках погибал Рид. Подсознание умело комбинировало весь тот ужас, с которым они были вынуждены ежедневно сталкиваться лицом к лицу и создавало пугающе реалистичные события. Морган никому об этом не рассказывал, особенно Спенсеру, который был склонен во всех бедах тут же обвинять себя. Вместо пустых разговоров он просто не позволял Риду первым заходить в логово преступника и сильнее сжимал в руках пистолет, чтобы в случае опасности справиться с нападением и защитить юного гения. Он столько раз видел нечто подобное по ночам и вот он ходит из одного угла больничного коридора в другой, чтобы хоть немного унять дрожь в руках и сбившееся дыхание. Необходимо было на что-то отвлечься и, как назло, рядом не было никого, кто смог бы успокоить. Решение пришло в голову столь внезапно, как и во время расследования очередного дела. Это тот момент, когда все улики, зацепки и догадки складываются в идеально собранную мозаику и всё в миг становится кристально ясно. Морган, как можно быстрее, набрал номер Пенелопы, потому что только два человека могли его успокоить, когда нервы были на пределе и один из них сейчас боролся за жизнь в реанимации. — Привет, детка. — привычно начал разговор Дерек. — Поговори со мной. — О чём? Что-то случилось? Спенсеру хуже? — обеспокоенно пролепетала Гарсия. — О чём угодно. Рид в реанимации. Меня к нему не пускают и мне очень страшно. — послышался рваный вздох. Помолчав несколько секунд, Морган продолжил. — Я боюсь, что он не справится. — Телефонный психолог Пенелопа Гарсия к вашим услугам! — прозвучало задорно, ведь она подключила все свои чары и слепой оптимизм, чтобы поддержать Дерека. — Ты боишься совсем не этого. Подумай хорошо, что именно тебя пугает. — Я не понимаю. — устало произнёс Морган. Он чувствовал себя полным идиотом, потому что искренне верил в то, что сказал Пенелопе. — Возможно, мне тоже следует стать профайлером, хотя нет, я точно не смогу смотреть на все эти, ну знаешь, изуродованные трупы и… Это не важно. — протароторила Гарсия. — Ты боишься его потерять и даже сама эта мысль пугает тебя до чёртиков. Он для тебя важнее, чем ты позволял себе думать. Морган замер посередине стирильного коридора, ненадолго потеряв связь с реальностью. Как специалист по поведенческому анализу, человек умеющий определить мотивы преступника, основываясь на его предпочтениях и поступках, мог столько лет не замечать очевидного? А женщине-загадке стоило лишь раз намекнуть и всё моментально прояснилось. — Тебе нужно с ним поговорить. — учтиво посоветовала Пенелопа. — Ты конечно мой герой и навсегда им останешься. Наша особенная связь столь крепка, что никто не в состоянии её разрушить, но я готова разделить тебя с нашим гением. — Спасибо, детка. Ты как всегда великолепна! — куда веселее сказал Морган, хоть тревога никуда и не делась, а лишь немного утихла, под давлением доселе скрытых за каменными стенами чувств. — Люблю, когда ты говоришь это. Держи меня в курсе и перестань изводить себя. Наш мальчик справится. Он намного сильнее, чем ты думаешь. — Я знаю. Спасибо. В подсознании Дерека давно блуждали мысли об этом, но травмы, полученные в подростковые годы и огромное количество рамок и предубеждений держали его под контролем, не давая даже шанса подобному сценарию воплотиться в жизнь. Было куда страшнее признать, что он любил Рида больше, чем пологалось напарнику и другу, нежели ежедневно подвергать себя страшной опасности на работе. Морган понимал, что эти чувства делают его более уязвимым ведь, что бы ни произошло, жизнь Спенсера была для него приоритетнее жизни членов команды и даже своей собственное. Он нарушил главное правило — не переплетать работу с личной жизнью и после всего произошедшего сегодня Дерек в полной мере осознал, что обратной дороги нет. Он слишком далеко зашёл и у этой истории могло быть лишь два исхода — откровенный разговор с Ридом или окончательный уход из бюро. Молчать стало так же невыносимо, как и бездействовать при задержании преступника. Теперь главное, чтобы Рид очнулся, потому что иначе… Дерек даже не хотел задумываться о том, как он это переживёт и переживёт ли.***
Первое, что увидел Спенсер после пробуждения — это яркий, ослепляющий свет, который становился ещё агрессивнее из-за белых стен, отражающих его. Казалось, будто веки были каменными и Риду стоило огромных усилий держать глаза открытыми. Как только глазные яблоки перестали изнывать от боли, он медленно обвёл глазами небольшую комнату и заметил, что слева у кровати сидел Морган, без особого интереса листая какой-то журнал, и ел желе. Рид немного привстал на кровати и сказал. — Что это у тебя, желе? — возможно, это не лучшее начало разговора в сложившихся, весьма не типичных обстоятельствах, но Спенсер был мастером создания неловких ситуаций. — О, смотрите, кто проснулся! — игриво сказал Дерек, отложив бесполезную стопку глянцевых листов в сторону. — Что ты здесь делаешь? — прямолинейно и как-то удивлённо спросил Рид, но грубости в его голосе не было, хоть вопрос и прозвучал резко. — Я ждал, пока ты очнёшься. Врачи пытались убедить меня, что всё хорошо, но я хотел увидеть это своими глазами. Ты меня очень напугал. — значительно спокойнее и тише ответил Морган. — Теперь ты можешь идти. Ты наверняка устал и я вижу, что ты даже не пытался вздремнуть. Спасибо, что был здесь со мной. Для меня это правда важно, но сейчас тебе лучше поехать домой. — всё это Рид говорил, смотря куда угодно, только не на Дерека и нервно стуча пальцами по мягкой кровати. — Рид, я хотел поговорить… — начал Морган, но договорить ему не дали. — Не нужно. Я знаю, что это всё моя вина и, если бы я был хоть немного более осторожным и менее неуклюжим, то всё было бы в порядке и ты бы смог работать над этим делом с командой, а не сидеть со мной. Я всё понимаю и мне жаль. — Ты правда считаешь, что сейчас меня волнует именно это? Я конечно хотел бы, чтобы ты чуть больше берёг себя, но поверь, я абсолютно точно не виню тебя в случившемся. — Рид молчал, а его взгляд стал ещё более виноватым, словно слова Дерека лишь подтвердили его предположения. Морган и не ожидал, что Спенсер сейчас заговорит, поэтому продолжил. — Ты слишком долго не приходил в себя и у меня было достаточно времени, чтобы подумать обо всём. О том, что произошло вчера и о том, что я испытываю каждый раз, когда ты оказываешься на грани жизни и смерти. Я понял, что мои чувства гораздо глубже, чем я думал, ну или хотел думать. — Что ты имеешь ввиду? — подал немного хриплый голос Рид. — Я люблю тебя. — так просто, всего три слова, объясняющие ноющее не первый год сердце Моргана. — Что? — у Спенсера перехватило дыхание и дело было отнюдь не в спорах сибирской язвы, недавно атаковавших его лёгкие. — Я люблю тебя. Люблю намного сильнее, чем думал. Ты всегда был мне дорог и это не было секретом, но сейчас всё стало сложнее. Стало тяжелее закрывать на это глаза и лгать самому себе. — Морган облокотился руками на колени и устало опустил голову. — Когда я увидел, как ты медленно умираешь в той лаборатории, больше всего на свете мне хотелось, чтобы я был на твоём месте. И тогда всё стало ясно. Мозг Рида работал быстрее, чем у среднестатистического человека, но сейчас он просто отказывался обрабатывать полученную информацию. Морган был идеален во всём. Что мог такой, как он, найти в таком, как Спенсер — странном чудаке с непослушными волосами, сдержанными рубашками и глазами, вечно опущенными на страницы очередной книги. Блестящий ум делал из него наивного ребёнка, которому было нелегко контактировать с людьми, поэтому с тем, что такое отношения, он был знаком лишь в теории, но точно не на практике. И главное, Рид видел все свои недостатки и понимал, что далеко не каждый будет готов мириться с его странностями, поэтому одиночество стало для него самым верным союзником и другом, сопровождающим его с раннего детства. Рид никогда не обманывал себя. Он дорожил Морганом не меньше, каждый день убеждаюсь в этом. Чувства к этому человеку стали неотъемлемой частью жизни Спенсера и он просто не акцентировал на этом своё внимание, предпочитая тратить время на размышления о виктимологии в новом деле. Он чувствовал благодарность, когда Морган молча приносил ему очередной стакан с ужасным на вкус, но крепким кофе в полицейском участке, где они засиживались до поздней ночи, потому что видел, что Спенсер работает из последних сил. Он чувствовал себя защищённым, когда Дерек закрывал его собой перед преступником или просто обнимал после слишком тяжёлого и эмоционально изматывающего дела. Он чувствовал себя счастливым, когда после удачного расследования они оставались в офисе одни и Морган звал его на ужин или в бар, чтобы немного развеяться, ведь «Тебе бы не помешало бы немного веселья в компании людей, а то твои книжки тебя с ума сведут и ты станешь чокнутым отшельником». Он чувствовал неподдельный страх, когда Дерек врывался в логово к серийному убийце или вёл переговоры с вооружённым грабителем. Он всегда чувствовал слишком много и практически никогда не отдавал себе в этом отчёта. В школьные годы любые проявления чувств всегда игнорировались, либо подвергались насмешкам и сопровождались болезненными отказами. Рид был достаточно умён, чтобы проанализировать это и сделать вывод, что лучше не показывать своих чувств другим. Поэтому он вообще перестал как-либо идентифицировать то, что происходило у него внутри, чтобы не сталкиваться в очередной раз с болью и разочарованием. — Морган, прекрати. Ты пережил стресс и, возможно, сейчас испытываешь ложное чувство вины, потому что не уберёг своего напарника. Поэтому сейчас ты пытаешься как-то это исправить, но когда ощущение потрясения пройдёт, ты пожалеешь о том, что тут наговорил. — всё это Рид произнёс в привычной ему манере, быстро и чётко, слово читал лекцию в университете. — Малыш, я не пожалею. Случившееся с тобой просто помогло мне осознать, что я чувствую уже не первый год. Морган встал со стула, на котором просидел последние несколько часов и подошёл вплотную к Риду, немного нависнув над ним. — Я могу тебя поцеловать? — прошептал Дерек, словно кто-то мог их услышать в совершенно пустой палате. — Только, если ты этого действительно хочешь. — Хочу. Говорят, что всё с этом мире происходит не случайно. Тяжело верить в судьбу, когда приходится ежедневно лицезреть несчастных жертв изурудованных безжалостными психопатами. Сегодняшний день доказал, что иногда несправедливость, на первый взгляд приведшая к трагедии, может обернуться чем-то поистине чудесным.