one more chance

Проснулся Сохо от головной боли и от боли в… Чувственные прикосновения. Чарующий шёпот. Горячие губы. Будто бы до боли знакомые. Но словно давно позабытые… Больше он не помнил ничего. Представшая перед глазами реальность не помогла стимулировать память, заставив лишь страшно удивиться. — Твою жешь… — шокированно шепчет парень. Рядом с ним на кровати сладко сопит растрепанный Ёнджо с искусанными губами. Его обнажённая грудь мерно вздымается вместе с кулоном на шее. «Это… мой кулон?» — Сохо не понимает, что смущает его больше: подаренный им когда-то кулон или яркие засосы на шее парня. Нечеловеческих усилий стоит, чтобы не прикоснуться к нему… «Я скучаю…» Ёнджо и правда устроил ему боль не только в прямом, но и в переносном смысле. Потому что он его бывший. И между ними уже как год поставлена точка. Сохо никогда ранее не напивался так, чтобы не помнить ничего от слова совсем. Всё когда-нибудь бывает в первый раз. Но подсознание не обманешь. Что у трезвого на уме… Есть шанс успеть улизнуть до того, как парень проснётся. Вдруг он тоже ничего не помнит? Но Ёнджо помнил всё. Потому что прошлой ночью не пригубил даже бокала. Не успел. Однако он ни в коем случае не обольщался. Сохо был нетрезв. Это всего лишь случайность, которая вряд ли повторится. Ведь это именно он стал инициатором их разрыва. Затея парня почти было увенчалась успехом. Ему удалось отыскать из собственных вещей всё, за исключением самого важного и значимого — нижнего белья. Не то, чтобы он предпочитал что-то вычурное или экстравагантное, что его можно было бы легко разоблачить, но, черт побери, это же дело принципа! Неужели Ёнджо… присвоил их себе?! Какое извращенство. Да и… штаны натрут нещадно и без того болезненную пятую точку. — Ты что-то потерял? Голос Ёнджо в полнейшей тишине заставляет Сохо вскрикнуть от неожиданности и поспешить схватиться за одно на двоих одеяло, краем которого он спешит прикрыться, в то время как другой — удерживает его бывший. — Ты… — пытается выровнять дыхание, — отдай… — Отдать что? Одеяло? Ёнджо едва сдерживается, чтобы не улыбнуться, а Сохо — чтобы не врезать. Чужое спокойствие начинает его раздражать. — Дураком не прикидывайся. Отдавай, и я пойду. Я ничего не помню, надеюсь, ты тоже. Просто мирно разойдёмся, окей? — Я тебя ни к чему и не принуждал… — можно было подумать, что парень издевается или говорит с сарказмом, но это не так, он абсолютно искренен и честен. А когда говоришь правду, то нет повода волноваться или мимикрировать. Ведь всё было именно так. Сохо соблазнил его, а он и не думал сопротивляться. Просто бы не смог. Ведь он всё ещё любит. Пусть ни на что больше и не надеется. — Просто отдай мне мои грёбаные трусы наконец, развратник! — Но в моих карманах пусто, — парень проверяет свои джинсы. — А под подушкой? Под подушкой Ёнджо оказывается пусто, а вот подушка Сохо разоблачает чужое бельё, заставляя бывшего хмыкнуть. — Интересно. — Зачем… ты их туда положил? — судорожно вопрошает парень, не помня, как они там оказались. — Я этого не делал. — Да что ты говоришь, — Сохо, не желая признаваться себе в том, что невозможно доподлинно подтвердить, идёт в отказ. Не хотелось бы прослыть извращенцем. Что он настолько отчаялся, соскучился, измучился от безответной любви, что по ночам нюхает ношенные трусы своего бывшего или что похуже. Боже, это даже звучит… а уж представлять подобное точно не стоит. — В отличие от тебя я был трезв. «Он всё помнит? А вдруг я сказал или сделал что-то не то? Вот чёрт!» — Это… Это случайность. Ведь я ничего не помню. Парень краснеет, удачно найдя бельё, наспех одевается. Схватив свой телефон, выбегает из комнаты, сталкиваясь в коридоре с владелицей коттеджа, их с Ёнджо однокурсницы. Для неё этот дом всего лишь один из нескольких, специально отведён под вечеринки. Для чего ей нужен диплом экономического до сих пор загадка. Причуды богатых понять тяжело. Извинившись и поблагодарив девушку за хорошую вечеринку, он спешно уходит. Тусовка второкурсников по окончанию учебного года миновала. Остаются последние пары перед экзаменами. И на какое-то время они не будут пересекаться. А там это недоразумение забудется. «Ёнджо был так спокоен. Но почему?» Очевидно потому, что ему уже давно всё равно. После Сохо в его жизни достаточно быстро, пусть и ненадолго, появился Хванун. О каких чувствах может идти речь? Разве что об их остатках. Ёнджо просто решил не упустить возможности развлечься. Но было ли в действительности всё так, как он говорит? Может, он тоже был пьян? И первым проявил инициативу, но не стал в этом признаваться, соврав? А что если причина его спокойствия в мести за расставание? И сейчас он злорадствует. Ведь поползут слухи, что Сохо непостоянный. Бросил Ёнджо, а теперь сам снова вешается ему на шею. Ведь Юри видела, как он выбежал из спальни. Чёрт! Но это не так. Это оказалось чистой воды случайностью. Сохо всегда осуждал такое поведение, пока сам не оказался в подобной ситуации. Не суди, да не судим будешь. Иронично. Он честно пытается забыть Ёнджо. Но вытравить чувства и воспоминания пока не получается. Это нелегко. Психологически изматывает, особенно учитывая, что они оба учатся на одном потоке. Сталкиваясь друг с другом почти каждый день, а изредка и вовсе взаимодействуя по учебным вопросам. Сохо правда старается. Пытается жить дальше. Но вчера он впервые допустил ошибку, позволив себе хоть раз не думать ни о чём впервые за целый год и просто растворить на время душевную хандру приятно согревающей внутри горячительной жидкостью. Надо разузнать у друзей, как именно всё было. Строить догадки и вменять ложные обвинения неправильно. В конце концов, прежде всего виноват он сам, что перебрал с алкоголем. Теперь пожинает последствия, терзаясь теориями. — И ты просто убежал? — Гонхак и удивлён, и не удивлён одновременно. — А что мне ещё было делать? — Ты мог сказать ему, что всё ещё не можешь забыть его. Что хочешь попробовать всё снова. — Хватит. Я просил тебя не говорить об этом. — Но ты же сам нам это сейчас рассказал. — Я лишь сказал, что мы переспали. Я ничего не помню, вдруг он вообще соврал, и сам ко мне… — Не-а, — облизнув пальцы, Дончжу переворачивает страничку книги, даже не подняв на друга взгляд. — Блин. И это все видели? Гонхак кивает. — Чёрт, — Сохо хватается руками за голову с обречённым стоном. — Да в чем проблема? Ну пообсуждают тебя до поры до времени, да точно также быстро и забудут. Делов-то, — Гонхак сочувственно треплет парня за плечо. — С того, что я бросил его. Эта ситуация… Он, наверное, только рад отомстить. Дончжу с громким хлопком закрывает книгу перед самым носом друга. — Да с чего ты решил, что все бывшие обязательно мстят друг другу?! Будто это единственная причина, по которой он мог поддаться искушению. — Но разве его отношения с Хвануном не доказательство этому? — спорит Гонхак. — Вот именно. Ты, кажется, забыл, что едва я успел собрать все необходимые документы для отъезда, как он уже… начал встречаться с ним, — говорить об этом по-прежнему нелегко. Да и он нечасто обсуждал подобное с друзьями. Не потому, что не доверял им, просто считал, что так сможет забыть всё быстрее. — А когда всё сорвалось, то о каком возобновлении отношений вообще могла идти речь? — Всё не всегда так, как кажется на первый взгляд, — книжка под пальцами негодующего друга скрипит. — Может быть, дело не в мести? И он давно нравился ему. Поэтому ваше расставание было ему даже на руку, — Гонхак словно даёт подтверждение опасениям друга, за что получает щипок за шею от Дончжу, недоумевая. — Я рад, что у тебя на всё есть своя точка зрения, и ты всегда прямо говоришь, что думаешь, — нравоучительно звучит голос Дончжу. — О таком я точно не думал, — Сохо лишь больше мрачнеет. — Просто отпусти эту ситуацию. Проведённая ночь ни к чему не обязывает, для тебя Ёнджо — пройденный этап, — Гонхак пытается спасти положение, понимая, что иногда действительно слишком прямолинеен. — Он прав. Собаки лают, караван идёт. — А почему вы меня не остановили? Друзья загадочно переглядываются. Они весь год пытались заставить Сохо сделать первый шаг. Но его подсознание в итоге сделало всю работу за них. Помешать ему было можно, но это было ни к чему. — Ох, видел бы ты себя… — Гонхак растерянно потирает шею. — Это было невозможно, — с улыбкой подтверждает Дончжу слова друга, спасая положение. — И что же мне делать? Сохо понимал, что в своих бедах виноват сам. Назло ли ему Ёнджо начал встречаться с Хвануном или нет — неважно. Но, став инициатором их разрыва, он фактически поставил под сомнения чужие чувства, решив, что отношения на расстоянии не для них, что они не справятся, что их чувства обязательно остынут, что Ёнджо наверняка встретит кого-то другого, кто окажется лучше, кто сможет всегда быть рядом. А он за тысячу километров не будет находить себе места, так и не узнав всей правды или узнав её слишком поздно. Или они попросту никогда не смогут встретиться снова… Сохо не хотел переживать это. Не хотел оттягивать неизбежное завершение отношений. Ему казалось, что для обоих так будет лучше и правильнее. Закончить их на пике, запомнив только хорошее. На деле же он сомневался в себе, проецировав свои страхи, неуверенность и опасения на парня. Не веря в то, что Ёнджо был настроен серьёзно и был готов к любым трудностям в их отношениях. Но Сохо предпочёл не слушать, решив за них обоих. А когда переезд сорвался, Ёнджо вполне мог подумать, что это был лишь предлог для расставания. И если бы Сохо решил всё вернуть, парень бы попросту не поверил ему. Не смог снова довериться. И это было бы вполне ожидаемо и обоснованно. Теперь же он в тупике и полнейшей растерянности, а все увещевания друзей парирует очередной пачкой ничем не обоснованных страхов. Ёнджо был обманчиво спокоен, потому что ни в коем случае не хотел, чтобы это недоразумение как-то усложнило Сохо жизнь, ведь парень уже вычеркнул его из неё. Глупо было бы просить его возобновить отношения. В каком-то смысле он поступил плохо, что поддался этому влечению, воспользовавшись чужой невменяемостью. Но когда он увидел эти глаза, что смотрели на него с таким неистовым огнём желания… Когда мягкие, но вместе с тем настойчивые губы не дали ему ничего сказать вопреки… Это словно вернуло его в прошлое, в почти уже стёршиеся из памяти ощущения. Воспоминания нахлынули на него лавиной, накатив с новой, ещё большей силой. Ли Сохо не оставил ему выбора. Он был с ним жесток и беспощаден. Разбередив старые раны, с каждым стоном, прикосновением, движением тела в унисон телу Ёнджо, и заветным «ещё» он делал ему всё больнее. Но эта боль была невероятно болезненной и невыносимо сладкой. Словно утешение за его бессонные ночи, полные беззаветной тоски и немых вопросов. Была ли их ночь стечением обстоятельств в результате пренебрежительного отношения Сохо к алкоголю или его вполне намеренной ошибкой — неважно. Было видно, что парень жалеет о случившемся. То, с какой отстранённостью он говорил с ним… Как спешил сбежать, словно бы ничего и не было. Не было похоже, что он пытался что-то вернуть и что правда запомнил хоть что-нибудь. Быть может, это вовсе случайность. И, окажись на его пути кто-то другой, ничего бы, вероятно, между ними и не произошло, ведь под градусом порой не разобрать ни лиц, ни имён. Но Сохо совершенно чётко стонал его имя. Его стоны так отчетливо стоят у него в ушах… Ёнджо в отчаянии. Он не знает, что ему делать. Даже если Сохо согласится возобновить отношения, вдруг он снова решит уехать? Или бросит его уже по совершенно иной причине? Или расстанется намеренно, отомстив за его скоропалительные отношения с Хвануном? Из раздумий парня выводит крепкая хватка Гонхи на его плече. — Ты как? — Уже слышал? — Да, но о тебе почти не говорят. — О нём? — Да, что он ветреный. Ну и прочие менее приличные слова. — Интересно, что бы они говорили, если бы это был я? Что я жалкий? Пытался вернуть Сохо, но не вышло? Плох в постели? — усмехается Ёнджо. — Люди всегда сплетничают. Такая натура. Обольют грязью другого — и на душе сразу легче. — Прямо поливают? — парень напрягается. — Да, все так счастливы, что Сохо вылетел из комнаты пулей. Значит вы всё же не вместе, возможно ты даже его послал, и теперь девчонки считают, что у них всё же есть шанс в отношении тебя. Наивные… — Вот же сучка, — Ёнджо сжимает кулаки. — Думаешь, это Юри? — А кто ещё, как не она?! Мы у неё все были. Наверняка она первой и пустила слух. Я выскажу ей пару тёплых. — Скорее всего она будет отбиваться до последнего, но если застанем её врасплох, то возможно получится её расколоть. Парни выжидают момент, чтобы после пар подслушать разговор Юри с её подругой в палисаднике у входа на территорию университета, спрятавшись за кустами. — Кошмааар… — Да по нему и видно. — Удивлена, что с Ёнджо. Он же сам бросил его. — А ты думаешь, он единственный, с кем Сохо там зажигал? Да он с ним только под утро оказался в комнате! — Так жаль, что Ёнджо встречался с таким как он. Хорошо, что он наконец-то ему отомстил! Слушай, а может… у меня есть шанс, как думаешь? — А чего сразу у тебя-то? Он будет моим, мы же решили это с первого дня их расставания! Ты мне подруга или кто?! — грубо отвечает Юри. «Решили? Я что, вещь?!» — Вы закончили перемывать кости? — первым из куста поднимается Гонхи с листиками в волосах. Ёнджо едва не ржёт над другом, чуть не забывая первоначальную причину слежки. — Ой… — при появлении парней, подруга Юри сразу замолкает, стыдливо опуская глаза. — Кости? Только факты, недо-Аполлон, — девушка держится уверенно, отпуская колкость в ответ на Гонхи с подобием лаврового венка в волосах. — Как тебе хватает совести распускать подобные слухи про нас? — Сохо тебе не пара. Он снова тобой воспользовался. Открой глаза. — Он провёл со мной всю ночь. Какое право ты имеешь открывать свой наглый рот и нести откровенную чушь? Что ты вообще знаешь о наших отношениях?! — Ёнджо… — Гонхи держит парня за предплечье. — Кто она такая, чтобы трепать свою нервную систему из-за неё? — Действительно, чем я так тебе интересна? — загадочно улыбается девушка, откидывая волосы назад. — Потому что я не терплю в жизни две вещи: ложь и несправедливость. — То есть то, как обошелся с тобой Сохо? — Юри, хватит, пожалуйста, — тихо просит ведомая подруга. — А ты помолчи. Мозгов не нажила, я смотрю. Ну что, больно тебе от такой правды, Ёнджо? Она не так привлекательна и более болезненна, ведь так? — Это далеко не всегда так и зависит от того, как человек воспринимает эту ситуацию в разные моменты времени и при разных обстоятельствах. Зачастую ложь приводит к гораздо большим последствиям, чем… — Я разговариваю с ним, а не с тобой, умник, — огрызается девушка, прерывая Гонхи. Всё же увлечённость друга психологией пока имеет больше связи с теорией и самопознанием, чем с практическим применением в жизни. Ёнджо сжимает руки в кулаки. У него никогда не было желания ударить девушку до сего момента… Теперь он понимал, кто был инициатором слухов о том, какой Хванун жалкий, раз не смог удержать Ёнджо. Она всячески выгораживала его, притом безосновательно, потому что сама претендовала на него. Хотя на деле говнюком был именно он. — Остынь, друг. Не с девчонками же связываться, она созналась, этого достаточно. Она просто пытается вывести тебя на эмоции, — шепчет Гонхи на ухо другу. — Так что вы от меня хотите? Чтобы я распространяла правду? А какая мне с этого выгода? Люди и без меня всё додумают. Правда не так интересна. Не так волнует и интригует. — Распространяй лучше другую. Покруче любой лжи. Что я правда хотел сделать Сохо больно после нашего расставания, пусть и неосознанно, хотел, чтобы он почувствовал, как было больно мне. Надеялся что-то взволновать в нём. Но в итоге я сделал больно всем. И ему, и себе, но прежде всего Хвануну, потому что обманывал его. Фактически использовал. Да, он нравился мне. Но я никогда его не любил, в то время как он был мне предан и его чувства были искренними. Вы должны говорить обо мне. О том, какой я плохой человек. Но ни о Хвануне или Сохо. Мы расстались из-за внешних обстоятельств, в которых не было ничьей вины. А не потому, что Сохо непостоянный. И то, что я воспользовался его алкогольным опьянением… Было также неправильно. Мне стоило его остановить… — Всегда подозревала о твоём благородстве. Очень мило, что ты защищаешь своих бывших. Но сделанного не вернуть, даже если я буду молчать, сарафанное радио уже не выключить. Мы пойдём, пока, мальчики, — пользуясь патовой ситуацией и отсутствием рычагов давления, Юри спешно уводит подругу за территорию университета. — Хотел всё исправить, но ничего не смог сделать, — вздыхает Ёнджо обречённо. — Кому сказать, девчонка обвела вокруг пальца… — Если бы это был парень, ты хотя бы душу в драке отвёл. Но мог бы и выговор схлопотать конечно, — Гонхи как всегда спокоен. — Но, поверь, ты и так сделал многое. — Когда же она прекратит вмешиваться в мою жизнь? — Сплетничать не прекратит — такая у неё натура, но и перестанет пытаться завоевать тебя. А значит частота упоминаний ваших имён во всяческих слухах должна уменьшиться. — Думаешь? — Конечно. Она считала тебя похожим на себя, несовершенным. Но то, как ты решил признать свои ошибки и взять всю ответственность на себя… Ты стал выше в её глазах. Она понимает, что не сможет тебе соответствовать. — Неужели ты всё же не зря на психфаке? — улыбается воодушевленный чужими словами Ёнджо. — Психология — вещь субъективная, имеющая лишь ряд объективных факторов. Я не могу знать доподлинно, что у неё в голове. Так что я могу быть и не прав. Но что Гонхи точно знал: его друг не может забыть Сохо и его гложет чувство вины за то, как он обошёлся с Хвануном. Но Ёнджо не был уверен в том, что стоит признаваться в том, что их отношения изначально были лишь для его собственного утешения и в какой-то степени мести. Пусть Хванун лучше думает, что они с ним просто разные. — Гонхи… — Да, друг мой? — парень сосредоточенно залипает в телефон в переписке с кем-то. — Почему мне так плохо? — Пить меньше надо было. — Так я же не пил… Эй, ты вообще слушаешь меня? Когда кажется, что Сохо совсем раскис, а Дончжу с Гонхаком отчаялись, чтобы хоть как-то его развеселить, Гонхи удачно присылает интересную запись, прослушав которую, друзья придумывают мини-план. Бороться с мнительностью Сохо способны только факты. Гонхак зажимает другу рот. Парень недоумевающе мычит. Эффект неожиданности возвращает его в реальность. — Спасибо, дорогой. Давно мечтал это сделать. Во-первых, — Дончжу ударяет друга легонько книжкой по голове, — хватит столько думать. Это тебе только во вред. Во-вторых, вы с Ёнджо нас с Гонхи задолбали. Господи, как же я давно хотел это сказать! Аж камень с плеч, — парень выдыхает, делая ладонью характерный жест облегчения. Сохо округляет глаза. — Да-да, не удивляйся. Мы же на одном факультете с ним. Мы подружились после вашего расставания. Наш общий интерес — не только психология, но и то, что наши лучшие друзья, то есть вы с твоим парнем, оба идиоты. Только и ноете о чувствах друг к другу, но ничего не делаете, кроме как… парите мозг себе и окружающим! Друг недоумевает. — Нет, ты конечно же скажешь, что не можешь ориентироваться на моё мнение. Вдруг я блефую. Просто послушай это. Мне это прислал Гонхи. Следующие несколько минут проходят в полной тишине. Друзья с надеждой переглядываются, пока Сохо сосредоточенно внимает каждому слову в наушниках. — Передай Гонхи спасибо… Мне это было важно. — Ёнджо не было никакой выгоды выгораживать тебя. Но он сделал это. Не знаю, какое тебе ещё нужно доказательство того, что он всё ещё любит тебя. Так что бегом к нему, и без его статуса в качестве твоего бойфренда не возвращайся! Гонхак с улыбкой поднимает кулаки вверх в немом «файтин». — Я… Спасибо вам, — порывисто обняв обоих ребят, Сохо воодушевляется, что всё ещё можно изменить. — Ты хоть знаешь, куда бежать? — хихикает Дончжу. — Ой… — Гонхи пишет, что Ёнджо у себя в комнате в общежитии. — Я побежал! — Удачи! Парни провожают друга взглядом. — Жестоко ты с ним. — Самолюбие — слабое место каждого. Мощный инструмент давления. — Ты мог провернуть всё гораздо раньше. Ты же знаешь столько психологических приёмов. — Они индивидуальны и не работают со всеми. К тому же нам было интересно, когда они дойдут до этого сами. — Жестокий урок. — Зато жизненный. Мы и так наставляли его как могли. Но он упорно слушал только себя. — Мне кажется, или лучше Хвануну тоже узнать правду? Он до сих пор не может понять, почему всё так вышло, — досадует Гонхак, поджимая губы. — Верно, — кивает Дончжу. — Но это уж, думаю, они догадаются сделать. Кажется, он вспомнит эту дорогу наизусть даже будучи с закрытыми глазами. Помнит точное число ступеней. Но вся решительность улетучивается, как только Сохо оказывается напротив заветной двери. Парень делает глубокий выдох, на мгновение прикрывая глаза. — Ай! — его нос неожиданно сталкивается с чем-то твёрдым. Дверь. — Прости. Очень больно? — Ёнджо осторожно убирает руку парня от лица, чтобы взглянуть на ушиб. — Ёнджо… — но тот не слушает, словно завороженный, не замечая боли, он смотрит в чужие глаза с полной решимостью во взгляде, но не в силах произнести ни слова. Собственное имя из чужих уст звучит слишком волнительно и чарующе, будто заклинание, разнося мурашки по всему телу как прошлой ночью. — Сохо… Слова порой даются намного труднее действий. Но ещё хотя бы миг колебаний, и Сохо понимает, что сбежит, поэтому он просто впивается в губы парня крепким неистовым поцелуем, чтобы хоть как-то обуздать вихрь накативших воспоминаний, усмирить позабытую бурю чувств. Но та не унимается, сильные руки и властные губы Ёнджо разжигают былую страсть даже сильнее, что была между ними раньше. Ведь теперь они оба понимают, что действительно важно. Чего они по-настоящему хотят. Чего им не хватало. По чему они так невообразимо истосковались. Теперь они будут бороться за их любовь до самого конца. До последнего вдоха. Не допустят былых ошибок. Поцелуй безудержный, хватка отчаянная. И только когда отсутствие воздуха в лёгких начинает уже отдавать болью в грудной клетке, они отрываются друг от друга. — Ты… простишь… меня? — ещё тяжело дыша, парень обхватывает лицо напротив ладонями. — Я сделал тебя заложником собственных страхов. Сомневался в тебе без причины, потому что сам боялся не оправдать твоих ожиданий. Но теперь я уверен… В тебе, в себе, в нас. — Я готов простить тебя, только если ты простишь меня. Я и Хванун — это было… от отчаянья? Я хотел… — Я знаю, знаю… — Сохо поглаживает подушечками пальцев совсем не чужие губы. — Я конечно же прощаю. — Я скучал… — перехватывая руку парня, Ёнджо целует его запястье, ладонь, пальцы. — И я… Ты же дашь мне ещё один шанс? Я не переставал любить тебя. Даже когда это было… Очень тяжело и очень больно. «По моей собственной глупости». — Я буду давать тебе его всегда, потому что люблю, — вздохнув, парень утыкается лбом в чужой, продолжая крепко обнимать любимого за талию. — Ну… Это уже слишком. Я надеюсь, что больше подобного не повторится в наших отношениях, и я тебя больше никогда не подведу, — слова Ёнджо заставляют Сохо смущённо улыбнуться. — Значит мне не померещилось. — Что именно? — Что ночью, перед тем как уснуть, ты прошептал, что всё ещё любишь меня. Я настолько удивился, что не поверил. А утром подумал, что мне это приснилось. — Никогда не думал, что от алкоголя может быть столько пользы, — Сохо краснеет, кусая губы, но больше так напиваться он точно не планирует. — Думаю, мне надо извиниться перед Хвануном, что я испортил ему жизнь. — Лучше нам обоим. Если бы не я, мы бы не расстались, и это не дало бы ему ложную надежду… — Чушь. Это только моя вина. Никто не заставлял меня встречаться с ним. — Я просто хочу, чтобы он не держал на меня зла. — Поверь. Он слишком добрый, чтобы обижаться на кого-либо. Или, как восхищённо любит говорить Гонхи — святой человек, — смеётся Ёнджо. — А они с ним не… — Пока нет, но я надеюсь, что у них всё сложится. — У нас у самих… С первого раза не вышло, — смеётся Сохо. — Это верно. Слушай, а если тебе снова выпадет шанс… — Уехать? Я откажусь. — Ни к чему такие жертвы. Мне будет достаточно того, чтобы ты просто мне доверял. Обещаешь? — Обещаю. Иногда есть ошибки, которые можно и даже нужно исправить. Если взглянуть на них спустя время и под другим углом.