В погоне за...

Часть 9 — А теперь давай поиграем, Александра. — шепчет мне Ран на ухо, на что Риндо только кивает, а я чуть ли сознание не теряю от осознания своего положения. Я чувствую подкативший ком в горле, я слышу свое громкое беспокойное сердце. Мне по-настоящему страшно. Да, папа видел меня с Баджи некоторое время назад и мне было плевать. Дк и Кейске не из верхушек Бонтена. Помню, как отец говорил о том, какие в Японии опасные преступные организации, и чтобы я ни в коем случае с ними не связывалась. Обломись, папуля. Твою дочь в твоём же кабинете собираются оттрахать братья Хайтани. Мои колени дрожат, а ноги совсем не держат. Я бы упала, но сильные руки Рана не дают это сделать. Он разворачивает меня и резко целует. Я пытаюсь максимально тихо его отталкивать, но это невозможно — Риндо держит мои руки, а Ран голову. Ноги сжаты спереди и сзади. Без вариантов вообще. Ситуация патовая, но я стараюсь не думать об этом. Ран хватает меня под ноги, и я скорее по привычке, чем по желанию обхватываю его тонкую талию, но тут понимаю, что этим действием даю полный старт старшему Хайтани. Я начинаю брыкаться с ещё большим остервенением, но снова проигрываю. Силы покидают меня стремительно быстро. Оба Хайтани на все мои жалкие попытки лишь усмехаются. Мне становится больно где-то внутри и одновременно я в ярости. Но к сожалению, силы мне это не прибавляет. Я в их руках безвольная кукла, и им это нравится.  Ран не стал церемониться и вошёл почти на сухую, как я сначала подумала. Но нет, сама не зная как, но намокла я знатно. — А ей нравится, Рин. — с придыханием, едва слышно сказал Ран, на что Риндо что-то ответил, но я его не услышала. Риндо нежно гладит меня по спине, невесомо целуя в шею. Давно они поменялись местами? Ран жёстко и глубоко входит в меня, при этом он тихий настолько, что моё дыхание громче шлепков. — Раан, не будь эгоистом. Не ты один её хочешь. — Я не знаю как, но я должен оставаться в ней, пока она тебе отсасывает. Но перед этим дай мне ещё пару минут. Вот теперь-то сердце пустилось в пляс. Теперь мне не приятно, мне физически больно. Я прошу Рана остановиться, но он вбивается в меня ещё сильнее, ещё жёстче. Тепло, которое я как-то почувствовала рядом с Раном, исчезло. Сейчас во мне кипит лютая ненависть вперемешку с обидой. Я позволила, я допустила. Если бы я не вела себя вульгарно, пытаясь задеть Рана, ничего бы не было. Да, я не отвечаю за их поступки, но должна понимать — если они с приветом, им и подмигивание покажется провокацией. Слезы текут по моим щекам, и в глазах Рана я вижу беспокойство. Но в следующую секунды его лицо принимает обычное выражение. Он с тихим стоном кончает мне на бедро. Быстро ставит меня на ноги и разворачивает к Риндо. Не давая опомниться, Рин хватает мою ногу, закидывает себе на талию и также резко входит в меня как и его брат. Он начинает двигаться, но не так грубо, как братишка-садист. Я всхлипываю. Но делаю это слишком громко, поэтому Ран закрывает мне рот рукой. Риндо останавливается и смотрит на меня с тревогой. — Мы перегнули палку.  — в его голосе слышится вина, но я ему не верю. — Что там за ширмой происходит? — голос отца словно гром среди ясного неба. Мы все замерли. Если я сейчас издам хоть какой-нибудь звук, отец заглянет сюда и поможет мне. Но я молчу. Мне стыдно. Какая ирония! Я говорила многим женщинам, с кем мне приходилось сталкиваться на работе, чтобы они не молчали о насилии, уверяла их, что не стыдно кого-то попросить о помощи в такой ситуации. И вот она я — боюсь издать малейший звук. Я не хочу, чтобы отец видел меня сейчас. Мне стыдно, что я попала в такую ситуацию. Я не смогла дать отпор. Более того, изначально вела себя так, будто совсем не против. И моё тело в итоге подвело меня. Когда оно шептало «да» на прикосновения Хайтани, моя душа кричала «нет». Я чувствую себя грязной и использованной. — Санзу, друг мой, глянь, что там за ширмой. — Отец на веселе. Но если Харучиё спалит нас, всему пиздец. Мы слышим, как в сторону отодвигается стул,  слышим медленные шаги в нашу сторону. Санзу подходит и без промедления заходит к нам за ширму. Он смотрит во все глаза на меня, и я одними губами шепчу «Помоги мне». Он быстро смекает что к чему, и его глаза округляются от понимания, что меня только что изнасиловали братья Хайтани. Тяну на себя Санзу и шепчу: — Не говори папе. Он их убьёт моментально. Он на секунду мешкается, но кивает и во весь голос объявляет присутствующим, что здесь пусто. Так мы ещё стоим, прижавшись друг к другу минут 20, пока папа, Майки и Санзу не уходят. Хлопает дверь, мы громко выдыхаем и братья отпускают меня. Я иду в сторону двери, опустив голову. Кто-то аккуратно тормозит меня за локоть, но я не поворачиваюсь. — Александра, мы не думали, что выйдет так. Прошу прощения за это.  — Голос Рана совсем немного дрожит, но мне трудно поверить, что это не игра. Возможно… Хотя хуль возможно? Очевидно. Очевидно, что он боится гнева моего отца, а самому ему плевать на меня. Эта мысль меня приводит в такое бешенство, что я теряю контроль. Закрываю глаза всего на миг, а  когда открываю, понимаю, что сижу на Ране и луплю его по лицу настолько сильно, что мать родная не узнала бы. Быстро вскакиваю, оглядываю комнату, но кроме нас двоих никого внутри нет. Куда ушёл Риндо? И сколько по времени я била Рана? Не то что бы мне жаль, только если себя, ведь я разбила кулаки в мясо. Однако сказать, что я не запаниковала, означает — пиздеть в прямом эфире. У меня было подобное однажды (я тогда забила насильника до смерти), повтора не хочу. Меня начинает трясти и я в дикой панике бегу в свою комнату. Не просто забегаю, а залетаю как Флэш в свою комнату, запираясь на замок. Прислоняюсь лбом к двери и пытаюсь сдержать слезы. А если я его убила? Что теперь со мной будет? Что скажет отец? Как я ему объясню, почему я сорвалась? — Мы знали, герой, что ты рано или поздно заглянешь в свою милую комнату. — Голос Коко как бальзам в уши. Хоть он та ещё зараза, но как минимум имеет хоть какое-то уважение ко мне. Я поворачиваюсь на голос и вижу Коко и Санзу, сидящих у меня на кровати. В моих глазах стоят слёзы, и их лица мало-помалу начинают вытягиваться. — Там Ран…я…я не хотела, правда…я бы не стала, если бы он не… — мне становится трудно дышать и я только и могу, что ловить ртом воздух в попытках задышать нормально и не разрыдаться в голос. Санзу встаёт и быстрым шагом идёт ко мне. Делаю шаг назад и упираюсь в дверь. Я не знаю, что от него ожидать. Меня пугает его грозный вид. Я вся сжимаюсь, вспоминая, что он тоже хотел меня. И Коко тоже. Ещё одна волна паники накрывает меня полностью. А вдруг они тоже захотят? Иначе зачем они пришли сюда? Но все мои мысли рушатся, когда Харучие притягивает к себе и крепко обнимает. — Тшш, не бойся меня. Как же ты перепугалась, малышка. — Он легонько гладит мои плечи, пытаясь успокоить. Я расслабляюсь и, забив на всё, начинаю плакать. Санзу целует меня в макушку и ведёт к кровати. — Коко, сходи в кабинет Василия и посмотри, что с Раном. — Строго говорит Санзу. — Если кто спросит, где Алекс, скажи, что не видел её сегодня. — Без проблем, но после вы мне расскажете, что блять здесь вообще происходит. Коко уходит, а мы с Санзу так и сидим в обнимку. — Пойдёшь в душ? — осторожно интересуется он. — Я понимаю, что слова тебе не помогут. И я не знаю, как оправдать их. Ты наверняка считаешь, что мы все монстры, но… — Нет, я не считаю, что вы монстры. — прерываю я его. — Обычные люди, с которыми когда-то кто-то плохо обращался. Но это оправдание сработало бы, будь вы подростками. Но вы взрослые мужчины и должны понимать, что вы ебанутые сейчас только потому, что боитесь стать лучше, потому что боитесь глянуть своим страхам в лицо. Путь к исцелению болезненный и сложный, поэтому вы выбираете лёгкий путь, поощряя свои ужасные желания в голове. Так легче, понимаю. Харучие хмыкает и целует меня в висок. Я не отталкиваю его. Почему-то во мне живёт уверенность, что они с Коко меня не тронут, чего бы мне не говорили. В дверях неожиданно появляется Коко и его вид заставляет нас озадачиться. — Что с Раном? — в один голос мы с Санзу задаём этот вопрос. — Он жив. — Слышатся наши облегчённые вздохи. — Сильно не радуйтесь. Он не говорит, кто его избил, Майки в бешенстве, твой отец, Алекс, в ахуе. Кое-как отец сдерживает верхушек, чтобы те не перебили каждого, кого считают виновным. — Пиздец,  приплыли. Надо идти к папе, признаваться. — Тогда тебе придётся рассказать и об изнасиловании. И тогда Царёв убьёт Хайтани голыми руками. И войны между твоим отцом и Бонтеном не избежать. И жертв не избежать. Понимаешь? — Санзу мыслит в верном направлении и я начинаю лихорадочно думать, как бы рассказать, чтобы все остались живы. — Каком ещё блять изнасиловании? Они что, из ума выжили? Прошлая ситуация ничему их не научила?! — Коко садится передо мной на корточки и едва ощутимо сжимает колени. — Мне так жаль, герой… Не знаю, что сказать тебе. — АЛЕКСАНДРА! — Голос отца гремит на весь этаж. — ГДЕ ТЫ ЕСТЬ?!