***
В канун Мидинваэрне Хаттори надел свою лучшую одежду и около девяти вечера постучал в дверь мастерской Элихаля. Тот открыл почти сразу же, и Хаттори на мгновение потерял дар речи — платью Элихаля позавидовала бы любая чародейка. Оно было глубокого тёмно-синего цвета, украшенное золотой вышивкой по рукавам и подолу, очень лёгкое и воздушное, и вместе с тем скромное, с глухим кружевным воротником под горло. — Не стой столбом, проходи, — Элихаль втащил его внутрь. — Переодевайся скорее и пойдем, а то опоздаем. — Он кивнул на скамью, на которой лежал отличный чёрный костюм нильфгаардского покроя. — Но я же… — попытался возразить Хаттори. — О, Эйвар, ты же не собирался идти на праздник в этом? — Элихаль окинул его снисходительным взглядом. Хаттори что-то пробурчал и принялся снимать одежду.***
Когда они вошли в «Хамелеон», праздник уже был в самом разгаре. Лютик, встретивший их у порога, был очень рад их видеть — расцеловал Элихаля и осыпал его комплиментами, и приветливо кивнул Хаттори, как знакомому Геральта. Элихаль пошёл поздороваться и обсудить последние новости со своими знакомыми, а Хаттори тут же всучили огромный кубок вина с пряностями и усадили за стол. Заскучавшие было девушки оживились, услышав, что он знает прославленного ведьмака Геральта из Ривии, и стали наперебой требовать рассказов о приключениях и о том, как они познакомились. Хаттори сначала отнекивался и тревожно озирался по сторонам, пытаясь угадать, что же может случиться на этот раз, но девушки просили уж очень настойчиво, а отказаться и сбежать в тёмный угол не было совсем никакой возможности, и Хаттори со вздохом начал рассказ про свою кузницу, организованную преступность и вареники. Рассказывать он умел, кое-где приукрашивал факты, кое-где утаивал какие-то не красящие его детали, и все слушали его, затаив дыхание. Он дошёл уже до истории с Сукрусом и его зятем, как вдруг одна из девушек тоненько вскрикнула. Он сначала подумал, что это рассказ так захватил её, но её взгляд был прикован к окну. — Что такое, Лилианна? — с тревогой спросила её подруга. Та схватила её за руку и прошептала: — Т-там. В окне как будто промелькнуло что-то большое и косматое… К-как в рассказах мастера Лютика о чудовищах… Подошёл Лютик, услышавший своё имя, и попытался успокоить дрожащую Лилианну: — Что? Чудовище? Здесь, в городе? Да быть такого не может, наверное просто кошка, или ещё какое-то животное… Приглашённые музыканты перестали играть, и в воцарившейся мёртвой тишине все отчётливо услышали странное шкрябанье по стене дома. Лютик оглядел всех гостей, и, приложив палец к губам, на цыпочках подошёл к окну, двигаясь так, чтобы его не было видно с улицы. Осторожно выглянул. И тут же, вскрикнув, отпрянул, едва не уронив стул. — Там и правда что-то большое, чёрное и косматое… С горящими глазами, как у кошки… — растерянно пробормотал он. — Оно шмыгнуло за угол, но я хорошо разглядел. Снова раздалось шкрябанье, но теперь оно сопровождалось низким утробным звуком. Одна из девушек тихо ахнула, прикрыв рот рукой. — А что, если это Йульский кот, — прошептала она. Чудовище снаружи взвыло, словно подтверждая её слова. У Хаттори душа ушла в пятки. Его тоже в детстве пугали сказками про огромного кота, который в канун Мидинваэрне ищет и пожирает непослушных детей. Конечно, он давно перестал верить в его существование, но в каждой сказке, как всем известно, есть доля истины. Неизвестно когда оказавшийся рядом Элихаль крепко сжал Хаттори за плечо и прошептал: — Это не из-за тебя, слышишь? Тут в дверь постучали. Стук был, однако, нормальный, непохожий на тот, который издавала та тварь снаружи. Лютик умоляюще посмотрел на Золтана и кивнул на дверь. Тот схватил кочергу у камина и подошел ко входу. — Кто там, черт тебя дери? — Золтан, ты что ли? — послышался с улицы знакомый голос. — Геральт??? — Золтан, однако, дверь открывать не спешил. — Спроси у него что-нибудь, что знает только он, — прошипел Лютик. — Эй, Геральт, скажи-ка сперва, как звали мою любимую птичку? — Филиппа Эйльхарт! — донеслось из-за двери. Элихаль прыснул, несмотря на серьёзность ситуации. — Не смешно! — буркнул Золтан. — Ладно, Фельдмаршал Дуб! Пусти, а то я начну ломать дверь, и Лютику это не понравится! Золтан откинул засов, и, не давая Геральту опомниться, втащил его внутрь. Тот с недоумением смотрел на гостей, у которых на лицах была написана смесь страха и облегчения. — Геральт, слава Мелитэле, это ты! — воскликнул Лютик. — Ты как раз вовремя, там… — Он понизил голос. — Бродит какое-то чудовище! Геральт тут же посерьезнел. — Как оно выглядит? — Как Йульский кот! — Их не существует, — покачал головой Геральт. — Но я понял. Что-то чёрное и лохматое, похожее на кошку, верно? Чудовище заскреблось и завыло снова, на этот раз у чёрного входа. Всё замерли. Геральт мягко и плавно прошел через всё помещение, встал у двери, держа руку на рукояти серебряного меча. Потом сотворил на пороге какой-то Знак, назначения которого Хаттори не знал. А затем он резко открыл дверь. В кабаре с испуганным писком ввалилось маленькое, размером с ребёнка, существо и угодило прямиком в расставленную для него ловушку. — Сара? — удивлённо воскликнул ведьмак. — Что ты тут делаешь? — Мне стало скучно… Корина опять спит, а ведь сегодня Мидинваэрне! Я почувствовала, что ты в городе, и решила прийти поздороваться! А ты сразу драться! — Казалось, существо сейчас заплачет. Геральт со вздохом рассеял Знак. — Мы же с тобой уже обсуждали, что пугать людей — плохо. Я думал, ты чудовище. — Я знаю, но я не смогла удержаться! — теперь существо выглядело виноватым. — Они такие забавные, когда боятся! Первым опомнился Золтан: — Дювельшайсс! Геральт, поясни наконец, что за хрень здесь происходит! — Это Сара, она прибожек. Прибожки не опасны. Она просто любит шутить. — Можно я останусь с вами, ну пожалуйста? Простите, что я вас напугала, — Сара, не мигая, смотрела на всех своими круглыми жёлтыми глазами. — Можно, Лютик? Она не причинит никому вреда, — сказал Геральт. — Ну если ты так говоришь, пускай остаётся… — Лютик подошёл к Саре и взял её за руку. — Ну и напугала ты нас, юная леди. Пойдём, я со всеми тебя познакомлю, — он повёл её вдоль комнаты, делая знак музыкантам, чтобы те снова начали играть. — Вот видишь, она совсем не страшная, — прошептал Хаттори Элихаль. Хаттори, у которого всё ещё бешено колотилось сердце, только потряс головой. Сара довольно быстро освоилась — уже через четверть часа она болтала с Присциллой и заплетала ей волосы в довольно замысловатую причёску. Все болтали и веселились, Элихаль вытащил на танец Геральта, и они лихо плясали в кругу хлопающих им зрителей. Хаттори сидел в уголке, грел руки о кружку вина с пряностями, и вдруг поймал себя на том, что широко и искренне улыбается. Через некоторое время Лютик, постучав вилкой о кубок, попросил тишины. — Я хочу, чтобы вы выбрали королеву праздника, — сказал он, когда убедился, что все внимательно его слушают. — Я раздам вам пергамент, вы напишете на нем имя, а потом мы посчитаем голоса. Все с энтузиазмом отнеслись к идее и принялись писать имена на клочках пергамента. Хаттори тоже написал имя, аккуратно свернул обрывок и бросил его в щегольский берет Лютика. Подсчитав голоса, Лютик вышел на сцену. Лицо у него было хитрое донельзя. — Итак, с радостью хочу вам сообщить, что королевой праздника в этом году становится… — он выдержал паузу. Музыканты начали играть торжественную музыку. — Элихаль! Тот ахнул. — Выходи на сцену, пусть все на тебя посмотрят, — Лютик поманил его к себе. Элихаль поднялся и встал рядом с ним, и Присцилла с улыбкой надела ему на голову небольшую диадему. — Я даже не знаю, что сказать, — смущённо начал он. — Это большая честь… — И совершенно заслуженная, — ободряюще сказал Лютик. — Платье просто превосходное. Геральт захлопал в ладоши первым, и все подхватили. Элихаль грациозно присел в реверансе. Глядя на то, как он светится от счастья, Хаттори подумал, что сегодня, наверное, всё-таки вышел очень хороший праздник впервые за много лет.