Дьявол приходит, когда мамы нет дома

На свидания к Стасу Ипполит собирался минимум за час. А ещё лучше — планировал свой выход с утра. Это в универ или к скучным друзьям можно было выбежать в пижаме и с немытой головой, главное, шапку прихватить. Стаса в мире Ипполита положено было окучивать со всей старательностью. Сначала — пара дистанта. Под унылый бубнёж старенького профессора он успевал разгрести себе свободный плацдарм в центре комнаты и вывалить туда все понравившиеся вещи (возможно, даже из гардероба старших братьев, раз уж они так неосмотрительно оставили своё шмотьё в отцовском доме). Вперёд всех ответить на скучные вопросы, решения которых Ипполит вызубрил ещё в детстве, он тоже успевал и наконец-то мог приступать к примерке награбленного. Чёрное худи с капюшоном, чтобы Стас мог так невзначай его за завязочки дёргать, пока они гуляют вместе. Худи досталось ему от Матвея и было слегка длинновато в рукавах, прикрывая пальцы, но Стас мог ловить замёрзшие Ипполитовы ладошки в свои горячие руки или глубже под ткань пролезать, щекоча и разгоняя кровь выше по кистям. Или же остановиться на чёрном балахоне с логотипом Ермоловского — пусть видит, что Ипполит ого-го, человек искусства! Или просто майку, но нет, там опять пятно осталось. Всё это был поистине тяжёлый выбор. Зато джинсы были единственные любимые — драные в нужных местах и обтягивающие в других. Стасу они очень нравились и ладони его широкие всегда к нужным местам притягивали. Отличные джинсы, Ипполит их ни за что не променяет, хоть на улице давно минус. Он как раз приступал к волосам: тикток и старшие сёстры научили его обращаться с плойкой (он очень удивился, когда узнал, что на самом деле значило это слово), как пиликнуло сообщение в телеграме.       >>Ты как, небось только проснулся? У Стаса был первый выходной за две недели, и они настроили кучу планов. Позавтракать вместе. Экскурсия за рождественским настроением в Анненкирхе — она как раз только 21-го и началась-то. После шлёпнуться где-нибудь в кофейню, чтобы дать отдохнуть натоптанным ногам и хорошенько поговорить — целую неделю не виделись же! Потом в любимую рюмочную — и в театр: пьеса, конечно, экспериментальная, Полькины друзья ставили, но Стас согласился поддержать. В крайнем случае, говорил, домашние настойки из рюмочной помогут. Ипполит не одобрял, но и на споры не отвлекался, боясь, как бы не забыть захватить перед началом представления цветы. Нет, главное — целый день со Стасом вместе. Только для них вдвоём. Но для таких признаний, наверное, им было ещё рановато, поэтому Ипполит стойко терпел и держал свои чувства при себе.       >>Бодряком!       >>Вот только дождусь конца семинара — и готов скакать к тебе.       >>*ответное голосовое сообщение на полторы минуты* Ипполит сперва не одобрял голосовые, каждый раз хмыкая, мол, ими пользуются только деды — позиция, очень возмущавшая Мишку Бестужева-Рюмина. Но у Мишки не было никаких прав, потому что он спал с Серёжей, который был старше даже Стаса. А любовь к голосовым, как и прочие вредные привычки, видать, передалась ему половым путём. У Ипполита пока не было контактов с инфицированным, и он старательно пытался по данному поводу не печалиться. Успеют ещё. Но в этот раз у проклятых голосовых нашлось своё применение — хрен бы Стас ему прямо признался, что заболел, если бы не хрипота, прорезавшаяся посреди фейково бодрого пожелания доброго утра. Притворяться Стас Кузьмин не умел ни черта. — Я опаздываю всего на полчаса, — он взял трубку через пару гудков и отпираться не стал, что Ипполит решил считать хорошим симптомом, — полежу ещё чуть-чуть и меня отпустит, честно? По тоске, пронизывающий его голос, Ипполит мигом дорисовал в своём воображении примерную картину: ночная смена вне очереди, горы бумажек, плохо отапливаемое помещение ОВД — и расстроенно опустился на кровать. — Давай перенесём? — Не, Польк, честное слово. Просто вчера так вышло неудачно, поздно закончили. Я отосплюсь и стану огурцом. — Зелёным и пупырчатым, — рассмеялся против воли Ипполит, игнорируя «‎Польку» и неприятное чувство разочарования в животе. — Это я уже. Кхе-кхе. Пока Стас исходился кашлем, Ипполиту только оставалось, что сидеть и слушать, как рушатся их многочисленные планы. Договорились встретиться после обеда: так у Стаса было ещё три часа отлежаться от ночной, а у Ипполита — слишком много времени, чтобы продумать идеальную стратегию. Стас встретил его на пороге, босой и завёрнутый в одеяло, как гусеница. Вид у него был несчастный и невероятно сонный, будто он не верил, что Ипполит ему не снится. Первоначальную задумку — запрыгнуть на Стаса прям с порога и ни за что не отпускать — пришлось подредактировать на ходу. Ипполит бросил пакет с продуктами в прихожей, где стоял, потеснил Стаса в единственную комнату. — Я просто хотел с тобой целый день провести, — будто бы это что-то объясняло, произнёс он. — Так что вот он я, гони меня, если ты против. Хотя, в общем, это же и было главным. Стас присел на краешек кровати, всё так и завёрнутый в одеяло, и кивнул осоловело, будто до сих пор не верил своим глазам. А потом понял и встрепенулся: — Я тоже хотел… хочу! Приободрённый, Ипполит начал делиться деталями своей многоходовочки: — Мне Щепилла твой адрес скинул, — рассказывал он, путаясь руками в свитере и стаскивая любимые (но тесноватые для подобных перформансов) джинсы. Стас проводил заинтересованным взглядом каждую из деталей одежды, вежливо смотрел ему в глаза (игнорировал пятно на майке, решил Ипполит) и, кажется, даже начинал просыпаться от сыпящихся из Ипполита сюрпризов. — Билеты Катька забрала, она нынче мнит себя благотворительницей, вот пусть поддержит начинающих артистов. Нырнуть к Стасу на кровать оказалось просто, главное было не задумываться особо над тем, что делаешь. Ну и что, что они не спали до сих пор — самое время начать! Тем более что сегодня в этой кровати собирались именно что спать. Ипполит командовал, а Стас его слушался, пока чужие руки поудобнее укладывали его на территории собственной кровати, моргал осоловело, помятый, с тёмными кругами под глазами и отпечатком подушки на щеке — но всё такой же красивый, какой-то более настоящий, что ли — в домашней обстановке и в таком уязвимом состоянии. Ипполит решил, что подумает об этом как-нибудь в другой раз, сейчас главное — целительный сон, и время для сантиментов они найдут позже. Как был — в майке и трусах — он зарылся в тёплое одеяло, прижался к Стасу, потянул его за руку, перекидывая её через свою грудь и накрывая себя им плотнее, принимая на себя его вес, тепло тела, запах и стараясь очистить голову от посторонних мыслей. Приготовился ко сну. Стас продержался не дольше минуты, вздохнул пару раз то ли радостно, то ли тоскливо. Его внимательный взгляд щекотал Ипполиту внешнюю сторону век и заставлял морщить нос своим излишним любопытством, и, в конце концов не выдержав, Ипполит приоткрыл один глаз: — Спим три часа, как и договаривались. Через три часа будет доставка, так что пункт с кафешкой и ужином я тоже предусмотрел. Вместо настоек — терафлю в пакете, если ты заболел, я как раз по пути заглянул в аптеку. Ну а к одиннадцати мне домой. У меня всё продумано, и даже ты меня не остановишь. Стас хмыкнул и как-то внутренне расслабился, разжал сдерживающую до того пружину в груди, навалился сверху плотнее, поощутимей, припечатывая Ипполита к кровати. — И в мечтах не было. А потом он наконец-то соизволил заснуть. конец       >>Мелкий, ток я тебя предупреждаю наш Анастасий взрослый мужик и спит без трусов :) Ты его хоть предупреди, что идёшь?       (Через сорок минут)       >>Поль?       (через шесть часов)       >>Вы там как?       >>*голосовое сообщение от абонента Ипполит на одиннадцать минут*       >>❤️