Флакон воспоминаний

Джен
NC-17
В процессе
2
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Макси, написано 5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
2 Нравится 0 Отзывы 1 В сборник Скачать

Глава 1. Сухо и безжизненно.

Настройки текста
      Глядя на простирающийся перед глазами пейзаж, трудно представить. что раньше это был весёлый и мирный городок. Даже пасмурное небо было странным для этого местечка, а уж всё остальное… Бесконечные гниющие трупы, скелеты, запах мертвечины и обломки зданий придавали настолько жуткую картину, что хотелось бежать отсюда. Но нельзя. Это тюрьма. Мрачная и беспросветная.       Соседние штаты огородили городок и лес вокруг него бетонными стенами. За ними не было видно ни симпатичных сосен, ни деревень. Рядом с границей никто не жил, и вряд ли ближайший дом находился хоть в десятке милях отсюда. Всем ближайшим «соседям» хорошо, они не думают или даже не знают о существовании такого мёртвого города. Им наплевать.       Чейз в щенячестве никогда не понимал, что такое равнодушие к другим. Он думал, что все всегда помогают другим. Однако… всё опроверглось этим… ужасом. Постапокалиптикой. Такое красивое слово для такого кошмара.       Молодой пёс растянулся. Его рюкзак давно истлел и порвался, так что не было никаких супер-принадлежностей. Его отрывки, возможно, ещё находились где-то, но не атмосфера, пережитая с ним… Щенячьи страхи казались такими глупыми по сравнению с нынешними…       Поднявшись с «кровати», овчар как призрак прошёлся по импровизированному убежищу. Это был подвал бывшего здания мэра, весьма близко от зомби. Однако, их до сих пор не нашли Странно, правда?       Это даже очень странно, эта жуть находила добычу чуть ли не за километр. И то, что их не нашли, хорошо. Или плохо. Ведь они всё равно откинутся в этом подвале, даже не из-за зомби. Есть тысяча факторов, влияющих на жизнь. А уж в апокалипсисе и вовсе миллион.       Бездушные глаза пробежались по осыпающимся стенам, по расколовшейся плитке и по костлявым, со свалявшейся шерстью собакам. Они тоже здесь находились и наверняка придерживались таких же мыслей, как и Чейз. Хотя откуда он мог знать? Элла, наверное, думала о невозможном счастливом будущем, а Зума… Трудно понять, о чём думал Зума. Он ведь шизофреник.       Шизофрения. Приобрести её в постапокалиптическом мире довольно легко. Стоит лишь часто думать о приятном прошлом, и глядишь, уже видишь перед собой яркий, солнечный мир. Интересно, а он, Чейз, уже имеет шизофрению? Ведь овчар тоже слишком часто думал о прошлом. И особенно о ней.       Каждое воспоминание о ней вызывал приятный зуд, а в животе взлетал рой бабочек. Её силуэт, подобно некому божеству, появлялся в голове Чейза каждый день. Её нежная шерсть, её тёплые малиновые глаза, её аромат… И имя, в прямом смысле означающая «сладкая». И как жаль, что чувства остались неразделёнными. Она не вынесла всего этого и совершила суицид. Чего же ещё ожидалось? Если бы она не суициднулась, то всё равно откинулась. Изнеженную жизнь от тяжёлых испытаний отделяла лишь одна неделя. Одна, блять, неделя, и всё сверглось в прах!       И особенно бесило, что вирус возник не от случайного взрыва или неизвестной болезни.       Вирус распылили специально над столь малоизвестным городком. И президентам соседних штатов было фиолетово, хотя нет, нет. Они поддерживали этот проект. Потому что даже улыбающаяся Бухта Приключений имела свои скелеты. Все животные здесь могли разговаривать. Овчар прекрасно знал, как это произошло.       Подпольные химики вывели препарат, который может превратить бестолковых животных в весьма смышлёных существ. Они внедряли этот долбанный препарат каждому животному, и через два года весь городок был наполнен говорящими зверьми. Соседи, естественно, позавидовали и… распылили вирус. Чтобы все животные сдохли. Но они не сдохли, а превратились в зомби вместе с хозяевами. И начался хаос.       Чейзу так хотелось вернуть всё назад, чтобы препарата не было. А то, фактически, из-за такой полезной штуки исчезло практически всё радужное. Теперь город полон зомби, наркоманами и извращенцами, обломками и гнилью. И ведь все жившие в подвале, тоже гниль. Живая гниль. Точнее, выжившая гниль. Это ещё хуже, когда понимаешь, что ты живой, но уже и дохлый. — Это пиздец, — выдохнул серый дворняга, и Чейз полностью соглашался с ним. По-другому ведь никак не назовёшь. — Фу, Рокки, нельзя так говорить, — Зума, скакавший рядом, сморщился. Ему было стыдно слушать такие слова от своего бывшего друга. — И что? — Рокки безэмоционально посмотрел на лабрадора. — Ведь это же плохо! Согласись, Гонщик?       Гонщик. Забытое прозвище всплыло в голове. Его постоянно звали Гонщиком, и Райдер, и чужие люди, и даже она… хотя, не с особо приятным предлогом, но всё же… Даже ругательство в её устах звучало так сладко…       И вновь, словно икона, она появилась в его голове. Аккуратная мордочка, постоянно оскалившаяся, длинные ресницы, прикрывавшие глаза, пушистый длинный хвост… От этих прекрасных мыслей его оторвал крик Зумы. — Ну Гонщик, ну согласись! — Ага, — кивнул Чейз. — Вот видишь, даже Гонщик согласился!       На что? Воспоминание расплылось и всплыл комментарий лабрадора про маты. Чейз не мог согласиться с этим. Сам он часто матерился, и никто не говорил ему, что это плохо. Ну, кроме Зумы, естественно.       Чейз услышал за собой мягкую поступь лап. Оглянувшись, он увидел их главаря — ту самую Эллу. Честно говоря, на лидера их жалкой группы она не похожа, скорее, на лохматую тощую дворнягу. Некогда шикарный мех смялся и загрязнился, от шкуры воняло неимоверно. — Чейз, я хочу сказать тебе кое-что… — таким тоном, будто извинялась, произнесла Элла. — Не матерись при Зуме, пожалуйста. — Почему же? Пусть он поймёт, что нынешний мир не сахар, — фыркнул овчар. Ретривер печально поглядела на него. — Он же в душе щенок… Дай ему порезвиться. И, конце концов… — Блять, ну и что? Мне похуй, что он в душе совсем пиздюлька, пусть понимает, что мы все сдохнем, — грубо обрезал Чейз и отвернулся. Как же его бесила эта Элла, вечно влезает со своими правилами и нормами. Она до сих пор верит, что когда-нибудь их спасут и всё будет так же прекрасно, как и в прошлом. Это так наивно и глупо, надеяться на то, что никогда не случится.       Он развернулся и ушёл в дальний угол. Его глаза наблюдали за левитирующей паутинкой, колыхающейся от воздуха. И, как назло, опять она… Её прекрасный лик и элегантная походка. Несмотря на то, что её здесь не было, дыхание спёрло, а в животе залетали бабочки. Его мечтательный взгляд устремился куда-то вдаль, сквозь стены, сквозь ограждение к далёкому морю, где тёплая волна шуршала у берега, и где находилась она… — Ты до сих пор думаешь о ней? — о Господи, опять этот тихий хрипловатый голос. Долбанный ретривер, что она тут забыла?! — Съебалась отсюда, — прорычал Чейз. Никак не хотелось общаться с ненавистницей, особенно тогда, когда, казалось, настроение поднялось. — Почему ты всё время материшься? — настойчиво спросила Элла. — Хочу и матерюсь, тебе какое дело? — хмуро пробурчал овчар. Чего она привязалась-то к нему? — Ведь в Щенячьем патруле ты был таким милым… Я хочу, чтобы и сейчас ты был тем няшный Гонщиком.       Щенячий патруль. При одном этом слове бывший Гонщик скривился. Этот патруль ему прямо-таки пиздец как не нравился, потому что это была фальшивка. Все ими умилялись, с ними сюсюкались, как с младенцами. Это так рвотно радужно, что хотелось утопиться. — Теперь нет никакого Щенячьего патруля, и я тебе не Гонщик! И я никогда не буду милым, понятно, сука?! — проорал прямо ретриверу в морду Чейз. Внутри в нём всё вскипело. Как она может сравнивать нынешнего Чейза с тупым щенком?       Все псы, которые находились в подвале, оглянулись. Такого ора пока никто не производил. Зума с испугом поглядел на овчара. — П-почему ты так п-плохо обозвал Эллу? — пропищал он. — В-ведь она т-тебе ничего не сделала. — В том то и дело, что сделала! Чего она полезла теребить старые раны, а? Нахрена, спрашиваю?       Ретривер замолчала. В её глазах сверкнула злоба. — Мне тоже больно в душе, — с плохо скрытой яростью прошипела она. — Когда погиб мой брат, мне было очень тоскливо, и сейчас тоже! Ты должен понимать, так как ты тоже потерял близкую собаку.       Гонщик запылал от гнева. Как она может смерть своего назойлвого брата с самоубийством столь прекрасной особы? — Ты не можешь сравнивать своё горе с моим горем! Моё горе гораздо хуже твоего, ясно? — Если близкая собака погибает и у одной, и у другой собаки, то это одно и тоже! И ты этого не понимаешь, сволочь горделивая! — и, развернувшись, Элла ударила овчара по морде хвостом.       В подвале раздалась гробовая тишина. Никто не смел произнести ни слова. Ретривер злобно и быстро прошагала по плитам в свою каморку. Чейз тоже замер. Странно было слышать от Эллы такие слова, Чейз придерживался мнения, что она всегда милая. Будь он человеком, то с удовольствием бы плюнул в её сторону, но являлся собакой, так что это не получилось. Слова Эллы всплыли в голове. «Если близкая собака погибает и у одной, и у другой собаки, то это одно и тоже!»       Нет, сучка, её смерть абсолютно другое. Когда Чейз потерял сестру, то у него не было такой боли, как после её смерти. Это целиком и полностью разное.       Овчар глубоко выдохнул и пошёл обратно в свой угол. На его некогда великолепное настроение нагадил дебильный ретривер. Лучше некуда. Да и силуэт любимой не мог возникнуть. Его прерывали жестокие слова Эллы, писк лабрадора, крики, запахи… Всё это смешивалось в единый ком горечи. — «Если у тебя был тяжёлый день, то надо поспать» — вспомнились слова Райдера. Ага, конечно, но Чейз даже не знает, день сейчас или ночь. И вряд ли после такого денька можно выспаться нормально. Но попытка не пытка, надо пробовать.       Закрыв глаза и свернувшись, Чейз попытался подумать о чём-нибудь весёлом. Но всё весёлое, казалось, испарилось. В его голове проплывали мутные пятна крови, глубинные рыбы страхов и цепкие, как щупальца осьминога, мучения и сожаления. Очевидно, сегодня не поспать. Воспоминания не дают.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.