Мы

      — Расскажите мне, что вы чувствуете.       Сжав губы, Аоко села поудобнее. Её рот приоткрылся, два холодных пальца коснулись шеи. Вчерашняя боль ушла, но Аоко помнила всё. Это совсем не простуда.       — Стекло… Будто бы у меня в горле стекло.       — Стекло? — глаза врача расширились. Он протяжно хмыкнул и заправил непослушную прядь волос за ухо. — Вы не глотали его?       — Нет. Оно кололо горло изнутри. Я не могла перестать кашлять.       — Были ли какие-то выделения?       — Немного крови.       — Вы точно ничего не глотали? Случайно?       — Нет…       Врач повернулся к компьютеру. С тяжёлым взглядом он перелистывал списки болезней, пока Аоко мяла руки.       Откуда это чувство? Почему кровь? Отец настоял на том, чтобы Аоко проверилась у врача, опасаясь, что случится что-то серьёзное. Впервые за долгое время он не побежал ловить Кида, а остался с ней.       Когда он говорил, что вернётся к ужину и уходил на его кражу, Аоко ощущала стекло в горле и обречённо кашляла.       — Тогда такой вопрос, — голос врача вывел из мыслей. Врач посмотрел на Аоко в упор. — Вам кто-нибудь врал в последнее время?       — Врал?       Аоко опешила. Странный вопрос от оториноларинголога. Напрягая все мысли, Аоко проносила в голове все свои приступы. Отец сказал, что поймает Кида до ужина, приступ, отец вернулся утром. Отец сказал, что почти поймал Кида, приступ, отец вернулся ни с чем. Отец сказал, что съест принесённый ему бенто, приступ, бенто остался нетронутым утром.       — Отец. Говорил, что закончит с работой раньше ужина, но если случался приступ, то он не приходил к утру.       — Что насчёт других людей?       — Пока не было…       Врач вздохнул. Его томный голос тянул каждую букву, растягивая короткий рассказ.       — Есть редкая болезнь, которую даже врачи считают выдумкой, ведь невозможно предугадать будущее или прочитать чужие мысли.       — Прочитать мысли? — Аоко заёрзала на стуле. Тяжёлый голос врача заставлял её ёжиться. Он серьёзен.       — Поскольку она не доказана, у неё нет научного названия. Её называют стеклом в горле по имени первого симптома, — врач не отрывал глаз от Аоко, пока качал в правой руке свою серую ручку. — Это очень опасная болезнь, которую сложно вылечить в наше время. Всё зависит от вашего окружения.       Руки Аоко сжались вместе. Она надеялась получить список препаратов и советы по лечению, чтобы всё прошло. Хотела найти способ вылечиться.       — Вылечиться от этой болезни фактически возможно, но сложно. Вы сказали, что испытываете приступы, когда отец не может прийти домой вовремя?       — Да.       — Это случалось ранее?       — Постоянно… Мой отец слишком увлечён работой.       — Стекло в горле появляется, когда вам врут. На первой стадии ваше тело реагирует на очевидную ложь, — врач поднял ручку к глазам и провёл пальцем по колпачку. — Ваш отец не раз нарушал обещание. И вы неосознанно чувствуете, когда он врёт. Тогда случается приступ.       Руки Аоко провалились меж её колен, взгляд опустился, губы испустили тяжкий вздох. Будто бы она не удивилась. Страшно. Страшно страдать из-за лжи.       — Тогда что мне делать? — тихо пробурчала Аоко.       — Начать серьёзный разговор. Попросить отца не врать и говорить всё честно. Тогда приступы сойдут на нет.       — И болезнь закончится?       — Буду честен, — голубые глаза врача заметно потускнели. — Болезнь плохо изучена, она редка. Одному человеку удалось выздороветь на первой стадии. Другому удалось выздороветь после переезда и полной смены окружения. Трое на второй стадии под наблюдением. Ещё трое умерли.       Аоко вздрогнула. Холодные руки показались ледяными. Плечи задрожали, словно затряслась вся комната.       — Доктор, это смертельно? — едва шепнула Аоко.       — На третей стадии.       — Подробней…       — Первая стадия, когда вы видите очевидную ложь, которую легко распознать. Можно вывести близких на разговор, чтобы они перестали врать и всё уйдёт. Главное, чтобы в вашем окружении не было других лжецов.       Других? От одной мысли стало не комфортно. Мог ли кто-то ещё врать ей? Аоко не хотела знать об этом.       — На второй стадии ваше тело будет реагировать на менее очевидную ложь. Например, когда человек говорит, что никогда не был в Киото, может появиться ощущение стекла в горле, — врач на мгновенье замолчал. — Один наблюдаемый сказал, что первое время кашля не было. Не исключено, что чувствовал фантомную боль и хорошо помнил прошлые ощущения.       — Потом кашель появился?       — Да, как будто тело приучается изобличать ложь. И, если на этой стадии, вам продолжат врать близкие, то болезнь может перейти в последнюю стадию.       — Она смертельна, да? — догадалась Аоко. Её глаза постепенно потускнели. Врач обречённо кивнул.       — Да. Приступы будут от любых мелочей, вы будете всё дольше кашлять кровью, пока в один день не потеряете слишком много. Так что мой совет, — врач уставился Аоко в глаза, его голос почти молил её, — если кто-то среди ваших близких выглядит лгуном, вам лучше выкинуть его из жизни.

***

      Как посоветовал врач, Аоко серьёзно поговорила с отцом. Тот больше не давал ей бесполезных обещаний. Приступы прошли, дышалось легче.       Аоко думала, что скоро забудет ту колючую боль, пронзавшую всё горло. Улыбалась отцу, улыбалась одноклассникам, улыбалась Кайто — без грусти и искренне.       — Ау… Ой, Накамори-сан? Прости, — Акако отступила. Надо же, Аоко совсем не заметила, что чуть не сбила её с ног. Желая как-то загладить вину, Аоко наклонилась и потянулась к тетради, выпавшей из её рук.       Размытое имя превратилось в чёткое «Куроба Кайто». Аоко невольно отдёрнула руку, как вдруг Акако схватила тетрадь и отступила ещё на несколько шагов.       — Акако-тян? Зачем тебе тетрадка Кайто?       — А? А, ну… Он её обронил, попросил меня забрать… Я сейчас быстро сбегаю!       — Эй, я могу…       Аоко вытянула руку и замерла. Стекло впилось ей в горло… изнутри. Огромный и неровный кусок стекла стал разрывать её горло, пока Акако убегала к лестнице. Она не видела бледной Аоко, не заметила, как та схватилась за горло и свалилась на колени.       «Только не в коридоре школы», — как могла Аоко молилась, прикрывая горло и рот. Акако солгала? Откуда у неё тетрадь Кайто?       — Аоко?       Аоко повернулась. Кайто окинул её беспокойным взглядом. В его глазах читалось «почему она на корточках», потому Аоко аккуратно встала.       Стекло в горле ещё раз впилось в мышцы шеи и отпустило её, после тяжкого стона.       — Аоко? — когда руки Кайто приобняли его плечи, он тяжело задышал и потянулся к рукам Аоко. — Эй, ты бледная… и холодная! Что с тобой?!       — Твоя тетрадь…       — Тетрадь? — Кайто моргнул. Он крепче сжал руки Аоко, будто бы они важнее. — С тобой-то что?       — Где твоя тетрадь по математике?       — В классе оставил, — непонимающе ответил Кайто. Он сжал одной рукой бледную ладошку Аоко и провёл в их класс, чтобы она во всём убедилась. — Вот, она тут…       Он дёрнул на себя ящик парты и застыл над ним. Казалось, что он не двигался с места, потому Аоко тоже заглянула в его ящик.       Там были ручки и тетрадь по японскому языку, но тетрадь по математике исчезла.       — Что? Где она? — взгляд Кайто бегал по партам и стенам, добежал до учительского стола и вернулся к Аоко с мольбой. — Ты видела её?       — Ака…       Аоко сжала губы. Почему Акако соврала? Или это была простая неточность? Аоко хотела в это верить. Аоко не могла представить, что прекрасная Акако могла бы соврать.       — Акако взяла её. Я не знаю зачем.       — Акако?! — Кайто побледнел. Его глаза снова забегали вокруг. Аоко показалось, что его сердце застучало громче. — Пойду найду её…       — Кай, — Аоко замолчала. Придавив нижнюю губу зубами, она смотрела под себя. Лёгкая боль заставила рой мыслей прекратиться и постепенно исчезнуть.       Как бы Аоко не любила ложь… Многие люди врали и врут. Даже самые хорошие.       Аоко не могла убедить всех не врать ей…

***

      — Зачем я взяла его тетрадь? Э, да… хотела посмотреть ответы.       С каждой новой ложью, Аоко ощущала, как кусок стекла в её горле становился больше. Раньше он был осколком, который мог спрятаться в еде, провалиться внутрь и сильно поцарапать горло.       Он медленно рос с каждой ложью отца, всё сильнее впиваясь одну сторону горла, не заостряясь на другой. Небольшой, даже терпимый.       — Говоришь, Куроба уехал на мотоцикле? — улыбка Сагуру была совершенно обычной — едва заметной и лёгкой. — А, просто хотел спросить у него домашнее задание.       Он развернулся к ней спиной. Аоко схватилась за горло спереди, почувствовав лёгкий укол, затем вскрикнула — второй конец стекла тоже заострился.       Он впился в горло позади, где-то со спины, пока первый давил спереди. Снова неосознанно присев, Аоко сложила на горло обе руки. Казалось, что стекло вот-вот пройдёт сквозь мышцы и кожу, проколет руки, зальёт всё кровью, пока голос Аоко будет метаться между криками и стонами.       Громче… Ещё громче… Её крик привлёк одноклассников и двух учителей. Они ахали от бледности Аоко, а та надеялась сдержать приступ крови. Сегодня обошлось без него.       Фантомные боли? Нет. Стекло впилось в горло с двух сторон. Оно стало больше.       Болезнь прогрессировала.       — Эй, Аоко, я зайду к тебе через пару дней, ладно?       — Ты обещал вчера, Кайто…       — Прости… Э, мама просила помочь ей!       Осколки стекла снова впились в горло. Их заточенные и аккуратные кончики наслаждались каждым стоном, который Аоко скрывала от всех. Когда не было сил терпеть, она убегала и оставалась дома. Лишь её собственная ложь не приносила неудобств.       — Аоко, не знаешь во сколько Куроба вчера вернулся домой?       — Почему ты спрашиваешь, Хакуба-кун?       — Да он на сообщение не отвечал…       Осколок стекла впился глубже в кожу. Впервые за месяц Аоко побежала к раковине. Она кашляла, пытаясь выплюнуть стекло, но его там не было, она недавно проверялась у врача.       Там нет стекла. Вместо того болезнь, подобная стеклу. Но кровь настоящая… А если порезы тоже?       — Стекла нет, — кашель разорвал фразу пополам, — а режет, как стекло…       В тот день вышло три небольших пятна крови.       — Накамори-сан, можешь одолжить свои конспекты? Я не выспалась…       — Ох, — Аоко задавала вопросы на автомате, но потихоньку понимала, что лучше ничего не спрашивать. — Почему ты не спала?       — Да так, с семьёй встречалась…       Аоко пропустила половину урока. Она едва сдержала крик, но не могла удержать еле слышные хрипы. Пятна крови увеличились в размерах и смешались в одну бесформенную массу.       Аоко уставилась на кровь без эмоций. Привыкла?       — Лучше… ничего не спрашивать.       На первый взгляд это помогло… Ровно до того момента, когда друзья Аоко начинали оправдываться, думая, что это нужно. Даже отец Аоко иногда забывал о своём обещании.       — Аоко, я быстро! — обещал отец.       Стекло в горле.       — Мне это… нужно на подработку! Буду поздно, Аоко! — кричал Кайто, когда уходил неизвестно куда.       Стекло становилось больше.       — Да я случайно тут, мимо шёл, — хохотал Сагуру, когда Аоко заставала его наблюдающим за Кайто.       Аоко чувствовала, как слёзы падали с её глаз, когда ей приходилось снова смывать кровь с раковины.       — Таро? Да, я просто так увлекаюсь, в этом нет никакой магии.       Почему сейчас? Если Акако врёт, то… магия должна существовать.       Пока Аоко не замечала, как вторая стадия медленно стремилась к третьей, она раскрывала всю ложь. Её оказалось много, даже слишком.       — Да нет, конечно ты не преступник, Куроба, — смеялся Сагуру в разгаре спора с Кайто.       Стекло в горле Аоко заострялось со всех сторон, превращаясь в острую снежинку. Она резала горло Аоко, пытаясь снести её голову изнутри.       Кайто преступник? Это не могло быть правдой, но кровь продолжала идти. Аоко уже знала, что Акако ведьма. Что Сагуру не спроста следил за Кайто.       Кто тогда её лучший друг? Её любимый человек? Что будет больнее — разбитое сердце или огромная стеклянная снежинка внутри горла? Аоко не знала и не хотела знать. Лучше отрезать уши, чем услышать это…       Но пришлось.       — Куроба, так подумать, ты не Кид? Ты так похож на него в костюме, — хохотнула Кейко, когда Кайто примерял костюм вора на Хэллоуин. Они разбирали костюмы, а Аоко собиралась отправиться за остальными. Вот она открыла дверь.       — Да что ты! Конечно я не он, — весёлый хохот Кайто заставил улыбнуться, как вдруг Аоко пошатнулась. Подлое стекло впилось в горло. Аоко едва удержалась на месте.       Она закрыла рот рукой и ускорилась. Несколько капель крови упало на руку, хотелось закричать от расцарапанного горла, но Аоко бежала, игнорируя голоса Кайто и подруги. Она знала, что если остановится в школьном туалете, то не сможет там закрыться.       Её дом недалеко от школы. Пусть больно, спрятаться там будет проще.       Кайто сказал: «Я не Кид». Если он врёт, то…       «Это неправда… Это невозможно», — мысли противились простому выводу, единственному из возможных. Предсказания Акако о каких-то опасностях. Слежка Сагуру. Пропажи Кайто в те же дни, когда её отец был на работе.       Куроба Кайто был Кайто Кидом. Ей врали… почти все.       Подлое стекло, заполнившее горло впилось особенно глубоко. Оно стало огромным настолько, что проникало в кожу и прорывалась сквозь её последние слои, пока кровь заливала руки Аоко. Едва сдерживая её, Аоко забежала в свой дом и закрыла дверь.       Не сделав двух шагов вперёд, она упала на пол и жалко кашляла, заливая пол. Крови становилось больше, она поблёскивала, не останавливалась… Сколько нужно потерять крови, чтобы умереть?       Аоко едва подняла глаза к зеркалу. Она бела, как снег, мел… костюм Кайто Кида. Да, Кид — это Кайто. Это чуть не убило её.       — Кайто… БакаКайто… врунишка, — стоны сменялись на смех. Последние капли крови, но Аоко ещё цеплялась за жизнь.       «Хотя какая это жизнь», — испустив смешок, Аоко коснулась рукой зеркала. Её бледное отражение смеялось, не стирая с губ остатки крови.       — Одна ложь… и я умру, — Аоко провела пальцами по одной из ключиц. — Интересно, то, что они мне врут, значит что я дорога им? Или наоборот не нужна…       Хмыкнув, Аоко оглядела руку. Кровь медленно засыхала. Мысли о Кайто и Киде заменили любые другие.       — Любит ли он меня? — жалкий стон. Аоко еле встала на ноги. — Пусть соврёт напоследок…

***

      Аоко удалось вытереть все пятна крови до того, как звонки в дверь стали особо настырными. Только Кайто звонил так… без малейшего терпения.       Обычно Аоко говорила, что оглохла от его нетерпения, но сейчас сил не было. Она лишь распахнула дверь.       — Аоко, почему ты… Аоко?!       Не дожидаясь ни секунды, Кайто рванул к ней. Он обнял Аоко или, скорее, взял в руки. С паникой касался её холодной кожи, думал от чего она такая… Аоко невольно улыбнулась.       — Что с тобой?! Ты точно больна, была у доктора?       — Была… Давай к дивану…       — Хорошо!       Кайто подхватил её на руки. Ища тепла, Аоко прижималась вплотную к нему, но её тело никак не согревалось. Она потеряла слишком много крови… рано рано для лжи?       Нет… уже поздно её избегать.       — Кайто, — Аоко попыталась улыбнуться, когда Кайто усадил её на диван. Его лицо в нескольких сантиметрах от неё. Его глаза пытались увидеть сквозь неё, сквозь любую ложь.       Он хотел правды, когда сам бесконечно врал ей. Что за дурак…       — Аоко, что с…       — Кайто, можешь ответить мне на два вопроса?       — Вопроса? — Кайто заметно опешил. После улыбнулся. — Хорошо, но потом ты скажешь мне, что с тобой.       — Договорились, — прошептала Аоко. Она отвела глаза и вдохнула, чтобы её голос звучал громче. — Ты меня любишь?       — Что? — Кайто опешил её больше и отступил куда-то к спинке дивана. Его щёки загорелись, он пробурчал что-то под нос, но, стоило ему взглянуть на бледность Аоко, он вернул спокойствие.       Не теряя розовых щёк, Кайто взял руки Аоко в свои.       — Да, — серьёзно сказал он.       Аоко улыбнулась. Она коснулась горла… никакого стекла. Он не врал. А она готовилась умереть от отказа… вот же злодейка судьба!       Вдохнув побольше воздуха, Аоко сказала:       — Есть что-то, что ты скрываешь от меня?       Кайто снова замешкался. На этот раз он почти не смотрел на неё, а уставился куда-то в пол. Если бы он не был связан с Кидом, он бы моментально сказал нет. Но он думал.       Его улыбка — просто покер фейс.       — Нет, ничего, — твёрдо сказал Кайто, делая всё, чтобы не отводить от Аоко глаз.       Аоко ощутила, как кто-то взял без того огромное стекло в её горле и протыкал им горло насквозь. На этот раз оно проходило насквозь изнутри.       Аоко успела схватиться за форму Кайто, прежде чем куча крови вырвалась из её рта. Как бы Аоко не пыталась поднять голову, она не могла.       Она слышала один только голос…       — Аоко?! Аоко, что с тобой?! Эй, я вызову скорую, держись… Я…       — Ты Кайто Кид…       — Что… я не…       — Я знаю, — Аоко наконец подняла голову. Кровь стекала по подбородку, пока она искала Кайто в бесформенном пятне перед собой. — Я знаю, врунишка…       — Аоко… Аоко, прости, я…       — Вы все так долго мне врали… Но почему… почему я не могу на вас злиться? Почему я волнуюсь за тебя…       Мир поплыл. Крики Кайто стали непонятной тарабарщиной. Кровь заливала диван и одежду. Аоко едва дышала.       Смерть от лжи? Так странно.       Лишь бы Кайто разобрал её последний хрип.       — Будь осторожен… я люблю тебя…