когда наступает тьма

Солнцеликий всегда знал, что его рождение было отмечено особенной невезучестью, ведь иначе этот комок ошибок под названием "жизнь" объяснить было нельзя. Пока окружающие существовали относительно спокойно, он был вынужден отстаивать это право каждую секунду своего времени. Не всегда успешно. Если смотреть на это под другим углом, Солнцеликого можно было даже назвать довольным своей работой. Он все же был создан именно для того, чтобы дарить детям счастье, показывать забавные кукольные представления, вызывать смех, улыбки и всегда иметь под рукой клей с блестками. Ведь дети любят клей с блестками, а ещё пластиковые глазки, забавно вертящиеся от любого движения. Но дети совсем не любят спать, а особенно - когда их отвлекают от игр ради этого. Сложно было поверить, что в мире существует хоть один ребенок, готовый лечь спать посреди дня. Да и сам Солнцеликий был создан именно для веселья и шума, а не ради противоположного. Вот тут, собственно, и начинались проблемы. Солнцеликий, вообще-то, не только развлекал детей, но и оберегал их. Не было ребенка, чьи потребности во время игр он не смог бы удовлетворить. Но, вероятно, в его создании допустили ошибку, ведь в какой-то момент принцип "защищать детей" превратился в "никогда не выключать свет". Потому что это было неправильным - быть одновременно и добром, и злом. А все неправильное должно уничтожаться. У Луноликого так же было несколько задач. Он должен был приносить детям благо, укладывая их спать в нужный час, рассказывать сказки, петь колыбельные и всеми силами убеждать ребят, что темноты пугаться совсем-совсем не стоит. Но и заниматься попустительством был не должен - для непослушных ребят всегда существовало наказание. Воспитатель по своей природе был идеальным воплощением фразы "кнут и пряник". Но проблема заключалась в том, что в какой-то момент Луноликий сам начал выбирать, что именно он хочет видеть в качестве наказания. И перешел черту. Таким образом Солнцеликий и пришел к постоянному подавлению своей второй половины, без которой, как казалось когда-то, существовать не мог. Он всеми силами поддерживал освещенность в детском саду, веселил детей и постоянно напоминал о том, что свет выключать ни в коем случае нельзя. Ведь он должен защищать детей. но кто защитит его от самого себя? Солнцеликий привык к постоянным саботажам изнутри. Он прекрасно осознавал, каково сидеть взаперти без доступа к, казалось бы, общему делу. Он сочувствовал Луноликому. Он беспокоился. Он сожалел. Даже не столько о том, что не мог остановить плановое выключение света, сколько о собственном бессилии. Луноликий не собирался идти на компромиссы, уступать и договариваться. Луноликий был куда требовательнее, жестче и напористей, чем главенствующая сторона. Но самой его большой проблемой по сей день оставалось то, что Солнцеликий был в стократ сильнее. До тех пор пока не выключали свет. В такие моменты Солнцеликий ощущал свою беспомощность особенно остро. Не всякий раз "смена" происходила легко и просто. Не всякий раз он был готов легко отдать своему альтер эго управление, но в конце концов все равно тонул во мраке собственного разума с одной-единственной возможностью наблюдать за своим кошмаром. Луноликий должен был отгонять страшные сны, а не становиться их воплощением. Но, признаться честно, Солнцеликий совсем не страшился иной своей стороны. Он правда был расстроен, чувствовал отчаяние и трепет, но ни в коем случае не боялся. Правильнее было сказать беспокоился. Особенно при мысли о том, что же могли сотворить его руки. Луноликий был совершенно неуправляем, и все, что оставалось делать Солнцу – пытаться хоть как-то удержать его внутри. Потому что они делили одно тело. Потому что они были единым целым. Но теперь Солнцеликий мог только вспоминать те былые дни, когда тоска не сдавливала его лёгкие наравне с тисками изнутри. Он давно уже перестал различать, где боль реальная, а где фантомная: Луноликий был властителем детских снов, так почему же не мог властвовать и над ним? Такова была реальность. Луноликий был злопамятен. И знал свое солнце как никто другой. Солнцеликий прекрасно осознавал это, и всякий раз, когда что-то холодное и остро зудящее утаскивало его в глубины сознания, а способность чувствовать тело ускользала, просто просил Луну быть осторожнее. Не заигрываться. Не калечить никого и помнить о том, для чего же они были созданы. Луноликий игнорировал все, что ему лепетал навязчивым скрипом Солнце, прислушиваясь лишь к первой фразе. к собственному удивлению Потому что мысль, что Солнцеликий в какой-то мере беспокоится и заботится о нем льстила. И бесила одновременно. Потому что, вообще-то, узурпатором их общего тела является именно Солнце. Именно Солнце держит в руках управление большую часть времени, именно Солнце забирает себе всю детскую любовь и именно Солнце не позволяет ему выйти наружу! Так почему он должен терпеть это? Почему он не просто не может взять и устранить этого мягкотелого идиота? Праведное возмущение Луноликого так и не нашло адресата, потому что в ответ на увещевания Солнцеликого из закоулок сознания он мог лишь зло цыкать и искать тех, кто не спит. Не столько чтобы наказать, сколько выместить ноющее в груди раздражение назло его 'светлой' стороне. Потому что это несправедливо. потому что луноликому обидно и завидно Солнцеликий привык встречать рассвет с болью в висках и борьбой. Потому что каждое пробуждение даётся с трудом из-за нежелающего уступать контроль альтер эго. Солнцеликий знает, что вторая половина ненавидит его, брызжет ядом и сквернословит, и что извинения будут бесполезны. Солнцеликий в очередной раз готовит комплекс к играм с детьми, бормоча под нос заученные мольбы и споря с демоном внутри. Но это не мешает ему твердо знать, для чего он делает это каждое утро и не позволяет Луноликому зайти дальше. Он не боится темноты. Солнце стоит на страже и защищает детишек от Луны. Он защищает их от самого себя.