«И с каждым годом все больней в груди Я чувствую, что я совсем один Среди коробок и машин Я пытаюсь развести огонь, но льет как из ведра Он бы рад гореть, но нет даже зонта…»
ЛЮБИ — ДЕТИ RAVE, алёна швец.
* * *
За окном все медленнее проплывал, забитый людьми, перрон. Солнечная станция, овеянная белой дымкой, выпущенной прибывающим паровозом, жила своей жизнью — на краю платформы кучкуется толпа, одетая в совершенно не похожие друг на друга наряды: мужчины в полу расстегнутых шинелях и рубахах, женщины в платьях и белых бархатных перчатках, элегантно закрывающиеся от яркого солнца своими модными зонтами; а меж изумрудными лепестками деревьев порхают воробьи в паре с, облаченными во фраки, ласточками. Лица людей мне разглядеть не удавалось, то ли скорость не позволяла, то ли… Я закинул лямку потрепанного ранца на плечо и вышел в тамбур, облокотившись о трясущуюся стену. Взглянул на наручные часы, те почему-то встали. На самом деле, я не знаю, зачем вообще приехал сюда, и что это за город; знакомыми картинами не одаривали ни проползающие мимо пестрые клумбы, ни аккуратная плитка чистого перрона, ни живописный вид горизонта, промелькивающий между не менее завораживающих архитектурой зданий вокзала. Лишь одинокое чувство где-то в груди — тебя здесь ждут. Кто ждет, зачем ждет? Я почему-то решил слепо довериться гревшему сердце чувству и перестать копошить мысли. Через несколько недолгих минут пол под ногами шатнулся, со стороны головы состава донеслось глухое шипение, и поезд остановился. Дверь, словно по велению магии, распахнулась, и ступеньки проложили для меня путь на забитую платформу. Не успел я толком целиком покинуть вагон, толпа вмиг обволокла меня и просочилась внутрь, безликие джентльмены тянули багаж своих дам, а те в свою очередь тащили за собой ребятню. Но ладно уж, все это позади. Теперь передо мной стоит небольшой, но удивительно восхитительный вокзал — красочные цветочные клумбы, огороженные кирпичными заборчиками с металлическими завитушками; идеально выложенная причудливым узором плитка, и, самое главное, неописуемое здание вокзала. Окна-арки обрамлены вручную выточенными кирпичами, да тут все было сотворено вручную! И воздух до ужаса свеж и сладок, хоть и стою рядом с дымящимся паровозом. Но не тут было мое место назначения, не тут точно. Сердце шептало, нужно уйти отсюда, дальше, вглубь города. Но куда именно? Говорит, разберешься. И я ему снова верю. Покинув безымянную станцию, я потопал прямиком по широкой практически безлюдной улице и с интересом глядел по сторонам. Двухэтажные деревянные домики строго в ряд, будто встречали меня, их белые, розовые, бурые, янтарные обличия уходили на десятки метров вперед, рисуя целую палитру ярких цветов сказочной аллеи. Магазинчики с приветливыми, привлекающими витринами, опрятные веранды с вязаной прутьями мебелью, уютные маленькие балконы… Все это так манило, дико хотелось посетить их все, сидеть там часами напролет, пить горький кофе и смотреть на снежные горы, что возвышаются всего лишь в нескольких километрах. И почему-то улочка, по которой не спеша шагали мои кросы, вызвала в груди… ностальгию. Нет, это было не похожее чувство, а именно то, словно я здесь точно раньше бывал. Честно говоря, в голове туман, и я совершенно не хочу в нем плутать. А впереди мне навстречу шла девушка. Мой взгляд зацепился о ее миниатюрную фигурку и милое, естественной красоты личико, она шла торопливо и сразу же ответила мне зрительным контактом, ее пухленькие губы растянулись в улыбке. Она резво бросилась мне в объятия. Я схватил ее так крепко, будто не видел десять… двадцать лет. А ведь правда… Прошлое лето, проведенное вдвоем в маленьком поселке на берегу моря, было аж год назад. И я так соскучился… Я положил руку на ее русые, распущенные волосы, которые пахли чем-то сладким, фруктовым; провел аккуратно вниз, все ниже и ниже, до талии. Она кроха, будто куколка, своей щекой прижалась к моей груди и еще крепче сжала. Тогда мое сердце растаяло. Растаяло и, обдав все тело блаженной невесомостью, дало понять, она — цель моего прибытия. Еще год назад, перед нашим совместным уикендом, я желал только одного — лишь бы мы не стали друг для друга наркотиком. И мы стали. Самое едкое началось после расставания, спустя месяц дома, без ежедневных прогулок с Ней по пустому пляжу, окрашенным розовым закатом; не наблюдая ее озорных, глубочайших голубых радужек зениц; без ее любимого прикола кидаться яблоками в забор моей дачи и частенько попадать мне метко в голову; без ее родимого пятна на шелковой коленке… И аниме, которое я смотрел только ради нее, лишь бы провести с ней еще пару часиков. Настоящую ценность всех подаренных ею моментов я ощутил только потом, снова оказавшись в серой рутине повседневности. Стоило забыться, немного отвлечься от бытовухи, опустить веки — снова вижу Ее. Вижу еловую полянку на заросшей скале с видом на кобальт моря до самого горизонта, пятнистую у берегов водную гладь, где в ста-двухстах метрах от суши растянуты фермы с мидиями; вижу Ее, сидящую на мне, на огромной глыбе посреди каменистого пляжа, ее озорные ладони, гуляющие по моему торсу. Я не раз прикладывался к перу с бумагой, пытался излить туда все, что копилось, что меня в ней вдохновляло, иногда надеялся написать стоящее произведение. Но постоянно бросал… Мне не удавалось подобрать слов, достойных ее, способных верно нарисовать Ее. Возможно, у меня удастся сделать это в будущем? Моя девочка чуть ослабила хватку и отстранилась, чтобы еще раз посмотреть в мои глаза. Я провел перстней по ее щеке, бережно заправив отделившуюся челку, там, под рыжим кончиком пряди, все так же, как и год назад, красовалось маленькое тату в виде темно-синего сердечка. Такое сейчас было и у меня на том же месте. Мы не проронили ни слова, нам удавалось понять друг друга и без лишних фраз, и мы вовсе не нуждались в банальных «как же я скучал» и «мне дико тебя не хватало». Вместо этого мы взялись за руки и, не спеша, пошли вдоль по просторной улице. — Ты не забыл, что мы хотели зайти в тот магазинчик? — Она глянула в сторону небольшого деревянного павильона с окнами во всю стену, над его входом символично возвышалась крупная грампластинка. Я только рассеяно кивнул и потянулся за ней следом, это совершенно вылетело у меня из головы! Но идея звучала интересно. Через мгновенье она, точно подхваченный ветром лепесток, пропорхала к дверям и ловко проскочила сквозь полуоткрытый проем. Мне с трудом удавалось поспевать. Среди мирной тишины задорно раздался входной колокольчик, приветствуя долгожданных посетителей; почему-то казалось, что до нас это место давно никто не посещал. Однако магазин все равно терпеливо ждал, когда в него снова зайдут люди, и он в который раз одарит их своей умиротворяющей атмосферой. И между скромными полками, по порядку забитыми виниловыми пластинами, реально образовывалась некая энергетика… Она вырывала нас из реальности, гипнотизировала, играющей во всем павильоне, непринужденной музыкой, и каждый висящий на стене постер впечатлял по-своему ярко. Моя девочка знает, куда стоит ходить, в ее вкусе я даже не сомневаюсь. Я подошел к одному из шкафов, всмотревшись в картинки исполнителей, а их тут хранилось очень много, и разнообразие такое, что, если прийти сюда с целью закупить свой фаворитный плей-лист, каждую композицию из него можно спокойно найти сразу на первом же стеллаже. И мой музыкальный выбор не пришелся исключением, — пробежавшись взглядом по трем полкам, я приметил аж пять пластинок со своими любимыми исполнителями. Все они сию минуту попали ко мне в охапке, и мне стало интересно, какие пластинки станут добычей моей девочки. А она, будто забыла, зачем мы сюда пришли… Оторвав взгляд от прилавка, я глянул на нее и мгновенно уловил ее теплый взор. Тот, от которого все внутри меня расцвело, и одновременно с этим как-то неприятно кольнуло в сердце… Никогда прежде я не ощущал на себе подобного взгляда, влюбленного, обожаемого, боготворящего. Ни одного дня прожитой жизни я не считал, что достоин его. Да и сейчас не считаю. Но ей было все равно, ей абсолютно плевать, какой я в своих глазах — для нее я… не так уж и плох, наверное. Все то время, которое я жил своей обыденной чередой идентичных дней, в моей голове часто всплывала мысль о ненужности. После расставания наше общение стремительно сникло, все сообщения, начинающие беседу, исходили от меня, именно я был инициатором разговора, и мне искренне хотелось узнать, как у нее дела. И только мне… Конечно, я прекрасно понимал — мы вернулись каждый в свою налаженную, распланированную жизнь, с кучей своих проблем и заморочек, но… Мне казалось, что после проведенного лета мы должны были стать друг другу хоть немного большим, чем просто друзьями. До сегодняшнего дня я жил лишь с надеждой — она меня все еще помнит, она должна помнить, мы столько всего прошли вместе. И, вопреки всему, Она не забыла меня, она стоит и водит по мне соскучившимися очами. Для меня узреть, как она сохранила в себе все, разожженные тем летом между нами, чувства — оказалось лучшим вознаграждением. — Ты выбрала себе что-нибудь? — вполголоса спросил я и никак не мог на нее наглядеться. В этих чуть поношенных кедах, джинсовом комбинезоне с короткими шортами, и черным топиком под ним, она четко подчеркнула свою кокетливость, завершив образ милым ободком-ушками. — Ага, я уже давно отложила несколько пластинок с любимой группой, — она резво очутилась рядом с одним из стеллажей, заставленным кассетами, дисками и музыкальными журналами. — Сегодня, наконец-то, послушаем их все. Бережно сдвинув стопку крупных глянцевых обложек, ее руки через силу, но с явным рвением подняли небольшую, хотя увесистую стопку виниловых пластинок. Я спохватился, зажав свою «добычу» локтем, попытался помочь ей с грузом, вот только она отмахнулась, мол, мой трофей и я сама его унесу. Зная ее, лучше даже и не пытаться. Довольно переглядываясь, мы выскочили из магазина и неторопливо побрели все по той же улице с разноцветными домами, в районе которых гуляли только пять-десять человек, сегодня от чего-то местным жителям совсем не желалось гулять. Что очень странно. Я, честно признать, никогда прежде не посещал подобные места, да и, на самом деле, вообще мало путешествовал. Только дом, учеба, работа, изредка на природу подальше от населенных пунктов и раз в год, если повезет, на море, в родной поселок. Конечно, приходилось бывать и в некоторых других городах страны, но города, хотя бы близко похожего на тот, по коему сейчас ступали наши с Ней ноги, я не встречал. Молодая, сделанная не для того, чтобы сделать, а ради радости глаз, восхищения и эстетического экстаза архитектура всех здешних зданий неестественно выделяется среди тех же самых построек других провинций. Там все разрушено, брошено, овеяно безнадёгой и тоской, обтянуто брезентом с фальшивым рисунком живого фасада. Мне сейчас просто не верится, что нетронутые людской жадностью оазисы до сих пор смогли сохраниться. Надолго ли их хватит? Тем временем нашей целью, спонтанной точкой маршрута стало огромное, на фоне окружающих его крохотных домиков, здание гостиницы. Я только час назад вышел с поезда, мне точно не помешала бы личная койка и теплый душ. Отмечать завораживающую красоту внушительных колонн, блестящих окон, арок и выточенных фигур уже кажется лишним — слишком часто за сегодня я восторгаюсь, слишком помешано вглядываюсь во все эти мелочи. Ну и что, что такого я больше нигде не увижу? Подумаешь. У меня есть моя персональная Красота, она идет рядом со мной и, приметив мою дикую реакцию на повседневные для нее виды, еле заметно хихикает. Ее пластинки вот-вот выпадут из всей охапки, квадратные плоские коробки так и норовились выскочить друг из друга, но Она настырно удерживала эту огромную, по сравнению с ней, стопку. К счастью, перед нами скоро оказался ресепшен, послужив отличным местом, чтобы взвалить на него довольно неудобную ношу. Безликая девушка за высоким столом поприветствовала нас и проводила в мой на сегодняшний день номер, мы сразу же оказались внутри, фанатично ища одного: граммофона. И он тут был — величественно стоял на вязаной скатерти дубового комода. Я подошел к прикроватной тумбочке, уложил на ней свой плей-лист и уселся на краю кровати, обернувшись на свою спутницу. Та увлеченно читала текст на коробке с пластинками. — Ну что, включа… — начал было я, но Она плюхнулась рядом и нетерпеливо положила свои нежные ладони мне на плечи. — Ты первый, — настойчиво произнесла она. — Ну, как скажешь. Я взял одну из пластинок, подошел к граммофону, поместил грампластинку и, откинув тонарм, пустил его иглу во вращающийся диск. Посреди тишины раздалось мягкое шипение, которое вскоре сменилось ровно нарастающей мелодией. Тогда я вернулся в кровать, удобно разместившись у Нее на коленях. Она была красива под любым ракурсом, даже снизу вверх, ее бездонные васильковые «зеркала души» с заботливой улыбкой глядели на меня, и ее рука плавно вошла в мою шевелюру. Я слышал, как нерасторопно бьется ее сердце, как мурлыкал ее животик, это все воспринималось частью музыки, и вопреки всем биологическим заморочкам мне нравилось это слушать. Песня на удивление очень чисто разлилась по воздуху, а исполнитель, словно черпал слова из недр моих фантазий. Мелодия сладко левитировала, отправляя нас в невесомость, мы с Ней уже не лежали на прохладной и мягкой постели, а нежились на пляжном покрывале, на берегу шепчущего моря, закрываясь кепкой от слепящего солнца.Принцесса и море, моя муза, ты в доле Мы напишем историю словами на песке Беглецами от кого-либо до рая Меня манит красота твоя, надо бы успеть До заката кров сколотить Звёзды с неба собрать и тебе подарить Дров нарубить, ночью оберегать сон Я по уши в тебя влюблён… Я по уши в тебя влюблён… Я по уши в тебя влюблён… Ночью оберегать сон, Я по уши в тебя влюблён…
Мы сидели на влажной скамейке, которую покрыл каплями прозрачный, моросящий дождь. Нам в лица дул свежий ветер, развевая Ее волосы, как ткань победоносного флага, и моя олимпийка, чуть великовато сидящая на ней, еле слышно шелестела. В сотнях километрах от нас, над морем в горизонте, не прекращая, мигали огни молний, и сидеть здесь становилось, честно говоря, опасно. Порывы сильного ветра могли просто унести нас вместе со скамейкой, да и меткую молнию никто не исключал… Но нам было так хорошо и спокойно. Я готов стерпеть абсолютно все, что угодно, когда ее голова мирно лежит у меня на плече, а мою ладонь греет ее теплая хрупкая ручка.От дождя укрою, спрячу за спиною Разгоню те тучи, что собою закрывали солнца свет Я мосты построю, для тебя буду супергероем Мне с тобою по колено море, будем жить, не зная бед
Ноутбук, монитор которого мелькал японской анимацией, смущенно наблюдал, как мы совсем отвлеклись от него, жадно впиваясь друг в друга. Она, раздразненная моими похотливыми руками, медленно, словно кошка, встала с насиженного места дивана и расположилась на мне. Наши лица были всего в паре сантиметрах, ее пухленькие губы с ехидной усмешкой дико манили меня, но и от завораживающих очей я был не в силах оторваться. И тогда она закрыла глаза, одаривая меня блаженным поцелуем.А ты не спорь даже, ман, это любовь Что подарок или боль, что до талого с тобой Досыта флюидами накормит взгляды После будет то, чего загадывать не надо Моя королева подарила мне сон Дорогая, по уши в тебя влюблён Моя королева подарила мне сон Я по уши в тебя влюблён Моя королева подарила мне сон Дорогая, по уши в тебя влюблён Моя королева подарила мне сон Я по уши в тебя влюблён…
Я поднял веки, когда расслышал мирное сопение. Моя девочка беззаботно уснула, машинально продолжая гладить мои волосы, и я аккуратно поднялся, укладывая ее, как куколку, под одеяло. Хоть за окном вовсю светил день, зашторенные окна обособили нашу комнатку и создали особую атмосферу, в которой можно было и спокойно отдаться в объятия Морфея, не задумываясь о времени суток. Когда убедился, что ее сну ничего не угрожает, я встал с кровати и подошел к стопке с ее подборкой фонотеки. Что же слушает мое солнце? Убрав убаюкивающе шипящий тонарм и проигравшую пластинку, я установил туда очередную и тихонько запустил, немного убавив громкость. Из рупора разошлось тихое перебирание струн мелодичной гитары, и музыка тоже не желала разбудить ее слушательницу. Тогда я удовлетворительно кивнул и прилег рядом с Ней, осторожно обняв сзади.Пойми, прошу Ты очень-очень мне нужна Пойми, ведь я тобой дышу Ты в это вряд ли влюблена Но я живу, пока держу Твою ладонь в своей руке И трещины на потолке Напоминают мне о том Что без тебя я был никем… Прошу, вернись или дай умереть мне…
Чувствуя ее размеренное дыхание, я пытался запомнить этот момент навсегда, чтобы даже в самые трудные минуты мысли о ней дарили мне крылья воодушевления. Музыка уже играла незаметно, она стала саундтреком к нашему дню, она заряжалась нашей энергией, воспоминаниями, чувствами, эмоциями. И никуда они больше не денутся. Песня заражена ими до тех пор, пока мы живы. Моей щеки коснулось что-то очень нежное и воздушное, я открыл глаза, в комнате стоял мрак, и только свечки на комоде освещали номер. И в этом тусклом свете около меня сидела Она, водя перстней по моему лицу, от щекотки я поморщился. Музыка уже не играла — игла, верно допев поставленную песню, слетела с дорожки и умолкла, позволяя слушателям вздремнуть. Часы на стене не шли, мне пришлось встать с кровати и подойти к окну, чтобы понять, сколько времени. Распахнув штору, я зажмурился, в непривыкшие зрачки ударил красочный закат. Малышка на носочках подошла ко мне сзади и прижалась к спине. — Во дворце бал… Мне нужно там быть, — тихо произнесла она. — Ты идешь со мной. — Но разве мне можно?.. — я обернулся. — А тебе ли не безразлично чужое мнение? На моих губах разошлась предвкушающая улыбка. И правда, кто мне что сделает? Если я хочу пойти со своей девочкой на бал, я пойду, никто нам не посмеет ни слова против сказать. Я раздвинул шторы по углам, пуская багровый закат в темную комнату. День еще не закончился, все только впереди. И уже через десять минут мы выскочили из гостиницы, оставив пластинки на своих местах с мыслью забрать их позже, а если и не заберем, найдем новые! Разве это проблема? С Ней для меня море по колено, с Ней ни одна неприятность не кажется для меня чем-то серьезным и стоящим моей печали, с Ней я чувствую силы и уверенность, что все в этом мире преодолимо, все решаемо и всегда есть надежда. Самое главное, чтобы Она была счастлива, все остальное — внеочередное приключение и интересный твист в сюжете нашей истории, истории со счастливым концом. Хэппи-эндом. Мы, схватившись за руки, бежали по живой аллее прямиком к огромному зданию королевского замка. По зеленому парку, не торопясь, ступали и другие люди — кучками, парами, в одиночку. Будто бы весь город оказался приглашен на светское мероприятие. Но нас никто даже не замечал, мы нагло проскакивали мимо прохожих, иногда не нарочно наступая им на ноги, и даже тем было плевать на нас. Да и их эмоций рассмотреть не представлялось возможным, а мне и не хотелось. Наши кросы в одном ритме летели по идеальному тротуару, величественный дворец с каждым метром стремительно увеличивался в размерах, и рос он до тех пор, пока вовсе не «съел» нас своими торжественными вратами. Внутри замка мы вбежали в огромный, роскошный, одним словом, королевский зал и сбавили темп. Принцесса за руку потащила меня куда-то по мраморной лестнице на второй этаж и повела по, обложенному красными коврами, коридору. На всем его протяжении стены были увешаны чьими-то портретами, керамическими вазами, обрамленными золотом пейзажами, и еще очень многим, чем. Я не успевал разглядеть всего, меня спешно вела за руку радость в человеческом обличии. И вскоре мы встали у двух дверей. — Заходи в правую комнату, я буду в левой. Через 5 минут здесь же, — подмигнула Она и исчезла, хлопнув дверью. Я послушно прошел в правую дверь и оказался в чьих-то покоях. Пройдя глубже, я обнаружил кровать, а на ней лежащий, подготовленный специально для меня, костюм. Когда последний раз я надевал что-то кроме спортивок и футболки? Да и туфли со школы не любил. Случая всю жизнь не было, а теперь вот он, самый стоящий, стоящий и не только этого. Через минуту белая рубашка уже безупречно сидела на мне, как и точно выбранные по размеру брюки. Они и с размером туфлей не ошиблись, костюм подошел, как родной. Набросив подтяжки, я завершил свое преображение и вышел из комнаты. А там, на мое удивление, уже стояла и ждала просто неописуемая никакими словами девушка. За пять минут она успела облачиться в пышное, голубое платье, в нем она выглядела, словно ангел, да она и была ангелом! Просто ходила в людском обличье. Я стал, как вкопанный, без возможности сказать и слова, мой взгляд только хаотично бегал по ее сказочному образу. — Ты прекрасна… — само по себе вырвалось у меня. — Да и ты неотразим… — оценила она, и мне хватило этих слов, чтобы улететь на седьмое небо. Поравнявшись с Принцессой, я галантно выставил локоть, и она, усмехнувшись, взяла меня под руку. Мы с важным видом, не отличаясь от других фешенебельных посетителей, спустились в основной зал, где белый мрамор пола в сочетании с бурыми узорами уместил на себе целую сотню нарядных посетителей. Людей мелькала целая масса, здесь каждый попытался выделиться своим «неповторимым» костюмом, «пышнейшим» платьем, «благороднейшими» камнями в ушах и «чистейшего» золота кольцами. Но все они все равно сделались серой массой. Премиальной, но все равно серой и невыделяющейся. И только моей девочке не нужны были дорогущие украшения, самые первосортные бриллианты поблескивали в ее зеницах, ее очи затмевали любые алмазы. С небольшой сцены раздались первые нотки какой-то классической мелодии, и все посетители, как один, сошлись в паре, плавно начиная свой танец. Я, положив руку на Ее талию, попытался сделать хоть что-то похожее на хореографические движения, но это вышло нелепо и неумело. Тогда Принцесса скромно посмеялась и взяла танец под свой контроль, ее уверенные маневры грациозно двигали не только ее порхающее тело, но и деревянного меня. Под ее руководством мы стали двигаться, как два белых лебедя, синхронно, словно атом с нейтронами, плавно и в такт музыке, будто два облака, взъерошенные мимо пролетевшим самолетом. Я смотрел на нее, и в моей голове, заглушая звуки оркестра, играла песня из патефона с Ее пластинкой.Я не хочу искать в сотне других Черты, которых не видел в тебе Ты заменила мне целый мир И я спасу этот мир от всех бед Ты не такая, как все, все не такие, как ты Но мы в друг друге нашли все наши мечты На моём плече засыпает моё счастье Счастье…
«Счастье моё — быть с тобой вдвоём, счастье моё — возвращаться домой! Когда вокруг бесконечный бой, в моём сердце мир, в моём сердце покой! Счастье-е-е-е!» — мое сердце пело уже будто вслух, песня звучала громко на весь зал, и мы с Ней незаметно перестроились на новый ритм, пока остальные двигались вяло и не по живому. Только в нашем танце можно было уловить чувства и искренность, только между нами горячеет воздух, и лишь мы в этом зале излучали неповторимую энергию. — Давай сбежим! — со сбившимся дыханием, глядя мне прямо в душу, произнесла она. Я чуть замедлился и кивнул. Да, к черту этот балаган, он не достоин нас, все здешние драгоценности совершенно не стоят Ее! Сомкнув крепко ладони, мы сорвались с места и побежали сквозь, ничего не замечающих манекенов, через белые арки и мощные колонны, минуя королевский двор и пост охраны с оловянными солдатиками. Дворец остался позади, теперь мы снова с ней наедине, идем в никуда по пустой, безлюдной улице. Где-то слева, за каменным заборчиком тихо журчит река, очень напоминающая Сену, да и место, по которому мы идем, настырно пыталось выдать себя за самый настоящий квартал Парижа. Четырехэтажные дома с узорчатыми, стальными прутьями ограждений на блестящих окнах, по-над ними аккуратно стриженые деревья, а самое живописное — сочный пурпурно-розовый закат, бросивший свои краски на все в округе, его лучи отражались в стеклах, мелькали в бликах реки, и художественно окрашивали платье моей спутницы. Я приобнял ее талию, встал напротив нее и не хотел никуда идти. Внутри, где-то в глубине подсознания коробило что-то тоскливое, что-то горькое и безнадежное. Хотелось прогнать всю эту гадость прочь, ведь сейчас все прекрасно, все так, как я и мечтать не мог. Но сверлящие мысли упорно нарастали… Малышка будто почувствовала это, она без лишних слов просто обняла меня и, жертвуя собой, словно вытягивала из меня весь негатив и печаль. Я снова уткнулся носом в ее гладкие волосы, вдохнул их чудный запах, спустился ниже и поцеловал ее в шею, в щеку, в губы. Что-то побуждало меня попытаться насытиться ей, пока есть возможность, подарить ей максимум своей и пропитаться ее любовью. Я прижался все сильнее, в попытке поместить ее в свое сердце, чтобы она была со мной всегда, и ощутил, как нарастает стук в ее груди. С ней что-то происходит… По всей округе раздался пушечный выстрел, спугивая стаю ворон в бледно розовое небо, моя девочка вздрогнула и оглянулась в сторону дворца. Там сейчас творится нечто опасное, звуки, доносящиеся оттуда, вещали о плохом. Отведя взгляд, Она посмотрела на меня, в ее глазах читался страх и замешательство, Она на секунду заметно задумалась, будто пытаясь что-то осознать. И этот страх передался и мне… Страх неизвестного, точнее, того, что знало лишь подсознание, но не разум. За Ее спиной горизонт быстро обволок густой и темный туман. Опомнившись, Она отвела свой стеклянный взгляд от земли, схватила мою кисть и рванула в сторону замка, именно туда нам стоило бежать, чтобы попытаться хоть что-нибудь понять. Сквозь облака донесся странный звон, но его услышал почему-то только я. Однако в такой суете, какая творится во дворе замка трудно заметить вообще что-либо. По всей территории панически бегали безликие солдаты, в деревянные ворота кто-то злобно ломился, а стража изо всех сил пыталась сдержать бедные деревянные двери. Принцесса с ужасом водила взглядом то в одну сторону, то в другую, она словно знала, что на нас надвигается. И тогда она подбежала, схватила мои ладони и изо всех сил зажмурилась, ее зрачки метались так, как обычно метаются при кошмаре во снах, она видела что-то очень пугающее. И через секунду до меня дошло, ее мысли передались ментально, меня настигло горькое просветление, тоска, боль, но Она назвала это пробуждением. Я все осознал. — Я найду тебя, слышишь?! Обещаю, я найду тебя! — я кричал изо всех сил, но гул нарастал, мир на горизонте рушился, как карточный домик, люди без лиц бегали по всему двору и спасались от небытия, а моя малышка вертела головой, отрицая все происходящее. — Я запомню твое лико, твое имя, твой голос, слышишь?! Я НАЙДУ ТЕБЯ! Неведомая сила, подобная урагану, попыталась вырвать Ее у меня, я еле удержал холодные нежные руки, притянул к себе, ближе и ближе. Обнял изо всех сил, прижал к сердцу, защищая от хаоса, творящегося вокруг, но стихия нарастала. Земля за каменным забором замка уже рассыпалась в прах, и буря стремительно подползала к нам, она дико голодна. Я держал малышку изо всех сил, шептал на ухо: — Мы не расстанемся, родная, все будет хорошо!.. Но она исчезла. Мои руки провалились сквозь воздух, и мир вокруг мгновенно потемнел.* * *
Я открыл слипшиеся от слез веки, надо мной томно повис серый потолок, а вокруг видна лишь моя привычная квартира. В груди почему-то сверлило странное чувство… потери? Всё вспомнилось. Чей-то волшебный образ, вкус счастья на языке, яркий закат, шипящая пластинка и нежный голос… И Ее имя. Нет… Неужели забыл? Пусто. Ничего. Мозг, за что ты так со мной? Я снова в своей ничтожной жизни, снова никому не нужен, и никто меня никогда не ждал. Я никогда не отдыхал ни в каких поселках на берегу моря, никогда не встречал Ее, и никогда не лежал ни с кем на пляже. Я не слушал музыку в сумеречном номере, я не лежал в обнимку в кровати, а мои волосы не поглаживали мягкие, теплые руки. На меня никогда не смотрели влюбленным взглядом, и я никогда не целовал Ее пухлых губ. Да и тату… на моем лице никогда не было. Ведь Ее не существует и никогда не существовало. Кто мог надо мной так пошутить? Для чего и кто послал мне фальшивое счастье с испарившейся надеждой? Кто и… — Зачем?..«Просто держи меня за руку. Я с тобой тут, по тонкому льду Просто держи меня за руку, пока я тут иду ко дну…» Люби меня — Miyagi & Эндшпиль feat. Симптом