A neverending story

Октавия никогда не понимала понятие "любовь" правильно, возможно даже совсем не понимала. Столас любил ее как отец, безусловно, в детстве он уделял ей все свое свободное и не очень время, пел ей колыбельные когда она не могла уснуть, иногда даже оставался на ночь когда все было из рук вон плохо. Стеллу Столас не любил, их брак был слишком выгодной сделкой, от которой было крайне сложно отказаться, да и не слишком то и хотелось. Октавии казалось что так было не всегда, но уже сейчас, будучи подростком она понимает что в детстве была слишком наивна. А потом появился Блитц. И тогда их хрупкое семейное гнездышко разрушилось окончательно. Ссоры родителей вытягивали из нее всю энергию, она и сама вскоре стала более резко относиться к родителям, все чаще общалась с друзьями на форуме, слушала депрессивную музыку, на самом деле все как положено. Октавия начинает писать собственные истории, строя собственный счастливый мир, но брак любви не позволяет прописать романтическую линию, и отношения между девушками развиваются настолько медленно, что читатели, пусть и не все негодуют насчёт такого медленного повествования. Пишет она несмотря на это хорошо, но вскоре понимает что не вывезет историю одна, и ищет соавтора. Так она и знакомиться с Луной, девушка оказывается резковатой, дикой, обозленной на весь мир, и они с Октавией находят общий язык. Луна странно шутит, не всегда уместно и Октавия к этому привыкает. Смотрит слегка раздражённо и рычит до ужаса часто, но выслушивает, поддерживает и уже не шутит, помогает. У них с Луной ничего не выходит. Они ходят гулять, вместе тусуются, пару раз даже целуются в укромном уголке, но все совсем не то, они часто ссорятся, Луна слушает рок и презирает музыкальный вкус Октавии. Они ходят на свидания пару раз, это не даёт ничего кроме временного чувства наполненности, и Октавия сдается на пятый раз, предлагает быть просто друзьями и не дэторопить события. Луна соглашается. Они все ещё ходят на вечеринки вместе, Октавия старательно делает вид что не знает кто отец Луны, гончая впрочем и не упоминает его. Как то Луна зовёт ее на тусовку, которую организовывает Вортекс, Луна по нему сохнет, но очень яростно это отрицает. Октавия соглашается, игнорирует просьбы отца быть дома в десять и едет вместе с гончими на круг чревоугодия. Они заваливаются в какой то супер модный клуб, где сегодня выступает Веросика и компания. Гончих тут много, так же как и рыбоподобных с круга зависти. Луна исчезает на танцполе спустя пару минут, а Октавия неловко топчется на месте снова чувствуя будто сейчас развалится. В клубе громко, ярко, невыносимо душно. Октавия теряется поправляет темное платьице, отшивает какого то типа в отвратительной зелёной рубашке, ее кто то толкает и она впечатывается в спину очередной гончей. Когда Октавия поднимает голову что бы получить порцию отборной ругани, замирает при одном только: — Вы не ушиблись? — гончая высокая, стройная, явно хорошо сложена учитывая какие у нее крепкие руки. Шерсть у нее мягкая, белая, одно ухо ободранные, волосы собраны в небрежную прическу, на руках шрамы. Октавия теряет дар речи и глупо хлопает глазами вглядываясь в стекло красных очков, глаз за ними не видно но она почему то представляет их себе ярко голубыми. Гончая даже ухом не ведёт, помогает ей встать на ноги и аккуратно придерживает под локоть. — Октавия! Куда ты свалила девчуль? — Саманта, адская гончая с которой они регулярно упивались за барной стойкой, подскочила и встряхнула ее за плечи, тепло у локтя пропадает, гончая весело смеётся и поднимает взгляд на девушку тихо ойкая, — Леви, ты же не хотела идти, — смутившись сковзь музыку кричит Саманта и Леви пожимает плечами. — Не собиралась, но в картах я плоха, а Вортекс шуллер, — Саманта понятливо кивает и кидает взгляд на Октавию заинтересованно улыбаясь, Леви приспускает очки глядя на Октавию. Точно, синие, как море на кругу зависти. — Октавия? Та что из Гоети? — Октавия мнётся, кивает и наконец отводит взгляд краем глаза ловя блеск броши на черной рубашке. Соты. Леви, Левиафан если официально, оказалась гончей из высших кругов, как они с Вортексом вообще познакомились для нее загадка, оказалась невероятно интересной личностью, родилась в аду, как и Октавия переродившаяся душа, одна из немногих кто помнит свое прошлое, работает на Вельзевула, но это было скорее только предположением, Октавия не распрашивала ее о работе. Один из хороших навыков подаренных ей Столасом, это навык правильно вести разговор, зная какие темы стоит а какие не стоит затрагивать. Леви впрочем вела разговор с ней намного увереннее, по мере продвижения разговора расспрашивала на отстранённые темы. Они обмениваются номерами. Октавия едет домой и строчит новую главу для истории. Леви выглядит ещё более величественно чем тогда, на вечеринке, где она выделялась не только своим высоким ростом, но и манерой речи, одеждой, жестами. Левиафан сдержана, умна и прямолинейна, не терпит лжи и шутит только когда надо, с ней Октавия чувствует себя в безопасности. Леви двигается уверенно, плавно, спину держит ровно и говорит немного. Октавия сутулиться, говорит много и не к месту, двигается порывисто, резко и чувствует себя неловко. Октавия до последнего думала что они заваляться в бар как всегда делали с Луной, но Леви удивила ее снова, свернув с главной улицы останавливаться у одной из кафешек, самой неприметной из всех на самом деле, и вопросительно глядит на Октавию. Гоети с придыханием спешит за своей спутницей. — Так значит, ты ни разу, за свои восемнадцать лет не пила кофе? — недоверчиво переспрашивает Левиофан неспешно потягивая свое еспрессо. Октавия неловко пожимает плечами делая очередной глоток латте порекомендованного самой Леви. Гончая выдает тихое "хм" и приспускает очки. Октавия заметила что Леви почему то очень уж часто таскает круглые, красные солнцезащитные очки, а ещё носит много черного. Даже сейчас сидела перед ней в черной рубашке с подкатанными рукавами, да широких брюках на высокой талии, лапы кстати тоже обмотала черными бинтами, оставляя разве что только пальцы и пятку не тронутыми. — Ты говорила что работаешь на Вельзевула, кажется? — игнорируя все правила етикета тыкает в Леви палочкой их под кофе Октавия, волчица медленно кивает поднимая голубые глаза на нее, — если не секрет, кем? — и тут то Леви рушит все ее представления об адских гончих. Её сразу смутила чрезвычайная спокойность Леви, обычно адские гончие напротив, вспыльчивые, не прочь устроить потосовку, неважно с кем, неважно где, их больше волновал заряд адреналина который они получали, но в работе они обычно все поголовно головорезы, наёмники или кто там ещё существует в этой сфере. Почему то Октавия была уверена в том что Левиафан совершенно не такая. Ошиблась. — Для широкой публики я надежный телохранитель, но по факту обычный головорез, для гончих дороги две — либо в киллеры, либо на улицу. — Октавия виновато склоняет голову, Леви замолкает и ели заметно хмурится, вообще любые эмоции на ее лице было увидеть редкостью, Октавия это поняла уже через месяц их общения. К столу подходит незнакомый парень. Лезет к Октавии с претензиями, обвиняет в чем то, говорит что то о Столасе, кажется после того ночного похода в клуб все прознали о его интрижке с бесом их ИМП сити. Октавия не вслушивается ровно до того момента как бес не переключается на Леви, та попыталась мирно уладить конфликт. Рыбоподобный скалиться и кроет руганью уже гончую, хватает за ворот, подтягивает к себе. А потом Левиафан встаёт, бес ойкает отпускает чужой ворот но все равно плюётся ядом, и получает свое. Леви впечатывает акулу в соседний стол разбивая стакан с молочным коктейлем какой то парочки, те матерясь вываливаются из кафе. Парнишка выхватывает пистолет и наугад пускает пулю, та вышибает свет, лампочка лопается и Октавия жмуриться. Воздух пронзает сначала хруст, потом крик, и Октавия так и не открывает глаза, ещё один удар, снова хруст. Октавия ныряет под стол, в надежде спрятаться от всего. Открывает глаза и снова жмуриться. С соседнего стола стекает кровь, много крови, белый хвост, идеально чистый, вьется по земле. Октавии становится удивительно спокойно когда Леви возвращается к из столу и помогает вылезти из под стола, загораживает спиной месиво на соседнем столе. Октавия вдруг понимает одну очень пугающую вещь, Леви даже бровью не повела, ее выражение лица мертвенно спокойное. Октавия вспоминает одну очевидную вещь. В аду не бывает хороших демонов. * * * После того случая в кафе Октавия не стала боятся Леви больше или меньше, она всех своих знакомых в какой то мере боялась, она не была уверена ни в одном из них. Она не знала кто из них действительно друг, а кто чуть что сдаст ее на органы. Леви она почему то боялась меньше всех остальных, она внушала чувство надёжности. Как то зимой, когда Октавия по собственной глупости выбежала на улицу во время очередной ссоры родителей в одной пижаме, она просто позвонила Леви. Октавии казалось это глупым, абсурдным действием. Но Левиафан взяла трубку, выслушала, шумно выдохнула в трубку, и уже через минут пять, не больше, была на автобусной остановке рядом с фамильным домом Гоети. Тогда в черном плаще на серебряных пуговицах, Леви выглядела ещё более высокой, а Октавия чувствовала себя совершенно маленькой и беспомощной под чужим осуждающим взглядом. Леви без колебаний сняла плащ, и завернула в него дрожащую Октавию тихо выговаривая ей все что она думала по этому поводу. Они сидели в машине Леви когда Октавии все же удалось хоть немного согреть онемевшие пальцы. — Ну? — выжидающе кинула Леви приглушая музыку. Октавия поежилась, свернулась в чужом плаще чуть ли не рогаликом и виновато глянула на гончую. — Родители.. Отец опять трахался с тем бесом, а мама вернулась домой и, — Октавия умолкла теребя черный ворот плаща. Леви подняла руку, она поняла, Октавии продолжать не стоит. — Вы пытались говорить об этом? Все вместе? — Октавия фыркает и отворачивается к окну, Леви понятливо кивает. "Пытались, да только обернулось это побитой посудой и шрамом на моей правой щеке", Октавия молчит, но Леви будто губка вбирает эту информацию, и невесомо касается чужого плеча. Октавия замирает. Как долго она не получала даже такой, легкой ласки? Гоети смотрит на Леви измученно, устало, она хочет спокойно уснуть, не слушая музыку, и просыпаясь от того с головной болью. Она не хочет ездить в глупые парки развлечений с отцовским ебырем. Ей хочется внимания к себе, ласки, любви заботы. А родители этого будто и не замечают. Леви поднимает ручник, щелкает ремнем и кладет руки на плечи Октавии сжимая. Гоети устало усмехается, склоняя голову к чужому плечу. "Я здесь" "Я рядом" "Я никуда не уйду" "Доверься мне" Домой Октавия тогда вернулась далеко за полночь, потому что свет уже не горел, и потому что в чужой машине ей было много комфортнее чем в собственной комнате. Они немного покатались по городу, съехали на круг зависти, Октавия неожиданно поняла что Леви очень симпатизирует этот круг. Прогулялись по набережной, где было много теплее круга гордости, и наконец вернулись домой. Они молчали, всю дорогу туда, и всю дорогу обратно, и так было лучше. Октавии казалось что между ними много недосказанностей, но тогда это волновало ее меньше всего. Плащ Левиафан остался у нее, и терпкий запах то ли одеколона то ли духов, невероятно успокаивал. Этой ночью она спала спокойно. Это была единственная ночь, на протяжении которой она не просыпалась от кошмаров, от криков родителей если те и ссорились, ей ничего не снилось. Так спокойно она действительно давно не спала. Поэтому просыпаться было сложно, ее в кои то веки будила мать. Она и забыла что у неё день рождения. Гостей было много, почти все лорды круга гордости, даже семейство Люцифера почтило их своим присутствием. Чарли подарила ей шарф, очень кстати как ни погляди. Вообще подарков было много, Октавия откроет их попозже если захочет конечно. Празднование ее не интересовало совсем. Отца снова не было, мать общалась с какими то достопочтенными дамами. Октавия весь праздник находилась будто не здесь, не со всеми. Ее не волновали поздравления, комплименты насчёт ее платья, тем более сами гости. Ей хотелось уйти, насовсем, закрыться в комнате и может написать новую главу да что уж там, она готова даже сесть и перечитать все книги на ее полках. Лишь бы не витать мыслями где то яэво вчерашнем вечере, не вспоминать как спокойно ей было тогда в машине рядом с наемником. Наемником настолько чувственным, понимающим и спокойным что Октавия с каждой их новой встречей расставалась с ней все тяжелее и тяжелее. За кустами вырезанных в форме сов мелькает клочок белой шерсти и у Октавии перехватывает дыхание. Она бормочет что то о том что ей надо отойти, и что ей не очень хорошо. Она не задумываясь выскальзывает из под купола установленного отцом и движется к кустам, и сдерживает удивленный писк. Леви, в черном костюме, с небольшой коробочкой в руках. Смотрит на нее и на ее лице мелькает лёгкая улыбка. — С днём рождения, — Октавия не знает хотела ли Леви сказать ещё что-то, но она в любом случае не успевает, потому что Октавия впервые за всю историю их знакомства бросается на шею Леви зарываясь пальцами в густую, мягкую шерсть гончей. Опомнившись сама хочет отстраниться, но Леви не даёт, невесомо касаясь чужой талии, притягивая чуть ближе, и обнимает так нежно будто боится сломать. И ощущается это до того правильно, что Октавия от неожиданности воздухом давится и клювом в плече зарывается. — Как ты узнала? — зарываясь пальцами в отросшую челку спрашивает ее Октавия зарываясь в шерсть гончей уже на шее. Леви усмехается, впервые за долгое время усмехается и смотрит на нее как то странно. — Ты сама говорила мне когда мы переписывались помнишь? — и протягивает Октавии ту самую коробочку. Могла бы Октавия как отец распушать перья, Леви бы уже не видела ее лица. Она с нескрываемым обожанием смотрит на Леви и тихо произнеся двадцать четыре благодарности подряд берет из рук Леви коробочку. — Я пришла попрощаться, — и внутри Октавии что то трескается. Они знакомы всего год, год без пьянок мили дружеского секса, большой срок дружбы, и Октавия могла уверенно сказать что да, лучше в жизни уже не будет. Но она не говорит, она отшатывается, она задыхается воздухом, роняет коробочку на снег. Леви ловит ее под локти прежде чем она окончательно выйдет из-за топиария и нежно тянет ближе к себе. — я понимаю это тяжело понять, знаю, мне тоже не хочется уходить, — Октавия впервые слышит как голос Леви съезжает с привычного спокойного тона к беспорядочному, беспокойному, практически паническом у бормотанию. И тут же мотает головой смаргивая слёзы. — Почему? Все же было хорошо, мы ведь друзья Леви — хрипит, почти всхлипывает Октавия сжимая рукава идеально выглаженного пиджака, ловит каждую эмоцию на чужом лице, — что я сделала не так? — обессиленно вопрошает Октавия, она не понимает, правда не понимает, ей больно, неприятно и она хочет чтобы Леви осталась, вернулась сейчас вместе с ней к остальным, боже, да пусть даже не возвращается, пусть просто не уходит. Левиафан качает головой, отпускает ее локти и перехватывает запястья поглаживая большими пальцами, склоняется чуть ниже, лоб ко лбу. — Со мной опасно Октавия, я не хочу тебя терять, — шепчет Леви сжимая запястья Октавии. Гоети злиться, она тоже не хочет ее терять, ей хочется быть рядом, ей хочется что бы Левиофан осталась с ней. — прости, — и руки пропадают, как и тепло. И на лице Леви написано самое измученное и страдальческое выражение лица которое Октавия когда либо видела. "Мне тоже больно, но так будет лучше" * * * Не будет, понимает Октавия спустя год. Вельзевул погиб, оставив по себе пустой трон, и его заняли практически сразу, правда, новый лорд все никак не хотел светится на кругу Чревоугодия. Октавии на это откровенно плевать, ее родители развелись, наконец, и она отправилась жить с матерью и старшей сестрой которая приглядывала за особняком Гоети на другом конце круга Гордости. Адара высокомерна, женственна и вспыльчива, такая же как мать. Они с Октавией не нашли общего языка, с первого же дня она не возлюбила младшую сестру за ее пофигистическое отношение ко всему и всем, не то чтобы Октавия ожидала чего то другого. Стелла никак не изменилась, сначала в ход шли крайне умелые манипуляции, в ходе которых она проявляла заботу самыми различными способами, потом подарки, платья, шубы чего там только не было, затем же когда мать видимо поняла что так дело не пойдет, стала психологически давить на Октавию. Получалось первое время, но потом Октавия приняв лишь одно условие в их доме — носить платья, стала умело игнорировать припадки матери тактично сбегая либо в библиотеку, либо и вовсе к отцу, с которым отношения у них неожиданно наладились. Она закончила ту историю на форуме. Девушки трагично разошлись, и статус с "продолжается" превратился в "завершён". Читатели негодовали, ведь Октавия до последнего обещала им хороший финал. "Но как же так чёрт возьми? Мы все ждали свадьбу и тройку детей, признавайтесь вы списывали это с собственной жизни? Последние главы были так хороши что я уж даже обрадовалась, а тут тебе на..." Лунная Призма была ее завсегдатой читательницей, поэтому Октавию мало удивило что она так расстроилась. В груди неприятно кольнуло при воспоминании Леви. "Ох, вы меня подловили. Ну, что я могу сказать, и такое в жизни к сожалению бывает, а любая история рано или поздно подходит к концу, пусть и не всегда так как бы мы того хотели" Она просила за ноутбуком до ночи, продолжить эту самую историю хотелось болезненно сильно, но Октавия просто не могла собрать себя в кучу. Было настолько больно, что пальцы замирали над клавиатурой, а образ Леви все всплывал и всплывал в ее голове, и от этого пожалуй было болезненно-хорошо. Это был самый счастливый год ее жизни. Время шло своим чередом, прошло два года с момента их последней встречи, а Октавия все никак не может отпустить. Согласилась даже на ненавистный до этого брак, как никак в свои двадцать уже надо что то делать. А Стелла только и рада, подбирать женихов начала сразу же, щебеча то об одном то о другом. Октавия делает вид что тоже заинтересована, даже пытается поближе узнать лорда с круга Зависти, ей даже кажется что между ними искра. А потом оказывается что он живёт прямо у набережной и Октавия спешно отказывается. Стелла устраивает ежегодный зимний бал, обещал явиться и новый правитель круга Чревоугодия, на котором кстати, в последнее время самый низкий уровень преступности. И это беспокоит многих влиятельных донов. Октавия надеется что новый правитель не адская гончая. Кстати, с Луной они общаться перестали, после того как гончая устроила ей тираду по поводу ее близости с Леви, видите ли не понравилось ей то что Октавия совсем забыла что между ними что то было, и двинулась дальше перекинув свой интерес на ее бывшую лучшую подругу. Октавия откидывает подаренное Луной пурпурное платье. Достает более открытое, чёрное в пол, с вырезом от бедра, Столас говорил что ей очень идёт. Особенно цепи образовавшие некий корсет. Октавии тоже нравится, она критично оглядывает себя перед зеркалом, поворачивается боком, поправляет хвост, волосы распускает и те мягко скользят по плечам. На балконе что то шуршит и Октавия вздрагивает от внезапно пронзившего ее спину холода. Шарк по камню, дверь балкона протяжно скрипит и Октавия почти выхватывает из тумбочки пистолет. В глазах напротив проскакивает немая мольба. — Только не кричи, — а Октавия и не может, у нее ком в горле стал, она не может поверить в то что видит. Пистолет выскальзывает из ослабевших пальцев. Перед ней стоит адская гончая, вся белая, в шрамах, с ободранным ухом, в черной одежде с бинтами на лапах, и красных очках. Октавия неуверенно шагает вперёд, поджимает губы и смотрит совершенно обречённо. Леви, ее Леви, та что исчезла ровно два года назад, в ее день рождения, сейчас стояла в дверном проеме. Октавия не видит но почему то уверена что смотрит она на нее так же обречённо. — Не плачь, — шепчет, не говорит даже Леви, но в пустой комнате ее слышно громче чем надо. Октавия и сама не заметила как по щекам вдруг побежали слезы, и удивленно смаргивает их, но появляются новые. Она дрожит когда Леви наконец ступает ближе, и судорожно сжимает пальцами рубашку на ее плечах когда обнимает. — *lux mea, sol meus, hic sum aurora.. — Леви бормочет ещё что то на латыни, но Оливия мотает головой и зарывается пальцами в шерсть на шее гончей беспокойно перебирая. — Ты ушла.. — Да. — Ты сволочь..! — Я знаю.. — Ты вернулась... — Леви ожидала чего угодно, криков, истерики, ругани простреленного плеча, но никак не этого. Она отстраняется, опускает взгляд на Октавию, ловит каждую эмоцию проскочившую на ее лице, и соприкасается с нею лбами. — Я вернулась.. — шепчет в ответ Левиофан поглаживая большими пальцами чужую талию, находит взглядом медальон с аметистом на шее Октавии, подцепляет пальцами и пристально смотрит в глаза Октавии. "Ты его носишь" "А может быть по другому?" Ведёт пальцами по шее, чуть ерошит мягкие перья, совсем как у птенца, как пух. Ловит удивленный вздох чутким слухом и останавливаться на подбородке, приподнимает и снова заглядывает в глаза. — И никуда не уйду, — смотрит преданно, со вселенской нежностью, и разве что хвостом не виляет, отпускает чужой подбородок и притягивает ближе к себе за талию. — не в этот раз. — цепи тихо звенят когда Октавия приподнимается чтобы обнять Леви за шею. Целоваться неудобно, волосы лезут в лицо, да и не то чтобы Октавия часто с кем то целовалась, потому ведёт Леви. Получается не как с Луной быстро, резко, грязно — нет. Мягко, развязно, нежно почти целомудренно, если бы Оливия сама не жалась к Леви настолько сильно, и возможно сама Леви не спускалась периодически к ее бёдрам. Октавия не помнила закрыли ли они балкон, но если нет, то все поголовно с четвертого до первого этажа были в курсе насколько она рада видеть Леви. Левиафан даже в постели спокойна, действует медленно, методично, аккуратно и до ужаса нежно. Октавия не помнила когда в последний раз чувствовала себя так хорошо от простого поцелуя. Но точно знает что это не последний их раз, водит самозабвенно по чужому плечу и тихо вздыхает когда ей в макушку выдыхают горячий воздух. На следующее утро Октавия садится писать новую главу, и не ошибается, потому что стоило ей выставить ее в сеть, как уже через час повалили комментарии осчастливленных читателей. ""И все же, я знала что вы нас разыгрываете! Вот было у меня ощущение что не могли вы просто так все забросить!" Октавия с нескрываемым удовольствием печатает ответ. "Как сказала однажды одна моя хорошая знакомая, Nulla fabula amoris male finire potest, si ambo moriuntur* так что хочу лишь сказать что это наверняка не последняя моя история, и кто знает, вдруг я снова ее продолжу?"