Сигарета

      — Дашь сигарету?       Дьяволо бросает на меня удивлённый взгляд. Делает затяжку, выдыхает и протягивает мне свою сигарету.       Опешиваю. Я имел ввиду дать мне другую… Неужели впрямь стоило уточнить? Сказать ли об этом сейчас? На фильтре остались следы фиолетовой помады, и у меня дыхание на секунду захватывает от мысли, что я могу их коснуться. Смотрю на сигарету, потом на губы Дьяволо и снова на сигарету, пожалуй, слишком долго. Теперь не взять её будет странно.       Взгляд Дьяволо такой серьёзный. Или просто не выражающий эмоций, сложно сказать. Он не меняется, когда я беру сигарету, касаясь его пальцев, и ласково провожу по фиолетовым следам.       Вкус противнейший, какой-то тянущийся, запах бьёт в нос как никогда сильно, а в горле чувствуется внезапная боль. Даже отвратительнее, чем я предполагал. Захожусь кашлем. — Как ты вообще куришь это?! — вижу, что он достаёт другую сигарету, и не понимаю, в чём тогда был смысл отдавать мне свою. Он просто не подумал? Или сделал это специально?.. Мои губы еле заметно дрогают, и я отвожу взгляд. — Не вдыхай так сильно, — советует Дьяволо.       Затягиваюсь ещё раз. Да, совсем не больно. Но всё ещё отвратительно.       Я усмехаюсь. А затем начинаю, не сдерживаясь, в голос смеяться. У Дьяволо поднимается одна бровь. — Ненавижу курить, — говорю. — Зачем тогда куришь? — Хотел сделать что-то, что разозлило бы мать… Глупо, да?       Он вдруг наклоняется ко мне. Я замираю. Прикуривает от моей сигареты и отстраняется.       У него есть зажигалка. Она работает. Дьяволо не может делать это просто так. Он точно… — Не глупо, наверное, — отвечает. Я теряюсь. — Она ругала тебя? — Да. — За что? — Ни за что конкретное, — вздыхаю. — Ей просто хотелось ругаться. Но она вспомнила тебя.       Дьяволо задумчиво выдыхает дым. — Мне лучше теперь не приходить к тебе? — Определённо.       В тот раз родители не должны были вернуться так рано. Теперь мать никогда не поверит, что я действительно прекратил общение с «этим накрашенным сумасшедшим», как бы старательно я её ни убеждал. Хотя, не так уж и старательно, если честно.       Снова поглаживаю остатки помады на фильтре. Вдруг решаюсь сказать: — Ты мне нравишься, — и, кажется, мои щёки самую малость краснеют.       Дьяволо сразу же отвечает: — Ты мне тоже.       Ох. Надо же. Этот разговор с Дьяволо ощущается таким обыденным, хотя сознание почему-то продолжает твердить мне, что абсолютно всё сейчас по-другому.       Сигарета потухла. Ну и ладно.              Завороженно смотрю на Дьяволо. Какой же он красивый. Какой же он потрясающий.       Я хочу его поцеловать. Сильно хочу. Ситуация кажется очень подходящей.       Аккуратно приближаюсь к нему. Рукой упираюсь в стену за его плечом, смотрю взглядом, должно быть, выдающим моё волнение, приподнимаюсь на носочки… — Что ты делаешь? — он встречает меня вопросом. Растерянно чуть отстраняюсь, мысли в голове встряхиваются и растворяются. — Ты сказал, что я тебе нравлюсь? — говорю сбивчиво и не то, что хотел. — Да. С тобой приятно и интересно. — Оу.       Мы замираем на какое-то время. Боже, я так близко к нему. А его это, кажется, совсем не смущает. — Могу я поцеловать тебя? — мне надо было спросить сразу. — Зачем?       Сильно озадачиваюсь. Зачем люди целуются? Кто вообще спрашивает подобное? — Просто хочу.       Он смотрит непонимающе. — Можешь.       Мои глаза распахиваются. Медленно-медленно приближаюсь к нему. Целую.       Теперь мои губы тоже в его помаде. Прикасаюсь к ним, желая в этом убедиться. — Приятно, да? — довольно мурлычу.       Он так надолго задумывается, что я почти начинаю жалеть о заданном вопросе. — Наверное.       Улыбается. Я тоже улыбаюсь.