Yellow Sundress

Тай Ли сегодня наденет своё новое платье. Но Азула не смотрит; она не замечает этого ни на секунду. Дело не в том, что она смотрит на одежду, с лёгкостью напоминает себе Тай Ли. Азула всегда была довольно слепа к моде... Если бы у неё не было слуг или меня, чтобы одеть её, она, вероятно, была бы в полном беспорядке. Однако это не мешает ей пытаться привлечь внимание Азулы. Тай Ли отчитала бы себя за то, что так наслаждается чужим вниманием. Но внимание — это прекрасно, и у людей, которые не стремятся к нему активно, вероятно, что-то не так. И выяснение внимания Повелительницы Огня — это рискованное предприятие, которое, как должна признать Тай Ли, может заставить её почувствовать себя богоподобной. — Хорошо выглядишь, — замечает Тай Ли, вот он, её первый выпад за день. — Выглядит ужасно, — невинно поправляет Азула, опускаясь на диван. Они находятся в её кабинете, где всегда пахнет чернилами и пепельными цветочными благовониями. Она действительно выглядит измученной, с пурпурными кругами под золотистыми глазами. Но ей всегда каким-то образом удаётся выглядеть невероятно привлекательно. И Тай Ли может сказать то же самое о себе. — Ты просто устала. И, правда ведь, ты устала; ты правительница целой страны, — решительно отвечает Тай Ли, осмеливаясь не согласиться со своей женой. Азула в ответ лишь уклончиво пожимает плечами. — Кроме того, тебе, вероятно, не помешало бы немного солнца, будучи магом огня и всё такое. — Я забыла, как выглядит свежий воздух, — отвечает Азула со слабой ухмылкой, ложась и складывая руки на нижней части живота. — Опиши мне это. Тай Ли набрасывается на неё, и Азула даже не вздрагивает. Иногда у неё есть манера быть похожей на статуи самой себя, что может быть одновременно пугающим и милым, в зависимости от того, есть ли у неё ухмылка или взгляд на две тысячи ярдов. Прямо сейчас — ухмылка, и Тай Ли рада этому. Она устраивается на бёдрах Азулы, оседлав её. Повелительница Огня всё ещё не открывает глаза, но на её щеках появляется легкий румянец, и это заставляет Тай Ли чувствовать себя невероятно сильной. Тем не менее, с закрытыми глазами она не сможет увидеть твоё новое платье... а ведь в этом весь смысл всего. — Ну, там много зелёных тонов, — начинает Тай Ли, и ухмылка Азулы становится ещё шире. — А ещё пахнет иногда дождём, иногда жарой, иногда просто отвратительно, а иногда цветами. И обычно это заставляет меня чихать. А солнце, э-э, ну, солнце — это такая круглая и горячая штука в небе... небо есть... ух ты, это сложнее, чем я думала... Азула начинает смеяться, и Тай Ли слабо улыбается. — Я не думаю, что в ближайшее время тебе предстоит карьера рассказчика, — замечает Азула. — Открой глаза, — мягко произносит Тай Ли, наклоняясь. Азула поджимает губы от резкого трения бёдер Тай Ли о её бёдра, когда она скользит вниз по своему больному телу.

***

Тай Ли плачет и не утруждает себя тем, чтобы подавить это. Азула сжимает челюсти и отказывается сдаваться, совершенно не интересуясь бедами этой девушки. — Этого ты и хотела, разве нет? — спрашивает Азула, и Тай Ли прищуривается на неё из-за затуманенных глаз. — Не делай вид, что это не так. Не моя вина, что ты не осторожна в своих желаниях. А Тай Ли лишь смотрит на пол под собой, её ладони исцарапаны и раскрашены, как будто они прижимаются к тёмному камню, окрашенному в синий цвет тенями пламени. — Азула… — шепчет девушка, не зная, что сказать дальше. — Я даю тебе возможность всей жизни, — огрызается Азула, её глаза сверкают. — Разве ты не хочешь искупления? Разве ты не хочешь получить шанс? Вот что такое любовь. Ты бы не узнала, что такое любовь, если бы она дала тебе пощечину, — единственная мысль, крутящаяся в голове Тай Ли, но она придерживает язык.

***

— Нет, — сладко отвечает Азула, и Тай Ли протягивает вперёд одну руку, а другой давит на плечо Азулы, чтобы сохранить равновесие. Двумя пальцами она надавливает на веки Азулы, заставляя её открыть глаза. Азула действительно смягчается, что заставляет Тай Ли ухмыльнуться. — Вот так, — с гордостью заявляет циркачка. — Счастлива? — Быть может, — шепчет Азула, её руки опускаются на поясницу Тай Ли, и она на мгновение прикусывает губу, прежде чем отпустить плечо Азулы и поцеловать её в шею. А потом начать её посасывать. Повелительница Огня стонет, и Тай Ли проводит кончиками пальцев по коже Азулы, заставляя её мягко выгибать бёдра навстречу. Сам процесс становится совершенством, когда брюнетка начинает целовать её более яростно, возится с её одеждой, царапая ногтями кожу циркачки так, чтобы девушка того не заметила.

***

Тай Ли хотела бы притвориться, что это её подростковая мечта. Но это не так, и она не может отрицать сей факт. Она не может убедить себя в том, что не хочет быть сильной и противостоять Азуле, делать больше, чем просто препираться и в конце концов сдаваться. Это лучше, чем альтернатива, часто напоминает себе акробатка. И ты должна радоваться, что ты настолько неотразима, что сама Повелительница Огня делает подобное с тобой. Постепенно сопротивление Тай Ли попытками приручить её девушку становится всё более и более тщетным. Больше нет извинений за ссоры, и ни одна из них больше не пытается наладить отношения на самом деле. Если бы это вообще были отношения в первую очередь. Когда она смотрит на Азулу, у неё те же глаза, те же волосы, та же фигура, но она не тот же человек. Или, может быть, Тай Ли — не та девушка, уже не тот человек, который был так ослеплен юностью и сопутствующими ей увлечениями и идеализмом, юношеским максимализмом. Её детство не умирает ни в тюрьме, ни с течением времени. Её детство проходит во дворце, в короне, живя той жизнью, которую она считала абсолютно идеальной. Она никогда не думала, что её мечты могут быть столь одинокими. Или что они придут такой ценой.

***

Легко забыть, когда всё кончено, когда их кожа разгорячена и влажна от пота, когда их губы пробуют друг друга на вкус. Тай Ли всё ещё прижимает своё бедро к бедру Азулы, их тела всё ещё прижаты друг к другу на гладком шезлонге. Новое жёлтое платье Тай Ли лежит на полу, и она осторожно собирает его, отстраняясь от женщины, за которую вышла замуж почти десять лет назад. Азула всё ещё не замечает, даже когда Тай Ли машет им, словно флагом, прежде чем надеть его на своё тело. — Люблю тебя, — говорит Тай Ли, тыча пальцем в ребро Азулы. Повелительница Огня колеблется, и Тай Ли ожидает слов «я знаю», но Азула отвечает иначе. — А я люблю тебя. Так почему же подобные слова не делают Тай Ли счастливой? Так почему же всё умерло и выцвело до тлеющих углей, которые всё ещё могут согревать очаг, но не бушуют красотой? — Хочешь, чтобы я ушла? — спрашивает циркачка, садясь на офисный стул Азулы, как будто это её собственный трон. — Нет, — отвечает она, прежде чем прочистить горло. Она всё ещё обнажена, её кожа бледна, в этот момент девушка бледнее слоновой кости. Истощенная, да не спроста, ведь быть Повелительницей Огня утомляет, и Тай Ли не имеет права её в подобном обвинять. Быть переданным стране в качестве психически неуравновешенного ребенка — это тяжкое бремя для человека. То же самое, что быть насильно выданной замуж за упомянутого психически неуравновешенного ребёнка, но Тай Ли держит это при себе. — Мы прячемся? — спрашивает циркачка, смотря на запертую дверь. — Да.

***

— И я полагаю, ты также поцеловала его на ночь? — Тай Ли закатывает глаза, и Азула резко вдыхает. — Ты ведёшь себя как параноик. И ревнуешь, а это не совсем привлекательно! — И ты тоже не флиртуешь со всеми на виду! — Здороваться с кем-то, кроме тебя, — это не флирт! — Тай Ли визжит в ответ, желая вырвать своей жене волосы, или расцарапать лицо Азулы, или сделать что-нибудь ещё. — Ты явно не очень хорошо осознаешь себя. — А ты? А ты кто такая? Ты полностью потеряла себя, и я больше не могу с этим мириться! — отвечает Тай Ли, и Азула замолкает. Обычно она кричит в ответ, обычно они кричат до боли в голосе, а потом снова притворяются влюблёнными. — Ну, тогда тебе больше не придётся иметь со мной дело. Кто-нибудь, отведите её в свою же комнату и заприте дверь. Она уходит, когда Тай Ли толкает локтём охранника, тянущегося к ней.

***

— От чего мы прячемся? — От времени, — отвечает Азула, и Тай Ли думает, что видит в ней что-то другое, кроме совершенно пустой женщины. Свечу, недолго горящую в кромешной тьме комнаты. — Хорошо, — отвечает циркачка, прижимая колени к подбородку. — Я хорошо играю в прятки. Они умеют играть в них вдвоём. Обе умеют прятаться от реальности, от своих же чувств, прошлого, недостатков их отношений, отвратительной природы последнего десятилетия, отчаянной потребности Азулы в ком-то, кто мог бы ей помочь… А Тай Ли безумно хорошо умеет прятаться абсолютно от всех. В итоге они остаются там, прячась, до конца ночи. Азула не замечает новое жёлтое платье, а Тай Ли знает, что оно красивое.