Давай поиграем

– Дженни Джонсон, просыпайся. Мы с Доком зовем тебя играть! – странный голос. Он звучал словно бы во сне, но от него Дженнифер проснулась. Странное место. Странное, потому что слишком чистое. Слишком правильное и практичное. Фальшивка. Бездарность. Декорации для дешевого фильма. Словно бы отсюда убрали не только весь мусор, но и все, не относящееся к предметам первой необходимости. Даже в ее убежище не было столь чисто и стерильно. Убежище! Точно, она живет в убежище уже… сколько лет? Девушка садится на лавочке и опускает взгляд. Судя по ее росту и дурацкому платью, ей не больше десяти. Дженнифер оглядывается по сторонам, она что-то потеряла. Она пришла сюда, чтобы что-то найти. Но где она? Что это за место? И кто все эти люди? Девушка, а точнее девочка, не могла вспомнить никого из них. Как она вышла из убежища? Ведь за его пределами радиоактивный ад и бесплодная пустошь. Или, может, мир уже восстановился после ядерной войны? Она знает о войне из фильмов. О внешнем мире она не знает ничего. Что вообще происходит? Как много вопросов, но по-настоящему ее тревожит лишь один. – А Вы не знаете, где мой папа? – слова сами вырываются из нее, когда мимо проходит пожилая женщина. – Ты потеряла папу? Не волнуйся, он скоро придет. Сегодня такой чудный день. Пойди, поиграй с ребятами, – старушка натянуто улыбнулась и пошла дальше. Неправильная старушка. Неправильная улыбка. Люди так не говорят. И не улыбаются. Здесь все какое-то неправильное. Но откуда Дженни знать, каким должен быть правильный мир? Она крепко зажмурилась и стала вспоминать убежище. Холодные коридоры, шум генераторов, усталые лица людей в синих комбинезонах, пресная еда. Она увидела себя спящей за партой в школьном отсеке. Какие-то мальчишки рисовали ей усы, а потом подошла другая девушка и накричала на них. Началась словесная перепалка, от которой Дженнифер проснулась, и тут же влилась в нее, защищая девушку. – Эта миледи моя, засранцы! – кричит она и те с хохотом удаляются. – Тебя обижают, лапуля? – Отстань, – без злобы отвечает ей девушка. – Да не стесняйся, – Дженнифер хватает ее за бедра и сажает к себе на колени. – Пока ты рядом со мной, тебе ничего не грозит. – Говорю отстать, – уже немного раздраженно отвечает девушка и, высвободившись из объятий, встает. – И смой усы, они тебя совсем не красят. Дженнифер недоуменно проводит рукой под носом, ее пальцы испачканы чернилами. Чертовы засранцы, когда уроки закончатся, точно нужно придумать, как им отомстить. Она бросает еще один взгляд в сторону удаляющейся девушки и в голове ее проносятся такие мысли, от которых маленькая Дженни краснеет и быстро открывает глаза. Это ее воспоминания. Но почему она в них старше? – Дженни Джонсон! – девочка с детской площадки машет ей рукой. – Не ходи играть с ней, она плохая, – рядом со скамейкой оказывается мальчик, примерно их возраста. – Она постоянно меня обижает, – недовольно говорит он. – Тебя девочка обижает? – насмешливо замечает Дженни. – Ты не знаешь ее. Она плохая, – продолжает твердить мальчик. – Дженни Джонсон! – Я пойду, меня зовут, – сказав это, Дженни вскакивает со скамейки и бежит на детскую площадку. Девочка поливала цветы из маленькой пластмассовой лейки цвета… стоп. Здесь нет цветов. Все однотонное, словно в кино. Может, это все и есть кино? Может, теперь мир за пределами убежища выглядит так? Дженни потрясла головой. Цвета не вернулись. А могли ли они вернуться? Были ли они здесь вообще? Это не важно. Важно, что она вспомнила, зачем пришла сюда. Ей нужно найти папу. – Ты не видела моего папу? Он должен быть где-то здесь, – говорит она, подходя к девочке. – Привет, я Бетти, – отвечает та. – А тебя как зовут? – Ты же знаешь, – Дженни недоуменно смотрит на нее. – Ты ведь звала меня сейчас, так? – Это просто невежливо. Когда подходишь к кому-то, нужно представиться. Такие правила, – по лицу Бетти расползается широкая улыбка, тоже странная и неестественная, но совсем не такая, как у старушки. – Так как тебя зовут? – произносит девочка. К концу фразы ее голос меняется, становясь грубым и совсем не подходящим ей. Да и последнее слово она произносит как-то неправильно, четко проговаривая каждый звук. – Меня зовут Дженни. – Привет, меня зовут Дженни, – вокруг словно стало темнее, и куда-то подевалась музыка. Черт возьми, а здесь ведь все это время играла музыка. – Привет, меня зовут Дженни. Ты звала меня поиграть? – с некой опаской произносит девочка. – Да, я хочу с тобой играть! – озорным детским голоском поет Бетти; вокруг вновь светло и играет музыка, а страшное наваждение проваливается так глубоко в пучину памяти, что кажется, будто и не было его. – А ты не видела моего папу? – еще раз спрашивает Дженни. – Может и видела, – кокетливо отвечает девочка. – Только давай сначала поиграем. Надо же чем-то заняться, пока его ждем. – Хорошо, давай поиграем. А во что? – Видишь того сопляка Тимми? Он продает газировку. Сможешь довести его до слез, а? Тебе будет сложно, я уже довела его сегодня, – Бетти ехидно улыбается и смотрит чуть исподлобья. – Ты же хочешь узнать, где твой папочка, – последняя фраза словно звучит у Дженни в голове, словно она ее не услышала, а напрямую получила сигнал в мозг. А может, ей просто показалось. – Эту плаксу довести? Да раз плюнуть. Дженни идет в сторону тележки с газировкой, где сидит мальчик. Таких сопляков ей не было жаль ни капельки. Даже в школе, когда Буч и его компания донимали таких, как он, Дженнифер никогда даже не думала вступаться за них. Разве что, у нее кулаки очень чесались и ей только повод дай, врезать кому-нибудь в нос. Вообще, на постоянной основе она защищала только Амату и только потому, что… у Дженни опять побагровели щеки, и она очень обрадовалась, что в этом месте цвета не проявляются. Что за черт? Откуда такие странные мысли? Могут ли они быть навеяны этим странным местом? Но воспоминания девочки выглядят совершенно иначе: там есть цвета, люди разговаривают и ведут себя по-другому, а еще она явно старше. Может, это воспоминания о будущем? О том, какой Дженни станет. Теперь ей еще более неловко. Если так, то те неуместные и неловкие мысли будут крутиться в ее голове, в этой самой голове, которая сейчас у нее на плечах. Однако странно еще и то, что в самих воспоминаниях, ей ни капельки не стыдно. – Привет, Тимми, – девочка встает у тележки с газировкой и облокачивается на нее обеими руками. – А мне тут один секрет рассказали. Хочешь узнать? – Хочу! – с неподдельным восторгом вскрикнул мальчик. – Тише-тише, – Дженни приставила к губам указательный палец. – Секреты так не рассказываются. К тому же, мне кажется, ты не готов его знать. Хм… да, совсем не готов. – Нет! – снова кричит Тимми и тут же продолжает шепотом. – Я готов. Расскажи, ну пожалуйста. Девочка загадочно улыбнулась; рыбка попалась на крючок, осталось только хорошенько вымотать ее, вытащить из воды и бросить задыхаться на берег. – Мне сказали, что твои родители, – она поманила мальчика к себе пальцем и сама тоже пригнулась к нему. – Разводятся. По лицу Тимми пробежала тень недоверия, он немного отшатнулся и заглянул в глаза Дженни. Та смотрела на него, выражая собой полную уверенность в себе и своих словах. Где она этому научилась, девочка не знала, но искусством убеждения и манипуляции она действительно владела превосходно. Сынишка Нейсбаумов шмыгнул носом и изменившимся голосом простонал: – Неправда. Ты все врешь, – однако по его глазам было видно, что он поверил. – Нет, – уже не старясь шептаться, спокойно произнесла Дженни. – Они на самом деле не любят тебя и хотят, чтобы ты умер. Каждое Рождество загадывают такое желание и злятся, что ты доживаешь до следующего Рождества. – Нет! Нет! Только не это! Я так не хочу! – из глаз мальчика начали литься слезы. – Ну, не все в жизни бывает так, как ты хочешь, – говорит Дженни, чтобы окончательно добить плаксу. – Извини, ты сам сказал, что хочешь знать секрет. Она развернулась и торжественной походкой, выглядящей несколько глупо, ведь ей было не больше десяти, прошагала до детской площадки, где ее ждала восхищенная Бетти и псина с грустными глазами. Девочка встретила победительницу недолгими, почти саркастичными аплодисментами. – Браво. Несколько прямолинейно, но браво. Что ж, давай теперь начнем следующую игру, – она заговорщицки потерла руки. – Эй! Ты обещала сказать, где мой папа, – недовольно напомнила ей Дженни. – Он здесь, не беспокойся. Теперь, следующая игра, – Бетти широко улыбалась. – Не буду я больше играть с тобой. Где мой папа? Отвечай! Ты обещала, что расскажешь! – терпение Дженни подходило к концу, она сжала кулачки и грозно топнула ножкой. – Я обещала, я и рассказала. Он здесь, – девочка склонила голову набок. – Хочешь знать больше – играй со мной дальше. Одна игра – один ответ. Все честно. – Нет! Ты ничего не ответила! Я и без тебя знала, что он здесь! – уже во весь голос закричала Дженни; прогуливающиеся по улице люди оглянулись на них, но тут же отвернулись и начали лихорадочно искать темы для разговоров с ближайшим прохожим. – Смотри сама не расплачься, как Тимми, – язвительно кинула Бетти. – Если ты знала, что он здесь, зачем задавала такой вопрос? Следующая игра… Она не договорила, Дженни сильно толкнула ее, и та упала прямо в клумбу. Платье Бетти испачкалось во влажной земле, а еще она разбила коленку о лежащий меж цветами камень. Ну и поделом, нечего обманывать. – Здесь нельзя себя так вести, – не своим голосом произнесла девочка и бросила злобный взгляд на нарушительницу порядка. Глаза ее лезли из орбит и будто бы стали совсем другими. Дженни ослепила яркая вспышка, и она сильно зажмурилась. Поначалу она слышала только звенящий шум, но чуть погодя разобрала странный голос. – Дженни Джонсон, просыпайся. Мы с Доком зовем тебя играть! – А вы не видели моего папу? – Он скоро вернется, милая. Пойди, поиграй с Бетти. – Не ходи играть с ней, она плохая. – Дженни Джонсон! Дженни Джонсон! – Это неправда! Я тебе не верю! – Можешь не верить, но это так. Они тебя не любят и никогда не любили. – Дженни Джонсон! Тебе нравится играть со мной?! – Где мой папа? – Он здесь. Хочешь еще поиграть? – Только если ты мне все расскажешь. – Одна игра – один ответ. Таковы правила. Все честно. Дженни в доме Марты Симпсон копается в ее комоде. Она прочитала в дневнике Джанет, что та очень ревнует своего мужа к Марте, а потому решила подкинуть в их дом белье девушки. Она вытаскивает многочисленные колготки, лифчики и трусики, пока не находит настоящее сокровище. Эротичная, если не сказать развратная комбинация, кружевная и почти ничего не закрывающая. О, эти тихие милые городки, в подобных местах только такие люди и живут. Дженни заталкивает остальное белье обратно в комод и уже собирается уходить, как вдруг замечает зеркало в углу комнаты. Она подходит к нему и просто интереса ради прикладывает лифчик Марты к своей еще несформировавшейся груди. А может уже сформировавшейся? Дженнифер выглядит явно не на десять лет. Она стоит перед зеркалом в белье Марты Симпсон и с интересом разглядывает свою фигуру. Странно, но она даже нравится себе. Тут она замечает в зеркале силуэт. Это та девушка со школы, она стоит у двери и тоже смотрит на нее. – Ну, как тебе? Нравится? – спрашивает Дженнифер, томно улыбаясь. – Хочешь снять? – Дженни Джонсон! Девочка оборачивается к двери. Там никого, крик доносится с улицы. Она испугалась, что слишком долго была в чужом доме и сейчас ее обнаружат и, скорее всего, накажут. Дженни стремглав летит по лестнице вниз и выбегает на улицу, предварительно скомкав белье Марты и зажав его руками у живота, так, чтобы никто не понял, что она несет. В доме Роквеллов девочка спускается в подвал и кидает на стол трусики и лифчик миссис Симпсон. Теперь осталось только найти Джанет и все ей рассказать. Это не трудно, женщина сидит на кухне, погруженная в тягостные раздумья о своем муже и этой проклятой потаскухе из соседнего дома. Она всегда об этом думает. Отлично, значит, жертва сама довела себя до нужной кондиции. – Миссис Джанет, – девочка переминается с ноги на ногу. – Мне неловко об этом говорить, но все и так уже знают, – она замолкает, чтобы выдержать драматичную паузу. – Что такое? – обеспокоенно спрашивает миссис Рокквелл. – Дело в том, что когда Вас нет дома, – она тяжело вздыхает. – Сюда приходит Марта Симпсон и занимается странными вещами в подвале с Вашим мужем. Сегодня она оставила там свое белье. Но мне кажется, что когда они этим занимались, его надевала не она, а Ваш муж, – Дженни с притворным смущением отводит взгляд и водит перед собой ножкой. – Роджер что?.. – лицо Джанет выражается нечто неопределенное, она словно хочет сказать «я так и знала!» или же «о боже, какой ужас!». В любом случае, девочка покидает их дом, а спустя всего минуту из него доносятся истошные крики разгневанной женщины. – Игры продолжаются! – счастью Бетти нет предела; теперь ее голос стал еще более нереальным, словно смесь двух голосов, которыми она говорила ранее. – Отведи меня к папе, – серьезно говорит Дженни. – Я отвечаю на вопросы, а не отвожу к людям, – хихикает девочка. – Тогда где он?! – кричит Дженни и тут же пытается закрыть себе рот рукой. – Он здесь! – радостный вопль Бетти разносится по всему городку. – Ты задала второй раз один и тот же вопрос. Но не мне тебя судить. Чужая душа – потемки. Теперь играем дальше! – Нет. Надоело. Я сама разыщу папу, – недовольно ворчит Дженни и уходит с детской площадки. – Ну, давай, найди своего папочку, – вторым, неправильным голосом, говорит Бетти, поглаживая по голове косматого пса. Папы нигде нет. Дженни уже познакомилась со всеми обитателями городка, обошла все дома и дворы, но так и не нашла папу. К ее удивлению, жители ничего не говорили ей, когда она заходила к ним в жилища и начинала открывать все шкафы, заглядывать под кровати и забираться в ванны. Они принимали это как должное, как нечто само собой разумеющееся. От этого Дженни становилось как-то жутко. Даже мистер Роквелл был с ней дружелюбен и приветлив. Только сынишка Нейсбаумов немного сторонился ее, но и он не проявлял агрессии и не выказывал недовольства. Здесь живет не так много людей, но среди них нет ее отца. – Бетти, где мой папа? – она снова стоит на детской площадке прямо посреди Трэнквилити-лейн. – Одна игра – один ответ. Все честно, – отвечает ей девочка. – Нет. Это нечестная игра, ты играешь не по правилам, – недовольно возражает Дженни. – Это я придумал правила и я играю в соответствии с ними. Это ты не соблюдаешь их, – вновь странный голос звучит изо рта маленькой девочки. Дженни замахивается на нее, желая ударить, но та грозит ей пальцем и произносит все тем же голосом: – Так тут нельзя. Ты же помнишь. – Я все же попробую, – отвечает Дженни и пытается ударить девочку. Кулачок ее пролетает мимо, девочка оборачивается и видит не лицо Бетти, чье-то другое лицо, неправильное лицо. Вновь яркая вспышка. Дженнифер сидит верхом на Буче и бьет его по лицу. Парень плюется кровью, у него разбита губа и сломан нос. Девушка яростно колотит его, не обращая внимания на крики вокруг. У нее самой идет кровь из разбитой брови, застилая один глаз липким алым покровом. К ним бежит ее отец и один из охранников убежища. Девушка продолжает бить Буча, пока чьи-то сильные руки не хватают ее под мышки и не оттаскивают от парня. – Я убью тебя, сука! – орет Дженнифер, пытаясь вырваться из объятий отца. – Что ты творишь дочка, так нельзя! – кричит ей в ухо Джеймс, но девушке все равно. Она вырывается из рук и хочет вновь бежать к Бучу, но ее толкает в грудь охранник. Он что-то говорит ей, но она его не слушает. Дженнифер оборачивается и видит Амату. Она стоит чуть поодаль, закрывая себе рот рукой, в ее глазах читается неподдельный ужас. – Что ты делаешь, Дженнифер? – испуганным шепотом спрашивает она. – Все что я делаю, я делаю для тебя, – горестно говорит девушка, опустив глаза. – Дженни Джонсон! – Твои родители тебя не любят. – Дженни Джонсон! – Ваш муж занимается странными вещами с Мартой и, кажется, носит ее белье. – Дженни Джонсон! – Мисс Хендерсон, испечете нам пирог, пожалуйста. Взрыв газовой плиты. – Дженни Джонсон! – Что мне еще нужно сделать? – девочка сидит у клумбы на детской площадке. – Только не реви, как эта плакса Тимми Нейсбаум, – уже не пытаясь говорить соответствующим ей голосом, произносит Бетти. Дженни действительно хочет заплакать. Будь ей десять лет, она обязательно бы разревелась. Но ей не десять, она намного старше, пусть и не выглядит на свой возраст. Но она все про себя знает. Сейчас нужно только закончить эти глупые игры и найти, наконец, своего отца. – Последняя игра, Дженни, – говорит Бетти не своим голосом. – Иди к будке Дока, там вещи для последней игры. Он спрятал их от тебя, но я за ним проследил. Я за всеми тут слежу, Дженни. Девочка встает и направляется к будке пса. В ней лежит нож, завернутый в жуткую маску. Дженни надевает маску, берет в руки нож и выходит на единственную в городе улицу. Люди в ужасе разбегаются от нее, они громко кричат, пытаются спрятаться. Девочка неспешно идет за Биллом Фостером, с каждым шагом все ускоряясь и ускоряясь. Вот она уже бежит, догоняет мужчину в ванной его дома и наносит несколько ударов ножом по голове. Он даже не пытался напасть на нее, ударить или хотя бы толкнуть. Он только кричал и закрывал голову руками. Следующими были семья Нейсбаум. Джордж и Пэт сидели на лужайке и громко кричали, пока Дженни перерезала горло их плаксивому сынишке. Потом настал черед родителей. Вслед за ними умерли Роквеллы. Старуха Дизерс и, наконец, Марта Симпсон. Город вымер; остались только она, Бетти и пес Док. Дженни выходит на детскую площадку, посреди которой, откуда ни возьмись, появилась дверь; из-за нее словно шло свечение. – Молодец Дженни, ты повеселила меня, – говорит страшный голос ртом Бетти. Хотя, теперь уже понятно, что нет никакой Бетти, есть только голос. Страшный голос. – Мой отец, – произносит девочка тоже каким-то другим голосом. Своим, но совершенно другим. – Иди с псиной в эту дверь. Я обещал вас отпустить, и я держу свои обещания. Яркий свет, совсем не похожий на тот, что включался, когда Дженни пыталась ударить Бетти. Он довольно быстро рассеивается, и девушка видит комнату с камерами виртуальной реальности. Рядом с ней открывается еще одна капсула, где сидит ее отец. Он тяжело дышит, ему плохо. Дженнифер вскакивает с кресла и, чуть не упав, спрыгивает на пол. Бежит к отцу. – Папа, папа, боже, я нашла тебя, наконец, нашла, – шепчет девушка, крепко обняв отца за шею. – Доченька… это ты. Что же ты делала? – еле произносит Джеймс. – Все, что я делала, я делала ради тебя. Я так долго тебя искала, папа. Я, наконец, нашла. Не уходи больше, не бросай меня. Несмотря на то, что Дженнифер давно не десять лет, она даже не пытается сдерживать слезы. Они беспрепятственно текут из ее глаз, от того шея и воротник комбинезона Джеймса вмиг становятся мокрыми и солеными. Девушка не может отпустить отца и не может прекратить плакать. Она так долго его искала, ей так много пришлось вытерпеть. Она переступила через себя, стала другим человеком, покинула свою любовь только для того, чтобы вновь оказаться рядом с ним. – Я, наконец, нашла тебя, – шепчет она, глотая горький ком в горле.