Им не спастись

Кажется, у Ларри внутри рушится весь мир. Страшная мысль проскакивает где-то на подсознании, но он её тут же со злостью отметает. Это невозможно. Чтобы Мэйпл, та самая Мэйпл, с которой он знаком едва не с пелёнок, вот так сдалась? Та бойкая и упёртая Мэй, умеющая избежать любые проблемы, разруливающая всевозможные ситуации? Та самая позитивная Мэй, способная заставить улыбнуться даже в момент жутких тревог? Ха, иногда кажется, что даже старость не сможет её забрать на другую сторону. Ларри нервно смеётся и оглядывает друзей, непонимающих причину его странной радости. –Она вернётся, — шепчет Ларри, скорее убеждая себя. –Ее нет чуть более двух часов, а вы уже хоронить готовы, хах, — факт того, что он абсолютно такой же, не останавливает. –Может, ушла слишком далеко и сейчас бежит назад? Мало ли. –Почему тогда она не отвечает? — задаёт встречный вопрос Тодд, кивая в сторону рации. Ларри опускает взгляд в пол и нервно сглатывает. Найти оправдание сложно. –Выронила рацию по пути? Эта догадка глупа, Ларри понимает, но хватается за неё, как за спасательный круг: –Вот. Выронила где-то, а сама ушла подальше. Я пойду в ту сторону за ней, и все будет хорошо. Ларри уже успевает повернуться в сторону дверей церкви, но чувствует чью-то крепкую руку на своём запястье. Очень крепкую, потому что больно, блять! Ларри шипит и оглядывается. Меньше всего сейчас хочется с кем-то контактировать, с кем-то дальше разговаривать. Он хочет уйти, найти Мэйпл и спокойно выживать дальше. Трэвис напротив способен одним лишь ледяным взглядом впечатать Ларри в стену. Кажется, глаза его — горящий холод, как бы это странно не звучало. –Джонсон, — шипит он, — мозги включай иногда. Ждём здесь и никуда не уходим, ясно выражаюсь? Тебе мало было, я понять, блять, не могу? –Спокойно, ребят, — тихо просит Эш, со страхом оглядывая друзей. Ларри думает, что было более чем достаточно. В течение следующих нескольких часов он предпринимает ещё бесчисленное количество неудачных попыток уйти на поиски, хотя понимает бессмысленность этих действий. Но лучше так, чем сидеть сложа руки! А они только и делают, что сидят, стараясь связаться с Мэй. Тщетно. –Может, и правда стоит сходить? —  аккуратно спрашивает Сал, нервно стуча подушечками пальцев по собственной ноге. Ларри тут же оживляется, отрывает пустой взгляд от пола и смотрит на Тодда. –Вдруг Мэйпл заблудилась? Слова «Мэйпл» и «заблудилась» вообще не должны стоять в одном предложении. Тодд замирает, мнется, будто разрывается между разумом и сердцем. Потерянными глазами ищет поддержку у Нила. Но тот молчит, тяжело так молчит. –Взгляните на ситуацию здраво, ради Бога, — на этот раз спокойным голосом просит Трэвис, понимая, что даже Тодд — а он, если что, трезвая голова всей компании — колеблется. –Как вы собираетесь её искать? Где? Хотите потерять ещё кого-то из-за необдуманных решений? «Потерять еще кого-то». Громкая тишина повисает в воздухе, напрягая и пугая. Все понимают, что эти слова попали в самое яблочко. Секунда и взгляд туманится от накатившихся слез. Ларри криво улыбается, если это вообще можно назвать улыбкой, понимая, что ещё чуть-чуть и он точно не выдержит. –Какого хуя? — злостно шепчет, сжимая руки в кулаки. –Она не могла. Не могла, как вы не понимаете?!  Хочется кричать и плакать навзрыд, но Ларри душит в себе эту слабость. Еще хочется высказаться, вылить все свои мысли, чтобы они смогли понять и выкинуть из своих голов такие страшные мысли. Ларри сам хочет выкинуть их у себя. Мэйпл не бросила бы его. Она никогда не оставляла его в детстве и в подростковом возрасте, она когда-то была в него влюблена, черт возьми! Она бы боролась и победила кого-угодно, лишь бы дальше жить в окружении близких. Она бы смогла убежать. Она бы вернулась к друзьям и любимой дочери. Она не позволила бы Соде осиротеть. Сода. Она и так потеряла отца. По крайней мере, его в данную минуту нет рядом. Сода спрашивала Мэйпл в начале стабильно пару раз в неделю, где же папа, а потом, наверное, сама поняла. Она не глупый маленький ребенок. Или Мэйпл рассказала все, как есть, перестав уходить от темы и отчаянно скрывать.  Сможет ли этот солнечный ребенок пережить и осознать еще и потерю матери? Она же потухнет. Потухнет, блять! Как свеча от дуновения легкого ветерка или спичка от неосторожного выдоха. Ларри оглядывает церковь в поисках Соды. Она лежит на коленях у Филиппа и мирно сопит, иногда смешно морщась. Видно, вымоталась за утро или плохо спала ночью. Он ведь даже пока не догадывается. Ларри не знает, что будет делать, если весь этот кошмар, который он успел придумать в своей голове окажется правдой. Ларри не хочет думать об этом. –Я… — начинает он, судорожно вдыхая, почему-то тяжело –пойду, мне нужен свежий воздух. Он уходит. Давно хотел, но найти сил просто сдвинуться и, тем более, встать со скамьи не было. Сейчас тоже нет, если честно. На улице по-настоящему холодает. Еще утром тут было теплее, Ларри уверен. Слоник мамы приносил ей удачу и жизнь, помогал, если верить ее словам. А Лиза отдала эту подвеску сыну, и все пошло наперекосяк: зомби-апокалипсис, смерти, кошмары, но уже наяву. Но Ларри жив. Жив Сал и Трэвис, Сода и Эш, Тодд и Нил. Они все еще точно дышат и твердо стоят на ногах. Правда, колени у Ларри подрагивают иногда. Какой-то непонятный слоник не может влиять на судьбу, это понятно. Но если…правда?  Ларри нервно крутит в руках фигурку и вглядывается вдаль. Никого. Ни живой души, ни мертвой. Где-то там, далеко, на горизонте, должна появиться Мэйпл, выбежать и помахать рукой, как бы говоря: «Я еще живая, не дождетесь!» Она должна прибежать и посмеяться, крепко обнять Ларри, поцеловать спящую Соду в лоб, а потом рассказать, какая обстановка в пригороде, что происходит вокруг. По-другому ведь быть не может!  Пусто. Никого не видно и не слышно. Никто не придет. Ларри прикрывает глаза и прислоняется спиной к холодной стене церкви. «Еще не все потеряно, Джонсон, не нагнетай», — просит он самого себя, прекрасно понимая, что не поможет, что он придумает за ближайшие пару минут еще десятки вариантов развитий событий. И ни в одном не будет ничего хорошего. Но Ларри понимает, что не поверит в это, будет бояться, но не поверит. Даже через неделю, если Мэйпл не вернется. Когда он думал, что сможет осознать смерть, если увидит трупы, сейчас же даже трупа будет недостаточно. Ларри тихо заглядывает внутрь церкви, не находя в себе сил зайти сразу. Тодд и Нил сидят в обнимку, последний крепко держит в руках злосчастную рацию, все еще пытаясь связаться. Тодд медленно отстраняется и меняет положение, оказываясь на коленях парня. Нил на мгновение натягивает мягкую улыбку и запускает свои пальцы в рыжие волосы. Ларри всегда завидовал белой завистью их отношениям. Нил, словно чуя, что за ними пристально наблюдают, приподнимает голову. Глаза у него потускнели. Не сильно, но потускнели. У остальных тоже. Потерялся живой и радостный огонек где-то внутри, суровая реальность разбивает жизни, терзает их, топчит и уничтожает.  –Идем, замерзнешь совсем, — шепчет Филипп, зовя к себе. Тут же замирает, с небольшим страхом переводит взгляд на Соду, все еще спящую на нем и разочарованно одними лишь губами. –Черт. Ларри идет к нему, даже, наверное, бежит. Сода проснулась. И он боится не увидеть в ее глаза привычного света. Хотя знает, что увидит. Потому что Сода еще ничего не знает. Очень хочется верить, что никогда и не узнает. Ведь Мэйпл вернется. –Дядя Ларри? — через пару секунд неуверенно произносит Сода, потирая кулачками глаза после сна. –Ты уже пришел! Как там на улице, тебе понравилось? «Мечта», — мелькает мысль. Но говорит совершенно другое: –Очень холодно, — осторожно переводит тему. –И тут холодно. Ты не замерзла? В церкви и правда далеко не жарко, особенно по ночам, тогда вообще ощущения, что  спишь на морозной улице. Заболеть можно легко и просто, а это нежелательно. Но выбирать не приходится. –Не-ет, — тянет Сода, смешно зевая. –Дядя Филипп теплый. Как батарея или солнышко. –Мне больше нравится «солнышко», — резонно отмечает сам Филипп и усмехается. –«Батарея» звучит как-то грубовато, не считаете? –Батареи греют, они хорошие, — хмурится Сода. Ларри с этим доводом согласен. Он давно думает, что  душу бы продал за работающие батареи. *** Вечер. С ухода Мэйпл прошло почти 8 часов. Звучит отвратительно, как приговор, как будто это конец. Все думают, что это конец — глаза потеряли еще больше света. Но Ларри знает, что все будет хорошо. Все обязано быть хорошо. –Дядя Ларри, — Сода дёргает его за руку, –где мама? Голова, до того набитая нитями мыслей и тревог, пустеет, словно отбивают память и нормальное умение думать. Что говорить, если звенит тишина, а не ответ на вопрос? Вот и Ларри не знает. Врать глупо, одно дело убеждать себя, но совсем другое — ребёнка. Нельзя давать ложных надежд, они и так утром дали, пообещав поиграть. Сода щурит свои большие ясные глаза и наклоняет голову набок. –Пойдём попросим Фила научить нас делать гадалку, — предлагает Ларри, так и не найдя нужного ответа. Ему все равно, что бумаги, скорее всего, нет, что он намеренно игнорирует, что это отложит разговор только на полчаса, если вообще отложит. –Хорошо все будет, — мыльно все-таки шепчет он и прижимает Соду к себе. Что бы не случилось, Ларри всегда будет рядом с ней, всегда поможет и защитит, даже если больше никого не останется. Он живёт ради её счастливого смеха и милой улыбки, ради того, чтобы слышать её прекрасный голос и точно знать, что все хорошо. И все обязательно так будет, потому что они всегда есть друг у друга. Он её любил, любит и будет любить.