***
I've been here all night, Я здесь всю ночь, I've been here all day, Я здесь весь день, And boy got me walking side to side. И из-за этого парня я хожу вразвалочку.
У Такемичи болит задница. Не только причинно-следственное место, но и ягодицы. Болят бёдра и поясница. Ему трудно даже просто стоять, не то, что расхаживать ровным шагом, как положено капитану. — С тобой всё хорошо? Ты весь трясёшься. — Обеспокоенно спросил Чифую. «Хреново», «ужасно», «больно» — это был не весь перечень эпитетов, которые способен был подобрать Такемичи. Майки не жалел сил вчера ночью, да настолько, что Ханагаки под конец выл, посадив голос. Задница болела и пульсировала, горло саднило, как при ангине.***
Голова аккуратно опускается и, член давит в горло, туго проскальзывая всё глубже и глубже, обрубая и без того тяжёлое дыхание. Майки блаженно стонет, подаваясь вперёд бёдрами. Он на деле не сильно любил минет, но от одной мысли о том, что это делает Такемичи, срывало тормоза. Горло рефлекторно сжималось, выталкивая член. Ханагаки мычал, посылая по чужому органу волны вибрации. Член Майки длинный, достаёт болезненно глубоко, заставляя давиться от тошноты. Тело Такемичи почти горело, когда он поднял взгляд своих затуманенных глаз на Манджиро. Хотелось больше, настолько, что Ханагаки закатывает глаза насаживаясь на свои пальцы. Майки движется, толкаясь до упора, входя до основания. Он не может оторвать глаз от того, как красиво его член пропадает в маленьких губах Такемичи. Они оба задыхаются, когда член выскальзывает до головки и входит обратно. Горло невозможно-пошло вытягивалось, прямо над еле заметным кадыком. Такемичи скулит, одной рукой разрабатывая себя, а второй поглаживая чёткие вены на лобке Сано. Майки рычит, тяжело дыша и откидывая голову, внутри было слишком глубоко и узко. Тяжёлое дыхание, хлюпающие звуки, мычание заполняют комнату. — Твоё горло идеально подходит для меня… — Выстанывает Сано, крепче сжимая короткие волосы любовника. Их не накрутить на кулак, но затылок Ханагаки достаточно чувствителен, чтобы узкие бедра задвигались быстрее. Сильно сбитое дыхание и нещадные толчки внутри горла превратили Ханагаки в мокрое нечто, развратно хлопающее мокрыми от слёз глазами. Майки заводит то, что он видит. То, как Такемичи стоит перед ним на коленях и берёт его член в рот. Совершенно неопытный, обученный лишь фривольными желаниями Сано. У Такемичи кружится голова от недостатка кислорода, он пытается двигать головой быстрее, но встречается с сопротивлением собственного тела. Член болезненно стоял, требуя внимания. Задницу тянуло, смазка стекала по ногам, когда он ошалело добавил третий палец. Майки требовательный любовник. Было очень легко не заметить границ в их постели. Сано умел доставлять удовольствие, опьяняя своей живостью. Хоть и была небольшая проблема. Собственничество юноши доводило до белого каления, хоть тот и пытался сдержать себя. Давиться слюной и твёрдым членом, на деле не сильно приятно, но то как смотрел Манджиро завораживало. Такемичи словно пытались съесть живьём, не смотря на то, что «ел» именно он. — Тебе плохо? — Майки смазанно ведёт пальцами по тёмному торчащему соску. — Используй не только горло, у тебя есть язык… Зубы было тяжелее всего контролировать. Ханагаки с непривычки пару раз задел головку, из-за чего, Майки откровенно подкидывало на месте и тот шипел что-то нецензурное. — Помогай рукой. И Ханагаки помогает грубо надрачивая мокрый, горячий член, языком лаская уздечку. Непослушные пальцы обхватывают основание, начиная надрачивать, буквально выдаивая орган. Смазка и слюна стекают по подбородку, перетекая в горло густой смесью. Майки напрягается сильнее, до боли сжимая волосы Такемичи. Он давится, когда сперма вливается в горло заставляя кашлять, дыша глубоко, как если бы он вынырнул из-под толщи воды. Майки же молча опустился рядом и бесцеремонно вогнал пальцы в разгорячённое нутро любовника. Дальше всё стало как картина Ван Гога, холодный пол, со скрипящими половицами и непрекращающиеся толчки внутри. Майки доводил до предела, заставляя познать всё больше и больше нового в себе.***
— Ничего, всё хорошо, — Хрипло сипит Такемичи. Чифую в ответ на это непроизвольно приподнимает бровь, в истинно скептическим жесте. Всё в нём говорило о том, что тот совершенно не верил. Однако, даже несмотря на своё наихреновейшее состояние, Ханагаки и правда хорошо. — Мы с Манджиро просто заигрались вчера. — Такемичи невозмутимо улыбнулся и повернувшись в сторону лестницы в святилище, непроизвольно покраснел. Сначала Мацуно не придал этому разговору значения, и только дома до него наконец дошло, о чем же шла речь в разговоре.