Бракованный дуэт

      Десять лет назад Силко готов был поклясться в том, что никогда ни к кому не привяжется. Что его холодная постель с черным бельём под шелк не будет ему, казаться, чужой даже после нескольких дней без сна.       Ещё пару лет назад он был уверен в том, что не будет скучать по длинным, иногда коротким синим волоскам на своем столе и простыне, в сливе и других необычных местах включая его одежды. А также по тому, как она робко берет его ладонь своей, сквозь сон что-то бормочет и улыбается. Как скидывает пепельницу со стола вместе с бумагами, немного неуклюже и в то же время вызывающе, словно говоря: Ну, и что ты мне сделаешь… Упс…       А Силко дико скучал, пару раз он решался на то, чтобы выйти в Пилтовер, для того чтобы всего лишь на короткое мгновение показаться около нее (отчего-то он был уверен, что найдет её сразу, непременно найдет, несмотря ни на что), лишь посмотреть. Но каждый раз он замирал перед дверью своего кабинета понимая, что это того не стоит. Кажется, Джинкс живет теперь счастливой жизнью без него, без мерцания, без разборок меж химбаронами, и драк в подворотне, взрывов, и… без призраков прошлого… Ведь весь Заун был одним большим напоминанием о том, что они тут потеряли.       Севика продолжала играть роль преемницы Силко, Джейс держал слово, позволяя Зауну независимо торговать, и жизнь в их темном городе стала чуть лучше. Но не всё было так гладко. Можно вытащить человека из Зауна, но невозможно вытащить Заун из него. Силовики прочесывали город – это было обязательным условием Джейса, хотя зачастую они защищали гостей от заунцев. Лишь изредка наоборот. Хотя он вносил свой колорит в международную торговлю. Некоторым гражданам выдавали пропуска на постоянное посещение Пилтовера, они могли свободно торговать, посещать выставки, или к примеру школы, академию. К сожалению, не многие пользовались данной привилегией. Когда ты растешь на улице, твои приоритеты резко меняются, воровать проще, чем учиться. Отбирать проще, чем построить. Этого точно не могли учитывать ни Силко, ни Вандер. Заун приютил брошенных и отвергнутых, но те зачастую сами отворачивались от общества в угоду дешёвой наживы.       Уменьшение производства мерцания лишь подняло на него спрос, люди не перестали пробовать становиться кем-то другим. Для них мерцание было не просто наркотиком, а шансом перестать испытывать боль, физическую или душевную от своих недостатков. Силко потянулся в кресле разминая спину. В серой каменной пепельнице дымилась сигара, разнося аромат табака по затхлому помещению. Запах алкоголя и табачного дыма настолько въелся в обивку мебели, что казалось, он насквозь пропах этим. Лишь от письменного стола шел аромат новой бумаги и чернил. На краю стоял бокал с виски, от него не было абсолютно никакого запаха, но конденсат оставлял темно-синие, местами темно-коричневые круги на карте Рунтерры.       С того самого дня, он избегал разговоров о Джинкс, как с Севикой так и с подручными. Потому что с одной стороны: к его глубочайшему стыду, он действительно был готов отказаться от всего – совершенно не понимая, что они оба будут делать дальше. С другой, выдать Джинкс как преступницу и получить независимость для Зауна, что касалось первого — для него это было табу. Независимость — это понятие растяжимое, как оказывается, и порой оно нахрен не уперлось людям. Независимость не способна очистить почву и воздух. Независимость не превратится в еду или крышу над головой. И в конце концов, – независимость не способна поменять образ мышления.       Вот и всё…       Он продолжал управлять Зауном как предприятием, которое приносило деньги, и с доступом к хекстеку — оно приносило не малые деньги, но вот только люди от этого не менялись. Те, кто хотели, и так ушли из Зауна, и Пилтовер заботливо принял их в свои объятия, окружая заботой и иллюзией безопасности. Именно иллюзией, потому что, война была не за горами, если Пилтовер не докажет, что обезопасил технологию хекстека. Эти тревожные звоночки подтверждались и другими агентами Силко, люди всегда боятся того, чего не понимают, и скорее всего разрушение здания совета было лишь удобным предлогом для того чтобы выдвинуть вотум недоверия. В общем симбиоз Зауна и Пилтовера был под угрозой в любом случае. И это ему не нравилось, определенно.       А еще ему не нравилось отсутствие Джинкс в его жизни.       Его даже не так пугала перспектива войны, как того, что она исчезнет навсегда. Не будет жить где-то там за мостом, разделяющим Заун и Пилтовер. Джейс не давал никаких гарантий, что не учинит смертную казнь, и даже Силко не мог воздействовать на него. Но могла воздействовать Медарда, а у нее было достаточно родственников и любимых братьев, учитывая политику Ноксуса и их врагов. И вот Мэл — умело предлагает направить Джинкс на презентацию, убеждая Джейса в том, что у девчонки есть шанс ничего не испортить, а наоборот, выставить в более выгодном свете. Пресса дает огласку этого события, и теперь она без пяти минут экстравагантная, синяя звёздочка Пилтовера, а не сумасшедший берсерк. Но и у самой советницы есть кое-что, что ей нужно от Силко, она желает мстить за брата, а у него есть свои люди как на континенте, так и в других, менее доступных и бесконтрольных точках Рунтерры. Что ж, ему это только на руку, то что она не такая закоренелая идеалистка, как Джейс.       Силко отложил в сторону несколько листков с отчетами. Газета всё еще лежала перед ним, с фотографией на главной полосе. Он подпер подбородок рукой и сутулясь наклонился ближе к новостям. Оттуда на него смотрела совершенно растерявшаяся от внезапной вспышки Джинкс, к его величавшему удивлению в белом, мать его, платье.       В белом платье.       Остальное было не так уже важно, ни шурианские мотивы в узорах на белой ткани, ни золотые узорчики, и не свисающая с плеч блестящая шаль… Она была в платье. Силко откинулся в кресле и зажал ладонью лоб. Пялится на фотографию в газете было не с руки никому, особенно негласному королю Зауна. Это было как-то по-детски, и все равно чёртова газета лежала уже третий день на его столе… Ровно с тех пор как Севика в своей едкой манере хмыкнула ему что-то вроде: А девчонка подросла. И, разумеется, она сделала это на зло Силко, прощупывая почву, не собирается ли он опять потерять голову, вместе со всем остальным.       Он не собирался. Потому что, едкая мысль, что ему предпочли Вай, ранила куда более, чем прострелянное легкое. Хоть он и тщательно скрывал это, он был в отчаянии. В конце концов, задаваясь вопросом, на хрена вообще всё это нужно и находя сотню мелких, как бисер, оправданий. Силко уцепился за мысль, что это ради неё. Ради Джинкс, которая не бросила Заун, понимая, что убила его.       Приглашение, подписанное советником Талисом лежало прямо под её фото. И это был шанс. Шанс объясниться, восстать из мертвых и дать ей выбрать между ним и Пилтовером.